Королевство плоти и огня

– Ты.

Я вздрогнула.

– Может, всего на несколько минут, когда никто не видит – когда здесь нет никого, кроме нас, – мы можем притвориться.

Я вжалась в посудный шкаф. Голова кружилась, мне словно не хватало воздуха.

– Притвориться?

– Притвориться, что нет вчерашнего дня. Нет завтрашнего. Есть только мы, и я могу быть Хоуком, – произнес он в нагретое пространство между нами.

Меня опять тряхнуло. Он коснулся моей щеки, и меня пронзило знакомое ощущение. Его пальцы скользнули по моему подбородку, по нижней губе.

– Ты можешь быть просто Поппи, и мы просто поцелуемся.

– Поцелуемся?

Он кивнул.

– Просто притворись. – Его губы теперь шептали мне в щеку. – Просто поцелуй.

Я не должна соглашаться, и на это есть сотня причин.

Это размоет границы. Я говорила ему, что этого больше никогда не случится. Он меня использует. Я его использую. Целоваться неразумно. Даже при том, как мало я знаю, одно мне ясно наверняка: это никогда не прекратится вместе с касанием губ, даже когда они разъединятся. Всегда будет нечто большее. Желание. Потребность.

И я не знаю точно, как я вообще к нему отношусь; мои чувства к нему меняются каждые пять минут. Но в любом случае я не должна позволять ничего подобного. Если я разрешу, то все станет еще сложнее, еще запутаннее. Тони могла прекрасно подвести итог такой ситуации в двух словах: полная неразбериха.

Но скоро умрет девушка.

Ее мать сказала, что я все равно Избранная.

Тот мужчина не захотел, чтобы я к нему прикасалась.

Некоторые в той комнате меня боятся.

Ненавидят.

Я по-прежнему ощущаю на себе зубы лорда Чейни, хотя ран не осталось.

Я по-прежнему вижу его горящие, как угли, глаза, и чувствую, что я для него всего лишь вещь. Пища. Средство пропитания. Предмет.

И я не хочу ничего из этого чувствовать.

Я хочу купаться в восхищении Кастила и, может быть… может быть, в глубине души я уже знаю, что на самом деле к нему чувствую.

– Просто притвориться?

Я задрожала, а кончики его пальцев прошлись вниз по моему горлу и обогнули шею сзади.

– Притворись.

Его губы, дразня, опять нависли над моими.

Я закрыла глаза и почти шепотом произнесла:

– Да.





Глава 18




Как и раньше, в ночь Ритуала, когда мы сидели в саду под ивой и я попросила меня поцеловать, он не промедлил ни секунды.

Разве что тогда он был Хоуком, и мы не притворялись.

Он провел губами по моим – раз, другой. Касание было таким мягким и нежным, что угрожало разоблачить все притворство. Я вздрогнула и ощутила, как его губы изогнулись на моих. Я знаю, что он улыбается. Знаю, что если открою глаза, то увижу эту ужасно соблазнительную ямочку. Прикосновения к моей шее сзади и к щеке прямо под шрамом были легкими, как перышко. При этом он с размеренной неторопливостью исследовал мои губы, словно заново знакомясь с ними. По мне пробежал трепет.

Но я хочу большего. Уже.


Во мне вспыхнуло нетерпение. Я оторвала руки от полки, схватила его спереди за рубашку и притянула к себе.

– Я думала, ты будешь меня целовать.

– А я что делаю?

Я покачала головой.

– Ты можешь не так.

Он усмехнулся мне в губы.

– Ты права. Не так.

И потом он поцеловал по-настоящему.

Он завладел моими губами так, словно захватил в плен саму мою душу. Осознание того, что он и так уже значительно продвинулся на этом пути, должно было послужить предупреждением, но я уже с головой погрузилась в ощущения, что он дарил, захваченная требовательностью его губ. Он потянул мою нижнюю губу клыками, заставляя меня приоткрыть рот. Хватая воздух, я уступила. Поцелуй стал глубже, его язык скользнул по моему. Я испустила слабый стон в его горячий рот. Его вкус, его запах… все его присутствие заполнило меня и разожгло.

Мы целовались и целовались, и я… я по-прежнему хотела еще. Хотела притворяться и дальше, пока по моим венам тек жидкий огонь, стирая ледяные прикосновения лорда Чейни, смывая удушающее ощущение от комнаты, в которую уже наверняка нагрянула смерть, и всю грядущую неизвестность.

Он это знал, он это чувствовал и давал мне то, в чем я отчаянно нуждалась.

Наконец он убрал руку с моей щеки и опустил ниже, погладив грудь. В его прикосновении было какое-то благоговение, словно он меня боготворит. Его рука скользнула под подол моего свитера. Плоть к плоти. Я дернулась, когда его пальцы прошлись по узору шрамов и двинулись выше, по очертаниям ребер, по нижним полукружиям груди. Я застонала, когда его большой палец нашел твердый сосок. Меня пронзили острые шипы наслаждения.

Кастил издал глубокий рокочущий звук, который прокатился по мне, и его рука опустилась с моей шеи на поясницу. Он оторвал меня от шкафа и прижал к своему твердому телу, по-прежнему поглощая меня губами и обжигая прикосновениями. Его голод должен был меня напугать, но только распалил во мне такую же потребность.

Мы просто притворяемся…

Но это кажется таким настоящим.

Он кажется таким настоящим; его губы на моих губах, на подбородке, его прикосновения к моей груди, спине; его тело, прижатое к моему. Я запрокинула голову, а он проложил губами пылающую дорожку к зажившему укусу. Я ощущала влажность его языка, порочную остроту клыков, которыми он царапал мою кожу. Все мое тело напряглось от удовольствия и запретного предвкушения.

– Поппи, – выдохнул он. Кажется, с мольбой – я не уверена. Его язык скользил по моей коже.

Он меня укусит?

Хочу ли я этого?

Остановлю ли я его?

Мое тело уже знает ответ. Я подняла руку и погрузила в его мягкие волосы.

– Ты хочешь этого? – прошептал он в чувствительное место на коже. – Разве нет?

Я содрогнулась, не в силах ответить.

– Хочешь.

У меня перехватило дыхание от желания, а он с впечатляющей силой подхватил меня под бедра, поднял и развернулся. Моя спина врезалась в дверь, а он обвил мои ноги вокруг своего пояса. Его тело столкнулось с моим, и он прижался своими самыми твердыми частями к моим самым мягким.

Я застонала, а его губы сомкнулись на моей шее. Он зацепил мою кожу своими острыми зубами, а мои бедра оторвались от двери, вжимаясь в него.

Он потянул кожу сильнее, и из самого моего нутра вырвался очередной вскрик, но он не прокусил мою плоть. Не до крови. Вместо этого он дразнил, раззадоривал, пока каждый нерв не натянулся до предела, пока я не начала покачиваться на нем, с ним.

Потом его губы наконец вернулись к моим. Я знала, что мы оба быстро теряем контроль.

Мы же притворяемся.

Хотя он целовал так, словно пил с моих губ. Хотя он прижимался ко мне, а я вцепилась пальцами в его плечи, а потом в ткань на его груди. Мы притворяемся.

Постепенно поцелуи замедлились, хотя его бедра по-прежнему придавливали меня к двери. Он оторвал от меня губы, дыша так же тяжело, как и я.

– Я думаю… думаю, этого достаточно.

Достаточно?

Я откинула голову назад, прислонившись затылком к двери, кивнула и сглотнула. Да, достаточно, потому что это безумие, и оно ведет к еще большему безумию. Похоже, он готов сорвать с меня одежду и взять меня прямо у двери. А я вот-вот начну умолять его об этом. Я разжала пальцы на его рубашке и открыла глаза.

Кастил смотрел на меня, его губы опухли, а глаза горели расплавленным золотом. Боги, он бесстыдно прекрасен, и он выглядит таким же неудовлетворенным, какой я себя чувствую.

Он издал глубокий, раскатистый звук.

– Не смотри на меня так.

– Как? – Я не узнала свой хриплый голос.