Красавица
Часть 43 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вообще говоря, – поправился Ориус, – она поддерживает очень многие инициативы. Наука, технологии… Она, знаете ли, ратует за прогресс.
«Ратует за прогресс». Ну конечно…
– Нам показали голограммы этого «Глаза», – сказала Мора. – Они похожи на то, что описывают отмеченные.
– Значит, вы знакомы и с другими отмеченными?
– Я видела записи.
– Интересно, где вы их взяли…
Ориус смотрел на Мору не удивленно, а скорее обеспокоенно.
– Так вы не думаете, что видения вашего деда могли быть вовсе не видениями, а голограммами, которые передавали ему отсюда же, с нашего острова?
– Логично предположить, что именно так и было. Что он видел вовсе не богов, а людей…
Мора отвела взгляд. Ориус знал не больше нее, но одно он подтвердил: метка богов – физический изъян, который каким-то образом связан то ли с видениями, то ли с голограммами, которые посылали те, кто назывался Великими. Только вот зачем они их слали?..
– У вас сохранились дневники вашего деда? Нельзя ли их почитать? – спросила Мора.
Ориус поерзал:
– Видите ли… Я передал оригинальные документы в Квартум. Копии сделать мне не разрешили.
– В Квартум?
– Госпоже Тааре…
Мора выпрямилась. Опять госпожа Тааре!
– Почему ей?
– Видите ли… – в который раз повторил Ориус. – Этим документам я в какой-то степени обязан своим положением… Долгое время я разрабатывал в этом центре питательные смеси… Занимал небольшой пост. Честно говоря, я никогда не думал, что возглавлю Центр полетов. Но… каждый квартал я должен был отчитываться напрямую перед госпожой Тааре – как я уже говорил, она принимает науку близко к сердцу.
Мора сжала губы. Ей начинало казаться, что госпожа Тааре на самом деле принимает близко к сердцу отнюдь не всю науку: и полеты, и метаголограммы так или иначе касались того, что находится за пределами острова.
– Госпожа Тааре обнаружила бумаги моего прапрапрадеда на моем столе. Питательные смеси, видите ли, отнимали не так уж много моего времени… В свободные минутки я штудировал дневники. В то время я, признаться, был ими одержим – я только-только их обнаружил. И их содержание заинтересовало госпожу Тааре. Она изъявила желание с ними ознакомиться. Забрала файлы. А потом попросила разрешения не возвращать, в обмен пообещав этот пост.
Мора кивнула. Значит, госпожа Тааре подкупила Ориуса. Но если так, те дневники – как, наверное, и записи на карте Моры – имели особую ценность. Только вот ни Ориус, ни Мора не понимали какую. А еще оставались метаголограммы – они не могли не иметь отношения ко всей этой истории.
– Так, значит, вы теперь занимаетесь полетами?
– Возглавляю Центр полетов, если быть точным.
Ориус даже приосанился.
– И вы пытаетесь поднять челноки в воздух?
– Если кратко, то именно так. Это наш главный проект. Приоритет, если угодно.
– И у вас пока успехи не очень.
Ориус шумно выдохнул, пожав плечами:
– Увы.
– Говорят, в парке нашли мертвых черепах, – не взначай обронила Мора. – Ходят слухи, кто-то очень хотел, чтобы они полетели, но ничего не вышло.
Забывшись, Ориус поднял на нее удивленные глаза и, наткнувшись на отметину, тут же отвел их в сторону.
– Простите, об этом я ничего не знаю. Все испытания проводятся здесь, на полигоне. Ни один челнок, задействованный в программе, не покидает нашей территории.
– А что с теми черепахами?
– С какими?
Ориус нервно заморгал.
– С теми самыми, которых нашли в парке.
– Простите, – повторил он. – Увы, я ничего о них не знаю. Если случается авария, то пострадавшие челноки подлежат переработке. Но в наш центр такие челноки не поступали.
– Не поступали… – эхом повторила Мора. – Я поняла. Спасибо, господин Ориус, что уделили мне время.
– Что вы, что вы… Это для меня честь. Я понимаю, что госпожа Тааре принимает в вашей судьбе особое участие…
Мору передернуло. Слова прозвучали для нее зловеще. Что на самом деле от нее нужно госпоже Тааре?
Когда Мора уходила, господин Ориус снова засуетился: открывал перед ней все двери, прикладывая свою карту за нее, а когда она вышла в переднюю, еще долго стоял в дверях, ведущих обратно в коридор, как будто никак не мог поверить, что странный, неловкий разговор и правда окончен.
Море не понравился его пристальный взгляд. Ориус непременно расскажет об этом визите госпоже Тааре, и Мора не знала, хорошо это или плохо. Впрочем, все мысли об Ориусе вылетели у нее из головы, когда она вышла в ангар. Поискав глазами черепаху, которую арендовал для нее мобус, она вздрогнула.
Из-за крупного пассажирского челнока выглядывал бродяга – перепачканное лицо, драное бурое одеяние, – и от сходства Мору так и встряхнуло. Она сразу вспомнила о том фанатике, который схватил ее на Втором кольце во время Праздника урожая и зашептал о метке. Неужели он ее преследует?.. Потом другая мысль вспыхнула в ее мозгу: может, это другой человек? Еще один из этой секты ненормальных, которые даже в богов верят каким-то извращенным способом, считая «уродов» своими идолами?..
Двери в цеха, зашуршав, захлопнулись, а Мора все стояла среди проезда. Третья мысль поразила ее куда больше предыдущих. Это же Рей! Нос с горбинкой, неодинаковые глаза, рот чуть кривоватый, как будто парень улыбался даже без улыбки… Мора бы не спутала эти черты ни с какими другими.
Это он. Тот самый Рей. Только перепачканный с ног до головы и на щеке – ссадина. Значит, его черепаха приземлилась в парке, и он уцелел. А сейчас он почему-то здесь, в этих челночных ангарах, растрепанный, возможно израненный… А еще он – незваный пришелец. Он и его Ица. И для чего они здесь, откуда они и какие преследуют цели – большой вопрос.
Мора поняла, что пятится. Сколько раз она представляла, как встретит этого Рея, и каким простым и естественным ей это казалось! Теперь же, когда он стоял перед ней во плоти и крови, ей вдруг стало жутко. Кто он?..
– Ты не Ица, – зачем-то сказал Рей, тоже отступая.
Мора моргнула. Конечно, она не Ица. Только удивительно на нее похожа. И Рей знает, как это вышло.
Мора остановилась.
– Не Ица. Но я ее вчера видела, – сказала она.
Глаза Рея расширились.
– Ты видела Ицу?..
Но тут в проезд вышли двое рабочих, и Мора даже рот открыть не успела, как Рей шагнул за пассажирский челнок. Он боится? Или ей показалось? И стоит ли опасаться того, кто боится сам?
Мора сжала в кармане карту.
– Шемус, подай мне челнок.
Она и сама не заметила, как назвала мобуса по имени. Ответа она услышать не ожидала, но все же услышала.
– Сию минуту, хозяйка, лучший челнок для вашего пользования.
Значит, он вернулся… Как будто ему очень хотелось узнать, кто такой этот Рей. Мора засунула карту в карман поглубже и крепко прижала ее рукой, надеясь, что усложнила задачу мобусу на тот случай, если он ее подслушивает.
В проезд из дальнего ряда выплыла черепаха. Рабочие посторонились, пропуская ее, и челнок, плавно сбросив скорость, подплыл к Море. Но она медлила. Ей нужно было поговорить с Реем. Кто, если не он, расскажет ей, какой Бездны Мора с завидной регулярностью проваливается в голову его безумной подружки?
Только не при свидетелях. Почему эти рабочие так пялятся?..
* * *
Первым порывом Рея было уйти, и поскорее. Вот она, эта ошибка, о которой говорила Ица. Эта девушка, ее лицо, ее голос – все это и было жуткой, непростительной, непоправимой ошибкой, и оставаться здесь, видеть ее, слышать, разговаривать с ней Рей просто не мог.
Он облажался, и все, чего ему теперь хотелось, – это убраться отсюда как можно дальше. Так можно было притвориться, что все в порядке. Забыть, выкинуть из головы. Но потом, отступив и прижавшись спиной к панцирю одной из черепах, Рей осознал кое-что еще.
Если эта девчонка видела Ицу, то она обо всем знает. Хуже того, она может пересечься с Ицей снова. Или другой вариант: Ица вообще от нее не уходила и сейчас ждет ее, где бы там эта девчонка ни жила. Но самое главное вот что. Рей может прятаться и держать язык за зубами сколько угодно – его присутствие на этом острове скрыть еще можно. Но если наблюдатели увидят этих двух вместе, то все будет кончено.
Вероятность, что у девчонки есть сестра-близнец, причем без такой вот причудливой отметины на лице, стремится к нулю. Когда наблюдатели заметят рядом почти одинаковых девушек, они в два счета поймут, что одна из них появилась из Бездны. Только на одном из отчужденных островов умеют создавать синтетические копии человеческих тел – и это точно не четыре-пять-один.
Не решат ли они ликвидировать остров? Ведь Рей спрашивал о таком у отца, а тот отрицать не стал. От этой мысли Рея замутило. Не может такого быть. Да, кааритам доступны мощнейшие технологии в Бездне. Но не станут они из-за одного мальчишки тратить свои силы. Тем более мальчишка – сын магнума.
Рей вздохнул поглубже, но неясная тревога не отпускала. Все это лишь предположения. Ица отключила излучатели и прорвалась через экран, а вряд ли ранее случались такие прецеденты. Откуда Рею знать, на что способен магистрат? Тем более в том, что касается Зоны отчуждения… Тут Рей вспомнил еще кое-что, и у него закружилась голова.
Чтобы взять для Ицы лицо, Рей подключался к базам наблюдаемых через отцовские ключи. Если начнут разбираться, то вина за создание Ицы ляжет на отца, и тогда… Тогда его отца исключат из магистрата и конфискуют его имущество, потому что вся собственность магнума – собственность магистрата. Заберут остров, на котором Рей родился и вырос. Заберут дом из стеклянных панелей – слишком просторный, вечно холодный, но все же родной. Заберут Бескрайнее море и скалы, на которых вьют гнезда веретяные чайки. Заберут Древо, к которому Рей приходил выговориться и помолчать. Заберут ангар из дроковых шкур, где спят доживающие свой век старые черепахи и где Рей построил свои арканитовые установки. А потом отца посадят в Бастион, и даже если представить себе, что он оттуда вернется – а ведь никто не возвращается! – то содеянного уже не воротишь. Рей виновен в том, что использовал Древо жизни не по закону; виновен в нарушении режима отчуждения; виновен во вмешательстве в жизнь наблюдаемых и, наконец, виновен в том, что поставил секрет своего народа под угрозу. Если отца упрячут в Бастион, защищать Рея будет некому, но хуже другое: никто не докажет, что отец к проекту Рея не имел никакого отношения.
Страх, что его обнаружат какие-то там рабочие, что они поднимут шум и начнут выяснять, как Рей оказался в этом челночном гараже, почему он так выглядит и кто он такой, отступил. Рей выскочил прямо в проезд, перемахнул через бортик челнока, в который мгновение назад задумчиво, будто не собиралась никуда лететь, забралась та девчонка, и прижал руку к панели.
– Погнали отсюда, – бросил он.
Девчонка смерила его удивленным, почти испуганным взглядом, но когда челнок рванул с места, а купол над их головами опустился, она пододвинулась и кивнула на половинку сиденья рядом с собой. Кабина была одноместной, и Рей едва втиснулся между бортиком и креслом. Ехать, согнувшись в три погибели, было ужасно неудобно, и он, глянув на девчонку искоса, осторожно присел. Значит, именно ее показывала ему тогда в лаборатории Ица. Рей уже видел такое красное платье, видел и нашивку с гербом. Кто она, эта девчонка, которой он своей неосмотрительностью мог испортить жизнь?..
Челнок выехал из ангара. Рея ослепили лучи светила, и он зажмурился. Он вдруг понял, что смотреть на девчонку ему ужасно неловко. Строки в базах наблюдаемых были просто строками, реальных людей он за этими символами не видел, а представить, что он когда-нибудь увидит кого-то из наблюдаемых собственными глазами, у него не получалось.
Теперь же он не только видел эту девчонку, он мог к ней прикоснуться. Он занял самый краешек сиденья, съезжая в сторону, словно боялся даже случайно задеть плечом ее плечо, но она была здесь, живая и осязаемая. Не какая-нибудь голограмма из лабораторий.
«Ратует за прогресс». Ну конечно…
– Нам показали голограммы этого «Глаза», – сказала Мора. – Они похожи на то, что описывают отмеченные.
– Значит, вы знакомы и с другими отмеченными?
– Я видела записи.
– Интересно, где вы их взяли…
Ориус смотрел на Мору не удивленно, а скорее обеспокоенно.
– Так вы не думаете, что видения вашего деда могли быть вовсе не видениями, а голограммами, которые передавали ему отсюда же, с нашего острова?
– Логично предположить, что именно так и было. Что он видел вовсе не богов, а людей…
Мора отвела взгляд. Ориус знал не больше нее, но одно он подтвердил: метка богов – физический изъян, который каким-то образом связан то ли с видениями, то ли с голограммами, которые посылали те, кто назывался Великими. Только вот зачем они их слали?..
– У вас сохранились дневники вашего деда? Нельзя ли их почитать? – спросила Мора.
Ориус поерзал:
– Видите ли… Я передал оригинальные документы в Квартум. Копии сделать мне не разрешили.
– В Квартум?
– Госпоже Тааре…
Мора выпрямилась. Опять госпожа Тааре!
– Почему ей?
– Видите ли… – в который раз повторил Ориус. – Этим документам я в какой-то степени обязан своим положением… Долгое время я разрабатывал в этом центре питательные смеси… Занимал небольшой пост. Честно говоря, я никогда не думал, что возглавлю Центр полетов. Но… каждый квартал я должен был отчитываться напрямую перед госпожой Тааре – как я уже говорил, она принимает науку близко к сердцу.
Мора сжала губы. Ей начинало казаться, что госпожа Тааре на самом деле принимает близко к сердцу отнюдь не всю науку: и полеты, и метаголограммы так или иначе касались того, что находится за пределами острова.
– Госпожа Тааре обнаружила бумаги моего прапрапрадеда на моем столе. Питательные смеси, видите ли, отнимали не так уж много моего времени… В свободные минутки я штудировал дневники. В то время я, признаться, был ими одержим – я только-только их обнаружил. И их содержание заинтересовало госпожу Тааре. Она изъявила желание с ними ознакомиться. Забрала файлы. А потом попросила разрешения не возвращать, в обмен пообещав этот пост.
Мора кивнула. Значит, госпожа Тааре подкупила Ориуса. Но если так, те дневники – как, наверное, и записи на карте Моры – имели особую ценность. Только вот ни Ориус, ни Мора не понимали какую. А еще оставались метаголограммы – они не могли не иметь отношения ко всей этой истории.
– Так, значит, вы теперь занимаетесь полетами?
– Возглавляю Центр полетов, если быть точным.
Ориус даже приосанился.
– И вы пытаетесь поднять челноки в воздух?
– Если кратко, то именно так. Это наш главный проект. Приоритет, если угодно.
– И у вас пока успехи не очень.
Ориус шумно выдохнул, пожав плечами:
– Увы.
– Говорят, в парке нашли мертвых черепах, – не взначай обронила Мора. – Ходят слухи, кто-то очень хотел, чтобы они полетели, но ничего не вышло.
Забывшись, Ориус поднял на нее удивленные глаза и, наткнувшись на отметину, тут же отвел их в сторону.
– Простите, об этом я ничего не знаю. Все испытания проводятся здесь, на полигоне. Ни один челнок, задействованный в программе, не покидает нашей территории.
– А что с теми черепахами?
– С какими?
Ориус нервно заморгал.
– С теми самыми, которых нашли в парке.
– Простите, – повторил он. – Увы, я ничего о них не знаю. Если случается авария, то пострадавшие челноки подлежат переработке. Но в наш центр такие челноки не поступали.
– Не поступали… – эхом повторила Мора. – Я поняла. Спасибо, господин Ориус, что уделили мне время.
– Что вы, что вы… Это для меня честь. Я понимаю, что госпожа Тааре принимает в вашей судьбе особое участие…
Мору передернуло. Слова прозвучали для нее зловеще. Что на самом деле от нее нужно госпоже Тааре?
Когда Мора уходила, господин Ориус снова засуетился: открывал перед ней все двери, прикладывая свою карту за нее, а когда она вышла в переднюю, еще долго стоял в дверях, ведущих обратно в коридор, как будто никак не мог поверить, что странный, неловкий разговор и правда окончен.
Море не понравился его пристальный взгляд. Ориус непременно расскажет об этом визите госпоже Тааре, и Мора не знала, хорошо это или плохо. Впрочем, все мысли об Ориусе вылетели у нее из головы, когда она вышла в ангар. Поискав глазами черепаху, которую арендовал для нее мобус, она вздрогнула.
Из-за крупного пассажирского челнока выглядывал бродяга – перепачканное лицо, драное бурое одеяние, – и от сходства Мору так и встряхнуло. Она сразу вспомнила о том фанатике, который схватил ее на Втором кольце во время Праздника урожая и зашептал о метке. Неужели он ее преследует?.. Потом другая мысль вспыхнула в ее мозгу: может, это другой человек? Еще один из этой секты ненормальных, которые даже в богов верят каким-то извращенным способом, считая «уродов» своими идолами?..
Двери в цеха, зашуршав, захлопнулись, а Мора все стояла среди проезда. Третья мысль поразила ее куда больше предыдущих. Это же Рей! Нос с горбинкой, неодинаковые глаза, рот чуть кривоватый, как будто парень улыбался даже без улыбки… Мора бы не спутала эти черты ни с какими другими.
Это он. Тот самый Рей. Только перепачканный с ног до головы и на щеке – ссадина. Значит, его черепаха приземлилась в парке, и он уцелел. А сейчас он почему-то здесь, в этих челночных ангарах, растрепанный, возможно израненный… А еще он – незваный пришелец. Он и его Ица. И для чего они здесь, откуда они и какие преследуют цели – большой вопрос.
Мора поняла, что пятится. Сколько раз она представляла, как встретит этого Рея, и каким простым и естественным ей это казалось! Теперь же, когда он стоял перед ней во плоти и крови, ей вдруг стало жутко. Кто он?..
– Ты не Ица, – зачем-то сказал Рей, тоже отступая.
Мора моргнула. Конечно, она не Ица. Только удивительно на нее похожа. И Рей знает, как это вышло.
Мора остановилась.
– Не Ица. Но я ее вчера видела, – сказала она.
Глаза Рея расширились.
– Ты видела Ицу?..
Но тут в проезд вышли двое рабочих, и Мора даже рот открыть не успела, как Рей шагнул за пассажирский челнок. Он боится? Или ей показалось? И стоит ли опасаться того, кто боится сам?
Мора сжала в кармане карту.
– Шемус, подай мне челнок.
Она и сама не заметила, как назвала мобуса по имени. Ответа она услышать не ожидала, но все же услышала.
– Сию минуту, хозяйка, лучший челнок для вашего пользования.
Значит, он вернулся… Как будто ему очень хотелось узнать, кто такой этот Рей. Мора засунула карту в карман поглубже и крепко прижала ее рукой, надеясь, что усложнила задачу мобусу на тот случай, если он ее подслушивает.
В проезд из дальнего ряда выплыла черепаха. Рабочие посторонились, пропуская ее, и челнок, плавно сбросив скорость, подплыл к Море. Но она медлила. Ей нужно было поговорить с Реем. Кто, если не он, расскажет ей, какой Бездны Мора с завидной регулярностью проваливается в голову его безумной подружки?
Только не при свидетелях. Почему эти рабочие так пялятся?..
* * *
Первым порывом Рея было уйти, и поскорее. Вот она, эта ошибка, о которой говорила Ица. Эта девушка, ее лицо, ее голос – все это и было жуткой, непростительной, непоправимой ошибкой, и оставаться здесь, видеть ее, слышать, разговаривать с ней Рей просто не мог.
Он облажался, и все, чего ему теперь хотелось, – это убраться отсюда как можно дальше. Так можно было притвориться, что все в порядке. Забыть, выкинуть из головы. Но потом, отступив и прижавшись спиной к панцирю одной из черепах, Рей осознал кое-что еще.
Если эта девчонка видела Ицу, то она обо всем знает. Хуже того, она может пересечься с Ицей снова. Или другой вариант: Ица вообще от нее не уходила и сейчас ждет ее, где бы там эта девчонка ни жила. Но самое главное вот что. Рей может прятаться и держать язык за зубами сколько угодно – его присутствие на этом острове скрыть еще можно. Но если наблюдатели увидят этих двух вместе, то все будет кончено.
Вероятность, что у девчонки есть сестра-близнец, причем без такой вот причудливой отметины на лице, стремится к нулю. Когда наблюдатели заметят рядом почти одинаковых девушек, они в два счета поймут, что одна из них появилась из Бездны. Только на одном из отчужденных островов умеют создавать синтетические копии человеческих тел – и это точно не четыре-пять-один.
Не решат ли они ликвидировать остров? Ведь Рей спрашивал о таком у отца, а тот отрицать не стал. От этой мысли Рея замутило. Не может такого быть. Да, кааритам доступны мощнейшие технологии в Бездне. Но не станут они из-за одного мальчишки тратить свои силы. Тем более мальчишка – сын магнума.
Рей вздохнул поглубже, но неясная тревога не отпускала. Все это лишь предположения. Ица отключила излучатели и прорвалась через экран, а вряд ли ранее случались такие прецеденты. Откуда Рею знать, на что способен магистрат? Тем более в том, что касается Зоны отчуждения… Тут Рей вспомнил еще кое-что, и у него закружилась голова.
Чтобы взять для Ицы лицо, Рей подключался к базам наблюдаемых через отцовские ключи. Если начнут разбираться, то вина за создание Ицы ляжет на отца, и тогда… Тогда его отца исключат из магистрата и конфискуют его имущество, потому что вся собственность магнума – собственность магистрата. Заберут остров, на котором Рей родился и вырос. Заберут дом из стеклянных панелей – слишком просторный, вечно холодный, но все же родной. Заберут Бескрайнее море и скалы, на которых вьют гнезда веретяные чайки. Заберут Древо, к которому Рей приходил выговориться и помолчать. Заберут ангар из дроковых шкур, где спят доживающие свой век старые черепахи и где Рей построил свои арканитовые установки. А потом отца посадят в Бастион, и даже если представить себе, что он оттуда вернется – а ведь никто не возвращается! – то содеянного уже не воротишь. Рей виновен в том, что использовал Древо жизни не по закону; виновен в нарушении режима отчуждения; виновен во вмешательстве в жизнь наблюдаемых и, наконец, виновен в том, что поставил секрет своего народа под угрозу. Если отца упрячут в Бастион, защищать Рея будет некому, но хуже другое: никто не докажет, что отец к проекту Рея не имел никакого отношения.
Страх, что его обнаружат какие-то там рабочие, что они поднимут шум и начнут выяснять, как Рей оказался в этом челночном гараже, почему он так выглядит и кто он такой, отступил. Рей выскочил прямо в проезд, перемахнул через бортик челнока, в который мгновение назад задумчиво, будто не собиралась никуда лететь, забралась та девчонка, и прижал руку к панели.
– Погнали отсюда, – бросил он.
Девчонка смерила его удивленным, почти испуганным взглядом, но когда челнок рванул с места, а купол над их головами опустился, она пододвинулась и кивнула на половинку сиденья рядом с собой. Кабина была одноместной, и Рей едва втиснулся между бортиком и креслом. Ехать, согнувшись в три погибели, было ужасно неудобно, и он, глянув на девчонку искоса, осторожно присел. Значит, именно ее показывала ему тогда в лаборатории Ица. Рей уже видел такое красное платье, видел и нашивку с гербом. Кто она, эта девчонка, которой он своей неосмотрительностью мог испортить жизнь?..
Челнок выехал из ангара. Рея ослепили лучи светила, и он зажмурился. Он вдруг понял, что смотреть на девчонку ему ужасно неловко. Строки в базах наблюдаемых были просто строками, реальных людей он за этими символами не видел, а представить, что он когда-нибудь увидит кого-то из наблюдаемых собственными глазами, у него не получалось.
Теперь же он не только видел эту девчонку, он мог к ней прикоснуться. Он занял самый краешек сиденья, съезжая в сторону, словно боялся даже случайно задеть плечом ее плечо, но она была здесь, живая и осязаемая. Не какая-нибудь голограмма из лабораторий.