Красавица

В воздухе перед Морой возник листок голографической бумаги, сложенный вчетверо. Она аккуратно подцепила уголок и раскрыла записку. Развернулась голограмма.

Перед ней возникла фигура. Запись, конечно, немного светилась, но в полумраке Мора разобрала лицо не сразу. Это был Парр. Выражение у него было мрачное и самодовольное, смотрел он прямо, и Мора невольно оправила майку и отодвинулась, чтобы голограмма глядела мимо нее. Если бы это была живая связь, Мора сгорела бы со стыда: чтобы этот нахальный мерзавец видел ее в таком наряде?..

– Слушай, милашка, тут такое дело.

На записи Парр заметно нервничал. Форменный галстук висел у него на шее вяло и небрежно, потому что он постоянно дергал его, чтобы ослабить еще сильнее.

– В общем, дело вот в чем: такую, как ты, ни один дурак не пригласит, так что капризничать ты не будешь. Я тебе сделаю гигантское одолжение. Пойдешь со мной. Завтра вечером зайду. И без фокусов! Всё.

Он махнул рукой, и запись оборвалась. Голограмма потухла.

– Конец сообщения, – услужливо пояснил Шемус. – Желаете просмотреть его еще раз?

Мора мотнула головой, а потом кивнула:

– Да. Давай.

Во второй раз Парр звучал нисколько не заинтересованнее, а еще Море показалось, что он все время поглядывает куда-то в сторону. Не читал же он заранее написанный текст? Тут два слова, и те проще простого. А может, с ним рядом кто-то сидел? Вот это возможно. Он проспорил друзьям?

Мора фыркнула и смахнула записку. Вряд ли ее кто-то пригласит, но идти с этой сволочью?.. Нет, нет и еще раз нет! Синяя звезда обойдется.

– Шемус, это правда, что у Парра родня в Квартуме?

– Поверьте, мне очень неудобно, но, боюсь, подобную информацию я раскрывать не уполномочен.

Ну конечно. А что, если…

– Код десять-ноль-пятнадцать. Углубленный поиск…

– Простите, хозяйка, со мной этот код не работает. Увы и ах.

Да чтоб тебя!

– Предвосхищаю ваш вопрос, – добавил он. – Нет, в архиве вы информации об этом студенте не найдете. Личные дела учащихся обычно закрыты.

Следовало догадаться. Ну и ладно… Даже если Парр и вправду такой опасный тип, как о нем шепчутся, Мора не побежит за ним по приказу, как рика.

– Шемус, давай-ка напишем письмо моим, на Второе, – попросила она.

– Как скажете, хозяйка. К сожалению, голографическую запись на Второе кольцо отправить не удастся, поэтому я предложу вам текстовый вариант.

– Да-да, я понимаю. Записывай.

– Слушаю, хозяйка.

Мора не знала, что именно из ее письма пропустят, а что нет, но о видениях она даже лично бы не рассказала: мама тотчас убежала бы в храм – советоваться с братом Теусом, отец бы не поверил, а Зикка подняла бы сестренку на смех. Поэтому Мора ограничилась самым общим и не особенно важным. Куда больше ее волновал ответ, она надеялась, что уж про Второе на Первом можно читать без цензуры.

Отправив сообщение, она вспомнила про записи отмеченных и, укутавшись поуютнее, начала их просматривать одну за другой.

Голограммы оказались короткими и довольно похожими. В разной степени обезображенные люди говорили о видениях или голосах, и каждый был свято уверен, что это боги. Старик с белыми, явно слепыми глазами, девочка без единого волоска на голове, мужчина с очень сильным нервным тиком и трясущимися руками… Они все говорили странным, словно запуганным тоном, но в том, что их не заставляли все это рассказывать, Мора не сомневалась. Слишком уж явные эмоции, такой благоговейный страх, граничащий с травмой, не подделать.

А еще они описывали богов на удивление схоже: все они упоминали особое сияние, которое исходило от фигур, – как будто боги ни больше ни меньше светились. Но именно так светились фигуры студентов на Третьем, когда тот человек из «Эгоса» показывал им, как работает особый чип в его карте! А если так, то «боги», которые являлись всем этим несчастным, могли быть такими же людьми с острова, как и они сами, а все эти «видения» – метаголограммами. Человек из «Эгоса» сказал, что «Глаз ворона» был старым проектом, просто им давно не занимались. А даты на записях меченых тоже стояли давнишние. Сто пятьдесят два оборота назад, четыреста с чем-то, больше пятисот…

Или Мора просто выдает желаемое за действительное и никакого сходства между метаголограммами и видениями у этих меченых нет? А тот круглый человечек в Центре полетов – Олиус, Обиус?.. Госпожа Тааре сказала, что предок Обиуса видел богов. Вот бы поговорить с Олиусом и выяснить, как это было…

Засыпая, Мора пожалела, что ей не с кем все это обсудить. Ей казалось, что ее голова скоро лопнет от догадок и подозрений, но разговаривать об этом с Хенной ей не хотелось, а если не с ней, то с кем? Не с Шемусом же… Он просто программа, а его ирония – не более чем надстройка, в которой на самом деле не больше индивидуальности, чем в штампованных на отцовской фабрике подошвах для ботинок…





* * *


Зал наполнялся быстро. Зевая и потягиваясь, студенты рассаживались на свои места и тянулись за оладьями и медовым сиропом. Сквозь садовые заросли цедило свои первые лучи светило. Стояла томная утренняя тишина. Все переговаривались вполголоса, сонно, но уже хихикали, переглядываясь, – предвкушали фестиваль.

Мора шла к дальнему столику быстро и стараясь не поднимать глаз. Завтраки в собственной комнате ей нравились больше, но рика почему-то не приходила, сколько ее Мора ни вызывала.

– Так-так. А вот и наша красавица.

В проходе вырос Парр. Выбросив руку, он преградил ей дорогу, и Мора отшатнулась. Его голос прозвучал слишком громко, некоторые студенты обернулись.

– Ну что, готова к фестивалю? Только и мечтаешь, наверное, Большую арену посмотреть?


Парр был так поразительно, так чудовищно красив, что смотреть на него становилось почти больно: Мора боялась, что не сможет отвести глаз, хотя ничего, кроме глухого раздражения, к этому парню не чувствовала.

– У тебя на твоем… как его?.. Десятом кольце про такие штуки и не слышали… – изгалялся Парр. – Боги, как же у твоих предков хватило денег тебя сюда засунуть? Ах да! Боги! Ну ясно. Всегда поддержат, всегда помогут. Нищим-то только на богов и надеяться…

Да его семья, наверное, раскошелилась не меньше чем на десяток операций для любимого сыночка – в то время как Мора мечтала об одной-единственной. Действительно, по сравнению с Парром она нищая.

Раздражение сменилось злостью. Хватит уже молчать! Вчера она попробовала дать сдачи – и уж кто-кто, а Парр этого заслуживает как никто другой.

– Знаешь… – очень тихо сказала Мора, глядя себе под ноги.

Вряд ли он услышал.

– Что-что? – весело переспросил Парр.

Вокруг зашептались. Море почудилось, что она превращается в кораблик из оберточного пластика, который опустили в Кольцевой канал. Вот его подхватывают волны сточных вод и несут, несут, крутя и вертя, все быстрее и быстрее, а он ничего не может сделать.

«Катись-ка ты в Бездну, Парр», – хотелось сказать Море громко и отчетливо. Чтобы услышали все. Она бы заправила прядь за ухо и добавила: «Зовешь, потому что тебя кинули все девчонки? Обойдешься. Приглашение свое можешь засунуть себе в зад».

Вокруг поднялась бы волна. Зашептались бы, загудели, заулюлюкали. Тарелки бы отодвинули, а оладьи бы остыли. Рики столпились бы в углу, недоуменно двигая ушами. Нести добавку или подождать?.. А Парр глупо заморгал бы, и лицо его пошло бы пятнами. Но ничего из этого Мора не сказала. Она просто отшатнулась, лихорадочно ища глазами свой столик, а Парр перехватил ее за локоть:

– Я у тебя не спрашивал, да или нет. Я сказал, что ты со мной пойдешь. Точка.

Он сжал ее руку так сильно, что Мора чуть не охнула. Лицо Парра исказилось такой гримасой, что почти потеряло всю свою привлекательность, и теперь ей стало страшно по-настоящему. Если захочет, Парр просто переломит ее пополам – он выше нее, шире и сильнее, а все, что может она, – это мысленно посылать его в Бездну.

– Прости, Парр, но она уже приняла другое приглашение. Без вариантов.

Рядом вдруг вырос Тай – такой же хмурый и безучастный, как и в архиве. Парр отпустил Мору.

– Это чье же приглашение? Твое, что ли?

Лицо у Парра от ярости заострилось.

– Мое, – просто отозвался Тай.

Руки он держал в карманах, как будто его ничего на свете не беспокоило.

– А, я понял, – ухмыльнулся вдруг Парр, отступая. – Отбросы к отбросам! Как же я не догадался…

Он расхохотался, развернувшись к остальным, и толпа, зашевелившись, подхватила. Мора шагнула было к Таю, но тот, не глядя на нее, развернулся и сел на свое место. Стульев – ни пустых, ни занятых – рядом не было. Тогда Мора двинулась в дальний конец зала.

– Ну ты даешь, – зашептала ей Тала, когда она опустилась за столик. – Он тебя пригласил? А ты, значит, отказалась?

Хенна, присев рядом, потянулась за салатом. Выглядела она на удивление хмурой.

– Ну и правильно. С этим типом лучше дел не иметь.

Мора уставилась в тарелку. Сбоку выросла рика и сунула ей поднос с разноцветными соусами, но Мора даже не посмотрела. Отбросами ее еще никто не называл.

– А мстить он не будет? – шепнула Ри.

Хенна лишь пожала плечами:

– Со мной Море беспокоиться не о чем.





Глава 11. Рей




Челноком, который взломала и угнала Ица, уже давно никто не пользовался. Эта черепаха, как и все списанные модели, которые хранились в старом отцовском ангаре, была слишком дряхлой и неповоротливой. К тому же ее системы дышали на ладан, а юсмиевые проводники могли в любой момент дать сбой. Но было у этой черепахи, как теперь понимал Рей, одно неоспоримое преимущество: она была очень старой, а значит, обученной куда лучше его собственной – молоденькой, юркой, но слегка глуповатой. Его челноку исполнилось всего с десяток оборотов, и, несмотря на рвение служить – «Летать! Скорее! Выше!» – черепаха поминутно отвлекалась, и приходилось снова и снова прикладывать руку к сенсору и возвращать ее на курс.

Ица же на своем челноке удалялась все быстрее и быстрее. Рей понимал, что после сигнала тревоги, который всполошил Наблюдательные лаборатории, не увязаться за Ицей гвардия не могла. Но, как ни странно, на радаре появлялись только обычные серые точки прогулочных и личных черепах. И ни одной красной.

Значило ли это, что Ица спрятала себя ото всех электронных систем? Тревога в лабораториях сработала, но вовсе не из-за того, что сенсоры обнаружили у нее карту без должного уровня доступа или поняли, что никакой карты у нее нет. Демонстрируя Рею «ошибку», она, безусловно, полезла в такие данные, куда пускали лишь немногих лаборантов. Вот и получилось…

Голограмму, которую Ица назвала ошибкой, Рей рассмотреть так и не успел. Только мелькнули длинные волосы и красное платье с золотой птицей на груди – значит, какая-то девчонка. А вот лицо Рей не разглядел. С чего это Ицу так встревожила одна из наблюдаемых?..

На радаре ее челнока теперь не было. Если бы Ица была обычной девушкой, Рей в это не поверил бы ни за что: арканитовые системы так просто не взломать. И уж точно не на ходу и не одним движением пальца. Но какое там! В лаборатории она управлялась с голограммами без карты, как будто она сама была арканитовой системой. Только вот ее чип – всего два миллиграмма арканита. Это крошечная, малосильная машина, которая должна была просто запустить процессы в органическом теле Ицы – вот и вся ее функция. У чипа не должно быть доступа в Сеть, и с него нельзя взламывать другие арканитовые установки. Или это Древо вмешалось и умножило возможности чипа в разы? Об этом побочном эффекте Рею думать не хотелось, но иного объяснения быть не могло.

Легенды, конечно, приписывали Древам почти магические способности. Якобы они породили все сущее в Бездне: острова, растения, зверей, людей… Скорее всего, так это и случилось на самом деле, но с объяснением куда более прозаичным – ведь можно сказать, что и эволюция творит настоящие чудеса, но происходит это за миллиарды оборотов. А влияние Древа? Не больше чем излучение – и никакой магии.