Короткое лето
Часть 56 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Парковка дальше! Здесь нельзя останавливаться! Вот же знак!
Я беззвучно выматерился, проехал пятнадцать метров и притер машину к бордюру. Над головами сыпали бесцветными искрами ослепительные сгустки энергии, освещавшие перекресток, и казалось, будто те падают прямо на меня и раскаленными гвоздями втыкаются в голову. Болезненно заныло левое плечо, и я поторопил помощника:
— Идем!
— А «вепрь»?
— Да пусть остается. Его не видно.
Я первым поднялся на крыльцо, распахнул звякнувшую колокольчиком дверь и шагнул через порог. Красившая губы за стойкой администратора невзрачная тетенька средних лет оторвалась от зеркальца и строго спросила:
— Вам назначено?
— Мы от Селина.
Тетенька указала на дверь приемной.
— Проходите. Врач сейчас вас примет.
Кабинет был обставлен скудно. Стол, пара стульев, стеклянный шкаф с медикаментами и застеленная белой простыней каталка. Окно выходило во двор.
Я опустился на стул для посетителей; Иван остался стоять, подпирая плечом стену.
Салават ждать себя не заставил и появился буквально через минуту.
— Что беспокоит? — спросил он, проходя за стол.
Выглядел целитель лет на пятьдесят, кожу в уголках глаз и губ покрывала сеть тонких морщинок. Башкир или татарин? Одно из двух, да.
— Травматическая ампутация ноги беспокоит, — ответил я, выкладывая на стол записку Селина.
— А! — сообразил целитель. — Деньги принесли? — И сразу рассмеялся: — Шучу-шучу, потом сочтемся.
— Так что с больницами?
Салават достал из ящика стола потрепанный журнал, полистал его и задумался.
— Госпиталь не вариант? — уточнил он некоторое время спустя.
— Нет.
— Тогда остается клиника «Серебряный лотос». Это в Китае. Акупунктура, аборты, травматология. Есть и целитель, и хирург.
— И все? — усомнился я.
Целитель вздохнул.
— Дело в том, что удар «плазменным цветком», как и многими другими алхимическими заклинаниями, приводит к некрозу пораженных тканей. Целитель может на время стабилизировать состояние больного, но без хирургического вмешательства пациент обречен. Никакая магия не поможет. «Лазаря» колоть бесполезно, даже «Небесное исцеление» не сработает, если рану правильно не обработать.
— И что из этого следует?
— Вчера в Форте вели прием пять хирургов. Именно хирургов, а не коновалов, от которых проблем больше, чем пользы. Госпиталь и ведомственную больницу Дружины отбрасываем сразу, а про Ковшова все знают, что он стучит по поводу и без. К нему не пойдут.
— Остаются двое, — заметил Иван.
— Щеглов принимает на дому. Делать операцию, затем везти человека куда-то к целителю — да проще сразу пристрелить, чтобы не мучился. Нет, если люди не совсем, — постучал Салават костяшкам по столу, — они поедут в «Лотос». Выйдет и быстрее, и дешевле.
Я поднялся на ноги и кивнул.
— Благодарю.
— Обращайтесь!
Мы вышли на улицу, и Грачев спросил:
— Ну что, в Китай?
— Ты — в бар.
— Не, дальше с вами. Уговор дороже денег.
Я вздохнул и махнул рукой.
— Ладно, вместе — так вместе.
Решив не ехать по разбитой Комсомольской, я спустился на Кривую, где дорога была получше, а у железнодорожного моста свернул к промзоне. Вскоре вдоль поворота на Донецкое шоссе потянулся многоподъездный жилой дом, изогнутый и длиннющий. Именно он своим сходством с Великой Китайской стеной в свое время и обеспечил название району; сами узкоглазые обосновались в окрестностях Эстонских болот уже позже.
Переваливаясь на неровной дороге, «буханка» въехала через арку во двор жилого дома, и я велел Ивану смотреть по сторонам, но никакого «Серебряного лотоса» поблизости не оказалось.
На плакате компьютерного салона варвар крошил гигантским топором набегавшую на него нежить, да еще переливались огнями окна непонятного заведения под названием «Гипноз. Путешествие в подсознание», а вот вывеска магазина была на редкость ясной и лаконичной: «Продукты».
Я уже собрался притормозить у курившего на газоне дворника, но тут Иван указал на одну из трехэтажек:
— Похоже, там!
Мы проехали через двор и притормозили у торца дома, на стене которого красовалась нарисованная от руки загнутая стрелка с подписью «Клиника»; рядом шло несколько иероглифов.
— Не сопрут машину? — засомневался Грачев.
— Сопрут, — согласился я с его опасением, проехал за угол и остановился у центрального входа клиники.
«Серебряный лотос», так и есть.
На скамейках там сидело несколько болезненного вида людей, мужчин и женщин, тут же прохаживался невысокий китаец в футболке, тренировочных штанах и почему-то сланцах.
Захлопнув дверцу, я сунул охраннику мятую пятисотку и попросил:
— За машиной присмотри.
Парень часто-часто закивал.
— Прокараулишь — голову оторву, — пообещал Иван, из которого можно было скроить двух таких китайцев, а при желании и трех.
За солидной железной дверью оказался темный коридор, через него мы прошли в приемный покой с расставленными вдоль стен лавками. Я подошел к конторке регистратуры и спросил:
— Администратор где?
Молодая китаянка захлопала глазами.
— Иглы колоть. Массас делать. Тлавы саваливать. Член твелтый как нефлитовый сесл стоять!
— Травматология где?
— Тлавма?
— Да, травма! Травма!
Сидевший на кушетке мужчина с покрытым белесыми язвами лицом оторвался от книги в мягкой обложке и подсказал:
— Вам с другой стороны вход нужен. Но можно и через дом пройти. На второй этаж и направо.
— Спасибо!
Мы с Иваном направились к лестнице, Грачев хохотнул:
— А может, на массас?
— Не стоит!
— Тьфу на вас, дядя Слава! — фыркнул Иван и улыбнулся: — Но опять же как нефритовый жезл…
Он уже в голос заржал и поспешил за мной.
На втором этаже потянулся темный коридор с запертыми дверьми; слышалась релаксирующая музыка, в воздухе плавал густой аромат благовоний. Но очень скоро он сменился специфическим запахом медикаментов и дезинфицирующих средств. Да и музыка смолкла.
Вместо администратора прием в травматологическом отделении вел дежурный врач. Лысоватый мужчина средних лет пил кофе и дымил сигаретой, демонстрируя не самый здоровый образ жизни.
Иван прошелся по комнате, с интересом разглядывая развешенные на стенах плакаты, а я подошел к закутку доктора и спросил:
— С травматической ампутацией ноги где пациент?
Врач затянулся, выдохнул дым и хлебнул кофе.
— А вы кто? — уточнил он после этого.
— Родственники, — сообщил Иван, не отрываясь от плаката с правилами осуществления искусственного дыхания.
Я беззвучно выматерился, проехал пятнадцать метров и притер машину к бордюру. Над головами сыпали бесцветными искрами ослепительные сгустки энергии, освещавшие перекресток, и казалось, будто те падают прямо на меня и раскаленными гвоздями втыкаются в голову. Болезненно заныло левое плечо, и я поторопил помощника:
— Идем!
— А «вепрь»?
— Да пусть остается. Его не видно.
Я первым поднялся на крыльцо, распахнул звякнувшую колокольчиком дверь и шагнул через порог. Красившая губы за стойкой администратора невзрачная тетенька средних лет оторвалась от зеркальца и строго спросила:
— Вам назначено?
— Мы от Селина.
Тетенька указала на дверь приемной.
— Проходите. Врач сейчас вас примет.
Кабинет был обставлен скудно. Стол, пара стульев, стеклянный шкаф с медикаментами и застеленная белой простыней каталка. Окно выходило во двор.
Я опустился на стул для посетителей; Иван остался стоять, подпирая плечом стену.
Салават ждать себя не заставил и появился буквально через минуту.
— Что беспокоит? — спросил он, проходя за стол.
Выглядел целитель лет на пятьдесят, кожу в уголках глаз и губ покрывала сеть тонких морщинок. Башкир или татарин? Одно из двух, да.
— Травматическая ампутация ноги беспокоит, — ответил я, выкладывая на стол записку Селина.
— А! — сообразил целитель. — Деньги принесли? — И сразу рассмеялся: — Шучу-шучу, потом сочтемся.
— Так что с больницами?
Салават достал из ящика стола потрепанный журнал, полистал его и задумался.
— Госпиталь не вариант? — уточнил он некоторое время спустя.
— Нет.
— Тогда остается клиника «Серебряный лотос». Это в Китае. Акупунктура, аборты, травматология. Есть и целитель, и хирург.
— И все? — усомнился я.
Целитель вздохнул.
— Дело в том, что удар «плазменным цветком», как и многими другими алхимическими заклинаниями, приводит к некрозу пораженных тканей. Целитель может на время стабилизировать состояние больного, но без хирургического вмешательства пациент обречен. Никакая магия не поможет. «Лазаря» колоть бесполезно, даже «Небесное исцеление» не сработает, если рану правильно не обработать.
— И что из этого следует?
— Вчера в Форте вели прием пять хирургов. Именно хирургов, а не коновалов, от которых проблем больше, чем пользы. Госпиталь и ведомственную больницу Дружины отбрасываем сразу, а про Ковшова все знают, что он стучит по поводу и без. К нему не пойдут.
— Остаются двое, — заметил Иван.
— Щеглов принимает на дому. Делать операцию, затем везти человека куда-то к целителю — да проще сразу пристрелить, чтобы не мучился. Нет, если люди не совсем, — постучал Салават костяшкам по столу, — они поедут в «Лотос». Выйдет и быстрее, и дешевле.
Я поднялся на ноги и кивнул.
— Благодарю.
— Обращайтесь!
Мы вышли на улицу, и Грачев спросил:
— Ну что, в Китай?
— Ты — в бар.
— Не, дальше с вами. Уговор дороже денег.
Я вздохнул и махнул рукой.
— Ладно, вместе — так вместе.
Решив не ехать по разбитой Комсомольской, я спустился на Кривую, где дорога была получше, а у железнодорожного моста свернул к промзоне. Вскоре вдоль поворота на Донецкое шоссе потянулся многоподъездный жилой дом, изогнутый и длиннющий. Именно он своим сходством с Великой Китайской стеной в свое время и обеспечил название району; сами узкоглазые обосновались в окрестностях Эстонских болот уже позже.
Переваливаясь на неровной дороге, «буханка» въехала через арку во двор жилого дома, и я велел Ивану смотреть по сторонам, но никакого «Серебряного лотоса» поблизости не оказалось.
На плакате компьютерного салона варвар крошил гигантским топором набегавшую на него нежить, да еще переливались огнями окна непонятного заведения под названием «Гипноз. Путешествие в подсознание», а вот вывеска магазина была на редкость ясной и лаконичной: «Продукты».
Я уже собрался притормозить у курившего на газоне дворника, но тут Иван указал на одну из трехэтажек:
— Похоже, там!
Мы проехали через двор и притормозили у торца дома, на стене которого красовалась нарисованная от руки загнутая стрелка с подписью «Клиника»; рядом шло несколько иероглифов.
— Не сопрут машину? — засомневался Грачев.
— Сопрут, — согласился я с его опасением, проехал за угол и остановился у центрального входа клиники.
«Серебряный лотос», так и есть.
На скамейках там сидело несколько болезненного вида людей, мужчин и женщин, тут же прохаживался невысокий китаец в футболке, тренировочных штанах и почему-то сланцах.
Захлопнув дверцу, я сунул охраннику мятую пятисотку и попросил:
— За машиной присмотри.
Парень часто-часто закивал.
— Прокараулишь — голову оторву, — пообещал Иван, из которого можно было скроить двух таких китайцев, а при желании и трех.
За солидной железной дверью оказался темный коридор, через него мы прошли в приемный покой с расставленными вдоль стен лавками. Я подошел к конторке регистратуры и спросил:
— Администратор где?
Молодая китаянка захлопала глазами.
— Иглы колоть. Массас делать. Тлавы саваливать. Член твелтый как нефлитовый сесл стоять!
— Травматология где?
— Тлавма?
— Да, травма! Травма!
Сидевший на кушетке мужчина с покрытым белесыми язвами лицом оторвался от книги в мягкой обложке и подсказал:
— Вам с другой стороны вход нужен. Но можно и через дом пройти. На второй этаж и направо.
— Спасибо!
Мы с Иваном направились к лестнице, Грачев хохотнул:
— А может, на массас?
— Не стоит!
— Тьфу на вас, дядя Слава! — фыркнул Иван и улыбнулся: — Но опять же как нефритовый жезл…
Он уже в голос заржал и поспешил за мной.
На втором этаже потянулся темный коридор с запертыми дверьми; слышалась релаксирующая музыка, в воздухе плавал густой аромат благовоний. Но очень скоро он сменился специфическим запахом медикаментов и дезинфицирующих средств. Да и музыка смолкла.
Вместо администратора прием в травматологическом отделении вел дежурный врач. Лысоватый мужчина средних лет пил кофе и дымил сигаретой, демонстрируя не самый здоровый образ жизни.
Иван прошелся по комнате, с интересом разглядывая развешенные на стенах плакаты, а я подошел к закутку доктора и спросил:
— С травматической ампутацией ноги где пациент?
Врач затянулся, выдохнул дым и хлебнул кофе.
— А вы кто? — уточнил он после этого.
— Родственники, — сообщил Иван, не отрываясь от плаката с правилами осуществления искусственного дыхания.