Королевство плоти и огня

Я посмотрела на мерцающие звезды, удивляясь тому, что их так много. Не знаю почему, но я спросила:

– Тебя это напрягает?

– Что, принцесса?

– Находиться так близко к человеку, который представляет Вознесшихся. Они так много у тебя забрали.

Прошло мгновение.

– Ради брата я готов на все.

Да, это я прекрасно понимаю.

– И ты частично атлантианка, – добавил он. – Это помогает.

Не знаю, шутил он или нет, но затем Киеран заговорил о том, что небо затягивают облака. Тема разговора сменилась. Я все больше дремала…

Мы разбили лагерь на лугу, а утром я обнаружила, что после восхода солнца нам больше не понадобятся плащи. Это значит, что мы приближаемся к цели нашего путешествия. День оставил размытые впечатления бескрайних полей и бесконечного голубого неба. После заката мы не остановились, а продолжали путь.

Затем лошади замедлили шаг. Первое, что бросилось мне в глаза, – бесконечное море глубокого ониксового цвета. Как будто небо поцеловало землю.

– Стигийский залив, – прошептала я.

– По слухам, это врата в Храмы Вечности, обитель Рейна, – ответил Кастил.

– Это правда?

– А ты поверишь, если я скажу «да», принцесса? – Он потянул меня назад так, что я опять прислонилась к нему. – Ты теплая.

– Атлантианцам же не бывает холодно.

– Не лови меня на противоречиях.

Может, из-за того, что я устала, или из-за неподвижности и красоты залива… Не знаю почему, но я рассмеялась.

– Сейчас совсем не холодно.

Он издал какой-то звук, негромкий рокот, который я скорее ощутила, чем услышала.

– Ты так редко смеешься. И всегда редко смеялась.

У меня дрогнуло сердце, но я заставила себя не обращать на это внимания и опять спросила:

– Залив и правда врата в настоящие Храмы Рейна?

Его теплое дыхание коснулось моей щеки.

– Рейн спит в Стигийском заливе, на большой глубине. Залив граничит с Помпеем, а на его южном берегу находится Предел Спессы.

От удивления у меня глаза на лоб полезли. Здесь в самом деле спит бог?

– Мы в Пределе Спессы?

– Нет, – ответил Киеран. – Туда еще примерно день ехать. Мы добрались до Помпея.

Помпей – последняя атлантианская твердыня.

Впереди что-то проступило из ночной темноты, и я забыла, что собиралась сказать.

Прежде всего я увидела Вал – или то, что осталось от его разрушенных стен. Сохранилась только часть у въезда в город, но самих ворот больше не было. Эта секция возносилась в небо на головокружительную высоту, тогда как в других местах стена поднималась не более чем на пять футов и по большей части состояла из нагромождений каменных обломков.

Мы въехали в город, которого больше нет. Вдоль дороги тянулись сожженные дома, многие лишились нескольких стен, а некоторые были разрушены до фундамента. В домах, сохранивших по крайней мере все четыре стены и крышу, не было людей, и в окнах не горел свет. Тишину нарушал только топот копыт наших лошадей по расколотой мостовой. Мы ехали дальше, мимо больших зданий с рухнувшими колоннами – я решила, что когда-то в них проводили собрания, или же это были места развлечений. Деревья походили на скелеты, мертвые и прогнившие, и нигде не было признаков жизни. То, что здесь произошло, случилось не во время войны. Иначе здания и улицы уже бы восстановили.

– Что здесь произошло?

Я поморщилась от звука своего голоса. Казалось, здесь нельзя говорить, дабы не нарушить тишину города, который казался кладбищем.

– Вознесшиеся боялись, что Помпей, некогда процветающий атлантианский город, станет пристанищем Последователей, – ответил Кастил приглушенным голосом. – Но у них не было особых причин так считать. Здесь жили Последователи, потому что после войны этим городом не правили Вознесшиеся, но в основном смертные – фермеры и им подобные. Поскольку никто из Вознесшихся не хотел управлять городом, расположенным так далеко на востоке, его просто сровняли с землей.

– А куда подевались люди, что здесь жили? – спросила я, боясь, что уже знаю ответ.

Кастил промолчал, потому что ответ появился прямо передо мной, когда дорога сделала поворот. Здесь, насколько хватало глаз, простирались кучи камней, освещенные только серебристым светом луны. Холмиков были сотни, так много, что я не могла поверить в то, что вижу, хотя и знала, что мне это не мерещится. Всех жителей Помпея перебили. Город в самом деле стал кладбищем.


– Они пришли ночью лет сорок назад, – сказал Делано. – Войско Вознесшихся. Они наводнили город, как чума, он пили кровь каждого мужчины, женщины, ребенка. Те, кого не убили, превратились в Жаждущих и разбежались из Помпея в поисках крови.

Боги.

– Убитых оставили гнить на летней жаре и замерзать на зимнем морозе, – продолжил Киеран. – Их тела остались там, где они умерли. Одного нашли под деревом, десятки лежали на улице. – Он прочистил горло. – Людей находили в постелях. Целые семьи остались в домах – матери и отцы прижимали к себе детей.

– Мы похоронили их, – сказал Кастил. – На это ушло некоторое время, но мы похоронили всех, кто остался в городе. Шестьсот пятьдесят шесть человек.

Боги богов!

Я закрыла глаза под нахлынувшим горем и потрясением, но не могла не видеть кучи и кучи камней, памятники бессмысленным смертям.

Кастил резко вздохнул.

– Итак, теперь ты знаешь, почему Вознесшиеся редко заезжают так далеко.

Знаю.

И вижу.

– Я… я даже не знаю, до какой степени я потрясена, – призналась я. – После всего, что я увидела, не понимаю, как я могла в это не верить.

Кастил крепче обхватил меня рукой, но заговорил Нейлл, эхом повторив то, что когда-то сказал принц:

– Не думаю, что ты к этому когда-нибудь сможешь привыкнуть. По крайней мере, я бы этого не хотел. Я хочу испытывать потрясение. Мне это нужно. Иначе черта, которая отделяет нас от вампиров, станет слишком тонкой.





Глава 22




Мы в молчании проехали мимо бесконечных груд камней, руин домов и общественных зданий. И остановились за городом, на берегу залива.

В эту ночь я плохо спала. Каждый раз, едва я закрывала глаза, мерещилось кладбище из камней. Но как ни странно, когда я уснула, кошмары не снились. Когда мы на рассвете пустились в путь, я знала, что руины этого города будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. И пока мы ехали вдоль Стигийского залива, я боялась того, что нас ждет в Пределе Спессы.

Когда солнце начало подниматься, поблескивая в полночно-черном заливе, необходимость в перчатках и плащах отпала. Однако холод пронизывал меня всякий раз, когда мы проезжали мимо очередного сожженного здания или запущенной фермы.

Заметив, что я рассматриваю какую-то упавшую мраморную колонну среди бурого тростника, Кастил спросил:

– Ты такого не ожидала, правда?

Я покачала головой.

– Я не знала, что тут все так. На самом деле я мало что знала о Помпее или Пределе Спессы, но никогда не думала, что найду здесь руины. Я думала, эти города еще существуют. И Виктер тоже так считал. Он говорил, что хочет съездить к заливу.

– Чем меньше людей заезжают так далеко, тем меньше риск, что народ Солиса когда-нибудь обнаружит, что сделали с этими городами и их жителями.

– И тем меньше риск, что они обнаружат эти города заново отстроенными, – добавил Делано.

Наконец день сменился ночью, и воздух опять похолодал. Пустые поля сменились дремучими лесами. Я начала опасаться, что Предела Спессы не существует, и гадала, где мы остановимся, когда доберемся до другого берега черного залива, но тут раздался негромкий, мелодичный крик певчей птицы.

Кастил пошевелился за моей спиной и, подняв голову, изобразил такой же крик. Удивившись, я начала поворачиваться к нему, но зов повторился. Это не певчая птица, а условный сигнал. Как только я это поняла, наконец появились признаки города.

Лунный свет окрашивал серебром Вал, сложенный из песчаника. Стена и близко не была такой высокой, как Валы, окружающие крупные города Солиса, но все равно поднималась по крайней мере на дюжину футов. Мне удалось разглядеть многочисленные квадратные парапеты, расположенные в нескольких футах друг от друга.

Железные двери впереди затряслись и со стоном приоткрылись на несколько дюймов. Из толстых стен Вала торчали факелы, бросая вокруг свет. Двор в основном оставался в тени, но дальше сверкали огоньки – дрожащее море низко висящих звезд.

– Этот город не был разрушен? Или его восстановили? – спросила я, когда мы проезжали через Вал.

– Вал был немного поврежден, но большая его часть осталась нетронутой, – объяснил Кастил. – Нам удалось починить эти секции. Видишь огоньки? Это Стигийская крепость. Она принадлежала смотрителям залива и была укреплена во время войны Двух Королей. Крепость осталась целой и невредимой даже после войны. Полагаю, Вознесшиеся боялись навлечь гнев Рейна, поэтому не стали ее трогать.

– А что со смотрителями? – Я почти боялась спрашивать.

– Они похоронены за крепостью, в каменных могилах вместе с остальными прежними жителями Предела Спессы.

Мне стало нехорошо, по-настоящему нехорошо. Разрушены целых два города. Из-за чего? Все потому, что Вознесшиеся боятся правды и не хотят управлять городами, расположенными так далеко на востоке? Это уже своего рода злодейство, бессмысленное и непостижимое, а ведь Предел Спессы и Помпей, наверное, не единственные города. Вполне вероятно, что такая же участь ждет и Новое Пристанище. Можно только надеяться, что Элайджа уведет людей, прежде чем город тоже превратится в груду камней – памятник жизням, которые они забрали.

– Но мы вернули себе Предел Спессы и отстроили его, насколько смогли, – сказал Кастил. – И Вознесшиеся ничего не знают.

– Ты о чем?