Королевство плоти и огня

– Поживем – увидим, – согласилась я и расслабилась.

Нормальная пикировка. По крайней мере, для нас.

Кастил пристально посмотрел на меня.

– Подозреваю, что это какая-то уловка и ты сейчас опять попытаешься вонзить мне в сердце тот нож.

Я издала сухой смешок.

– И к чему хорошему это приведет? Ты только рассердишься, а нож не настолько острый, чтобы отрезать тебе голову или пробить твой невероятно толстый череп.

Он самодовольно усмехнулся, допил остатки виски и отошел от камина.

– Но это доставит тебе огромное удовольствие.

Я поразмыслила.

Да, доставит.

– Я это знаю, – промурлыкал он, поставив стакан на стол.

Спустя пару секунд я почувствовала на себе взгляд Кастила.

– У помолвленных атлантианцев есть традиция носить кольца? – спросила я. – У Вознесшихся такого обычая нет, но у смертных Солиса есть. Кольца дарят во время помолвки, а на свадьбе меняют на обручальные.

– Есть.

– Тогда как люди поверят в то, что мы обручены, если у меня нет кольца?

– Хороший вопрос, – проговорил он.

– Я хочу кольцо, – заявила я. – Неприлично большое, какие я видела у жен богатых торговцев. На них были такие огромные бриллианты, что, казалось, они оттягивают им руки.

Он слегка повернулся ко мне.

– Я найду тебе такой большой бриллиант, что он будет входить в комнату перед тобой.

– Хорошо.

Я не сразу поняла, что улыбаюсь. Стоит ли мне беспокоиться по поводу этой улыбки, когда я все обдумала? Стало чуть легче. Я сказала правду насчет того, что понимаю, почему он так поступает. Это не означало, что мне это по душе и что реальность не жалит еще сильнее. Но если Виктер чему-то меня научил, если я научилась чему-то у королевы Илеаны и за то время, что была Девой и общалась с герцогом Тирманом и лордом Мэзином, так это тому, что практичность и здравомыслие – единственный способ выиграть битву и выжить в войне.

Я смирюсь со своим положением, потому что так я останусь в живых и смогу найти Йена. Как и Кастил, я пойду на все ради брата. В том числе сменю одно змеиное гнездо на другое.





Глава 11




Мне придется выйти замуж.

С этой мыслью я заснула и с ней же проснулась. В обоих случаях я была одна.

Кастил ушел вскоре после того, как я дала согласие, и позвал Делано. Я в конце концов уснула. Я знаю, что Кастил вернулся глубокой ночью, потому что в какой-то момент проснулась и ощутила тепло его тела в нескольких дюймах от меня. Я очень долго лежала, прислушиваясь к его ровному дыханию, борясь с побуждением перевернуться и посмотреть на него.

Он ушел до моего пробуждения, и я была этому рада – на этот раз не по той причине, что вчера.

Мне нужно осмыслить то, на что я согласилась, и как раз этим я занималась, стоя перед тускло освещенным туалетным столиком в ванной комнате и сражаясь с узлами в волосах, словно они могли дать ответы на все мои вопросы.

Брак будет настоящим… и в то же время нет. Деловое соглашение, которое даст нам обоим то, что мы хотим. Его брата. Земли. Моего брата. Свободу. И, возможно, оно даже предотвратит войну, которая еще не началась.

Что ж, надеюсь, наши желания исполнятся.

Как я могла не согласиться? Если бы я сказала «нет» и Кастил в самом деле отпустил бы меня и спрятал где-нибудь, где меня никто не найдет, мне все равно пришлось бы искать Йена. А теперь не придется делать это в одиночку. Возможно, для Кастила я – всего лишь ключ к королю с королевой, но у меня хватает ума и здравого смысла, чтобы понять: он – самый безопасный и разумный путь к моему брату.

Но я согласилась не только по этой причине.

Несмотря на ложь и предательства Кастила, я знаю, что не смогла бы уйти, предоставить ему спасать брата и, возможно, свой народ другими способами. Хотя у меня было мало возможностей постичь, что я за человек, я достаточно хорошо знаю себя. Я не ведала бы ни минуты покоя в той новообретенной свободе, зная все то, что мне открылось, и то, что я могу что-то сделать.

Но брак?


Давно прошло то время, когда я фантазировала о свадьбе, и когда меня наполняла страхом и паникой перспектива связать судьбу с каким-нибудь Вознесшимся – в то время я еще не знала, что такого никогда не будет.

От этого брака меня тоже охватили страх и паника, но совершенно по иным причинам. Нам придется вести себя так, словно наши отношения выходят далеко за пределы физического влечения. Мы должны будем держаться так, словно любим друг друга. И в этом заключается опасность. Я это знаю даже при своем скромном опыте в подобных делах. То, что я уже, несмотря ни на что, чувствую к нему, делает этот путь скользкой дорожкой. Будет очень трудно притворяться так, чтобы убедить всех в наших отношениях и при этом не увлечься самой. Нужно установить границы. Провести черту. Я по-прежнему пешка. Только теперь – пешка, которая может делать ход.

Я не могу этого забыть.

И не забуду.

Возник еще один повод для беспокойства. Как мы будем убеждать всех, что состоим в любовных отношениях, когда я прилюдно отказалась от его предложения и вполне ясно дала понять, что, по моему мнению, он сошел с ума?

И как вообще мне полагается себя вести? Единственными известными мне примерами были мои родители, и, насколько я помню, все в их любви – в долгих взглядах и постоянных прикосновениях – было естественным. Такое нельзя подделать или изобразить. Помимо них я регулярно наблюдала только отношения между Вознесшимися и никогда не видела, чтобы герцог и герцогиня прикасались друг к другу. Даже Йен не рассказывал о жене ни в одном письме. Только сообщил о свадьбе, на которой мне не позволили присутствовать. Королева Илеана не разрешала мне путешествовать, объясняя это соображениями безопасности. Теперь я могу лишь гадать, не крылось ли в ее запрете что-то еще.

Мне следовало больше размышлять над подобными вопросами, но я стала уж очень покорной под абсолютным контролем Вознесшихся. Как такое произошло? Как народ Солиса дошел до того, что очень немногие задавались вопросами, отдавая детей? Некоторые даже делали это с радостью и почитали за честь. Из страха? Из-за ложной информации? Недостаточного доступа к образованию и ресурсам? Причин так много. А для тех, кто начал подозревать, что все не так, как кажется, но тем не менее нашел оправдания, причин бездействовать было еще больше.

Как и у меня в те времена.

Потому что смотреть в лицо правде было ужасно.

А что, если план Кастила сработает? Я увижу Йена и… разберусь с тем, как все обернется. Что тогда? Вознесшиеся в самом деле изменятся? Будут ли довольны жители Атлантии? И как мы узнаем, что Вознесшиеся следуют новым правилам и ограничивают себя? Даже если они будут так поступать, сомневаюсь, что в один миг исчезнет пропасть между теми, кто живет в районах вроде Лучезарного ряда, и теми, кто ютится в трущобах возле Вала. Созданное Вознесшимися колесо будет вращаться и дальше, разве нет? Или же после утраты королевы и короля остальные Вознесшиеся разбегутся и начнут жить по-новому?

Я не знаю ответов ни на один из этих вопросов. Знаю только одно: нельзя, чтобы Вознесшиеся и дальше жили за счет народа Солиса. И если я могу помочь это прекратить, то я помогу.

Эта цель – гораздо более великая, чем те, с которыми я жила, будучи Девой. Эта цель – настоящая. Она изменит жизни. Благодаря ей я чувствую, будто избрана для чего-то, что имеет значение.

Но ничего из этого не подсказывает, как я должна действовать в любовных отношениях. Вознесшиеся всегда вели себя так, словно были далеки от физических потребностей, но я знаю, что это лишь видимость. Хотя извращенность герцога Тирмана и лорда Мэзина – не слишком хорошие примеры.

В дверь постучали, и мое сердце забилось слишком быстро. Через мгновение дверь приоткрылась, и Киеран спросил:

– Хочешь позавтракать?

– Да.

Я положила щетку и быстро вышла из ванной комнаты.

Киеран придержал для меня дверь.

– Кто-то очень голоден.

Не уверена, что смогу проглотить хотя бы кусок. Я вышла в переход и увидела, что снегопад прекратился, хотя ветер по-прежнему раскачивает деревья и кружит выпавший снег по двору.

– Мы скоро уезжаем? – Снег ведь больше не идет?

– Думаю, Аластир сегодня возьмет людей и поедет на восток проверить дороги, стали ли они проходимыми. Надеюсь, по ним можно проехать. Буря не распространилась далеко на запад.

Это означает, что дороги из Масадонии и даже из столицы не стали непроходимыми.

– Думаешь, они уже поняли, что мы не появились в следующем пункте?

– Вряд ли. У нас есть время. Немного, но есть, – ответил он.

Так странно испытывать облегчение. Это кажется своего рода предательством, хотя я и знаю, что никого не предала.

– Итак, Пенеллаф, в кои-то веки вопрос хочу задать я, – растягивая слова, произнес Киеран, когда мы ступили на лестницу.

Я глянула на него.

– Какой?

– Каково это – быть в одном шаге от того, чтобы стать настоящей принцессой?

– Он тебе уже сказал?

Не знаю, почему это меня удивляет. Кастил наверняка виделся с Киераном прошлой ночью.

– Разумеется, сказал. Наверное, я раньше него узнал, что его планы изменились.

Я прищурилась.

– Готова поспорить, его планы изменились, когда он понял, что я частично атлантианка.

Он улыбнулся с загадочным видом.

– Его планы изменились задолго до этого. Но, как я и сказал, он сам это не вполне сознавал.