Красавица
Часть 20 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мора обогнула его по широкой дуге и быстро спустилась по крутым ступенькам. Юсмий приятно пружинил под ногами. Не такой мягкий, как резина, но и не твердый, как камень, – ступать по нему было одно удовольствие.
Мора оглянулась: ангар, забранный мелкими квадратиками стекла, уже не горел в лучах заходящего светила. Спустилась ночь, и теперь покатые бока ангара подсвечивали белые фонари. Такие же фонари заливали светом летную площадку, и тьма за ее пределами казалась столь плотной, что погаси на секунду свет – и она схлопнется, как автоматические двери.
– Прошу, – повторил Ориус, опережая Мору и госпожу Тааре.
Только теперь Мора рассмотрела в отдалении несколько некрупных черепах, которых обступали техники в зеленой форме. Один из челноков как раз закладывал некрутой вираж, задирая нос к черному небу и силясь оторвать брюхо как можно дальше от земли. Его преследовала красная цифровая голограмма, и число все пыталось вырасти, но постоянно падало.
– На три миллиметра, говорите, – проронила госпожа Тааре.
– Я уверяю вас, мы поднимали значение! – забормотал Ориус.
– Поднимали, но не закрепили, – уже очень холодно отметила госпожа Тааре.
Мора с недоумением переводила взгляд с сенатора на черепаху и обратно. Челнок покружился по площадке, огибая группу техников, а потом плавно опустился. Вместо него взлетел другой, но его цифры понравились госпоже Тааре и того меньше.
– Это уже вообще никуда не годится, Ориус! – воскликнула она.
Потом поднялась еще одна черепаха, другая… Техники волновались. Перешептывались, крутили свои голограммки-блокноты и покашливали. Ориус тоже переступал с ноги на ногу, моргая еще чаще. Госпожа Тааре мрачнела.
Челноки пошли на второй заход, но цифры не только не возросли, а начали стремительно падать, будто и черепахам передалась нервозность персонала. В конце концов госпожа Тааре фыркнула и протянула Море руку:
– Пойдем, дорогая. Ничего интересного нам здесь больше не покажут. Увы и ах. Я очень разочарована, Ориус.
Госпожа Тааре смерила Ориуса ледяным взглядом.
– Госпожа Тааре… Госп…
Ориус коротко и неуклюже засеменил вслед за ними, но сенатор вскинула, не оборачиваясь, ладонь:
– В следующий раз, Ориус, не говорите о результатах, пока их не получите. Вы прекрасно понимаете, сколько зависит от вашего прилежания, но вы, похоже, ничуть не заинтересованы в положительном исходе миссии, которую я по вашей же просьбе возложила на ваши плечи. Я разочарована. Очень разочарована, Ориус.
Мора порядком испугалась внезапной вспышки госпожи Тааре и всю дорогу к черепахе, ждавшей их в ангаре за пределами технических цехов, молчала. До этого госпожа Тааре казалась по-юному легкомысленной, и Мора совсем позабыла, кто она на самом деле такая.
– Прости, дорогая, – вздохнула госпожа Тааре, когда они снова устроились в кабине черепахи и та, мягко покачиваясь, тронулась в путь. – Боюсь, я принимаю проект Ориуса чересчур близко к сердцу. Он слишком важен, и не только для всех нас, жителей Первого кольца. То, что ты сейчас видела там, на летном поле, должно стать будущим всего острова.
Мимо пролетали неподвижные, словно окаменевшие гиганты. Огни теперь горели только вдоль центрального проезда, и морды черепах, совсем неживые, тонули во мраке.
– Но что там делают? – осторожно спросила Мора.
Госпожа Тааре смерила ее взглядом. Губы ее улыбались, а глаза – нет.
– Они ищут наш билет отсюда. Билет с острова.
– Так эти цифры… Они показывают, насколько сильно челнок оторвался от земли?
– Верно.
– Значит… значит, гравитацию острова все-таки можно преодолеть?
– Технически, Мора, у острова нет своего собственного гравитационного притяжения. В противном случае люди на Третьем кольце ходили бы, сами того не понимая, вниз головой. Довольно забавно, не находишь? Нет, о гравитации верно говорить только в отношении всей Бездны. Но я понимаю, о чем ты, – конечно же, о том условном пузыре, который удерживает нас на острове.
Мора вспомнила Бескрайнее море из своих видений и то, как причудливо воду отрезало пространством, будто ее что-то держало у острова. Как будто и правда некий пузырь. Что бы сказала госпожа Тааре, услышав о такой шутке природы? Но нет – рассказывать о таком Мора не станет.
– Как видишь, пока что успехи довольно сомнительные. – Госпожа Тааре вздохнула. – По правде говоря, успехов нет вообще. Цифры иногда и правда растут. Но быстро падают. Инженеры Ориуса работают и над мозгом черепах, и над передатчиками из юсмия, и над электроникой, но пока ничего не помогает. Вполне вероятно, что черепахи прекрасно понимают приказ подняться выше, но просто не могут его исполнить.
– Но они же такие огромные! Может, дело в весе? – предположила Мора.
Она уже понимала, что дело совсем не в этом, но задавать наивные вопросы было удобно. Госпоже Тааре явно нравилось все это разъяснять Море, а ей хотелось узнать больше, не выдав своих видений.
– Ах, Мора, – рассмеялась госпожа Тааре.
Они уже миновали второе отделение ангара, и теперь в полумраке поблескивали живые, подвижные глаза молодняка.
– Если бы дело было в весе! Ведь одноглазые вороны легче легкого, но и они не могут покинуть остров.
В прошлом не раз пытали счастья с аппаратами для полетов на подъемной тяге нагретого воздуха – все безуспешно. А черепахи созданы для полетов. Воздух – их стихия. Иначе они не поднимались бы над землей и на палец. Они даже называются небесными черепахами! На самом деле мы ни разу не видели их в небе, но в этом названии наши надежды… Понимаешь, Мора, этот проект на самом деле весьма важен. Дело не только в том, что нам, людям, так хочется полетать. О таких вещах за пределами Квартума особенно не распространяются, но я хочу, чтобы ты понимала…
Госпожа Тааре вдруг посерьезнела.
– Проблема в том, Мора, что через пару сотен оборотов, и это неизбежно, наш остров превратится в кишащий болезнями муравейник. Почему, как ты думаешь, на Втором кольце так мало свободного пространства? Почему сады спрятаны в недрах острова? А почему на Третьем такие беспорядки? Ты думаешь, так было всегда? О нет, Мора. Много, много оборотов назад весь остров выглядел как Первое кольцо. Без заслонов, без гвардии на пропускных пунктах. Но население растет. И пока одни хотели жить как прежде, другие не могли себе позволить и комнаты. Тогда-то на дне острова и выстроили компактные, недорогие жилища, куда с радостью переехали те, кто не выдерживал растущих цен наверху. Со временем этот район превратился в настоящее гетто, и увы, Мора, пришлось его отделить и отчертить новую многоуровневую застройку – то, что мы сейчас называем Вторым кольцом. Про такое ты не узнаешь ни из учебной программы, ни в одном архиве, но я тебе рассказываю об этом сейчас, чтобы ты понимала: со временем и Первое кольцо исчезнет. Медицина развивается, продолжительность жизни растет. Рождаемость уже ограничена. Ты ведь второй ребенок в семье, верно? Второй и последний.
Мора пожала плечами. Мама как-то обмолвилась: жаль, что у Зикки с Морой никогда не будет братишки. Море же эта мысль показалась странной: дома и без того едва хватало места. А отсеков на пять окон просто не существовало.
– В Квартуме уже говорят о новом ограничении.
А скоро пойдут разговоры о праве на создание семьи. Представь себе: проходить собеседования и доказывать, что ты достойна стать матерью… Звучит не слишком, верно? А еще можно прореживать население искусственно: усилить меры наказания и сбрасывать в Бездну даже за мелкие проступки. Звучит и того хуже… В свете таких идей мысль перебраться на другие острова звучит как единственный гуманный выход. Вот только Бездна для нас все еще закрытая книга…
Мора молчала. Слова госпожи Тааре ее встревожили: она никогда подобных вещей не слышала – ни дома, ни от мобуса.
– Прости за всю эту мрачную историю. – Госпожа Тааре вздохнула. – Просто я хочу, чтобы ты понимала, насколько все это серьезно. Увы, Квартум меня единодушно не поддерживает. Они не видят перспектив. Они считают, что челноки не поднимутся в Бездну никогда и никакое исследование этого не изменит. Но я возлагаю на Центр полетов большие надежды. Очень большие надежды, Мора. Ну да ладно. Хватит об этом. Кстати, хочешь попробовать?
Она указала на панель управления. Черепаха тем временем уже выплыла из ангара и потихоньку приближалась к воротам, за которыми начиналась магистраль.
– Нет, правда. Попробуй.
Госпожа Тааре отсела чуть в сторону, освобождая у панели место для Моры.
– Что вы, – испугалась она, уставившись на сенсоры. – Я же не знаю как!
Единственный челнок, на котором она летала от пропускного пункта до университета, вообще не нуждался в управлении.
– Маршрут я уже задала, так что об этом не волнуйся. Черепаха не потеряется. Просто попробуй ее почувствовать.
– Почувствовать?
Море стало любопытно, и она придвинулась к панели.
– Положи руку на сенсор. Вот так.
Госпожа Тааре указала на квадратное окошко. Металл холодил кожу и казался влажным.
– Теперь сосредоточься и попытайся поймать волну.
– Волну? Как это?
– Ты поймешь. Почувствуешь. Просто настройся мысленно на черепаху. Представь, что прикасаешься прямо к ней. Что слышишь, о чем она думает.
Мимо промелькнули ворота, о купол чиркнула ветка, вдали замерцали красные огни магистрального узла и желтые пятна окон.
– А разве так можно? – засомневалась Мора. – Я же не умею…
– Значит, пора учиться. Ты же не боишься, правда?
Глаза госпожи Тааре весело блестели, а Мора невольно хмыкнула. Вот уж чего она точно не боится.
– Черепаха знает, куда лететь. В конце концов, она не бестолковый механизм, с дороги не съедет, – пожала плечами госпожа Тааре.
Мора плотнее прижала ладонь к сенсору. Так странно было вести черепаху самой – и не на занятии по летному мастерству, которое значилось в расписании еще совсем не скоро, а под присмотром сенатора из Квартума. В этой части Первого кольца домов еще не встречалось – только пролетали мимо деревья одно за другим. И Мора терпеливо ждала, не шевеля ладонью, прижатой к панели. Что она должна ощутить? Что изменится и как она поймет, что черепаха ее слышит?
– Представь, что черепаха – это продолжение тебя. Что это не она летит, а ты сама.
Мора закрыла глаза. Вообразить себя на месте этого гиганта с кабиной на спине было и трудно, и странно.
– Представь, что твои мысли – на кончиках твоих пальцев. Направь их черепахе. Ты должна нащупать этот контакт. Объединиться.
Мора вжимала ладонь в сенсор что есть силы, когда в голове у нее что-то сверкнуло. Но как это, что это такое? Неужели она сможет прочитать мысли черепахи?.. Потом что-то блеснуло прямо перед глазами. Грудную клетку сплющило. Из легких вышибло весь воздух.
– Ица, слушай меня! Да остановись ты! Нельзя, неужели не понимаешь? Стой!
Нагретая полуденным светилом трава обжигала и пружинила под ногами, как резиновая.
– Ица! – неслось ей в спину.
Скользя подошвами туфель по гладкому панцирю, испещренному трещинками, она забралась в кабину. Краска на контрольной панели осыпалась, и Ица занозила себе палец, когда опустила руку на сенсор. В затылке защекотало, когда челнок поймал и принял команду. Перед глазами опять плясали зеленые искорки, но лучше они, чем эти призрачные видения где-то в уголке сознания, от которых кажется, что реальность расслаивается. Кто такая эта госпожа Тааре? И этот Ориус?.. Ица видела все лишь краем глаза, но во время этих призрачных видений уже с трудом помнила, кто она…
– Я приказываю тебе остановиться!
Скрипучий старый купол опустился, и голос Рея теперь звучал глухо. Позади, где возвышались белые кубы Наблюдательных лабораторий, выла сирена. На округлый газон, заставленный припаркованными разномастными черепахами, уже высыпали люди в белых халатах. Ица отвернулась: все это ее не интересовало.
Потом она выдохнула и, оторвав ладонь от панели, повалилась спиной на прорезиненное дно кабины. Раскинула руки пошире и, позволяя гравитации прижать себя к полу, пока черепаха взмывала ввысь, уставилась через мутный купол на небо.
Всего через несколько секунд остров остался позади, а Бездна приняла ее в свои объятия. Где-то в вышине, разрезая арки облаков, замерли другие острова – целая флотилия неподвижных кусочков земли, разбросанных по Бездне, как зерно. Вверху, внизу, сбоку – мириады островов, зависших в пространстве, настоящий лес животворных деревьев.
Из каждого кусочка почвы – каким бы крошечным он ни был – торчало по кроне дерева. Совсем тонкие деревья с голыми, еще не оформленными веточками и едва проклюнувшимися листьями смотрели из малюсеньких островов на полшага в поперечнике. А из гигантских, застроенных, как лабораторный остров, ввысь вздымались почтенные, толстые многотысячелетники.
Ица чувствовала силу от каждого, и ей казалось, что все они ей что-то говорят. Голоса различались, как и толщина стволов: маленькие, юные деревца несмело шептали, а старые, пожившие грохотали и оглушали. И все они будто светились разным цветом.
Ица не понимала, как это, и никакого свечения не видела, но различала цвета, закрыв глаза и прислушавшись к многоголосице всех этих Древ жизни. Как будто сила каждого имела свой собственный оттенок. Интенсивность цветов тоже была разной: попадались совсем бледные, почти прозрачные пятна и до нестерпимого яркие. Возраст дерева роли не играл. Ица вдыхала, вслушивалась во все это разноцветье, безотчетно шевеля пальцами, как будто хотела ухватить силу руками, а потом привстала и всмотрелась в приборную панель.
Мора оглянулась: ангар, забранный мелкими квадратиками стекла, уже не горел в лучах заходящего светила. Спустилась ночь, и теперь покатые бока ангара подсвечивали белые фонари. Такие же фонари заливали светом летную площадку, и тьма за ее пределами казалась столь плотной, что погаси на секунду свет – и она схлопнется, как автоматические двери.
– Прошу, – повторил Ориус, опережая Мору и госпожу Тааре.
Только теперь Мора рассмотрела в отдалении несколько некрупных черепах, которых обступали техники в зеленой форме. Один из челноков как раз закладывал некрутой вираж, задирая нос к черному небу и силясь оторвать брюхо как можно дальше от земли. Его преследовала красная цифровая голограмма, и число все пыталось вырасти, но постоянно падало.
– На три миллиметра, говорите, – проронила госпожа Тааре.
– Я уверяю вас, мы поднимали значение! – забормотал Ориус.
– Поднимали, но не закрепили, – уже очень холодно отметила госпожа Тааре.
Мора с недоумением переводила взгляд с сенатора на черепаху и обратно. Челнок покружился по площадке, огибая группу техников, а потом плавно опустился. Вместо него взлетел другой, но его цифры понравились госпоже Тааре и того меньше.
– Это уже вообще никуда не годится, Ориус! – воскликнула она.
Потом поднялась еще одна черепаха, другая… Техники волновались. Перешептывались, крутили свои голограммки-блокноты и покашливали. Ориус тоже переступал с ноги на ногу, моргая еще чаще. Госпожа Тааре мрачнела.
Челноки пошли на второй заход, но цифры не только не возросли, а начали стремительно падать, будто и черепахам передалась нервозность персонала. В конце концов госпожа Тааре фыркнула и протянула Море руку:
– Пойдем, дорогая. Ничего интересного нам здесь больше не покажут. Увы и ах. Я очень разочарована, Ориус.
Госпожа Тааре смерила Ориуса ледяным взглядом.
– Госпожа Тааре… Госп…
Ориус коротко и неуклюже засеменил вслед за ними, но сенатор вскинула, не оборачиваясь, ладонь:
– В следующий раз, Ориус, не говорите о результатах, пока их не получите. Вы прекрасно понимаете, сколько зависит от вашего прилежания, но вы, похоже, ничуть не заинтересованы в положительном исходе миссии, которую я по вашей же просьбе возложила на ваши плечи. Я разочарована. Очень разочарована, Ориус.
Мора порядком испугалась внезапной вспышки госпожи Тааре и всю дорогу к черепахе, ждавшей их в ангаре за пределами технических цехов, молчала. До этого госпожа Тааре казалась по-юному легкомысленной, и Мора совсем позабыла, кто она на самом деле такая.
– Прости, дорогая, – вздохнула госпожа Тааре, когда они снова устроились в кабине черепахи и та, мягко покачиваясь, тронулась в путь. – Боюсь, я принимаю проект Ориуса чересчур близко к сердцу. Он слишком важен, и не только для всех нас, жителей Первого кольца. То, что ты сейчас видела там, на летном поле, должно стать будущим всего острова.
Мимо пролетали неподвижные, словно окаменевшие гиганты. Огни теперь горели только вдоль центрального проезда, и морды черепах, совсем неживые, тонули во мраке.
– Но что там делают? – осторожно спросила Мора.
Госпожа Тааре смерила ее взглядом. Губы ее улыбались, а глаза – нет.
– Они ищут наш билет отсюда. Билет с острова.
– Так эти цифры… Они показывают, насколько сильно челнок оторвался от земли?
– Верно.
– Значит… значит, гравитацию острова все-таки можно преодолеть?
– Технически, Мора, у острова нет своего собственного гравитационного притяжения. В противном случае люди на Третьем кольце ходили бы, сами того не понимая, вниз головой. Довольно забавно, не находишь? Нет, о гравитации верно говорить только в отношении всей Бездны. Но я понимаю, о чем ты, – конечно же, о том условном пузыре, который удерживает нас на острове.
Мора вспомнила Бескрайнее море из своих видений и то, как причудливо воду отрезало пространством, будто ее что-то держало у острова. Как будто и правда некий пузырь. Что бы сказала госпожа Тааре, услышав о такой шутке природы? Но нет – рассказывать о таком Мора не станет.
– Как видишь, пока что успехи довольно сомнительные. – Госпожа Тааре вздохнула. – По правде говоря, успехов нет вообще. Цифры иногда и правда растут. Но быстро падают. Инженеры Ориуса работают и над мозгом черепах, и над передатчиками из юсмия, и над электроникой, но пока ничего не помогает. Вполне вероятно, что черепахи прекрасно понимают приказ подняться выше, но просто не могут его исполнить.
– Но они же такие огромные! Может, дело в весе? – предположила Мора.
Она уже понимала, что дело совсем не в этом, но задавать наивные вопросы было удобно. Госпоже Тааре явно нравилось все это разъяснять Море, а ей хотелось узнать больше, не выдав своих видений.
– Ах, Мора, – рассмеялась госпожа Тааре.
Они уже миновали второе отделение ангара, и теперь в полумраке поблескивали живые, подвижные глаза молодняка.
– Если бы дело было в весе! Ведь одноглазые вороны легче легкого, но и они не могут покинуть остров.
В прошлом не раз пытали счастья с аппаратами для полетов на подъемной тяге нагретого воздуха – все безуспешно. А черепахи созданы для полетов. Воздух – их стихия. Иначе они не поднимались бы над землей и на палец. Они даже называются небесными черепахами! На самом деле мы ни разу не видели их в небе, но в этом названии наши надежды… Понимаешь, Мора, этот проект на самом деле весьма важен. Дело не только в том, что нам, людям, так хочется полетать. О таких вещах за пределами Квартума особенно не распространяются, но я хочу, чтобы ты понимала…
Госпожа Тааре вдруг посерьезнела.
– Проблема в том, Мора, что через пару сотен оборотов, и это неизбежно, наш остров превратится в кишащий болезнями муравейник. Почему, как ты думаешь, на Втором кольце так мало свободного пространства? Почему сады спрятаны в недрах острова? А почему на Третьем такие беспорядки? Ты думаешь, так было всегда? О нет, Мора. Много, много оборотов назад весь остров выглядел как Первое кольцо. Без заслонов, без гвардии на пропускных пунктах. Но население растет. И пока одни хотели жить как прежде, другие не могли себе позволить и комнаты. Тогда-то на дне острова и выстроили компактные, недорогие жилища, куда с радостью переехали те, кто не выдерживал растущих цен наверху. Со временем этот район превратился в настоящее гетто, и увы, Мора, пришлось его отделить и отчертить новую многоуровневую застройку – то, что мы сейчас называем Вторым кольцом. Про такое ты не узнаешь ни из учебной программы, ни в одном архиве, но я тебе рассказываю об этом сейчас, чтобы ты понимала: со временем и Первое кольцо исчезнет. Медицина развивается, продолжительность жизни растет. Рождаемость уже ограничена. Ты ведь второй ребенок в семье, верно? Второй и последний.
Мора пожала плечами. Мама как-то обмолвилась: жаль, что у Зикки с Морой никогда не будет братишки. Море же эта мысль показалась странной: дома и без того едва хватало места. А отсеков на пять окон просто не существовало.
– В Квартуме уже говорят о новом ограничении.
А скоро пойдут разговоры о праве на создание семьи. Представь себе: проходить собеседования и доказывать, что ты достойна стать матерью… Звучит не слишком, верно? А еще можно прореживать население искусственно: усилить меры наказания и сбрасывать в Бездну даже за мелкие проступки. Звучит и того хуже… В свете таких идей мысль перебраться на другие острова звучит как единственный гуманный выход. Вот только Бездна для нас все еще закрытая книга…
Мора молчала. Слова госпожи Тааре ее встревожили: она никогда подобных вещей не слышала – ни дома, ни от мобуса.
– Прости за всю эту мрачную историю. – Госпожа Тааре вздохнула. – Просто я хочу, чтобы ты понимала, насколько все это серьезно. Увы, Квартум меня единодушно не поддерживает. Они не видят перспектив. Они считают, что челноки не поднимутся в Бездну никогда и никакое исследование этого не изменит. Но я возлагаю на Центр полетов большие надежды. Очень большие надежды, Мора. Ну да ладно. Хватит об этом. Кстати, хочешь попробовать?
Она указала на панель управления. Черепаха тем временем уже выплыла из ангара и потихоньку приближалась к воротам, за которыми начиналась магистраль.
– Нет, правда. Попробуй.
Госпожа Тааре отсела чуть в сторону, освобождая у панели место для Моры.
– Что вы, – испугалась она, уставившись на сенсоры. – Я же не знаю как!
Единственный челнок, на котором она летала от пропускного пункта до университета, вообще не нуждался в управлении.
– Маршрут я уже задала, так что об этом не волнуйся. Черепаха не потеряется. Просто попробуй ее почувствовать.
– Почувствовать?
Море стало любопытно, и она придвинулась к панели.
– Положи руку на сенсор. Вот так.
Госпожа Тааре указала на квадратное окошко. Металл холодил кожу и казался влажным.
– Теперь сосредоточься и попытайся поймать волну.
– Волну? Как это?
– Ты поймешь. Почувствуешь. Просто настройся мысленно на черепаху. Представь, что прикасаешься прямо к ней. Что слышишь, о чем она думает.
Мимо промелькнули ворота, о купол чиркнула ветка, вдали замерцали красные огни магистрального узла и желтые пятна окон.
– А разве так можно? – засомневалась Мора. – Я же не умею…
– Значит, пора учиться. Ты же не боишься, правда?
Глаза госпожи Тааре весело блестели, а Мора невольно хмыкнула. Вот уж чего она точно не боится.
– Черепаха знает, куда лететь. В конце концов, она не бестолковый механизм, с дороги не съедет, – пожала плечами госпожа Тааре.
Мора плотнее прижала ладонь к сенсору. Так странно было вести черепаху самой – и не на занятии по летному мастерству, которое значилось в расписании еще совсем не скоро, а под присмотром сенатора из Квартума. В этой части Первого кольца домов еще не встречалось – только пролетали мимо деревья одно за другим. И Мора терпеливо ждала, не шевеля ладонью, прижатой к панели. Что она должна ощутить? Что изменится и как она поймет, что черепаха ее слышит?
– Представь, что черепаха – это продолжение тебя. Что это не она летит, а ты сама.
Мора закрыла глаза. Вообразить себя на месте этого гиганта с кабиной на спине было и трудно, и странно.
– Представь, что твои мысли – на кончиках твоих пальцев. Направь их черепахе. Ты должна нащупать этот контакт. Объединиться.
Мора вжимала ладонь в сенсор что есть силы, когда в голове у нее что-то сверкнуло. Но как это, что это такое? Неужели она сможет прочитать мысли черепахи?.. Потом что-то блеснуло прямо перед глазами. Грудную клетку сплющило. Из легких вышибло весь воздух.
– Ица, слушай меня! Да остановись ты! Нельзя, неужели не понимаешь? Стой!
Нагретая полуденным светилом трава обжигала и пружинила под ногами, как резиновая.
– Ица! – неслось ей в спину.
Скользя подошвами туфель по гладкому панцирю, испещренному трещинками, она забралась в кабину. Краска на контрольной панели осыпалась, и Ица занозила себе палец, когда опустила руку на сенсор. В затылке защекотало, когда челнок поймал и принял команду. Перед глазами опять плясали зеленые искорки, но лучше они, чем эти призрачные видения где-то в уголке сознания, от которых кажется, что реальность расслаивается. Кто такая эта госпожа Тааре? И этот Ориус?.. Ица видела все лишь краем глаза, но во время этих призрачных видений уже с трудом помнила, кто она…
– Я приказываю тебе остановиться!
Скрипучий старый купол опустился, и голос Рея теперь звучал глухо. Позади, где возвышались белые кубы Наблюдательных лабораторий, выла сирена. На округлый газон, заставленный припаркованными разномастными черепахами, уже высыпали люди в белых халатах. Ица отвернулась: все это ее не интересовало.
Потом она выдохнула и, оторвав ладонь от панели, повалилась спиной на прорезиненное дно кабины. Раскинула руки пошире и, позволяя гравитации прижать себя к полу, пока черепаха взмывала ввысь, уставилась через мутный купол на небо.
Всего через несколько секунд остров остался позади, а Бездна приняла ее в свои объятия. Где-то в вышине, разрезая арки облаков, замерли другие острова – целая флотилия неподвижных кусочков земли, разбросанных по Бездне, как зерно. Вверху, внизу, сбоку – мириады островов, зависших в пространстве, настоящий лес животворных деревьев.
Из каждого кусочка почвы – каким бы крошечным он ни был – торчало по кроне дерева. Совсем тонкие деревья с голыми, еще не оформленными веточками и едва проклюнувшимися листьями смотрели из малюсеньких островов на полшага в поперечнике. А из гигантских, застроенных, как лабораторный остров, ввысь вздымались почтенные, толстые многотысячелетники.
Ица чувствовала силу от каждого, и ей казалось, что все они ей что-то говорят. Голоса различались, как и толщина стволов: маленькие, юные деревца несмело шептали, а старые, пожившие грохотали и оглушали. И все они будто светились разным цветом.
Ица не понимала, как это, и никакого свечения не видела, но различала цвета, закрыв глаза и прислушавшись к многоголосице всех этих Древ жизни. Как будто сила каждого имела свой собственный оттенок. Интенсивность цветов тоже была разной: попадались совсем бледные, почти прозрачные пятна и до нестерпимого яркие. Возраст дерева роли не играл. Ица вдыхала, вслушивалась во все это разноцветье, безотчетно шевеля пальцами, как будто хотела ухватить силу руками, а потом привстала и всмотрелась в приборную панель.