Красавица и Драконище

– Спасибо! Ты спас меня.

– А могло быть иначе? – с улыбкой спросил Дарен, приподняв мой подбородок пальцами. – Ты в порядке?

Я молча кивнула, не в силах выразить все свои чувства словами. В этот момент Дарен бросил короткий взгляд назад и оттолкнул меня за спину, установив односторонний магический щит. Заклинание Антуана растеклось по нему, но амирадский принц и не думал сдаваться. Он ринулся в атаку вновь.

Дарен буквально швырнул на него щит и тот, подлетев к Рошарху-младшему, впечатал парня в стену. Мужской стон огласил храм, усилившись благодаря хорошей акустике. Но принц не желал сдаваться. Пошатываясь, он с трудом поднялся на ноги и, сплетя новое заклинание, бросился на Дарена.

Но навстречу принцу прыгнул уже тигр – со смертоносными когтями, острыми клыками и глазами, в которых полыхал огонь. Антуан стушевался, застыл, и в этот же момент тигр словно куклу откинул его на стену. Антуан сполз на пол, оставив кровавый след на стене. Теперь он уже не спешил подниматься, а тигр подбирался к нему, медленно, походкой опасного хищника, который вдоволь упивается страхом безысходности своей жертвы.

Он его убьет, точно убьет. Никто не смеет красть истинную у дракона, никто! А Антуан посмел. Тут уже никакой хваленый пацифизм драконов не поможет, когда в силу вступают чувства и драконьи инстинкты. Он будет защищать свое любой ценой.

Я бросилась наперерез. Хорошо, что тигр не спешил, иначе бы не успела. Я обняла огромную мохнатую морду и шепнула:

– Он не стоит того… Его обязано наказать общество. Ты не должен брать этот грех на себя.

Тигр рыкнул, явно не согласный, но я держала его крепко – так, что если шевельнет пастью, может причинить мне вред, поэтому Дарен стоял смирно. Антуан, поняв слабость противника, решил поступить как трус и напасть исподтишка.

Это стало его ошибкой. Теперь уже даже я не могла удержать тигра. Он отбросил меня так, что я шмякнулась на попу, а Дарен перекусил руку Антуана, на которой он держал почти скастованное заклинание. Заверещав, Антуан рухнул на колени, потом завалился на бок, а Дарен принял обличье человека. На его теле начали восстанавливаться лоскуты одежды, сшиваясь и возвращаясь в первоначальный вид. Наследник Огня тяжело дышал, стоя над корчащимся и подвывающим от боли Антуаном.

– Дарен, не надо, – тихо попросила я.

Дракон вздрогнул, и в следующее мгновение бросился ко мне, подхватив на руки.

– Ты как? Я не сделал тебе больно?

– Все хорошо, – пробормотала я и попыталась освободиться. Безуспешно. – Как ты меня нашел? Этот храм закрыт…

– Именно поэтому и нашел. Где бы этот умник, – кивок в сторону Антуана, уже связанного магическими путами, и на этот раз он уже был не в состоянии их разорвать, – еще мог провести ритуал с моей истинной? Я бы почти везде смог тебя почувствовать, особенно с этим.

Дарен всё-таки поставил меня на пол и дотронулся до моего запястья – того самого, которое запульсировало в ритуальном кругу, когда с меня слетели браслет и кольцо – и на нем проявился тонкий красный знак, похожий на множество повторяющихся молний с характерным изгибом. Значит, именно он все это время защищал меня от Антуана? Я внезапно вспомнила, когда Дарен успел на меня его “повесить” – когда мы вышли из ниши и нас прервал Антуан. Тогда я жутко злилась на Дарена за то, чье имя он произнес ночью и с кем решил связать судьбу, а сейчас даже немного стыдно за свою ревность. Однако…

– Ты провел ритуал с Маринет?

– Нет, – улыбнулся Дарен и дотронулся костяшками пальцев до моей щеки. – Я провел ритуал чистой правды, благодаря чему все ближайшие кровные родственники Маринет до следующего новолуния будут говорить правду и только правду.

Смысл всего этого постепенно доходил до меня. Сегодня новолуние – многие ритуалы приобретают максимальный пик силы именно сегодня. Поэтому Дарен назначил якобы обряд единения на сегодняшнюю ночь, а Антуан решил повторить его подвиг, поэтому и заговорщики нападают именно сегодня – уверена, чтобы их заклинания разили сильнее.

Так же я поняла, почему Антуан мне говорил правду и отвечал честно. Дарен все спланировал заранее.

– Ты обманул свою истинную? – подначила я его, с трудом скрывая улыбку.

– Нет, своей истинной я говорю правду без всякого ритуала, а вот лжеистинную… вывел на чистую воду и выпил противоядие. Теперь я абсолютно свободен от пагубного влияния запрещенного зелья.

– И когда ты понял, что ненастоящее, а что истинное?

– Разобраться было несложно, сложнее – бороться со своим драконом. Он был словно одержим ею, с тобой же… он счастлив. Я счастлив. Ты всегда в моих мыслях и в сердце, где бы ты ни была. Наши чувства – единственные настоящие, и я должен умолять тебя о прощении за то, что на короткий миг заставил тебя поверить, будто между нами все ложное, чем сильно обидел.

– Мои чувства к тебе сильнее обиды, к тому же, во всем виноваты Рошархи, однако… – Я закусила губу. – Мне не нравится, что ты принимаешь за меня решения.

– Обижаешься, что я на три дня запер тебя во владениях Огня?

Я медленно кивнула.

– Тебе следовало сразу обо всем мне рассказать, а не поступать своевольно, лишая меня выбора. Тем более вышло все только хуже – я увидела ритуал, навыдумывала чепухи, и ведь даже могла его сорвать… Когда ты молчишь, ограждаешь меня от неминуемой опасности – все получается только хуже. Я достаточно сильная, чтобы принять любую истину, но не от других, а от тебя. Я хочу не стоять за твоей спиной, я хочу стоять рядом, и лишь в моменты, когда мне самой захочется побыть слабой и беззащитной, позволять тебе оберегать меня. Но если я прошу рассказать мне, прошу вернуть меня туда, куда хочу – ты должен прислушиваться к моему мнению.

– Даже если это может навредить тебе? Я старался беречь твои чувства. Не хотел, чтобы ты видела ужасы восстания… Мне сложно видеть твою боль, лучше бы ты злилась на меня, чем испытывала её.

Я вздохнула. Правильно ли он поступил? Правильно ли я размышляла? У каждой стороны есть две медали, и найти истину порой очень сложно. Мне действительно даже больно подумать о том, что сейчас происходит на площади, но там мой брат. Неизвестность – еще хуже. Я улыбнулась и, привстав на цыпочки, подарила мужчине мимолетный поцелуй.

– Просто давай мне свободу выбора.

– Я постараюсь, миари.

Этого на первых порах отношений было достаточного. Обещания.

– Теперь нам нужно на площадь? – это был вопрос, но скорее утверждение, на которое Дарен ответил кивком и, разбив один из артефактов-накопителей, открыл портал.

Хаос, творящийся там, сложно описать словами. Лязг металла, магические коконы, заклинания и вспышки. В меня чуть не попал кортик, который ловко перехватил Дарен. Я тяжело задышала, схватившись за сердце. Теперь я в полной мере поняла, от чего меня защищал дракон.

Люди сражались с троллями. Как и сказал Антуан, тролли, которых мой брат считал за союзников, обратились против них и теперь всей своей мощью давили на обычных горожан, которых всеми силами пытались защитить маги, и заговорщиков. Но видно было, что тролли побеждают. Люди ушли в защиту, в то время как тролли – нападали и оттесняли.

– Где же мой брат? – прошептала я. – Антуан сказал, что он ранен…


Зря, зря я это произнесла. В этот момент один из троллей поднял тело моего брата как флаг над собой и заревел. Его собратья ринулись в атаку с удвоенной яростью, в то время как люди еще больше испугались.

Я застыла. Дарен сжал мою руку. Он не спешил вступать в бой, и это было логично – если он вмешается, это будет прямым вмешательством Дракмара. Он не обычный дракон, а дракон, наделенный властью.

– Он ведь жив? – шепнула я, не давая слезам скатиться по щеке, но они все равно начали застилать глаза.

Венсан, мой глупый и смелый брат, не мог так просто умереть. Нет, не мог! Как же я ненавижу политику! Какая она грязная, отвратительная, неприемлемая для меня! Должно быть, я не создана для того, чтобы быть королевой. Я никогда не смогу понять, как могут деньги и амбиции государства быть дороже человеческих жизней? Жемчуг, золото… это все презренные разменные монеты!

Никогда прежде меня не охватывала такая злость и жажда… жажда защитить. Защитить не только брата, но и всех людей на площади. Всех, кто хотел свободы, хотел для себя и родных лучшей жизни, но в итоге стал жертвой придворных интриг!

Мои руки лизнул огонь. Но он не причинял мне вреда. Он был ласковым, добрым, но в то же время воинственным, готовым оберегать. Он был праведным мечом, карающим преступников, и сейчас я осознала это в полной мере.

Феникс… он возродился во мне тогда, когда требовалось спасти свою жизнь и жизнь принцессы. Потом он замолчал, иногда вырываясь на свободу, когда нужно было защитить Дарена от мерзких происков Рошархов. А тогда, в каньоне, он молчал, потому что знал – ему некого защищать. Сейчас же он восстал из пепла, готовый карать и миловать. Потому что изначально фениксом одарила создательница того, кто хотел защитить свою возлюбленную. Цель этого существа – защита.

Дарен отступил. Он видел, как меня охватывает огонь. Мне и правда был ни к чему огнеупорный костюм, ведь этот мой огонь не жег меня – он бережно обтекал мои волосы, ногти, губы, словно стремился защитить даже меня, а не навредить.

Я оттолкнулась от земли. Почувствовала, как за спиной распускаются огненные крылья, и взлетела вверх, кружа над застывшей толпой. В глазах людей появилась надежда, а в глазах троллей – страх.

Струя огня побежала от моих рук и взяла в оковы тролля, что держал моего брата. Это был не тот, кого я видела в Авенкло, намного крупнее, сразу видно – предводитель. Его обуял огонь, но я знала, что он – не убьет, а лишь обезвредит. Я подлетела к брату и взяла его на руки – веса почти не чувствовала из-за магии. Оглядевшись по сторонам, я нашла того, кто следил за мной, не забывая отбивать удары троллей – кажется, его я пару раз видела в одной камере с братом. Именно к нему я и полетела.

Остановилась лишь на мгновение, когда увидела дядю – он стоял на балконе одного из ближайших домов, наблюдая за всем издалека. Меня охватил ужас. Неужели он и правда на стороне Рошархов? Словно заметив мой интерес, Дайон кивнул мне. Взгляд феникса был острее, поэтому я уловила не только выражение его лица, но и всю боль в глазах. Он тоже волновался за Венсана.

Когда я опустилась перед другом брата, рядом уже стоял Дарен, который и забрал у меня тело Венсана, создав вокруг нас четверых защитный купол. После этого из соседнего здания – закрытой, полуразрушенной от магических взрывов булочной – вышел полноватый мужчина и махнул нам рукой.

– Это свой, – тихо проговорил друг Венсана и все-таки решил представиться: – Эрик. Идемте.

Мы поспешили в здание. Через выстроенный Дареном купол пытались пробраться тролли, но тщетно. Мощные удары то и дело обрушивались на прозрачную перламутровую пленку, но она стояла, лишь изредка дрожа.

Мы влетели в булочную и поднялись на второй жилой этаж. Перед Дареном распахнули дверь комнаты, и он тут же уложил Венсана на кровать. Быстро проверил пульс и после этого успокоил всех присутствующих.

– Жив, – прошептал Дарен, и я облегченно выдохнула, не удержав слезы радости.

– Но что нам делать? Мы выстоим? – встревоженно спросил “булочник”.

– Дракон и феникс на нашей стороне! – восторженно произнес друг брата, хотя было видно, как его лихорадит в настроении, как бегают его глаза, и как он не готов к обрушившейся на него действительности.

– Я вам не помощник, – покачал головой Дарен. – Император Дракмара против того, чтобы кто-то из драконов вмешивался в людские дела. Иначе…

– Весь мир будет принадлежать Дракмару, – закончила я за него и кивнула. – Это правильно.

Заговорщики переглянулись, но ничего не сказали. Я судорожно пыталась найти выход, смотрела вниз, как люди гибнут от рук троллей, как тролли падают замертво, пораженные заклинаниями или острыми мечами людей, которые уже доведены до пика отчаяния. Это было страшно. Это было ужасно.

Нет ничего дороже жизни. Нужно прекратить это кровопролитие. Мне нужно объяснить, сказать… Но что я скажу? Кому? Люди на площади приверженцы старой династии, они и так пойдут за мной, а вот тролли… им нужен жемчуг, который дает Луи Рошарх. Я же на такую сделку идти не готова. Поэтому мне нужны другие… мне нужны гвардейцы. Но пока я буду пробираться во дворец и что-то доказывать – люди и тролли на площади продолжат гибнуть…

План. Мне нужен план. Я посмотрела на Дарена и неуверенно начала:

– Мне кажется, стоит попробовать обхитрить Рошарха. Антуан сказал, что это ловушка и для троллей. Едва они перебьют заговорщиков, как оставшихся троллей перебьют гвардейцы.

– Это отличный план, – согласился дракон и продолжил уже за меня: – Людям следует уйти отсюда, сделав вид, что они побеждены, и подождать, когда в бой вступят гвардейцы его величества.

– Но тролли кинутся за нами, им наверняка поступал приказ гнать нас до последнего, – засомневался Эрик.

В этот момент в дверь замолотили. Дарен бросил взгляд в сторону выхода и произнес:

– Мэтр Дайон.

Мое сердце начало биться быстрее. Эрик приблизился к двери, а Дарен резко распахнул её, на всякий случай прикрыв всех дополнительным куполом. Едва Дайон переступил порог, как Эрик напал сзади и приставил кинжал к горлу мага.

– Шевельнете пальцами, чтобы создать заклинание, и я перережу вам глотку, – рыкнул зло Эрик.

Я дернулась вперед от глухой угрозы. Каким бы он ни был, он мой дядя! Тот, кто растил меня большую часть моей жизни, кто защищал меня, порой ценой собственного благополучия. И прежде чем я не услышу от него признания в содеянном или оправдания, я не могу слепо полагаться на мнение других, пусть даже и под ритуалом чистой правды. Ведь правда может быть у каждого своя.

– Я пришел к племяннику, – прохрипел мужчина. – Клянусь.

– Магически, – поправил его Дарен.

И дядя вновь послушно согласился, дав клятву верности без сожаления и препирательств. Придворный маг даже не поздоровался со мной, он тут же бросился к племяннику, начав оказывать первую целительскую помощь. Мы продолжили обсуждать план, который услышал и Дайон. Он вскинул на нас голову и произнес:

– Я смогу убедить короля, что восстание подавлено, хотя, боюсь, для этого мне нужно будет тело Венсана. Я облегчил его боль и поместил в лечебный кокон – к сожалению, я не целитель, большего сделать не могу. Но если все удастся, король поверит мне.

– Но не обманешь ли ты нас? – спросила я то, в чем боялась признаться даже себе. – Однажды ты уже подписал соглашение о моем браке с королем.

– Подписал, – не стал отпираться Дайон, встав на ноги. – Чтобы спасти тебя. Иначе бы тебя убили. Ты таила в себе и силу, и погибель для Рошархов. Я знал, что я не твой старший кровный родственник, поэтому моя подпись не имела силы, а вот Рошарх забыл об этом. Он вообще считал леди Аделин недоразумением, от которого следует избавиться, и постоянно забывал о её существовании.

Я вновь сглотнула. Жива ли бабушка? Правду ли говорит дядя? Как же хочется ему верить!