Красавица

– Метку?.. Да, про метку говорили…

Мора выдохнула.

Ну вот. Теперь все окончательно встало на свои места. Ее перевели на Первое, прямо под нос к Квартуму, не просто из-за ее отметины, а из-за того, что та могла означать. Из-за того, что Мора, возможно, могла. И ясно теперь, почему с ней так носилась госпожа Тааре и почему даже ее сестру разрешили перевести ради лечения на Первое.

Мора нахмурилась. Девчонка в медцентре… Об этом Парр с Хенной все же говорили. Но Хенна же сказала, что дело вовсе не в ней. Или, может, как-то связано с ней?

– Хенна, – очень серьезно спросила Мора, – кто та девчонка?

– Девчонка? – Хенна моргнула. – Ты о ком?

– Та, про которую вы говорили в беседке. Вы сказали, что какую-то девчонку положили в медцентр. Вы говорили и про меня, и про нее.

– Ах, это… – Хенна закусила губу. – Они сказали, это твоя сестра.

Мора прикрыла глаза. Значит, все сходится: Хенна с Парром говорили о Зикке, а в Квартуме думают, что она больна именно из-за Моры. И это очень похоже на правду – Мора ведь всегда ненавидела Зикку.





Глава 25. Бессилие




Вот, значит, почему родители так мало к ней прикасались. Они никогда не обнимали Мору, потому что боялись. Боялись, что и они могут подхватить ту самую хворь, от которой Зикка слегла в детстве. Но Зикка заболела снова, а ненавидеть ее сильнее Мора как будто не начинала.

Только вот… Зикка ведь ее обняла. Накануне, перед отъездом Моры на Первое. Обняла… К кому еще Мора прикасалась, кого брала за руки, кто еще мог пострадать? Да кто угодно! Рей, Хенна, Парр, Тай…

В голове вдруг вспыхнуло: в архиве, во время последнего их разговора, Тай рассматривает свои ладони. Долго, внимательно, как будто хочет на них что-то увидеть. Он тоже знал… И что же, они всегда знали?.. Знали родители, знали в храме, знали в Квартуме, знала даже Хенна с Парром, и кто еще вокруг знает – остается только догадываться! Но Парр пропал. И это после того, что случилось здесь, в этой комнате. Совпадение?

Мора вскочила с места и бросилась вон из комнаты. Она должна была найти госпожу Тааре. Прямо сейчас.

– Шемус, подай мне челнок. Быстро! – велела она, сбегая по ступенькам.

О том, что она оставила в комнате Хенну, а в ванной – Рея, она вообще не успела подумать.

– И вызови госпожу Тааре, – добавила она, выскочив в коридор на нижнем этаже.

Полуденное светило спряталось за облаками, и из окон на паркет падали плывущие, дрожащие, будто кисель, тени. Ниши набило сизой, мутной мглой.

– Шемус? – позвала Мора, выскальзывая в главный холл.

Но мобус не отвечал. Она выхватила из кармана карту и потрясла ее.

– Шемус, ты меня слышишь? Мне нужно поговорить с госпожой Тааре!

Зал заметно опустел – выходной был в самом разгаре, и те, кто собирался в город, уже давно ушли и, наверное, разбрелись по кафе, паркам и голографическим театрам. Под часами на ступенях еще сидели несколько студентов с книгами – те плавали в воздухе, сумрачно мерцая, – и спорили вполголоса о каком-то уравнении. Услышав имя госпожи Тааре, они оглянулись и смерили Мору любопытными взглядами.

Мобус молчал.

– Да чтоб тебя…

Мора едва сдержалась, чтобы в сердцах не переломить карту. Когда не нужно, Шемус, наверное, доносит о Море Квартуму. Когда нужно, его попросту нет.

На пути к архиву она не встретила ни души. Перестук ее каблуков гулко отдавался под высокими округлыми сводами. Напротив дверей архива кто-то настежь распахнул окно – она увидела край отодвинутой створки, – и в коридор задувало. Мора поежилась. Утром пригревало светило, но теперь погода начала стремительно портиться. Воздух был влажный, и пахло настоящей осенью. Теплые дни подошли к концу, скоро на остров посыпят короткие холодные дожди, а потом магистрали, крыши и садовые дорожки схватит первая изморозь. Но на Первом многие деревья, наверное, так и не опадут – мобус в семейном отсеке рассказывал, что сады на Первом вечнозеленые.

От распахнутого окна ей навстречу кто-то шагнул, и Мора не сразу поняла, что это Тай.

– Нам нужно поговорить, – повторил он, как и час назад.

– Ты всегда у архива отпиваешься? – огрызнулась Мора.

– Честно говоря, довольно часто, – пожал плечами Тай. – Это лучшее место в универе. Тихо и никого нет.

Он загородил ей дорогу, не давая пройти к дверям.

– Слушай, нам правда нужно поговорить.

– А что, заметил у себя симптомы?

Тай моргнул:


– Значит, ты уже слышала… Мора кивнула:

– Еще как.

– Нет у меня никаких симптомов. Смотри.

Он показал ей руки – чистые, белые, не тронутые никакими черными пятнами.

– Честно говоря, довольно логично. Ты меня ни сколько не бесишь. Только раздражаешь. Особенно сейчас. Пусти, мне нужно вызвать мобуса. У меня опять карта барахлит.

– Ты даже не спросишь, откуда я знаю и почему? – без обычной своей мрачной иронии спросил Тай. Его голос вообще был каким-то странным. – Мора, я хочу тебе кое-что сказать. Это не про меня. Это про госпожу…

Договорить он не успел.

– Два-семнадцать-шесть-один, – громко, грубо прозвучал незнакомый механический голос. – Немедленно пройдите в кабинет директора.

Мора сжала карту в кармане. Куда делся ее Шемус? Почему она его не слышала, а теперь вместо него ее вызывает голос бездушной программы? Хотя и у Шемуса никакой души, конечно, не было. У него была «индивидуальность»…

– Опять! – ахнула она.

Тай что-то говорил ей вслед, даже крикнул, но Мора не слышала. Да что же этой стерве опять от нее понадобилось? Мора не прогуливала и ничего не нарушала. Если, конечно, в ее комнате не обнаружили постороннего… По спине побежали мурашки. Что, если это Хенна? Увидела Рея и тут же о нем доложила…





* * *


– Два-семнадцать-шесть-один, – кивнула госпожа Ли, когда Мора заглянула в ее кабинет.

Госпожа Ли стояла посреди комнаты, и ее тугая прическа и приглаженное форменное платье никак не вязались с тем беспорядком, что ее окружал. Шкафы распахнуты, на рабочем столе – гора переворошенных голографических бумаг, на полу – осколки.

– Извольте объясниться, по какому праву вы врываетесь в мой кабинет.

Она сложила руки на груди. Под ее глазами залегли темные тени, и Море на секунду почудилось, что это морщины проступают из-под всех ее переделок. Операции же просто маски. И то, что директриса – старуха, ей не скрыть.

– Простите, госпожа Ли, – вежливо, но натянуто отозвалась Мора. – Вы сами меня вызвали.

– Вызвала. Конечно, вызвала! Потому что вас, два-семнадцать-шесть-один, видели, и отпираться бесполезно. Вы, кажется, решили со мной поиграть, два-семнадцать-шесть-один, я правильно поняла? Решили посмеяться надо мной. Решили, что раз за вами стоит могущественная госпожа Тааре, то вам все можно… Я права?

Мора переступила с ноги на ногу, и под ее подошвами захрустел осколок.

– Если раньше речь шла о банальном непослушании, о неуважении к правилам, к уставу учебного заведения, то теперь, два-семнадцать-шесть-один, вы решили меня выставить идиоткой. Я все верно поняла, скажите мне?

Директриса выглядела разъяренной, и Море почудилось: еще немного, и та на нее набросится.

– Кабинеты преподавателей по выходным пустуют, это верно, два-семнадцать-шесть-один. Но я, извольте обратить на это особое внимание, нахожусь в стенах этого учебного заведения круглосуточно. А вы вскрыли мой кабинет, каким-то неведомым мне образом получили доступ к моим документам и переверну ли их вверх дном.

Госпожа Ли вытянула руку, указав длинным дрожащим пальцем на голограммы бумаг, которые засыпали весь ее стол и покачивались прямо в воздухе.

– Вы, два-семнадцать-шесть-один, взломали архив с личными делами студентов. Зачем? Насколько я понимаю, особое внимание вы уделили собственному личному делу. Что именно вы там еще не видели, два-семнадцать-шесть-один? Как у вас хватило наглости? И как вам это удалось? Это высшее учебное за ведение, а не какая-нибудь захолустная лавка. Системы безопасности сложнее разве что на Оси. И при этом, два-семнадцать-шесть-один, вас банальнейшим образом видели.

Мора поежилась. Ей в кабинете директора делать было нечего. А той, кто была так на нее похожа?.. Ведь и Хенна говорила, что перед исчезновением Парра видели с Морой! Неужели за всеми этими событиями стоит Ица?..

– Послушайте, два-семнадцать-шесть-один. – Госпожа Ли шагнула ближе и мягко, вопреки бушевавшей в ней ярости, сгребла Мору за шиворот. – Я ни в какие суперспособности не верю. Мы с вами живем в реальном мире, а не в сказке. И в богов, два-семнадцать-шесть-один, верят, прошу прощения за это выражение, конченые идиоты или те, у кого нет стержня. Вся эта религиозная чушь – второсортное запудривание мозгов. Ваша сестра, два-семнадцать-шесть-один, больна обыкновенной лихорадкой. Я в этом более чем уверена. А то, что вокруг вас соорудили, – и я это не устану повторять! – банальный мыльный пузырь. Не воображайте о себе лишнего, два-семнадцать-шесть-один. Вы не сильнее и не особеннее других.

Мора смотрела прямо в ее глаза – светло-голубые, холодные, пронзительные – и поняла, что дрожит. Но не от злости и не от возмущения. Что, если она и вправду не особенная? Что, если ее сестра больна не из-за Моры и никакое крепкое объятие со слезами раскаяния ее не вылечит?

В воздухе разлилась тихая трель, и госпожа Ли отпустила Мору.

– А вот и Его Святейшество. Я уже передала ему всю информацию о сегодняшнем происшествии.

Она взмахнула рукой, и перед ней выросла голограмма. Фигура Его Святейшества слегка светилась, и Мора почему-то некстати вспомнила рассказы о видениях отмеченных.

– Доброго дня, госпожа Ли, – усталым голосом начал Его Святейшество. – Я получил ваш запрос об исключении, но, увы, одобрить его пока не могу.

Мора смотрела на Ррида сбоку, но все равно видела его взгляд, тяжелый, темный. Да и в тоне его сквозили нотки раздражения.

– Ваше Святейшество, – вскинула руки директор, – я не просила о переводе два-семнадцать-шесть-один на Третье кольцо или хотя бы на Второе. Я говорила лишь об исключении из моего учебного заведения. В свете недавних событий…

– В свете недавних событий, – перебил ее Ррид, – я очень прошу вас бедную девочку не тревожить. Ах, Мора, и ты здесь.

Он слегка развернулся, смерив ее внимательным, слегка тревожным взглядом. «Девочка»? С чего это он с ней так нежно? Неужели в Квартуме все же подумывают о том, что предположение о ее «силе» – правда?