Ковен заблудших ведьм
Часть 24 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Господи… Что же ты натворил, Гидеон?
На этот вопрос, как и на предыдущий, он не ответил. Только дождался, когда львиная доля напряжения уйдет из моего тела, чтобы немного ослабить хватку.
– Это ты расправился с Нимуэ и открыл для Ферн проход в Шамплейн, – прошептала я, не поворачивая головы и чувствуя теплую гладкую щеку Гидеона, которой он прижался к моей. Все начало вставать на свои места. – В доме, когда ты рассыпался передо мной в благодарностях за жизнь Коула… Когда обнял…
– Мне просто нужно было срезать у тебя клок волос.
Голос Гидеона надломился – и это было единственное, что убеждало меня в его неравнодушии ко мне и к происходящему. Он стоял, как мраморная статуя, и был таким же мраморным внутри. Бесчувственный. Все это время.
Будь у меня свободны руки, я бы дотянулась до волос и наверняка бы обнаружила, что одна из прядей на затылке короче остальных. Теперь она красовалась на растоптанной кукле вуду.
– Как ты уговорила его предать нас? – спросила я, сглотнув и почувствовав на горле жесткие пальцы Гидеона.
Ферн вскинула брови и захохотала, схватившись за сердце.
– Гидеон никого не предавал – он просто сделал разумный выбор. Я гарантирую его брату безопасность и позволю дожить до благородной седины, а тебе – что мы решим все разногласия цивилизованным путем, без кровопролития. Ни один волосок не упадет с твоей головы или головы Коула, пока Гидеон служит мне. По-моему, это взаимовыгодные условия, тебе так не кажется?
Я осторожно повернула голову. В весенних глазах Гидеона играла зелень леса, объятого ночью и грозой. Он не смотрел на меня, устремив взгляд куда-то в даль от Ферн и всего мира. Просто делал, что должен, как и все, в чьих жилах текла кровь Гастингсов.
Убедившись, что я не собираюсь бежать, он отошел и встал рядом с Ферн, оперевшись на свое копье, по которому, до самого острия, вилась ковка из виноградных лоз. Это оружие не принадлежало моему дому, но наверняка было подарком Ферн.
– Итак, – начала она, сложив руки на точеных коленях. – Нам давно пора обсудить кое-какой вопрос. Предлагаю заключить официальное перемирие. Ты ведь хочешь спокойно дожить до осени и чтобы твоему ковену ничего не угрожало? Если да, то у меня есть три условия. Первое, – Ферн загнула палец с длинным ногтем, покрытым черным лаком. – Верни мне Вестники даров, когда настанет день Самайна. Я разрешаю тебе носить жемчуг, пока не освоишь все восемь даров, но потом он мой. Второе, – она загнула следующий палец. – Передай верховенство над Шамплейн Джулиану, когда истечет срок вашего договора, и не паясничай. Третье. – Она произнесла последнее условие: – Спаси этого несносного олуха от Коула и оставь в живых. На это у тебя, кстати, очень мало времени.
Я вздрогнула и обернулась на лес: где-то там я бросила Коула на произвол судьбы. Или я бросила Джулиана? Губы у Ферн нервно подрагивали: неужто наш брат и впрямь на грани поражения?
Эта мысль развеселила меня, и, заметив это, Ферн уточнила:
– Ты все поняла, Одри?
Я покачала головой, но вовсе не потому, что чего-то не понимала.
– С чего ты решила, что меня интересует перемирие? Может быть, сегодня как раз мой шанс покончить с тобой раз и навсегда?
– Хм, ты правда так считаешь?
Ферн склонила голову набок и переглянулась с Гидеоном, но его лицо осталось безразличным. Тогда она встала и, оказавшись напротив меня, очертила в воздухе круг. Следуя за ее пальцем, появились контуры зеркала. Сначала я увидела в нем свое отражение – посеревшее, с глубокими тенями под глазами и отпечатком скорби лицо, – а затем отражение того, что происходило возле дома, на берегу Шамплейн.
Странных существ, призванных смуглым колдуном с длинной косой черных волос, стало значительно меньше. Зои окружила их и незнакомую мне блондинку с рисунком роз на лице огнем, пытаясь прогнать с территории, как прожорливую саранчу. Однако Сэм, пережив вторжение гримов в свое тело, уже лежал, уткнувшись носом в землю. Тюльпаны нигде не было видно, а Рашель…
– Нет! – выдохнула я.
Она рассыпалась на части, как и предсказывал Диего. Медные волосы сделались белыми, руки – дряхлыми и сухими. Рашель таяла на глазах, но продолжала метаться между двумя колдунами, сбивая с ног то одного, то другого. В водовороте их битвы было сложно разглядеть детали, и я прилипла к волшебному зеркалу.
– Сколько бы новых ведьм ты ни нашла, у тебя нет шансов на победу, – сказала Ферн, и зеркало растаяло в моих руках. Я едва не застонала от разочарования, пытаясь поймать видение пальцами. – К тому же жизнь Гидеона теперь в моей власти… Я привнесла в его клятву атташе пару авторских штрихов. Мы с тобой роднее некуда, правда, милый?
Она ухмыльнулась, потянувшись и обхватив черными коготками его волевой подбородок. Гидеон отвернулся, скрестив руки на груди, будто ему не было никакого дела до всего этого. Будто он не был виноват.
На миг мне показалось, что его холодность задела Ферн. Но только на миг.
– Так ты согласна? – спросила она. Стиснув ремешки своего платья, я выдавила кивок. – Славно! Значит, теперь мы можем…
– Отправить тебя в ад, белобрысая дрянь!
Гидеон вскинул копье, мгновенно закрывая Ферн от Тюльпаны, вышедшей к нам из леса. Ее руки, сжимающие часовой компас, были исцарапаны репейниками, а из носа текла кровь. Обмакнув в ней пальцы, она выставила перед собой руки, как пыталась сделать я, чтобы заключить Ферн в клетку из магии Шепота.
– Здравствуй, – спокойно улыбнулась ей Ферн, не обращая на попытки колдовства никакого внимания. – Вижу, ты влилась в новый коллектив. Но, если хочешь, в моем ковене еще есть свободное местечко…
– Проваливай! – рыкнула Тюльпана, выступая вперед, на что Ферн скривилась и вскочила на поваленное дерево, опираясь на галантно протянутую руку Гидеона.
Ферн только пожала плечами и тряхнула головой, распуская идеально заплетенный колосок. Волосы распушились на ветру.
– Это я и собиралась делать. Мы с Одри уже закончили. Кстати, пока не забыла… Если хочешь освоить все дары в срок, советую не пропускать мастер-класс.
– Что? – заморгала я. – Какой еще мастер-класс?
– Я свяжусь с тобой, – пояснила она равнодушно. – Чуть позже, когда придет время. И помогу стать сильнее. Заметь, это мой безвозмездный дар. Не хочешь – не приходи. Кому от этого будет хуже? Только учти: если Джулиан умрет, нашему перемирию конец и я сотру тебя в порошок. Тик-так!
Она повисла на локте Гидеона и притянула его к себе, будто желая поцеловать, но тот снова вырвался. Воткнув копье в землю, он сурово взглянул на Ферн.
– Ты обещала мне, – напомнил он угрожающим тоном.
– И я сдержу обещание, Гидеон. Это случится сегодня. Я уже подготовила почву. Наш цветочек проклюнется.
Гидеон замялся, не зная, верить ей или нет, но нетерпеливый стон Ферн убедил его. Заключив ее руку в свою и поддавшись заклятию телепортации, он наконец обернулся. Наши глаза встретились, и в его взгляде не было никакого раскаяния – лишь смирение.
Где-то под скалой дрожало взволнованное озеро, а здесь дрожала я.
– Почему я должна шарахаться по всему лесу, чтоб найти Ваше Величество?! Что это вообще было? – спросила Тюльпана, вытираясь рукавом кофты. – Почему Гидеон ушел с ней?! Неужели… Ох, твою мать.
Тюльпана соображала куда быстрее меня – смекалки ей было не занимать. Она резко помрачнела.
– Не говори Коулу. Только не сейчас, – сказала она, хватая меня за платье. – Бежим скорее! А то пропустим все веселье.
Я вздохнула и последовала за Тюльпаной через лес. Блуждающие огни медленно растаяли за нашими спинами. Я несколько раз споткнулась и разбила ноги о камни, не помня себя от усталости. Истощение было не физическим, а моральным.
Вскоре показался особняк. Он возвышался над лесом, как горный пик. Оказалось, Рафаэль перенес меня не так уж далеко – пара миль за Шелберн, не больше. Вид синей черепицы, выглядывающей из-за верхушек сосен, будто открыл во мне второе дыхание. Я обогнала Тюльпану и рванула к крыльцу, но стоило мне вскочить на лестницу, как витражные окна выбило чьей-то магией. Стекло посыпалось дождем, и я закрылась руками, увидев сквозь просветы в пальцах две фигуры, вывалившиеся через дверь. Один покатился по ступенькам, надрывно кряхтя.
Это был Джулиан. Он перекатился на живот и попытался встать, залитый собственной кровью. Серебряной руки больше не было – из обрубка хлестала темно-бордовая кровь. Коул швырнул вырванный протез, и тот со звоном покатился вниз.
Хромая и держа навахон навесу, Коул спустился, но направился не ко мне, а к Джулиану.
Он уже встал на колени и поднял голову, глядя на его приближение из-под опущенных ресниц. Оцепенев, я любовалась этим зрелищем: полуразрушенный особняк Шамплейн и охотник, готовый последовать зову крови и свершить суд над колдуном. Но смерть стала бы для Джулиана избавлением, а не возмездием.
Поэтому, опередив Коула, я подскочила к брату и хорошенько приложила его кулаком по лицу. Одного удара хватило, чтобы он снова опрокинулся на спину.
– Вот об этом я и говорила, – прошипела я, не без наслаждения наблюдая, как рот Джулиана наполняется пузырящейся кровью. Ее собралось так много, что она перелилась через нижнюю губу и побежала вниз, заливая рубашку. – Знаешь, почему ты так ослабел? Никто не может нарушить клятву без последствий. Ты начал умирать в тот миг, как встретился со мной сегодня.
Он вздохнул с булькающим хрипом, но нашел в себе силы сесть. Коул остановился поодаль, давая мне возможность спросить:
– Это правда стоило того? Убийство всей нашей семьи.
Джулиан облизал губы, рябиновые, как в тот день, когда он истребил весь наш род. Прошло несколько минут, за которые я успела потерять надежду услышать ответ, когда они все-таки разомкнулись и прошептали:
– Я не убивал.
Из меня вырвался предательский смешок. Тюльпана встревоженно нахмурилась, но вмешиваться не стала.
– Джулиан, если ты сейчас скажешь что-то в голливудском стиле вроде «я освободил их», я точно сломаю тебе челюсть.
Его глаза закатились, и он низвергнул из себя кровавую рвоту: его внутренности разъедало заклятие, напоминая, что ему нельзя находиться рядом со мной.
– Я не убивал! – повторил он, почти сорвавшись на крик, когда преодолел тошноту. – Я бы все вернул… для тебя… предусмотрел…
– О чем ты? – подала голос Тюльпана, подходя ближе.
– Души… – продолжил Джулиан с надрывом, и Коулу пришлось несколько раз встряхнуть его за плечи, чтобы он очухался и договорил до конца: – Их души в Вестниках. Я провел ритуал Ферн до того, как убил… Она научила. Снял с тебя ожерелье, когда ты заснула, а потом надел обратно. Наша семья в безопасности, милая сестренка. Я люблю их… Как и тебя. Это было условием нашей с Ферн сделки. Чтобы они не мешались… Но мы снова будем вместе, когда настанет время! Я все предусмотрел…
Невзирая на то что мы стояли под открытым небом, дышать сделалось нечем. Я схватилась за ребра, впилась в них ногтями, раздирая ткань платья и давясь хохотом, который эхом разносился по округе, сливаясь с раскатами грома.
Больно и смешно – именно так это было.
– Ну что ты за дурень, – выдавила я сквозь смех. Джулиан смотрел на меня в упор, и его взгляд был таким по-детски невинным, будто он и впрямь верил в то, что говорил. Неужели верил?.. – Ритуал Sibstitisyon переносит только магию, Джулиан! Ни одно заклятие не способно сохранить душу без плоти. Ферн манипулировала тобой. Она солгала тебе, чтобы уничтожить твоими руками все, что было дорого Виктории. А ты, как Ноа, повелся на красивую сказку.
Для Джулиана это действительно стало открытием. Точнее – ударом. Сначала он замотал головой, отказываясь верить в услышанное, затем засмеялся, а после, вновь подавившись кровавым кашлем, склонился к земле и… Заплакал?
– У него не все дома, – подытожила Тюльпана, брезгливо оглядывая моего чокнутого брата-близнеца. – Коул, пора избавить бедняжку от шизофрении и фантазий об инцесте. Приступай!
– Стой! – воскликнула я, и Коул осекся: лезвие занесенного навахона чиркнуло Джулиана по затылку, застыв в сантиметре над его головой.
– Чего мы ждем?! – взъелась Тюльпана, топнув ногой. – Только не говори, что хочешь сделать его нашим пленником, заковать в подвале, как моя мать любит делать…
– Нет, мы его отпустим.
Пораженный, Коул отошел от Джулиана и оперся о перила, всем своим видом требуя объяснений. Тюльпана расхохоталась, как я минуту назад – истерично.
– Зачем? – спросил Коул непонимающе. Его ногти, под которые забилась грязь и щепки, вцепились в рукоять навахона мертвой хваткой. – Он ведь убил твой ковен, Одри. Он сделал столько ужасных и омерзительных вещей с тобой и другими людьми, а ты хочешь просто… Отпустить его? Джулиан заслуживает смерти. Ты и сама хочешь, чтобы он умер.
– Хочу, – согласилась я, поднимаясь по лестнице. Джулиан вздрогнул и задрожал, когда я прошла мимо, задев его развевающимся подолом платья. Накрыв руку Коула своей, я заставила его опустить меч и поднять на меня белые глаза. – Но так надо. Я пообещала Ферн. Тем более теперь он знает правду. Если сможет подняться сам и не сдохнет по дороге – пусть идет.
Коул протестующе замычал, но, как всегда, сопротивлялся лишь пару несчастных секунд.
Вместе мы спустились с крыльца, обойдя Джулиана, раскачивающегося взад-вперед, и направились к берегу озера. Тюльпана пробормотала что-то неприличное в наш адрес, но двинулась следом.
– Нужно найти Зои, Сэма и Рашель, – сказала я, озираясь вокруг и ища их глазами.
– Да, и Гидеона тоже. Я не видел его с того момента, как мы пошли закрывать окна.
Я посмотрела на Коула, едва волочащего ноги, но отказавшегося присесть возле дерева и подождать нас на вершине холма. Он уверенно шел вперед, прислушиваясь, надеясь уловить присутствие брата. Как же сказать ему, что поиски эти тщетны?
На этот вопрос, как и на предыдущий, он не ответил. Только дождался, когда львиная доля напряжения уйдет из моего тела, чтобы немного ослабить хватку.
– Это ты расправился с Нимуэ и открыл для Ферн проход в Шамплейн, – прошептала я, не поворачивая головы и чувствуя теплую гладкую щеку Гидеона, которой он прижался к моей. Все начало вставать на свои места. – В доме, когда ты рассыпался передо мной в благодарностях за жизнь Коула… Когда обнял…
– Мне просто нужно было срезать у тебя клок волос.
Голос Гидеона надломился – и это было единственное, что убеждало меня в его неравнодушии ко мне и к происходящему. Он стоял, как мраморная статуя, и был таким же мраморным внутри. Бесчувственный. Все это время.
Будь у меня свободны руки, я бы дотянулась до волос и наверняка бы обнаружила, что одна из прядей на затылке короче остальных. Теперь она красовалась на растоптанной кукле вуду.
– Как ты уговорила его предать нас? – спросила я, сглотнув и почувствовав на горле жесткие пальцы Гидеона.
Ферн вскинула брови и захохотала, схватившись за сердце.
– Гидеон никого не предавал – он просто сделал разумный выбор. Я гарантирую его брату безопасность и позволю дожить до благородной седины, а тебе – что мы решим все разногласия цивилизованным путем, без кровопролития. Ни один волосок не упадет с твоей головы или головы Коула, пока Гидеон служит мне. По-моему, это взаимовыгодные условия, тебе так не кажется?
Я осторожно повернула голову. В весенних глазах Гидеона играла зелень леса, объятого ночью и грозой. Он не смотрел на меня, устремив взгляд куда-то в даль от Ферн и всего мира. Просто делал, что должен, как и все, в чьих жилах текла кровь Гастингсов.
Убедившись, что я не собираюсь бежать, он отошел и встал рядом с Ферн, оперевшись на свое копье, по которому, до самого острия, вилась ковка из виноградных лоз. Это оружие не принадлежало моему дому, но наверняка было подарком Ферн.
– Итак, – начала она, сложив руки на точеных коленях. – Нам давно пора обсудить кое-какой вопрос. Предлагаю заключить официальное перемирие. Ты ведь хочешь спокойно дожить до осени и чтобы твоему ковену ничего не угрожало? Если да, то у меня есть три условия. Первое, – Ферн загнула палец с длинным ногтем, покрытым черным лаком. – Верни мне Вестники даров, когда настанет день Самайна. Я разрешаю тебе носить жемчуг, пока не освоишь все восемь даров, но потом он мой. Второе, – она загнула следующий палец. – Передай верховенство над Шамплейн Джулиану, когда истечет срок вашего договора, и не паясничай. Третье. – Она произнесла последнее условие: – Спаси этого несносного олуха от Коула и оставь в живых. На это у тебя, кстати, очень мало времени.
Я вздрогнула и обернулась на лес: где-то там я бросила Коула на произвол судьбы. Или я бросила Джулиана? Губы у Ферн нервно подрагивали: неужто наш брат и впрямь на грани поражения?
Эта мысль развеселила меня, и, заметив это, Ферн уточнила:
– Ты все поняла, Одри?
Я покачала головой, но вовсе не потому, что чего-то не понимала.
– С чего ты решила, что меня интересует перемирие? Может быть, сегодня как раз мой шанс покончить с тобой раз и навсегда?
– Хм, ты правда так считаешь?
Ферн склонила голову набок и переглянулась с Гидеоном, но его лицо осталось безразличным. Тогда она встала и, оказавшись напротив меня, очертила в воздухе круг. Следуя за ее пальцем, появились контуры зеркала. Сначала я увидела в нем свое отражение – посеревшее, с глубокими тенями под глазами и отпечатком скорби лицо, – а затем отражение того, что происходило возле дома, на берегу Шамплейн.
Странных существ, призванных смуглым колдуном с длинной косой черных волос, стало значительно меньше. Зои окружила их и незнакомую мне блондинку с рисунком роз на лице огнем, пытаясь прогнать с территории, как прожорливую саранчу. Однако Сэм, пережив вторжение гримов в свое тело, уже лежал, уткнувшись носом в землю. Тюльпаны нигде не было видно, а Рашель…
– Нет! – выдохнула я.
Она рассыпалась на части, как и предсказывал Диего. Медные волосы сделались белыми, руки – дряхлыми и сухими. Рашель таяла на глазах, но продолжала метаться между двумя колдунами, сбивая с ног то одного, то другого. В водовороте их битвы было сложно разглядеть детали, и я прилипла к волшебному зеркалу.
– Сколько бы новых ведьм ты ни нашла, у тебя нет шансов на победу, – сказала Ферн, и зеркало растаяло в моих руках. Я едва не застонала от разочарования, пытаясь поймать видение пальцами. – К тому же жизнь Гидеона теперь в моей власти… Я привнесла в его клятву атташе пару авторских штрихов. Мы с тобой роднее некуда, правда, милый?
Она ухмыльнулась, потянувшись и обхватив черными коготками его волевой подбородок. Гидеон отвернулся, скрестив руки на груди, будто ему не было никакого дела до всего этого. Будто он не был виноват.
На миг мне показалось, что его холодность задела Ферн. Но только на миг.
– Так ты согласна? – спросила она. Стиснув ремешки своего платья, я выдавила кивок. – Славно! Значит, теперь мы можем…
– Отправить тебя в ад, белобрысая дрянь!
Гидеон вскинул копье, мгновенно закрывая Ферн от Тюльпаны, вышедшей к нам из леса. Ее руки, сжимающие часовой компас, были исцарапаны репейниками, а из носа текла кровь. Обмакнув в ней пальцы, она выставила перед собой руки, как пыталась сделать я, чтобы заключить Ферн в клетку из магии Шепота.
– Здравствуй, – спокойно улыбнулась ей Ферн, не обращая на попытки колдовства никакого внимания. – Вижу, ты влилась в новый коллектив. Но, если хочешь, в моем ковене еще есть свободное местечко…
– Проваливай! – рыкнула Тюльпана, выступая вперед, на что Ферн скривилась и вскочила на поваленное дерево, опираясь на галантно протянутую руку Гидеона.
Ферн только пожала плечами и тряхнула головой, распуская идеально заплетенный колосок. Волосы распушились на ветру.
– Это я и собиралась делать. Мы с Одри уже закончили. Кстати, пока не забыла… Если хочешь освоить все дары в срок, советую не пропускать мастер-класс.
– Что? – заморгала я. – Какой еще мастер-класс?
– Я свяжусь с тобой, – пояснила она равнодушно. – Чуть позже, когда придет время. И помогу стать сильнее. Заметь, это мой безвозмездный дар. Не хочешь – не приходи. Кому от этого будет хуже? Только учти: если Джулиан умрет, нашему перемирию конец и я сотру тебя в порошок. Тик-так!
Она повисла на локте Гидеона и притянула его к себе, будто желая поцеловать, но тот снова вырвался. Воткнув копье в землю, он сурово взглянул на Ферн.
– Ты обещала мне, – напомнил он угрожающим тоном.
– И я сдержу обещание, Гидеон. Это случится сегодня. Я уже подготовила почву. Наш цветочек проклюнется.
Гидеон замялся, не зная, верить ей или нет, но нетерпеливый стон Ферн убедил его. Заключив ее руку в свою и поддавшись заклятию телепортации, он наконец обернулся. Наши глаза встретились, и в его взгляде не было никакого раскаяния – лишь смирение.
Где-то под скалой дрожало взволнованное озеро, а здесь дрожала я.
– Почему я должна шарахаться по всему лесу, чтоб найти Ваше Величество?! Что это вообще было? – спросила Тюльпана, вытираясь рукавом кофты. – Почему Гидеон ушел с ней?! Неужели… Ох, твою мать.
Тюльпана соображала куда быстрее меня – смекалки ей было не занимать. Она резко помрачнела.
– Не говори Коулу. Только не сейчас, – сказала она, хватая меня за платье. – Бежим скорее! А то пропустим все веселье.
Я вздохнула и последовала за Тюльпаной через лес. Блуждающие огни медленно растаяли за нашими спинами. Я несколько раз споткнулась и разбила ноги о камни, не помня себя от усталости. Истощение было не физическим, а моральным.
Вскоре показался особняк. Он возвышался над лесом, как горный пик. Оказалось, Рафаэль перенес меня не так уж далеко – пара миль за Шелберн, не больше. Вид синей черепицы, выглядывающей из-за верхушек сосен, будто открыл во мне второе дыхание. Я обогнала Тюльпану и рванула к крыльцу, но стоило мне вскочить на лестницу, как витражные окна выбило чьей-то магией. Стекло посыпалось дождем, и я закрылась руками, увидев сквозь просветы в пальцах две фигуры, вывалившиеся через дверь. Один покатился по ступенькам, надрывно кряхтя.
Это был Джулиан. Он перекатился на живот и попытался встать, залитый собственной кровью. Серебряной руки больше не было – из обрубка хлестала темно-бордовая кровь. Коул швырнул вырванный протез, и тот со звоном покатился вниз.
Хромая и держа навахон навесу, Коул спустился, но направился не ко мне, а к Джулиану.
Он уже встал на колени и поднял голову, глядя на его приближение из-под опущенных ресниц. Оцепенев, я любовалась этим зрелищем: полуразрушенный особняк Шамплейн и охотник, готовый последовать зову крови и свершить суд над колдуном. Но смерть стала бы для Джулиана избавлением, а не возмездием.
Поэтому, опередив Коула, я подскочила к брату и хорошенько приложила его кулаком по лицу. Одного удара хватило, чтобы он снова опрокинулся на спину.
– Вот об этом я и говорила, – прошипела я, не без наслаждения наблюдая, как рот Джулиана наполняется пузырящейся кровью. Ее собралось так много, что она перелилась через нижнюю губу и побежала вниз, заливая рубашку. – Знаешь, почему ты так ослабел? Никто не может нарушить клятву без последствий. Ты начал умирать в тот миг, как встретился со мной сегодня.
Он вздохнул с булькающим хрипом, но нашел в себе силы сесть. Коул остановился поодаль, давая мне возможность спросить:
– Это правда стоило того? Убийство всей нашей семьи.
Джулиан облизал губы, рябиновые, как в тот день, когда он истребил весь наш род. Прошло несколько минут, за которые я успела потерять надежду услышать ответ, когда они все-таки разомкнулись и прошептали:
– Я не убивал.
Из меня вырвался предательский смешок. Тюльпана встревоженно нахмурилась, но вмешиваться не стала.
– Джулиан, если ты сейчас скажешь что-то в голливудском стиле вроде «я освободил их», я точно сломаю тебе челюсть.
Его глаза закатились, и он низвергнул из себя кровавую рвоту: его внутренности разъедало заклятие, напоминая, что ему нельзя находиться рядом со мной.
– Я не убивал! – повторил он, почти сорвавшись на крик, когда преодолел тошноту. – Я бы все вернул… для тебя… предусмотрел…
– О чем ты? – подала голос Тюльпана, подходя ближе.
– Души… – продолжил Джулиан с надрывом, и Коулу пришлось несколько раз встряхнуть его за плечи, чтобы он очухался и договорил до конца: – Их души в Вестниках. Я провел ритуал Ферн до того, как убил… Она научила. Снял с тебя ожерелье, когда ты заснула, а потом надел обратно. Наша семья в безопасности, милая сестренка. Я люблю их… Как и тебя. Это было условием нашей с Ферн сделки. Чтобы они не мешались… Но мы снова будем вместе, когда настанет время! Я все предусмотрел…
Невзирая на то что мы стояли под открытым небом, дышать сделалось нечем. Я схватилась за ребра, впилась в них ногтями, раздирая ткань платья и давясь хохотом, который эхом разносился по округе, сливаясь с раскатами грома.
Больно и смешно – именно так это было.
– Ну что ты за дурень, – выдавила я сквозь смех. Джулиан смотрел на меня в упор, и его взгляд был таким по-детски невинным, будто он и впрямь верил в то, что говорил. Неужели верил?.. – Ритуал Sibstitisyon переносит только магию, Джулиан! Ни одно заклятие не способно сохранить душу без плоти. Ферн манипулировала тобой. Она солгала тебе, чтобы уничтожить твоими руками все, что было дорого Виктории. А ты, как Ноа, повелся на красивую сказку.
Для Джулиана это действительно стало открытием. Точнее – ударом. Сначала он замотал головой, отказываясь верить в услышанное, затем засмеялся, а после, вновь подавившись кровавым кашлем, склонился к земле и… Заплакал?
– У него не все дома, – подытожила Тюльпана, брезгливо оглядывая моего чокнутого брата-близнеца. – Коул, пора избавить бедняжку от шизофрении и фантазий об инцесте. Приступай!
– Стой! – воскликнула я, и Коул осекся: лезвие занесенного навахона чиркнуло Джулиана по затылку, застыв в сантиметре над его головой.
– Чего мы ждем?! – взъелась Тюльпана, топнув ногой. – Только не говори, что хочешь сделать его нашим пленником, заковать в подвале, как моя мать любит делать…
– Нет, мы его отпустим.
Пораженный, Коул отошел от Джулиана и оперся о перила, всем своим видом требуя объяснений. Тюльпана расхохоталась, как я минуту назад – истерично.
– Зачем? – спросил Коул непонимающе. Его ногти, под которые забилась грязь и щепки, вцепились в рукоять навахона мертвой хваткой. – Он ведь убил твой ковен, Одри. Он сделал столько ужасных и омерзительных вещей с тобой и другими людьми, а ты хочешь просто… Отпустить его? Джулиан заслуживает смерти. Ты и сама хочешь, чтобы он умер.
– Хочу, – согласилась я, поднимаясь по лестнице. Джулиан вздрогнул и задрожал, когда я прошла мимо, задев его развевающимся подолом платья. Накрыв руку Коула своей, я заставила его опустить меч и поднять на меня белые глаза. – Но так надо. Я пообещала Ферн. Тем более теперь он знает правду. Если сможет подняться сам и не сдохнет по дороге – пусть идет.
Коул протестующе замычал, но, как всегда, сопротивлялся лишь пару несчастных секунд.
Вместе мы спустились с крыльца, обойдя Джулиана, раскачивающегося взад-вперед, и направились к берегу озера. Тюльпана пробормотала что-то неприличное в наш адрес, но двинулась следом.
– Нужно найти Зои, Сэма и Рашель, – сказала я, озираясь вокруг и ища их глазами.
– Да, и Гидеона тоже. Я не видел его с того момента, как мы пошли закрывать окна.
Я посмотрела на Коула, едва волочащего ноги, но отказавшегося присесть возле дерева и подождать нас на вершине холма. Он уверенно шел вперед, прислушиваясь, надеясь уловить присутствие брата. Как же сказать ему, что поиски эти тщетны?