Красавица

– Да ну… – пробормотал Рей. – Ты слышала Древо?..

А вот в это ему уже верилось с трудом. Но… как же иначе тогда объяснить связь Ицы и Моры? Да, Ицу он создал в резервуаре, но видения у Моры точно никак вызвать не мог. Все дело в Древе, которое, судя по всему, обладает сознанием. А если Рей своим вмешательством в природу и правда его разозлил, то еще неизвестно, во что могут эти видения перерасти.

– …И с Ицей сейчас очень плохо, Рей, – снова заговорила кудрявая. – Мне кажется, Древо внутри нее не прижилось. Она очень странно себя ведет. Как ненормальная…

Рей поежился. А вот это более чем возможно. Пора признать: и девяносто четвертая Ица не получилась. Она не просто не прошла тест – она его грандиозно провалила.

– Первые часы или даже дни – период базового обучения, – все же попытался оправдаться Рей. – Я не успел ее протестировать как следует, она сбежала… Но ее мозг должен приспособиться и наработать нейронные связи. Поэтому вначале она может вести себя немного странно.

– Странно? – Брови у кудрявой так и взлетели. – Рей, она способна на убийство.

– Убийство?

Он не поверил. Кого и как могла убить слабая девчонка, пусть и с чипом в голове? Да у нее мышц не хватит, чтобы одолеть человека! Нет, это просто невозможно. Способна Ица на убийство или нет, она на него никогда не пойдет. Она же сказала ему, что это самое страшное преступление против человеческой природы… Она фактически пообещала ему, что никогда на такое не пойдет. Или нет? Она же ничего не обещала…

– Зачем ты ее создал, Рей?

Кудрявая в который раз повторила его имя, и по спине у Рея побежали мурашки.

– Я… хотел доказать, что могу создать что-то важное…

– Рей, – повторила кудрявая, – эта сила Древа, которую чувствует Ица… Что, если моя связь с Ицей ни при чем и я тоже чувствую эту силу – сама? Что, если это из-за метки богов?

Рей только моргнул, но тут кудрявая вдруг подалась к нему.

– Ты что… – успел обронить Рей и осекся.

– Я должна проверить! – Глаза у Моры горели. – Должна, понимаешь? Здесь, на моем острове, похоже, считают, что моя отметина что-то значит. Что во мне есть некая сила. Может, это все связано? Древо, эта моя метка богов… Рей, ведь у нас верят, что Древо посадили боги. Тут точно есть какая-то связь! И Хенна, моя подруга… то есть не совсем подруга – не важно! Она сказала, что дело в моих эмоциях. Что я должна что-то почувствовать, чтобы что-то произошло. И видения тоже, наверное, появлялись из-за эмоций! Понимаешь?

Рей не понимал, но кудрявая не дала ему опомниться. Неловко ухватив его за предплечья, она приподнялась на носочки и, приблизившись, быстро коснулась губами его губ. Движение было таким мимолетным, таким легким, что Рей его едва ощутил. Но от невесомого воздушного поцелуя его как огнем обожгло. Что она делает?

– Нет, это не годится. – Кудрявая свела брови. – Так же не целуются, правда?

Рей мотнул головой и поймал себя на мысли, что улыбается. Сейчас ему казалось, что он готов поверить в какие угодно силы – и Древ, и всей Бездны разом. Как вышло, что этот разговор так резко окончился поцелуем?

– Подожди.

Кудрявая подалась ближе, закинула руки ему на плечи и, прижавшись всем телом, поцеловала снова. На этот раз движение было смелее, увереннее, и Рей понял, что онемел. Он хотел обхватить ее за талию, прижать к себе крепче, впиться в ее губы, но время куда-то полетело, и вот уже кудрявая отпрянула, прижав руку к лицу. В глазах ее горел ужас.

Она отступила, ударилась о край кровати, осела на уголок и без всякой причины расплакалась.





* * *


Хенна ведь сказала: дело в эмоциях. Что у Квартума теория, будто у «отмеченной богами» особое прикосновение, которое может навредить тем, кого она не любит, и принести пользу тем, кто ей нравится.

Если это так, то ясно, почему и Тай, и Парр вокруг нее вились. Каждый – в своем стиле, но обоим нужно было одно: развести ее на эмоции. Чтобы внутри нее что-то щелкнуло. Чтобы ее чудесный божественный дар проснулся и она подарила им что-то удивительное. Ведь Тай уже ее целовал, а Парр и вовсе шел напролом – пытался если не уговорами, так силой уложить ее в постель и обещал, что ей «точно понравится». Еще бы! Он не о Море думал, а о себе…

А Квартум? Ведь и он не просто так в нее поверил. Не просто так ее перевели со Второго кольца на Первое и дали место в престижном университете. Не просто так за ней приглядывала госпожа Тааре.

Они все надеялись, что Мора особенная. И разве не на это надеялась она сама? После всех лет, которые она провела в стенах семейного отсека, почувствовать себя исключительной, «той самой», перестать быть просто странной уродкой – не об этом ли она мечтала?

И если все правда, если ее метка действительно что-то означает, то она поцелует Рея – и он почувствует что-то особое. Потому что он первый, кого ей хочется поцеловать. С той минуты, как он заступился за нее в кафе. С той минуты, как он взял ее за руку на лестнице перед медцентром, даже несмотря на то, как он повел себя потом. Это ведь просто порыв, эмоции, гормоны – не важно, что будет дальше, и совсем не важно, если Рей окажется вовсе не тем, кому бы следовало ей понравиться. Важно только то, что ей хочется сделать сейчас…

Но от поцелуя – и от первого, и от второго – Мора ощутила только горячую краску на щеках. И как только она осмелилась? Сама, первая сделала шаг, а сейчас хочется прижать ладони к лицу и заплакать. Потому что фантастические надежды на свою особенность – просто сумасшествие.

Рей ничего не ощутил, это было ясно. Он стоял прямо, неподвижно, а когда Мора коснулась его губ своими, то ей показалось, что она целует статую. Он не подался ей навстречу, не пошевелился, и губы у него были сжаты. Он не хотел, чтобы она его целовала, и, кажется, с радостью бы отстранился. Не было никакого чудесного прикосновения, от которого произошло бы что-то волшебное. И что она только творит? Не может у нее быть никакого дара…

Мора побаивалась госпожу Ли, могла негодовать на нее сколько угодно, но та верно сказала: это реальный мир, а не сказочка. Ведь ничего в Море не щелкнуло и не могло щелкнуть. Она даже в богов никогда не верила, и правильно: те боги, которым носят подношения на всех трех кольцах, существуют, только никакие это не удивительные волшебные существа, а обыкновенные люди. Так с чего бы в ней проснулась какая-то магия?..

Слезы полились легко и бурно, как будто не было ничего естественнее, чем рыдать у кого-то на глазах. И все же было так стыдно, так интимно и некрасиво… Сдержаться у Моры не получилось. Она присела на край кровати и, спрятав лицо в ладонях, плакала, как последняя дура.

«Плачут только истерички», – услышала она голос Зикки. Насмешливый, почти назидательный тон – Зикка любила учить младшую сестренку уму-разуму.

– Катись ты, – прошептала Мора, еще крепче прижимая руки к лицу.

Будет она ее наставлять, как же. Зикка просто не такая – Мора никогда не видела ее в слезах. Зикка была выше таких глупостей.

– А ну-ка. – Голос Рея прозвучал прямо над ухом.


Она даже вздрогнула – не слышала, как он подошел. Постель рядом просела, и чья-то рука обхватила ее плечи.

– Да уж, разорвало тебя знатно, – забормотал Рей; голос его улыбался.

– Издеваешься? – выдохнула Мора.

– Не отвлекайся. Выжимай до капли. Это полезно.

Он привлек ее поближе, приобнял крепче, а Мора просто прижалась к его груди и разрыдалась еще сильнее.





* * *


Кудрявая успокоилась быстро, но Рей еще долго ее обнимал. Она пригрелась у него груди, как глокка, и не шевелилась, только горячо и близко дышала. Волосы у нее пахли какими-то цветами – Рей не особо разбирался в сортах и видах, но аромат ему понравился.

Оказалось, успокаивать девчонок не только не трудно, но и приятно. Хотя, может, приятность состояла в том, что эта девчонка не метит в семью магнума?.. А что, если и отец выбрал маму потому, что она не знала, кто он такой? Ведь если она увидела его впервые на отчужденном острове, то она понятия не имела не только о магнумах, но и о кааритах.

От мысли, что Мора такая же, как и его собственная мать, Рей задержал дыхание. Это бы значило, что Мора такая же, как и сам Рей. А что сказала бы мама, приведи он к ней кудрявую?.. Что, если бы он забрал Мору с собой?..

Рей вдохнул поглубже цветочный аромат и стал перебирать ее кудри. Выпутал съехавшую заколку и отложил в сторону.

– Ну как, лучше?

– Погладь еще, пожалуйста, – не открывая глаз, пробормотала Мора.

– Ты же не глокка.

– Но мне нравится.

Она взяла его за руку и распахнула глаза.

– Почему ты смотришь на меня… прямо?

– Прямо?

– Ну… не отводишь глаза.

– Хочешь, чтобы отводил?

– Тебя не пугает… это?

Она коснулась своей щеки. Рей повел плечом:

– У вас тут такой жесткий стандарт… Мы не такие. Рождаемся не такими, и операции, честно говоря, делают нечасто. Всякое, конечно, бывает, но у нас это не принято.

Он не должен был говорить о кааритах, о том, какие они. Кудрявая вгляделась в его лицо.

– Ну и что, правда урод? – усмехнулся Рей.

Кудрявая улыбнулась в ответ:

– Красивым я тебя не назову. Уж прости.

– Так. А «но» будет?

Кудрявая шевельнулась – едва заметно, будто вздрогнула, но Рей наклонился и, не дав ей отпрянуть, накрыл ее губы своими.

В животе так и ухнуло. Кудрявая была такой маленькой в его руках, что хотелось обнять ее всю – укрыть, защитить, спрятать. Эти ее слезы – не те капризы, которых он насмотрелся дома от предыдущих девушек, они были такими искренними, такими прямодушными, что Рей совсем потерялся.

Как так вышло, что он целует девчонку, с которой познакомился только утром, и ему кажется, что естественнее этих поцелуев нет ничего во всей Бездне? Почему она – такая странная, такая чуждая – кажется ему такой близкой?

Нет, Ица здесь ни при чем. И ее украденное лицо тоже. Просто от этого утра кружит голову. Просто кудрявая все равно ничего не знает про кааритов. Просто все это плохо кончится, и этот поцелуй, – возможно, последний перед тем, как его отправят в Бастион.

– Прошу простить, хозяйка…

Кудрявая оттолкнула Рея.

– Я забыла… Совсем забыла про карту! – прошептала она.

– Вынужден вас предупредить, – снова зазвучал бесплотный голос. – К вам направили несколько представителей гвардии охраны правопорядка… Моя задача – проинформировать вас и убедиться, что в случае оказания сопротивления…