Ковен заблудших ведьм

Затхлый воздух. Тяжелый запах плавящегося воска и формалина. Мохнатые птицееды в колбах – домашние питомцы, провожающие ее четырьмя парами глаз. Вдалеке выли сирены, неся правосудие, которое не состоится.

– Кости-кости. Леденцы. Собираю их в ларцы…

Ферн остановилась посреди комнаты и осмотрелась. Ее ничуть не пугало то, сколько костей собрано на стеллажах. Словно бесценная коллекция, каждая косточка была подписана этикеткой, отполирована и выставлена на витрину. Мелкие, хрупкие, от коротких пальчиков до целого таза. Все черепа крошечные, как на подбор. Ферн могла бы спутать их с собачьими, если бы только не читала сводки новостей.

– Откроешь – выбегут детишки! Сыграем снова в кошки-мышки?

Поддев пальцем одну этикетку, Ферн пригляделась, читая сквозь вуаль витающей в воздухе пыли: «Томми Райт. 8 лет».

– Кости-кости. И конфеты! Заплачу за жизнь твою монетой.

Равнодушно пожав плечами, Ферн отпустила этикетку и двинулась дальше – прямиком на маниакальное пение, доносящиеся из-за вельветовой шторки, загораживающей мастерскую от «музея».

Там, сгорбившись над чей-то узенькой грудной клеткой, сидел тощий мужчина средних лет. Толстые стекла очков запотели, настолько жарко здесь было от пламени свечей: он экономил деньги на электричество, чтобы потратить их на набор изощренных хирургических инструментов, разложенных на подносе под его левой рукой. На поясе висел заляпанный кухонный фартук, а каштановые волосы, завязанные в хвост, были едва ли не длиннее, чем у Ферн. Она подошла поближе, чтобы разглядеть его кропотливую работу.

Половина забальзамированного и обезглавленного туловища едва напоминала человека. Косточка за косточкой, мужчина аккуратно вытягивал щипцами ребра из надрезов.

– Ты в курсе, что полиция нашла тебя?

Мужчина дернулся и, побросав инструменты, вскочил со стула. Пламя свечей затанцевало на сухом морщинистом лице, отражаясь от скальпеля.

– Кто ты и как сюда попала?!

– Меня зовут Ферн, – представилась она и тут же продолжила без церемоний: – Я пришла, чтобы предложить тебе помощь.

– Убирайся! – воскликнул мужчина, хватая скальпель и наставляя на нее.

Такие откровенные угрозы Ферн никогда не прощала. Она шевельнула пальцем, мысленно пронзая его лоб спицей, но… Ничего не произошло. От злости Ферн так громко чертыхнулась и так сильно дернулась, что снова заныл живот. Сквозь пальцы, прижавшиеся к ране, просочилась кровь.

– Что с тобой? – почти заботливо осведомился мужчина, когда Ферн привалилась плечом к его костяному стеллажу, переводя дух.

– Видишь ли, – усмехнулась она, растирая вязкий багрянец между подушечками пальцев. – Мы оба – звери, на которых устроена облава, а бешеных и никому не нужных зверей всегда усыпляют. Ты хочешь уйти в забвение, Тимоти Флетчер? Я вот нет.

Ферн качнула подбородком в сторону зашторенного окна. Стремительно подскочив к нему, мужчина отодвинул пальцами жалюзи, и на его широком лбу выступил холодный пот. Звук воющих сирен нарастал, а в конце улицы уже мигал красно-синий свет.

– Я даже не знаю тебя, – прохрипел Тимоти, сбрасывая окровавленные латексные перчатки в урну.

– Зато я знаю тебя. Безжалостный, беспринципный садист, сеющий хаос по всему Вермонту и разбивающий материнские сердца… Такой мне и нужен.

– Я не садист! – ощетинился мужчина, и даже раскуроченное тело на столе, как и тысяча собранных костей, не переубедило его. – Они никогда не страдают. Я всегда забочусь о них перед тем, как начать…

– Разумеется.

– Ты не понимаешь! Это искусство! Как живопись, только искреннее…

– И я дарю тебе лучшую кисть. Вот она, держи.

Ферн протянула тонкий деревянный обруч на раскрытой ладони – достаточно длинный, чтобы обхватить мужскую шею, с крупной эмалированной пряжкой посередине. Позабыв о боли, Ферн внимательно следила за тем, как Тимоти нерешительно тянет к ней руку, чтобы провести пальцами по шершавому черепашьему дереву.

– Что…

Он не успел договорить – ошейник ожил, бросился на него и обвился вокруг обнаженного горла. Отброшенный скальпель покатился по полу. Тимоти закашлялся, пытаясь оторвать обруч от себя ногтями, но диббук жаждал плоти не меньше, чем Ферн – личного стража. В ней не осталось ни капли магии… Но чтобы использовать проклятое ожерелье, украденное ею из Мексики, она была и не нужна. Лишь бронзовый свисток, надетый на шею вместо кулона, и мелодичный перезвон, который Ферн издала, подув в него.

Первая трансформация всегда мучительна. Исаака ломало так же: выкручивались руки и ноги, спина горбилась, и прорезались позвонки, превращаясь в гребни. Тьма облепила мужское тело и сплелась с ним, образуя нечто новое – нечто прекрасное.

Тимоти издал душераздирающий вой, перекрикивая сирены, и вместо одной головы выросло еще четыре. Все – безглазые, с хищными пастями, с десятком конечностей, объединенных одной бесформенной тушей из тонкой пергаментной кожи и живых чернил. Этот диббук был силен – не зря шкатулку-ожерелье с ним сторожил целый ковен ведьм, – но превращение заняло всего минуту. Удивительно, как быстро они приноровились друг к другу – Исаак брыкался целых несколько часов.

Внезапный порыв ветра затушил все свечи, что были в комнате. Ферн щелкнула пальцами, забыв, что не может вновь их разжечь. Вглядываясь в полумрак, с которым Тимоти практически слился, она робко шагнула вглубь.

– Тимоти?..

– Паук, – сказало существо, которое больше не было ни человеком, ни демоном. Голос, как треск хвороста, шел откуда-то из его недр – из костлявого впалого торса, заканчивающегося сгустками тьмы, ниспадающими тканевым подолом. – Прошу… зовите нас Паук. Такое имя нам нравится больше.

Ферн покрылась мурашками, но быстро задушила первобытный ужас, зреющий на уровне ее инстинктов. И все-таки она попятилась, когда существо выпрямилось: двухметровое, плоское, словно пластилиновое. Раньше диббук почти не говорил и уж точно не изъявлял себя как отдельную личность. Но… разве это плохо? Ферн решила, что нет. Ей все равно – лишь бы выполнял приказы.

– Чем Паук может служить вам, ваша милость? – спросило существо, и все пять его безглазых голов склонились в почтении.

Ферн улыбнулась и спрятала под ворот свитера бронзовый свисток, не успев заметить, что тот пошел трещинами, раскалываясь у нее в пальцах.

«Он станет моим лучшим творением», – подумала она.

«Я стану их худшим кошмаром», – подумал он.




* * *





notes


Примечания




1




El ganador se lo lleva todo – победитель забирает все (исп.). (Здесь и далее прим. авт.)





2




Hermana – сестра (исп.).





3




Аргираспиды – элитное подразделение армии Александра Македонского.





4




Ma chérie – моя милая (фран.).





5




Tonto, qué estabas pensando – дурочка, о чем ты думала (исп.).





6