Королевство плоти и огня
Часть 69 из 134 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Когда ему снятся кошмары, о которых он тебе говорил, и он начинает просыпаться, иногда его разум застревает в этом безумии, – продолжал Киеран.
Кому, как не мне знать, что кошмары могут казаться очень реальными.
– А если он не покормился, то может немного превращаться в зверя, которого они из него сделали, – закончил он.
В монстра.
Содрогнувшись, я закрыла глаза. Что он сказал, когда я назвала его монстром? «Я не родился таким. Меня таким сделали». Но он таким не был. Мое сердце заныло так же сильно, как и в тот раз, когда Кастил рассказывал о своем плене.
Я прерывисто вздохнула и открыла глаза. Киеран смотрел на меня.
– Он не зверь, – сказала я. Не знаю почему, но мне нужно было это сказать. – Не знаю, кто он, но не зверь. Он не монстр.
– Нет, не монстр. – Он склонил голову набок. – Думаю, он бы тебе понравился, если бы ты встретила его до всего этого.
Мне так сильно этого захотелось, что я встревожилась. Я положила руку себе на талию.
Губы Киерана искривила невеселая улыбка, словно он знает, о чем я думаю.
– Могу представить, что многое было бы иным.
Я медленно кивнула, вытаскивая себя из пучины сожалений, которая разверзлась в моей груди.
– А почему он не кормился? Ведь в крепости были атлантианцы? И здесь есть атлантианцы.
Киеран кивнул.
– Он много от кого мог бы кормиться, но не стал этого делать.
– Почему? Почему он довел себя до такого голода?
Он поднял бровь.
– Хороший вопрос, не так ли?
* * *
Мой очень хороший вопрос не получил ответа и терзал меня, пока я умывалась и надевала мешковатые штаны и темно-зеленую тунику, которую нашла в свертке Квентина. Беспокоили меня и другие вопросы, оставшиеся без ответа. Почему Кастил не кормился? Внесли ли кошмары вклад в мучившую его печаль? Если сегодня он был не слишком близок к грани, то каким станет, когда до нее дойдет? Что бы случилось, если бы он не… не покормился от меня другим способом?
И почему я вообще позволила Кастилу сделать то, что он сделал, когда он явно был не в своем уме? И почему он так поступил? Толкнула ли его на это жажда крови? Или он почуял мое возбуждение? У меня загорелось лицо, и я не была уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.
В любом случае я ошибалась, когда сказала, что не стремлюсь к смерти. Но что, если бы он балансировал на грани и использовал рот для других целей? У меня внутри все оборвалось.
Я расчесала спутанные волосы. В мягком свете лампы их цвет напомнил скорее рубиновое вино, чем пылающий огонь, какими они часто казались на солнце. Я наклонила голову набок. Отметины от укуса больше не были видны, но я все равно оставила волосы распущенными и вернулась в спальню.
Киеран стоял у входа на террасу, уставившись на дверь. Я не сильно удивилась тому, что он не ушел.
– Выполняешь обязанности няньки? Я же согласилась на брак. – Я взяла набедренные ножны. Слово «брак» по-прежнему странно звучало на моих устах. – Я не собираюсь бежать.
Он повернулся ко мне.
– Жду, чтобы спросить, не хочешь ли ты позавтракать.
– О!
Сунула кинжал в ножны и поправила подол туники. Она была более облегающей, чем я привыкла, но чистой. Я посмотрела на дверь.
– Разве… разве мы не подождем Кастила?
– Это не обязательно. Он найдет нас, когда будет готов.
Я покусывала нижнюю губу. Как-то не совсем правильно уходить, когда он… когда у него какие-то проблемы. Странно, что я так о нем беспокоюсь.
– Хочешь поесть прямо сейчас? – спросил Киеран, привлекая мое внимание. – Или сначала посмотреть на залив?
– На залив, – выбрала я, зная, что мой желудок по-прежнему завязан узлом и я не смогу ничего проглотить.
– Хорошо.
Киеран открыл дверь.
Мы вышли через террасу и пересекли двор. Воздух оказался теплее, чем я ожидала. Через несколько секунд я закатала рукава туники.
– Не думала, что тут будет такая хорошая погода.
– Если не считать Карсодонию, то мы в самой южной части Солиса. По ночам становится прохладно, особенно зимой, но дни остаются приятными.
– Как и в столице.
Я задрала голову, подставляя лицо солнцу. Издалека, наверное, из-за крепости, доносились голоса и смех.
– Ты был с Кастилом в столице?
– Да, некоторое время. Мне там не очень понравилось.
Я оглянулась на него, вскинув бровь. Он пожал плечами.
– Слишком много Вознесшихся. Слишком много людей.
– А в Атлантии не слишком много людей?
Мы шли мимо выщербленной каменной стены. Черные воды Стигийского залива блестели, как обсидиан, неподвижные и безбрежные. Залив простирался насколько хватало глаз и исчезал за горизонтом.
– Пока еще нет, но если население продолжит расти, наши города тоже будут переполнены.
Мы взобрались на небольшой холм, и я обернулась. За стенами крепости ничего не видно.
– Но у вас есть Предел Спессы.
Киеран кивнул, а я все еще не могла поверить, что здесь что-нибудь есть. Я начала спускаться с холма, и трава сменилась песком. Мы подошли ближе к разрушенным пирсам, которые выступали из воды как сгнившие пальцы. Здесь нет запаха сырости, воздух благоухает лавандой, но я не увидела ни одного растения с фиолетовыми цветками. Я смотрела на безжизненные полночные воды, гадая, проснется ли когда-нибудь бог, спящий в заливе. А если бог обычных людей и окончаний восстанет, то что подумает он о мире, который оставил, и о том, что сделали со смертными, о которых он заботился после их смерти?
Пока я смотрела, во мне зародился внезапный порыв.
– Прошло много лет с тех пор, как я ощущала под ногами песок.
– Сейчас самое подходящее время ощутить его снова.
Ответ Киерана не удержал меня. Я скинула сапоги с носками и растянула губы в улыбке, зарывая пальцы ног в теплый крупнозернистый песок.
Киеран фыркнул.
– Малик делал то же самое, как только добирался до песка. Снимал обувь, чтобы чувствовать его ступнями.
На меня словно опустилась тяжесть. Я пошла к воде, оставив свою обувь и носки.
– Каким был Малик? То есть… какой он?
Киеран, следовавший в нескольких шагах позади меня, долго молчал.
– Он был добрым и великодушным, но еще и жутким проказником. Кастил всегда был гораздо серьезнее. – Он подошел ко мне. – Можно подумать, что это его с самого рождения готовили стать королем.
Кастил – серьезный? Это заявление удивило меня еще сильнее, чем то, что в заливе спит бог.
Должно быть, эти мысли были написаны у меня на лице, потому что Киеран сказал:
– Это с тобой Кастил такой – поддразнивает и старается вывести из себя. С другими он так себя не ведет.
– Значит, это притворство?
– Нет. Просто Кастил… более живой, когда он с тобой, – ответил вольвен, и я…
Я решила, что моя отвисшая челюсть, наверное, упала на песок.
– А Малик был жизнью и душой семьи, – продолжал Киеран. Я подобрала челюсть с земли. – И я неслучайно говорю в прошедшем времени. Даже если он жив, он не будет прежним.
– Но у него будет семья, чтобы помочь вспомнить. Родители, Кастил, ты, – рассудила я. – Вы все можете помочь ему вспомнить, каким он когда-то был.
Киеран не ответил.
Я глянула на него.
– Ты… ты думаешь, он еще жив?
– Должен быть жив. Даже если вампиры все эти годы держали в плену атлантианцев, как чистокровных, так и полукровок, они бы не позволили принцу умереть. Благодаря ему им требуется меньше крови, чтобы совершить Вознесение. Он слишком ценный трофей, чтобы позволить ему зачахнуть и умереть.
Кому, как не мне знать, что кошмары могут казаться очень реальными.
– А если он не покормился, то может немного превращаться в зверя, которого они из него сделали, – закончил он.
В монстра.
Содрогнувшись, я закрыла глаза. Что он сказал, когда я назвала его монстром? «Я не родился таким. Меня таким сделали». Но он таким не был. Мое сердце заныло так же сильно, как и в тот раз, когда Кастил рассказывал о своем плене.
Я прерывисто вздохнула и открыла глаза. Киеран смотрел на меня.
– Он не зверь, – сказала я. Не знаю почему, но мне нужно было это сказать. – Не знаю, кто он, но не зверь. Он не монстр.
– Нет, не монстр. – Он склонил голову набок. – Думаю, он бы тебе понравился, если бы ты встретила его до всего этого.
Мне так сильно этого захотелось, что я встревожилась. Я положила руку себе на талию.
Губы Киерана искривила невеселая улыбка, словно он знает, о чем я думаю.
– Могу представить, что многое было бы иным.
Я медленно кивнула, вытаскивая себя из пучины сожалений, которая разверзлась в моей груди.
– А почему он не кормился? Ведь в крепости были атлантианцы? И здесь есть атлантианцы.
Киеран кивнул.
– Он много от кого мог бы кормиться, но не стал этого делать.
– Почему? Почему он довел себя до такого голода?
Он поднял бровь.
– Хороший вопрос, не так ли?
* * *
Мой очень хороший вопрос не получил ответа и терзал меня, пока я умывалась и надевала мешковатые штаны и темно-зеленую тунику, которую нашла в свертке Квентина. Беспокоили меня и другие вопросы, оставшиеся без ответа. Почему Кастил не кормился? Внесли ли кошмары вклад в мучившую его печаль? Если сегодня он был не слишком близок к грани, то каким станет, когда до нее дойдет? Что бы случилось, если бы он не… не покормился от меня другим способом?
И почему я вообще позволила Кастилу сделать то, что он сделал, когда он явно был не в своем уме? И почему он так поступил? Толкнула ли его на это жажда крови? Или он почуял мое возбуждение? У меня загорелось лицо, и я не была уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.
В любом случае я ошибалась, когда сказала, что не стремлюсь к смерти. Но что, если бы он балансировал на грани и использовал рот для других целей? У меня внутри все оборвалось.
Я расчесала спутанные волосы. В мягком свете лампы их цвет напомнил скорее рубиновое вино, чем пылающий огонь, какими они часто казались на солнце. Я наклонила голову набок. Отметины от укуса больше не были видны, но я все равно оставила волосы распущенными и вернулась в спальню.
Киеран стоял у входа на террасу, уставившись на дверь. Я не сильно удивилась тому, что он не ушел.
– Выполняешь обязанности няньки? Я же согласилась на брак. – Я взяла набедренные ножны. Слово «брак» по-прежнему странно звучало на моих устах. – Я не собираюсь бежать.
Он повернулся ко мне.
– Жду, чтобы спросить, не хочешь ли ты позавтракать.
– О!
Сунула кинжал в ножны и поправила подол туники. Она была более облегающей, чем я привыкла, но чистой. Я посмотрела на дверь.
– Разве… разве мы не подождем Кастила?
– Это не обязательно. Он найдет нас, когда будет готов.
Я покусывала нижнюю губу. Как-то не совсем правильно уходить, когда он… когда у него какие-то проблемы. Странно, что я так о нем беспокоюсь.
– Хочешь поесть прямо сейчас? – спросил Киеран, привлекая мое внимание. – Или сначала посмотреть на залив?
– На залив, – выбрала я, зная, что мой желудок по-прежнему завязан узлом и я не смогу ничего проглотить.
– Хорошо.
Киеран открыл дверь.
Мы вышли через террасу и пересекли двор. Воздух оказался теплее, чем я ожидала. Через несколько секунд я закатала рукава туники.
– Не думала, что тут будет такая хорошая погода.
– Если не считать Карсодонию, то мы в самой южной части Солиса. По ночам становится прохладно, особенно зимой, но дни остаются приятными.
– Как и в столице.
Я задрала голову, подставляя лицо солнцу. Издалека, наверное, из-за крепости, доносились голоса и смех.
– Ты был с Кастилом в столице?
– Да, некоторое время. Мне там не очень понравилось.
Я оглянулась на него, вскинув бровь. Он пожал плечами.
– Слишком много Вознесшихся. Слишком много людей.
– А в Атлантии не слишком много людей?
Мы шли мимо выщербленной каменной стены. Черные воды Стигийского залива блестели, как обсидиан, неподвижные и безбрежные. Залив простирался насколько хватало глаз и исчезал за горизонтом.
– Пока еще нет, но если население продолжит расти, наши города тоже будут переполнены.
Мы взобрались на небольшой холм, и я обернулась. За стенами крепости ничего не видно.
– Но у вас есть Предел Спессы.
Киеран кивнул, а я все еще не могла поверить, что здесь что-нибудь есть. Я начала спускаться с холма, и трава сменилась песком. Мы подошли ближе к разрушенным пирсам, которые выступали из воды как сгнившие пальцы. Здесь нет запаха сырости, воздух благоухает лавандой, но я не увидела ни одного растения с фиолетовыми цветками. Я смотрела на безжизненные полночные воды, гадая, проснется ли когда-нибудь бог, спящий в заливе. А если бог обычных людей и окончаний восстанет, то что подумает он о мире, который оставил, и о том, что сделали со смертными, о которых он заботился после их смерти?
Пока я смотрела, во мне зародился внезапный порыв.
– Прошло много лет с тех пор, как я ощущала под ногами песок.
– Сейчас самое подходящее время ощутить его снова.
Ответ Киерана не удержал меня. Я скинула сапоги с носками и растянула губы в улыбке, зарывая пальцы ног в теплый крупнозернистый песок.
Киеран фыркнул.
– Малик делал то же самое, как только добирался до песка. Снимал обувь, чтобы чувствовать его ступнями.
На меня словно опустилась тяжесть. Я пошла к воде, оставив свою обувь и носки.
– Каким был Малик? То есть… какой он?
Киеран, следовавший в нескольких шагах позади меня, долго молчал.
– Он был добрым и великодушным, но еще и жутким проказником. Кастил всегда был гораздо серьезнее. – Он подошел ко мне. – Можно подумать, что это его с самого рождения готовили стать королем.
Кастил – серьезный? Это заявление удивило меня еще сильнее, чем то, что в заливе спит бог.
Должно быть, эти мысли были написаны у меня на лице, потому что Киеран сказал:
– Это с тобой Кастил такой – поддразнивает и старается вывести из себя. С другими он так себя не ведет.
– Значит, это притворство?
– Нет. Просто Кастил… более живой, когда он с тобой, – ответил вольвен, и я…
Я решила, что моя отвисшая челюсть, наверное, упала на песок.
– А Малик был жизнью и душой семьи, – продолжал Киеран. Я подобрала челюсть с земли. – И я неслучайно говорю в прошедшем времени. Даже если он жив, он не будет прежним.
– Но у него будет семья, чтобы помочь вспомнить. Родители, Кастил, ты, – рассудила я. – Вы все можете помочь ему вспомнить, каким он когда-то был.
Киеран не ответил.
Я глянула на него.
– Ты… ты думаешь, он еще жив?
– Должен быть жив. Даже если вампиры все эти годы держали в плену атлантианцев, как чистокровных, так и полукровок, они бы не позволили принцу умереть. Благодаря ему им требуется меньше крови, чтобы совершить Вознесение. Он слишком ценный трофей, чтобы позволить ему зачахнуть и умереть.