Космическая катастрофа, или землянки тут ещё не водились

Проснулась я от громкого чиха. Своего. Все проведенное в бессознательности время мой нос щекотало что-то мягкое, из-за чего я пребывала в состоянии дремы нежели сна. Как только я смогла продрать глаза, которые были против открываться и встречать заката двух солнц, лучи которых пробивались через узкую щелочку палатки, от слепящих лучей и головной боли к горлу поступило чувство тошноты. Вероятно, последствия снотворного.

Палатка оказалась знакомой, что не могло не радовать. Я проснулась в теплом спальном мешке, пропитанном знакомым запахом. И что самое интересное — проснулась я не одна. Укрывая нас своими крыльями как одеялом, Нокт спал рядом со мной. Именно, что спал — своим громким "Апчхи" я разбудила не только себя. И сейчас его по-небесному голубые глаза смотрели ясно, как будто он сейчас и не спал. Но его взгляд был другим — мягкость сменилась холодной отрешонностью, а радужку постепенно заполнял арктический лед.

— Рад, что ты проснулась так скоро, — льда в его голосе было не меньше.

Аккуратно складывая крылья за спину, он поднялся со спального места и старался не смотреть на меня. Предчувствуя неладное, я тоже поднялась с мешка, попутно натягивая штаны, так как проснулась я в одной лишь рубашке до колен. Нокт был заметно напряжен.

— Что-то случилось? — от предчувствия чего то нехорошо сердце билось, как бешенное.

Тишина длилась долго. И чем дольше она длилась, тем страшнее мне становилось. Мне показалось, что меня не услышали. Или не захотели слышать.

— Я не могу поверить, что ты предала нас, — тихий лаконичный ответ.

Вот это… заявление. Пребывая в шоке, я стояла и просто открывала рот, не в силах произнести ни звука. Все мысли улетели из головы после его слов. Глаза были готовы выпрыгнуть из орбит.

— Почему ты так смотришь на меня? — на меня все таки соизволили взглять из-за плеча.

Странный вопрос. Сегодня по календарю день странностей?

— А как должен смотреть человек, которого обвиняют в том, чего он не совершал?

Вполне логичный вопрос, но от него в глазах Нокта пробежала искра недоверия. Сдерживая свои внутренние порывы, он вцепился пальцами за края амарайтового стола (От автора: Амарайт — самый прочный металл на Коории). Нокт тяжело дышал, видимо, сказываются тяжелые раны после схватки с Охотником. Я не удивлюсь, если в ходе той схватки Охотник не пырнул его какой-нибудь отравленной иглой и у Нокта сейчас галлюцинации… Я очень на это надеюсь.

— Объясни, откуда взялись такие выводы?

Очередной закономерный вопрос вызвал волну гнева у мужчины — противный скрип прочного металла почти оглушил. Что же произошло пока я спала, что мои простые вопросы доводят до погнутых краев стола?

— Не прикидывайся дурой, Анастасия, — по голосу, по напряженному телу видно, что Нокт едва сдерживается, чтобы не накричать. — Охотник все нам рассказал.

А о чем таком он может рассказать? В голове я мысленно перебирала варианты, но ничего не приходило на ум о моем предательстве. Я ни о чем ему не рассказывала: ни о численности повстанцах, ни о местоположении лагеря, то есть ни о чем, что могло навредить нашим союзникам.

— Ничего не хочешь сказать в свое оправдание? — Нокт всячески не хотел оборачиваться, поэтому я лицезрела лишь его напряженную, как струна, спину.

— Во-первых, себя оскорблять я не позволю, могу и в челюсть дать! — да, я тоже уже начинала злиться. — И во-вторых, у тебя кукушка не поехала?

Края стола все таки не выжили. Нокт стремительно оборачивается, сжимая в кулаках куски оторванного метала, как какую-нибудь бумагу. А страх исчез. Его сменили гнев и негодование. Как он мог поверить своему врагу и стоять сейчас и слепо обвинять меня в предательстве, которого, по сути-то, и нет?

— Знай свое место, дикарка! — куски железа полетели мне за спину.

Мое возмущение потонуло в очередном лже-обвинении:

— Охотник добровольно поделился о том, как вы плодотворно провели эту ночь!

Ага, со слезами на глазах, мокрым носом и мокрыми пятнами на его рубашке.

— В тот день я направлялась к вам в лагерь…

— Чтобы шпионить?

— Чтобы с бывшим парнем поговорить!

— Ну-ну, — видимо, мне не верят.

— Произошел взрыв на льду и я угодила в воду. Очнулась в плену у Охотника. В ходе длительного разговора он решил меня отпустить.

— Просто так? — с недовольным выражением лица Нокт скрестил руки на груди.

— Я не знаю. Когда я проснулась, его уже не было. Он ничего не сказал, а мысли читать не умею, — немного подумав, добавила. — Он спас мне жизнь и сегодня потребовал вернуть ему долг — помочь убить тебя, но я отказалась. Ты стал мне дорог.

— Достаточно!

Порывшись в хламе на столе, из которого Нокт извлек маленькую, с ноготок, штучку с красной мигающей кнопочкой. Если я правильно поняла, это "жучек".

— Я нашел это у тебя в волосах. Ты привела его к нам! — Нокт сорвался на крик. — А если он здесь — значит Владыка скоро узнает о нашем местоположении! Если бы ты сразу сказала, что Охотник взял тебя в плен, мы бы переместили лагерь! А твое молчание — признак предательства! Еще вопросы есть? Или тебе фактов недостаточно?!

Действительно, что мне мешало раньше рассказать о произошедшем? Может, я поверила в то, что Охотник, рассказав мне своё прошлое, не станет убивать Нокта и остальных. Что он не так жесток каким хочет казаться. А оказалось, все наоборот.

— Молчишь.

А что мне ещё сказать.? Для него " факты" весомее моих слов. Он заботится о своих товарищах, о их благополучии. Ему, как лидеру, нужно думать о всех возможных развитиях событий. И для него я — прямая угроза.

На душе так горько и противно стало. Как в тот день, когда меня и уволили, и бросили.


— Мне больше нечего тебе рассказать. Тогда я думала, что это неважно.

— Неважно? — эхом повторил Нокт. — Ты ДОЛЖНА была об этом рассказать.

От его крика сердце болезненно сжалось и ухнуло вниз, где от страха уже все крутилось, как на центрифуге.

С оглушительным грохотом остатки стола свалились на землю, не выдержав удар кулаком. Выпуская пар, Нокт ещё попинал куски сломанного стола. Успокоился. Сразу опустились его напряжённые плечи, немного сгорбилась спина, лицо приобрело спокойно-отрешенное выражение. С таким же спокойным тоном мне сообщили:

— Сонед был прав насчет тебя.

Просто слова. Но по ощущениям — окатил ледяной водой. Сохраняя отрешенный вид, Нокт вышел их палатки. А я опять осталась одна. Чёрт! Когда я обнаружила Мишку с другой мне было все равно. Почему же сейчас все внутри разрывается? Почему слёзы текут по щекам?

Когда за Ноктом запахнулись края палатки, стало холоднее, не смотря на то, что работали обогреватели. В этот момент все обрушилось: его доверие, мои надежды на что-то хорошее.





Предательство (8)




Не прошло и минуты и за моей спиной раздался треск разрываемой ткани. Черный коготь с моего пальца размером медленно опускался вниз, разрывая плотную ткань палатки до самой земли. В образовавшуюся щель заглянула усатая морда снежного барса, уставив свои любопытные глаза на пытающуюся сдержать слёзы хозяйку. Но лично у меня не было никакого желания ни видеться с кем-то, ни тем более говорить. Но кого бы интересовало моё мнение. Еле втиснувшись в щель, Нана с видом женщины, которая оказалась права в затянувшемся споре — нос забрала кверху, хвост поднят трубой, направилась ко мне походкой шальной императрицы. С этим же видом возле меня соизволили плюхнуться на седалищное место.

— Не начинай! — уже предчувствуя к чему это все идёт, попросила я.

"Я же говорила!" — не вняв моей просьбе, начала эйла.

— Ты много о чем говорила! — вспылила я. — И всегда все на зло мне!

"Ты ещё на весь лагерь закричи! — зарычала Нана.

Но тут же затихла и, прижимая уши к голове, а хвост поджимая под себя, с опаской озиралась по сторонам.

За пределами палатки нарастала паника. Неготовые к резким переменам повстанцы сворачивали лагерь под четким руководством своего лидера. За всей этой суматохой никто и не заметил вторжения в ноктовскую палатку.

— "Так," — эйла отвлекла меня от созерцания творящегося хаоса. — "Я здесь не за тем, чтобы выслушивать твои мысли и обиды. Я пришла вытащить тебя отсюда."

— Вытащить? Зачем? — после устроенного Ноктом скандала мозг отказывался работать.

— "А ты думаешь, что связь с Охотником тебе простят?" — возмутилась Нана. — "Кто-то отослал Королеве сообщение о твоем проступке. Совет Старейшин требует твоей немедленной сдачи. Воительницы в гневе и требуют жестокой казни. Королева обещала лично оторвать тебе голову!"

Было что-то в ее словах… неправильное. Что-то выбивалось из общего уклада жизни Воительниц. И это что-то меня смущало. Я прожила с ними достаточно времени, чтобы понять — те не поверят информации от третьих лиц. На уровне интуиции мне казалось, что Рая так не поступит. Она хоть молода и горяча, но рубить головы направо и налево без суда и следствия не станет.

— Когда пришел ответ от Раи?

— "Сразу же", — после недолгого молчания ответила Нана. На уровне эмоций я чувствовала, что эйла тоже начала что-то подозревать.

Дело в том, что в последнее время наши враги с завидной регулярностью находят способы прослушать наши сообщения. Чтобы избежать этого, главнокомандующими было принято решение создать несколько станций, которые шифруют зашифрованные сообщения. То есть от, например, нас, Воительниц, идет сообщение, допустим, о наступлении врага. Сообщение уже шифрованное. Это сообщение поступает в первый центр шифровки. Его еще раз шифруют, но уже по своему шифру. И так несколько раз. И вся эта суматоха продолжается до пяти минут. Но уж никак сообщение не может прийти сразу. Остается только одно…

— Предатель где-то в лагере, — я направилась к выходу из палатки. — Надо сообщить Нокту!

Но не успела я сделать и шага, как Нана перегородила мне дорогу.

— "Сама-то поняла, что сейчас сказала?" — зарычала эйла. — "Тебя и так подозревают в предательстве, а эта информация только усугубит твое положение. Не знаю почему, но братец Нокта тебя не долюбливает, я это его по глазам вижу. И он постарается обвинить тебя во всех бедах."

— Нана, брось, что за глупости…

— "А по-твоему он тебя от большой любви оскорблял при свидетелях?!"

Да, Нана в очередной раз права. Идти сейчас к Нокту, когда неподалеку шарахается его брат, равносильно самоубийству. Да и сам он сейчас в таком состоянии, что мне проще самой повешаться.

— "Насть, — привлекла мое внимание эйла. — Забирайся на меня и полетели отсюда. Для тебя любое промедление опасно!"

В ее словах был здравый смысл. А в моих поступках он отсутствовал.

— Нет, — уверенно ответила я и обогнула эйлу по дуге, выходя из палатки.

— "Что значит ""нет"?" — опешила Нана. — "Тебя сильно головой к дереву припечатали или в детстве часто роняли?"

Очередные оскорбления и обвинения. Мне уже кажется, что я не взрослая девушка, а, как минимум пятилетний ребенок.

— "Почему до тебя не дойдет простая истина — тебе сваливать надо! "