Крик

– Ничего страшного. Но если бы к нам сейчас заглянули соцработники, они бы подумали, что я решил тебя отравить… А знаешь, что мы сделаем? Фокус-покус!

Еще через полчаса Кристофер и Симон, уютно устроившись на диване бок о бок, наслаждались горячей пиццей и смотрели по телевизору документальный фильм про животных.

На экране гепард, припадая брюхом к земле, подкрадывался в густой траве к стаду газелей, которые мирно паслись в саванне. Одна резко вскинула морду, принюхиваясь, и Симон застыл с открытым ртом, даже пиццу выронил.

Внезапно хищник метнулся к стаду, уже не скрываясь. Короткая погоня закончилась тем, что самая нерасторопная газель была поймана и повержена на землю в облаке пыли. Гепард вонзил клыки ей в глотку.

В этот момент Кристофер растерянно подумал, что, наверное, не следует показывать такие фильмы восьмилетним мальчикам.

– Как ты думаешь, у этой газели есть дети? – озабоченно спросил Симон.

– Не знаю. Может быть, есть. Но понимаешь, в дикой природе…

– А как ты думаешь, о маленьких газелях кто-нибудь позаботится, если их папу и маму убьют гепарды?

Кристофер на мгновение закрыл глаза, еще раз мысленно отругав себя за то, что включил телевизор.

– Уф… я думаю, что газели – очень добрые животные, и у них принято помогать друг другу. Так что можешь не сомневаться – маленькие газели обязательно найдут новую семью, которая будет их всему учить и защищать.

– Значит, ты тоже немножко газель?

– Наверняка, – улыбнулся Кристофер. – Только бегаю не так быстро.

– Поэтому ты все время опаздываешь! – хихикнул Симон. Кристофер, расхохотавшись, схватил его за плечи, перетащил к себе на колени и принялся щекотать, приговаривая: «Ах ты, юморист!» Навозившись и насмеявшись, они еще немного посидели на диване. Кристофер выключил телевизор, и теперь тишину нарушал лишь приглушенный уличный шум.

– Знаешь, я тоже скучаю по твоему папе, – сказал Кристофер. – И по маме. Но мне хотелось бы верить, что оттуда, где они сейчас, мама с папой видят тебя и очень тобой гордятся.

– А ты мной гордишься?

– Конечно! Ужасно горжусь! Всем о тебе рассказываю и хвастаюсь. Ты ведь мой… – Он хотел сказать «мой сын», но осекся. – Ты мой самый любимый человек во всей Вселенной.

– А что такое Вселенная?

– Это безграничное пространство, такое огромное… как любовь. – Кристофер потрепал мальчика по взъерошенному затылку. – Так, по-моему, кому-то пора спать. Уже девять часов.

Мальчик нехотя сполз с дивана и направился в свою комнату.

– Эй! Сначала в ванную, Симон! Прими душ и почисти зубы.

Симон развернулся и поплелся в ванную, сгорбившись и шаркая ногами, как будто эволюционировал обратно в австралопитека. Помня, что скоро должна прийти норвежская дама из полиции, Кристофер великодушно сократил ему время на чистку зубов.

В своей комнате, переодевшись в пижаму, Симон полез под кровать и достал оттуда коробку с вещами родителей, которые забрал из дома после их смерти. Взяв из коробки серую толстовку «Аберкромби» с капюшоном – ту, что отец носил по выходным, – он залез под одеяло и свернулся калачиком, прижимая ее к груди.

Кристофер, присев на краешек кровати, зажег ночник в форме лазерного меча, и от мягкого, приглушенного света в комнатке сразу стало уютно.

– Спокойной ночи, Кристофер.

Он улыбнулся мальчику, постаравшись скрыть разочарование – каждый вечер надеялся, что Симон скажет: «Спокойной ночи, папа».

Мальчик вздохнул, уткнувшись носом в скомканную толстовку, и закрыл глаза. Кристофер, поцеловав его в лоб, тихо вышел из комнаты.

В гостиной он включил ноутбук, нашел в Интернете номер телефона Главного управления полиции Осло и набрал его на мобильнике.





Глава 14




Ровно в 21:30, как и было условлено, в прихожей раздался звонок. Кристофер пошел открывать.

– Значит, верно говорят, что северяне пунктуальнее южан. Прошу, входите.

В этой квартире Сара с первых минут почувствовала себя комфортно. Белые, приятного оттенка стены, бережно сохраненные элементы старинной архитектуры (например, большие деревянные балки под потолком и дубовый опорный столб посреди гостиной), пол, покрытый толстым плетеным ковром светло-коричневого цвета (появлялось ощущение, будто идешь по песку), и настенные светильники с фигурными плафонами, рассеивавшие мягкое, теплое сияние, создавали уютную атмосферу.

Кристофер, устроившись на диване-уголке, пригласил Сару присаживаться, а она все осматривала комнату и удивлялась, не находя в ней признаков женского присутствия. «Что ж, если этот месье гуляет направо и налево, то по крайней мере не изменяет жене, уже хорошо, – подумала она. – Обычный холостяк в вечном поиске добычи». Но, сев на диван, Сара увидела оттуда мячик и детский велосипед в коридоре за дверным проемом. «Значит, он в разводе».

– Я вас слушаю, инспектор, – сказал Кристофер. – Почему вас интересует Адам?

Он говорил быстро, беспокойно поглаживая подбородок в трехдневной щетине, – тема беседы заставляла его волноваться, но еще больше он нервничал из-за того, что от гостьи исходило странное, почти гипнотическое спокойствие.


Сара заправила рыжую прядь за левое ухо, стараясь не касаться правой, обожженной стороны, надежно скрытой волосами, достала инспекторское удостоверение и положила его на журнальный столик.

– Как мне сообщили, вы звонили в Главное управление полиции Осло удостовериться, что я там работаю. Надеюсь, теперь ваша душа спокойна?

– Вполне. Журналистская привычка проверять информацию. Да и потом, нельзя приводить в дом кого попало.

«За исключением хорошеньких студенток», – подумала Сара, не сводя с него пристального взгляда светло-голубых глаз.

Кристофер тоже исподтишка ее рассматривал и пришел к выводу, что при других обстоятельствах он сделал бы все, чтобы соблазнить эту норвежку с необычным, редким обаянием, в котором смешались холодность и нежность. По крайней мере, он попытался бы это сделать, не слишком рассчитывая на успех, потому что давно так не робел в присутствии женщины. А все из-за того, что в ней чувствовались внутренняя сила и уверенность в себе. Да еще эта скрытая под прядями волос правая сторона лица… Что она прячет? «В общем, дамочка с претензиями, – заключил Кристофер, – и без чувства юмора. Похоже, ей нравится быть привлекательной только для того, чтобы отшивать мужчин. Впрочем, я ничего о ней не знаю. Но кажется, хотел бы узнать побольше…»

– Я расследую смерть пациента психиатрической больницы «Гёустад» в Осло, – неожиданно заговорила Сара, будто прочла его мысли и решила пресечь их на корню. – Судя по всему, ваш брат Адам был последним, кто интересовался этим человеком, за исключением персонала больницы. Интересовался настолько, что нанес визит в «Гёустад». Начальница отдела кадров фирмы «Жантикс», где работал Адам, сказала мне, что он погиб в дорожной аварии, и дала телефон редакции вашего журнала.

– О’кей… И что именно вы хотите узнать об Адаме? Не понимаю, почему вам кажется странным, что финансовый директор фармацевтической фирмы посетил психиатрическую больницу.

– Ваш брат был в «Гёустаде» за год и месяц до смерти пациента, а точнее, двенадцатого января две тысячи пятнадцатого года.

– Адам умер девятнадцатого января, через неделю после визита. – Эту дату Кристофер, как всегда, произнес с волнением. – И что же?

– Меня это настораживает.

– Не вполне вас понимаю.

– Ваш брат никогда не рассказывал о чем-нибудь необычном в его работе на «Жантикс»? Или, возможно, вы заметили, что его поведение изменилось незадолго до аварии?

Кристофер потер лоб.

– Нет… Нет. Мы с Адамом были очень близки, я почти все знал о его жизни, а он – о моей. У меня не возникало чувства, что он от меня что-то скрывает.

– И все-таки подумайте.

– Вы намекаете, что смерть моего брата как-то связана с тем пациентом… из вашей больницы?

Сара ответила вопросом на вопрос:

– Каким был Адам?

– Погодите-ка! – Кристофер вскинул ладони перед собой. – Я не буду с вами откровенничать, пока не узнаю хоть что-то конкретное. Речь все-таки идет не о ком-нибудь, а о моем брате!

– Ладно. Возможно, гибель вашего брата была неслучайной.

– Что?! – Кристоферу показалось, будто ему ударом ножа вскрыли старую рану, едва зажившую за год скорби.

Сара понимала, какую реакцию в душе собеседника вызвали ее слова, и ей было жаль Кристофера. Несмотря на то что этот человек не вызвал у нее симпатии по первым впечатлениям, не было причин заставлять его страдать.

– Вы понимаете, что говорите? – тихо сказал Кристофер, подумав вдруг, что Симон может их услышать.

От Сары не ускользнуло, что он неосознанно бросил взгляд в сторону коридора, и, быстро сопоставив это с замеченными мячиком и велосипедом, она тоже понизила голос:

– Я понимаю, что вы уже оплакали Адама и проделали огромную душевную работу, чтобы справиться с этой утратой…

Кристофер хоть и был потрясен услышанным, не мог не заметить, что инспектор заговорила тише – вероятно, догадалась, что в соседней комнате спит ребенок, – и это его удивило. Он никак не ожидал такой деликатности от женщины, казавшейся невозмутимой и равнодушной.

– …Однако с фактами не поспоришь, – продолжала Сара, пристально глядя на него. – За тридцать шесть лет ваш брат был единственным посетителем «Гёустада», пожелавшим увидеть пациента, которому с конца семидесятых годов делали инъекции запрещенного психотропного препарата. И через неделю после этого Адам погиб в аварии. Я не имею права раскрывать вам подробности расследования, но все указывает на то, что своей поездкой в «Гёустад» он вызвал чье-то недовольство. Возможно, узнал то, чего не должен был узнать. И заплатил за это жизнью.

Ошеломленный Кристофер откинулся на спинку дивана и провел рукой по лицу.

– Послушайте, но смерть Адама действительно была несчастным случаем. Это установила дорожная полиция. Банальная авария… знаете из-за чего? Из-за превышения скорости. Тормоза были в полном порядке.

Саре пришло в голову, что Адам мог совершить самоубийство, но она сразу отбросила эту версию – ведь начальница отдела кадров «Жантикса» сказала, что в машине с ним была жена.

– Как это произошло?

Кристофер глубоко вздохнул и отвернулся. Сара, не решившись его торопить, терпеливо ждала, когда он соберется с мыслями.

– Адам и Натали были в гостях у друзей, на званом ужине. Симона они оставили с няней. – Произнося имя Симон, Кристофер машинально повел рукой в сторону коридора. – В разгар ужина няня, совсем молоденькая, позвонила им в истерике, сказала, что Симона тошнит, несколько раз вырвало, ему очень плохо… Адам и Натали в панике поспешили домой. Вот тогда и случилась авария. Адам гнал как сумасшедший, не справился с управлением на повороте, и машина врезалась в дерево. Они с женой умерли на месте.

С улицы долетал едва слышный шум дорожного движения на бульваре Сен-Жермен. Сара только что поняла, кто спит в соседней комнате и почему Кристофер в такой спешке сбежал от нее сразу после лекции в Сорбонне. Все ее первые, неприятные впечатления о брате Адама Кларенса мгновенно рассеялись. Воспользовавшись тем, что Кристофер впал в задумчивость, она еще раз внимательно присмотрелась к нему и словно увидела другого человека, вызвавшего у нее одновременно сочувствие и восхищение.

– Кто мог желать смерти моему брату? – жестко спросил Кристофер. – Если бы он чувствовал угрозу, непременно сказал бы мне об этом.

– Я пока не знаю. А у вас нет предположений?

– Никаких. Единственное, что меня смущает… Я не помню, чтобы Адам говорил о своем визите в Норвегию, хотя он всегда рассказывал мне обо всех своих поездках… Действительно странно, что он об этом умолчал. – Кристофера стали одолевать сомнения: а что, если аварию и в самом деле подстроили? Но кто, как и почему? – Инспектор, вы должны рассказать мне об этом деле подробнее.