Красавица и Драконище

В дверь постучали. На меня словно ушат холодной воды вылили – я резко отрезвела, особенно услышав голос жениха:

– Жаннет, с тобой все в порядке? Если ты расстраиваешься из-за присутствия Дарена и Маринет, то мы можем уйти.

Мы с Дареном переглянулись. Я все еще сидела на раковине, обнимала дракона за плечи, а он придерживал меня за талию, прижав к себе настолько близко, что это было в крайней степени неприлично. И мы оба тяжело дышали.

– Ты невыносим, – прошипела я. – Уходи сейчас же! И больше не приближайся ко мне!

Кое-как оттолкнув его, я направилась к выходу. К счастью, когда я открывала дверь, Дарена за моей спиной не было. В коридоре меня ждал обеспокоенный Антуан. Если уж мы пришли сюда и я вытерпела весь этот ужасный день, то стоит хотя бы насладиться рыбкой, поэтому я вернулась в королевский альков.

Морепродукты здесь и правда были восхитительными! Я даже почти не обращала внимания на принцессу, которая все время строила глазки Дарену, нарочито наигранно смеялась и трогала его… она его трогала! Постоянно. Прикасалась к его ладоням, запястью, поправляла волосы… мне хотелось её придушить. Неужели я настолько сильно ревную? Но почему он с ней, когда еще несколько минут назад так страстно целовал меня? Ничего не понимаю!

Она ведь его истинная! Драконы преданы своим истинным – это настолько известный факт, что даже ребенок его знает. Драконы умирают без своих истинных, сходят с ума или становятся дикими – именно так дикие, к слову, и появились, когда первые, древние разумные драконы теряли человеческий облик, если из вторая половинка погибала или вовсе никогда не находилась. Так почему Дарен целовал меня? Неужели мой дядя был прав и вероятность сыграла с нами злую шутку, подбросив Дарену в один и тот же отрезок времени, в одном и том же месте двух истинных?

Я истинная Дарена… даже звучит смешно!

Не знаю, как я выдержала этот обед, наверняка только благодаря наивкуснейшей еде, но когда мы с Антуаном первыми покинули “Райфиш”, я была искренне рада.

– Прогуляемся? – спросил принц, указав на набережную.

Я поежилась от внезапно поднявшегося ветра и поправила на шее шарфик. В Раполе часто дули ветра и порой они бывали настолько сильны, что по улицам проносился магический вестник, призывая всех сидеть по домам.

– Не уверена…

Антуан угадал мои мысли и поставил вокруг нас тепловой купол, не только согревающий, но и защищающий от сильных порывов. Теперь достойных причин для отказа у меня не было, поэтому пришлось соглашаться.

Насладиться прогулкой не получилось: в каждом прохожем я высматривала Дарена, везде чудился он. Я боялась или желала его встретить? Кто бы разложил по полочкам мои чувства и эмоции, объяснил, что со мной, почему я испытываю такие перепады настроения, отчего так горько и одновременно прекрасно томительно?

Набережная Раполя была протяженной и широкой, а в этой престижной части города еще и совершенно безопасной, подальше от порта и пьяных матросов. Я всегда любила морские пейзажи, но сегодня даже они не радовали. Я постоянно вспоминала прикосновения принцессы к Дарену и ужасно, дико ревновала.

– Я же вижу, что ты обижена, – в итоге произнес Антуан, неправильно поняв причину моего дурного настроения.

Хотя я солгу, если скажу, что забыла о выходке Антуана. Я все еще собиралась снять браслет любыми способами, просить помощи дяди, задействовать все его связи, только чтобы добиться расторжения этой помолвки. Кронпринц развернул меня к себе за плечи и шумно выдохнул.

– Обижайся сколько угодно, но в итоге ты будешь моей, хочешь ты этого или нет. Я люблю тебя, люблю настолько сильно, что любовь к тебе сжигает меня. Ты вырвала у меня сердце, – принц схватил меня за руку и положил на свою грудь, – и продолжаешь сжимать его, причиняя мне ни с чем не сравнимую боль. Я пытался добиться тебя, пытался получить твое согласие, но я устал ждать. Устал ждать момента, когда ты соблаговолишь обратить на меня свое внимание. Ты не принцесса, не герцогиня и даже не графиня, чтобы я, наследник Амирада, бегал за тобой! Я не обязан просить твоего разрешения, чтобы жениться на тебе! – Антуан вновь схватил меня за плечи и тряхнул, будто желал, чтобы я проснулась ото сна-сказки. – Ты станешь моей женой. И будешь стонать от удовольствия со мной. Я докажу тебе, что только я твоя судьба…

Антуан резко притянул меня к себе, желая поцеловать. Все мое естество восстало против этого, я почувствовала, как по телу побежали огоньки, прожигая мое сознание, и Антуана вновь прошиб заряд – он дернулся, как от удара, и сам отскочил назад. Купол разорвало. Я пошатнулась от сильного порыва ветра. Именно ветер остудил мое тело, поэтому, когда Антуан выпрямился, он ничего не заметил.

– Это ничего не меняет, – пробормотал он и отвернулся. – Я провожу тебя домой. Идем.

– Я никуда с вами не пойду, ваше высочество, – четко выговорила я, чувствуя, как меня все еще трясет после его тирады. – Встретимся как и договорились – через неделю. Думаю, этот браслет, – я подняла руку вверх и горько усмехнулась, – перенесет меня к вам. До встречи у алтаря.

Резко развернувшись, я быстрым шагом направилась к наемному экипажу. Подальше, подальше отсюда! Подальше от сегодняшнего дня…





Глава 16




В последние дни заголовки газет пестрели именами королевских особ, среди которых скромно значилось и мое. Две помолвки в Амираде, да еще каких! Кронпринца и принцессы! А принцесса еще и выходит замуж за дракмарца – истинная дракона, какое счастье!

Каждую такую газету я сжигала в пламени с особой маниакальностью. Вот и сейчас, собираясь в театр, я выжигала очередной городской вестник. Честное слово, это не я! Это все нестабильная магия!

В субботу уже состоится моя тайная свадьба, а также обряд единения у Дарена и Маринет, что отзывалось еще большей болью в моем сердце, чем собственное венчание. Жемчужный браслет мне снять так и не удалось, а дядя все продолжал искать варианты. Но я понимала, что все это бессмысленно, поэтому прикидывала, как сбежать из церкви, какой предлог придумать. Быть может, и правда монастырь? То-то тетушка Элис будет рада! Она всегда мечтала, чтобы я вошла в круг святейших.

– Готово, леди, – с улыбкой сообщила горничная и отошла в сторону, чтобы я смогла полностью оценить результат её трудов.

А оценивать было что! Темные густые волосы горничная уложила в высокую прическу, завив в мелкие кудри и закрепив шпильками, похожими на маленькие звездочки – благодаря магии они светились так, что действительно казались россыпью звезд в мглистом ночном небе. Макияж тоже был вечерний и по случаю: темная подводка вокруг глаз, закрученные ресницы, румяна и блеск, придающий пухлым розовым губам еще больше привлекательности.

Темно-синее платье с широкой юбкой, мерцающее словно ночное небо в звездах, с глубоким вырезом на спине и подчеркивающее фигуру, было настоящим вызовом обществу. И мне нравилось, что сегодняшний мой образ был далек от той доброй милой девочки. Сегодня мне хотелось быть дерзкой и отважной.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я горничную, – большое спасибо.

Последним штрихом была пелерина – наступило время сильных ветров, поэтому не хотелось бы простудиться. Взяв темный ридикюль на тонкой серебряной цепочке и повесив его на плечо, я выглянула в окно. У ворот стояла карета, присланная её величеством. Я собиралась выходить, когда дворецкий сообщил, что мэтр Дайон ожидает меня в кабинете. Противиться воле дяди я не стала, даже не смотря на страх опоздать.

Придворный маг разбирал какие-то бумаги и ставил магические печати, но, едва заметив меня, отложил все дела и поднялся на ноги. Он окинул меня отеческим взглядом и улыбнулся.

– Как же ты прекрасна! И так похожа на свою мать. Знала ли ты, что ей признавались в любви сильнейшие мужчины Амирада? В её честь слагали стихи, перед её умом и красотой преклонялись, а все придворные дамы – ужасно завидовали ей?

Я улыбнулась. Сравнение с мамой мне льстило, хотя, судя по портретам, во мне не было той хитринки в глазах и властности, что у неё. Я была мягче. Но быть может, это приходит с возрастом?


– Ты хотел меня видеть, – напомнила я.

Дядя, поспешно кивнув и подошел ко мне.

– Боюсь, что Венсан не желает возвращаться. Нам нужно подумать, что делать дальше.

– Неужели от брата никаких новостей?

– Как в море утонул, – пробормотал дядя. – Не нравится мне, что зреет во дворце. Я подготовил повозку и фальшивые документы для тебя. Они лежат в том месте на окраине Раполя, о котором я тебе рассказывал. Если все будет ухудшаться – ты всегда сможешь уехать.

Я сглотнула. Дядя уже обо всем позаботился. Но ведь я знала, что если сбегу, то с Венсаном и дядей случится страшное. Я не могла вот так просто бросить их на произвол судьбы.

– Не рискуй, – предостерегла я его. – Я не хочу потерять никого. Вы с Венсаном – мои единственные оставшиеся в живых близкие люди. – Подумав, весело добавила: – Ну и тетушка Элис, конечно…

Дядя негромко рассмеялся и помахал мне рукой, мол, беги. Я послушалась. На самом деле, я множество раз задумывалась о побеге, но не могла сбежать именно из-за дяди. Если я так поступлю, его ждет наказание, не говоря уже о незавидной участи Венсана. Кто и должен бежать, так это он.

Дорога до главного театра Раполя, стоявшего на центральной площади, была недолгой. Лакей открыл дверь, и я ступила на красную ковровую дорожку. Задерживать следующий за моим экипаж не стала и направилась прямиком к широкой лестнице, огороженной по обе стороны магическим заслоном. Открытие театрального сезона было значимым событием в светской жизни, поэтому газетчики не могли упустить ни одного шага аристократии, чтобы в последующем сделать чудесную сплетню. Простые же люди просто хотели хотя бы взглядом соприкоснуться с блеском высшего общества.

– Моя дорогая, вот ты где! – воскликнула вдовствующая королева, едва я вышла в холл под яркие магические светильники. – Ты прекрасно выглядишь.

– Не смею спорить с вашей красотой, ваше величество, – склонилась я.

Теперь я обратила свой взор к собеседницам её величества. К моему великому сожалению, среди них не было ни одной эльфийки, лишь амирадки в возрасте, смотрящие на меня с интересом.

– Похожа, – причмокнула правая, чьи черные волосы едва-едва тронула седина. – Как похожа на мать!

Я собиралась поблагодарить за лестный комплимент, когда заметила на втором этаже у парапета Дарена. Он стоял полубоком, схватившись одной рукой за перила, и смотрел на меня. В горле пересохло. Как же ему невероятно шел темно-синий камзол, украшенный серебряными лентами. И до чего его наряд гармонировал с моим!..

Все было прекрасно ровно до того момента, как к нему не прильнула принцесса, разместив ладошку на его груди. Я тут же отвернулась, будто пойманная за подглядыванием в спальне молодоженов.

– А я тебе о чем? – улыбнулась Аделин своей подруге и подхватила меня под руку. – Жаннет унаследовала лучшее от обоих родителей.

– Никогда не видела Амелу в молодости, – поделилась вторая, блондинка с мушкой над левой губой. – Но если она была хоть на четверть так же прекрасна как эта девушка, то я понимаю, почему его величество потерял голову.

Его величество? Я нахмурилась, собираясь уточнить, о чем они говорят, но в этот момент прозвенел звонок, приглашающий всех занять свои места. Аделин наскоро попрощалась с подругами и увлекла меня в выделенную для нас ложу. Ложа оказалась свободной, что тут же вызвало беспокойство королевы. Нашей гостьи еще не было.

– Посиди немного здесь, – проговорила королева. – Я отправлю магическую весточку и вернусь.

Королева ушла, а я присела на одно из трех мягких кресел и скользнула взглядом по картине – прекрасный феникс, восстающий из пепла. На самом деле, фениксы не умели возрождаться из пепла. Как может сгореть тот, кому огонь – родная стихия, не способная причинить вреда? Это вам не маг-огневик, это – феникс, чья суть – пламя.

Я устремила взгляд вниз. Партер стремительно заполнялся гостями. На сцене красный занавес был опущен, хотя я догадывалась, что сейчас там творится хаос – последние минуты подготовки к выступлению. Я облокотилась на балюстраду и вздохнула. Неужели встреча с эльфийкой, которую я так ждала, не состоится?

– Бинокль? – раздалось позади.

– Нет, спасибо.

– Вы уверены?

Я уже собиралась отчитать наглеца, когда поняла, что голос-то знакомый. Я резко развернулась к говорившему и узнала в облаченном в ливрею мужчине своего брата! Едва не взвизгнула от счастья и, подскочив, кинулась обнимать Венсана.

– Ты так меня напугал, негодник! – воскликнула я, едва ли не рыдая. – Где ты пропадал? Почему дядя не мог тебя найти?

На лицо Венсана легла тень. Мне ужасно не хотелось слышать от него дурные вести, только не сейчас, когда мое будущее и так представляет собой нерадостную темную картину, но брат прибыл сюда не за тем, чтобы щадить мои нервы.

– Некогда объяснять, у меня очень мало времени. Я хотел отдать тебе их позже и все рассказать, но время поджимает. Ты не должна быть сегодня здесь, никак не должна, – выдохнул шумно Венсан и достал черный чехол, чтобы извлечь оттуда серьги.

Массивные, одна – с рубином в центре, который опоясывает крыло, а вторая – вытянутая, похожая на перо. Не смотря на разницу, серьги составляли единую композицию, было видно, что они идут комплектом, казалось, между ними чувствовалась даже какая-то связь. А еще… первая сережка была ужасно, до боли похожа на амулет, который достался мне от мамы.

– Ты нашел его, – прошептала восхищенно и подняла взгляд на брата. – Но где?

– Не важно, – отмахнулся Венсан, – главное – надень. Они защищены отводом взгляда, поэтому никто их не увидит, если ты сама не обратишь на них внимание. Вместе они – это сильнейшая защита. Не снимай их.

– Не понимаю, – насторожилась я, нахмурившись. – От чего ты хочешь меня защитить?

– В жизни много опасностей, – улыбнулся брат и помог мне надеть серьги, после чего отступил. – Жаннет, послушай меня, – выдохнул Венсан и взял меня за плечи. – Пожалуйста, поверь в то, что я тебе скажу, хотя сейчас у меня с собой нет никаких доказательств, ты сегодня не должна быть здесь, поэтому я совершенно не подготовил речь и прочее… Но молю – поверь! Ты – истинная Лазарская, ты – дочь его величества Киллиана Лазарского и нашей матери – Амелы Монблан.

Секунда молчания. Я несколько раз моргнула, пытаясь переварить слова брата. Получалось плохо.

– Ты шутишь, – выдохнула я.

Хотелось рассмеяться, но брат смотрел очень серьезно. Крайне серьезно. На самом деле, я никогда его таким не видела. В глазах не просто решительность, а нечто еще, более темное и опасное. Я сглотнула, руки опустились вдоль туловища, и я пошатнулась, но Венсан удержал меня.

– Я не шучу, – будто его действиям еще нужно было подтверждение, произнес брат. – Тебя хотят выдать замуж за Антуана, чтобы ты продлила род фениксов. Они все знают, они все поняли тогда, в Авенкло, когда ты выпустила силу феникса. Осталось лишь инициировать её – сгореть в собственных чувствах и испытать боль первой любви…

Но у меня это было! Магия проснулась, однако татуировка так и не появилась. Или… неужели боль должна быть именно та самая, при потере девственности?