Кошмары

– Ты о чем? – не поняла Тайна.

– Ну, если Лена однажды затопит парк, Иван Николаевич наденет водолазный костюм и спасется.

По всей видимости, это была шутка, но Тайна уже успела понять, что юмор – это не по ее части. То, над чем смеялись детдомовцы, сбивало с толку, ставило в тупик, но не веселило. Тайна поняла, что не способна понимать шутки, когда за завтраком Ринат, подсевший за общий стол, рассказал анекдот:

– Лезет, значит, корова на дерево. Мимо проходит мужик и спрашивает: «Корова, корова, зачем ты на дерево лезешь?» – «Яблок хочу поесть». – «Так это же береза, на ней яблоки не растут!» – «А у меня с собой!»

Детдомовцы долго смеялись, пихая друг друга локтями и роняя крошки омлета из перекошенных смехом ртов, а Тайна смотрела на них и удивлялась. Абсурдная история о корове ввергла детей в странное неконтролируемое состояние, что-то вроде истерики. Тайна пришла к выводу, что если все люди одинаково реагируют на шутки, при случае эту их слабость можно использовать как оружие, ну или хотя бы как отвлекающий маневр. «Вот если б я знала анекдот про корову раньше, можно было бы рассказать его тогда, на лестнице», – подумала Тайна, вспомнив вчерашнюю взбучку от Лены и ее прихвостней.

Тем временем Иван Николаевич подсоединил к шлему пару резиновых шлангов, включил компрессор и сел в кресло, положив руки в грубых резиновых перчатках на подлокотники.

– Ну вот, – сказала Маша. – Теперь он так до обеда просидит.

– Хорошо, – произнесла Тайна. – А мы будем наблюдать.

Прошло приблизительно полчаса. Директор не двигался, как будто уснул в своем костюме, а вот лежавший смятой грудой батут, наоборот, зашевелился. Арена чуть-чуть приподнялась, морщины на разноцветном пластике начали разглаживаться.

– Мне надо посмотреть ближе, – сказала Тайна.

– На батут или на директора? – уточнила Маша.

– На директора. Я хочу заглянуть к нему в шлем.

Как и все детдомовцы, Маша робела перед Иваном Николаевичем и старалась держаться от него подальше, даже когда использовала свою паучью магию. Директор вроде бы не обижал воспитанников, не кричал и никого не наказывал (с этой работой неплохо справлялась Лена), и все же его боялись куда больше, чем старосту. Иван Николаевич внушал детям суеверный ужас, словно они были беспомощными дикарями, а он – могущественным языческим божеством. Однако Тайна знала, что Маша преодолеет страх и сделает все, что ей будет велено.

– Ладно… – сказала девочка после секундной заминки. – Я никогда так не делала, но могу попробовать…

Паук покинул паутину и начал медленно спускаться по стене. Тайна, прежде не видевшая мир с такого ракурса, удивлялась, каким все выглядело огромным. Каждая выбоина или царапина на кирпичной кладке казалась ямой или оврагом, а валявшийся на полу гвоздь напоминал железное бревно. Паук пересек бескрайнее бетонное поле и приблизился к ноге Ивана Николаевича. Обутая в тяжелый металлический сапог, она выросла перед взором Тайны словно медная, с пятнами зелени башня.

– Попытаюсь подняться… – дрожащим голосом пробормотала Маша.

Паук начал свое восхождение, прополз по ноге, по торсу и вскоре взобрался на медную манишку, закрывавшую грудь. Чуть выше начинался шлем с клапанами и круглыми окошками спереди и по бокам.

– Дальше? – спросила девочка.

– Да.

Паук преодолел крутой подъем и взобрался на обод иллюминатора. По идее, Тайна должна была увидеть лицо директора, но за толстым стеклом клубилась непроглядная чернота.

– Так я и думала, – сказала Тайна и открыла глаза.

Маша сидела рядом, ее трясло. В лице, и без того бледном, не осталось и капельки крови. Тайна стряхнула с руки паука и обняла девочку.

– Я все хорошо сделала? – спросила Маша. – Ты довольна?

– Да, все отлично. Ты мне очень помогла.

Тайна почувствовала, что Маша немного расслабилась. Спустя минуту-другую ее почти перестало колотить.

– Ого, что мы сделали, – сказала Маша, отстраняясь от Тайны и заглядывая ей в глаза. – Мы прямо ему на голову взобрались! Да мы с тобой смелее, чем Лена!

– Эта ваша Лена только и делает, что прячется за чужими спинами, – с презрением бросила Тайна. – Она маленькая трусливая дрянь.

Маша пробормотала что-то неразборчивое, а Тайна поднялась с кровати и подошла к окну. Сейчас над парком светило солнце, но девушка знала, что вечером небо снова заволокут тучи.

– Ну ничего, – произнесла Тайна, глядя на уходящую вдаль и скрывающуюся среди деревьев теплотрассу. – Я тут наведу порядок…





* * *


За обедом дети выглядели взбудораженными и шумели больше обычного.

– Чего это они? – спросила Тайна, глядя по сторонам.

– Так ведь сегодня воскресенье, – пожала плечами Маша. – Сейчас все пойдут на прогулку, и мы тоже. Я первый раз буду гулять с кем-то, а не одна! Давай на качелях покатаемся? Или, если хочешь, можем просто на траве поваляться…

– Значит, прогулка… ага… – задумчиво пробормотала Тайна.

Вполуха слушая Машину болтовню, она поискала глазами Рината. Он сидел за соседним столом в компании Дины, Лили и еще нескольких детдомовцев, с которыми Тайна не успела познакомиться. Ринат единственный из всех ел, держа в левой руке вилку, а в правой нож и, опять же, единственный вел себя в соответствии с лозунгом, встречавшим каждого посетителя столовой: «Когда я ем, я глух и нем». Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, библиотекарь поднял глаза от тарелки. Тайна едва заметно кивнула, Ринат кивнул в ответ.


– А еще я нашла в парке большой муравейник, ну просто огромный, – продолжала болтать Маша. – Я тебе его покажу. Муравьи, конечно, не пауки, но тоже интересные…

Когда Ринат направился к столу, куда дети относили подносы и грязную посуду, Тайна быстро покидала в рот последние куски картошки (надо помнить о Злом-человеке-на-крыльях!) и встала.

– Ты все? – засуетилась Маша. – Я сейчас, подожди…

– Доедай спокойно, я пока посуду отнесу, – сказала Тайна.

Ринат тянул время, делая вид, что поправляет шаткую башню из грязных мисок. Других детей поблизости не было.

– Надо поговорить, – сказала Тайна, пристраивая поднос на угол стола. – Я узнала кое-что важное.

– Во время прогулки, – негромко произнес Ринат. – Приходи к большому дубу, его видно из окна столовой. Мы с Дарьяной тоже придем.

Поправив напоследок стоявшие на краю стола кружки, Ринат направился к выходу, а Тайна как бы от нечего делать подошла к одному из трех окон. Отсюда открывался вид на ржавые качели, большую песочницу и несколько облезлых лавочек. Сразу за унылой игровой площадкой росли первые деревья, а метрах в ста – ста пятидесяти возвышалась темная развесистая крона. Похоже, это и был тот самый дуб, о котором говорил Ринат.

– Ну что, идем? – послышался голос Маши. – А то все качели займут! Раньше меня всегда прогоняли, но теперь же нас двое…

– Вам можно играть только здесь? – спросила Тайна, кивая на грязную, размытую ежедневными дождями песочницу. – Или дальше заходить тоже разрешается?

– Можно ходить где угодно, – сказала Маша, облокачиваясь на подоконник и расплющивая нос о грязное стекло. – Все равно никто отсюда не сбежит, парк не выпустит. Поэтому я всегда играла среди деревьев, подальше от остальных детей. Там белки, кроты и всякие насекомые…

– Понятно, – кивнула Тайна.

– Мы и сейчас можем гулять сами. – Маша посмотрела на Тайну. – Так даже лучше.

– Мне нужно кое с кем встретиться. Идем.

В прихожей было не протолкнуться – детдомовцы шумно разбирали куртки, кто-то обувался, прыгая на одной ноге и толкая соседей. Всем хотелось поскорее вырваться на свежий воздух. Тайна подняла с пола свою косуху, которую успели не только сбросить с крючка, но и как следует истоптать, помогла Маше найти ее залоснившуюся нейлоновую куртку, когда-то красную, а сейчас выгоревшую до кирпичного цвета, и пробралась к выходу.

– Как тут здорово… – сказала Маша, полной грудью вдыхая сырой осенний воздух.

Тайна согласно кивнула. В котельной пахло ночлежкой, осыпающейся штукатуркой и туалетом, но за время, проведенное в приюте, девушка перестала чувствовать эти запахи. С удовольствием вдыхая острый аромат преющих на влажной земле листьев, Тайна направилась в сторону игровой площадки. Она решила, что идти прямиком к дубу – не лучшая идея.

– А с кем мы должны встретиться? – спросила Маша, понизив голос.

– С Ринатом. Только это секрет.

Тайна и Маша сели на лавочку, а детдомовцы разбрелись по игровой площадке, оккупировав качели и песочницу. Откуда-то появились пластмассовые ведерки, лопаточки и формочки для песка.

– Давайте играть в похороны! – предложила какая-то девочка, притащившая с собой куклу, такую грязную и замызганную, словно ее уже не раз хоронили.

Похоже, игра была знакомая, и все участники хорошо знали свои роли. Мальчики принялись рыть могилу, а девочки готовить куклу к погребальному обряду. Кто-то затянул куплет про гниющего покойника, вставшего над могильным склепом.

– Она была ведьмой, пока не умерла, – говорила хозяйка куклы, делая круглые глаза. – Точнее, ее забросали камнями на площади, перед церковью. Надо закопать ее поглубже, а в сердце вбить осиновый кол!

Лена в сопровождении Артема, Максима и повелителя крыс Тимофея прохаживалась по игровой площадке, а вот Рината и Дарьяны видно не было. Когда староста со своими телохранителями скрылась за качелями, а над куклой воздвиглось нечто среднее между мавзолеем и египетской пирамидой, Тайна поднялась с лавочки.

– Давай прогуляемся, – сказала она Маше.

Между деревьями было влажно и сумрачно, а в воздухе, вроде бы свежем и бодрящем, Тайна почувствовала что-то нездоровое. Казалось, ежедневные ливни заставляли парк гнить изнутри, и эта гниль проникала в почву и растения, отравляла воздух и подземные воды. Оглянувшись, Тайна увидела среди деревьев кирпичную трубу. Она возвышалась над зданием, как нелепый каменный палец, нацеленный в небо. Девушка знала, где находился источник отравы, и собиралась прикрыть эту лавочку.

Вскоре Тайна и Маша вышли на поляну, усыпанную желудями. Крона с темно-зеленой листвой давала густую тень, в которой другие деревья просто не смогли бы вырасти. Пружиня кроссовками по мягкому дерну, Тайна пересекла поляну. Вокруг царила неестественная тишина: падавшая из года в год листва гасила малейшие звуки. Дерево, возле которого Ринат назначил встречу, было большим и старым, с морщинистой, как будто иссеченной шрамами корой. Узловатые корни выступали из земли, словно однажды дуб решил перебраться на другое место, подальше от котельной, но в последний момент передумал.

Тайна прислонилась спиной к стволу и принялась ждать. Маша носилась туда-сюда, собирая желуди и набивая ими карманы.

– Из них можно украшения делать и всякое другое… Хочешь, я тебе браслет сделаю или бусы? А ты знаешь, что если натыкать в желудь веточек, получится паук?.. О, смотри, что я нашла!

Маша подбежала к Тайне и вручила ей овальный камень, облепленный опавшими листьями.

– Я думаю, это окаменевшее яйцо птеродактиля! Они, наверное, вили здесь гнезда миллион лет назад! Ты знаешь, кто такие птеродактили?

– Динозавры вроде бы, – сказала Тайна, взвешивая на ладони камень. Он был примерно втрое больше куриного яйца и довольно увесистый.

– Да, летающие динозавры. Они жили-жили, а потом вымерли. Мы принесем это яйцо к себе, положим на батарею, и из него вылупится маленький птеродактиль!

Тайна сомневалась, что им повезло найти окаменевшее яйцо динозавра, но выбрасывать камень не стала, чтобы не обидеть подругу. Маша убежала собирать желуди, а Тайна осталась стоять возле дерева. Несколько минут все было тихо, но вот где-то неподалеку хрустнула сухая ветка, а вскоре послышались приглушенные шаги. Как только из-за деревьев показались Ринат и Дарьяна, Маша метнулась к Тайне и схватила ее за руку.

– Лена вас не видела? – спросил Ринат, подозрительно вглядываясь в заросли, окружавшие поляну.

– Нет, не видела, – сказала Тайна.

– Отлично. Если она что-то заподозрит, у нас будут серьезные неприятности.