Королевская отравительница

– Кто там? – прорычал Северн, когда открылась потайная дверь.

– Это я, – ответил шпион. – Милорд, вы сейчас с кем-то встречались? Я нашел это на полу у двери.

– Я был один, – прозвучал резкий ответ. – Наедине с моими призраками.

– Милорд, кто-то следил за вами! – тревожно сказал Рэтклифф. – Фитиль едва потушен, воск капает. Вы… вы проверяете меня, милорд? Вы оставили это здесь, чтобы посмотреть, скажу ли я вам?

– Конечно нет, Дикон! – сказал король с возрастающим гневом. – Ты снова и снова доказал свою верность. Возможно, один из твоих шпионов, – добавил он с насмешкой. – Старается поймать меня на том, что я ласкаю принцессу или что-то в этом роде. Мне не нравятся шпионы, Дикон. Они мне нужны, но они мне не нравятся.

– Если бы не они, вы бы проиграли на Амбионском холме, сир. – В тоне Рэтклиффа сквозила обида.

– Если бы не они, мои племянники остались бы живы, – с горечью парировал король. – Мне не нужно напоминать. Итак, есть еще один предатель в наших рядах. Я не оставлял там эту свечу. И ты тоже. Как ты думаешь, кому она принадлежит?

– Это может быть она, – тихо и зловеще сказал Рэтклифф. – Я думаю, что она снова свободно перемещается в замке. Ходят слухи, что ее видели.

Король устало вздохнул.

– При всей власти, которую дает этот золотой обруч, почему я не могу найти единственную женщину, которая следует за мной по пятам и ломает мои замыслы? Даже мой брат не сказал мне, кто она такая. – Он гневно хмыкнул.

Руки и ноги Оуэна начала сводить судорога. Дверь, ведущая в королевскую спальню, была под ним. Если он упадет, они, несомненно, услышат и увидят его.

– Возможно, она все еще здесь, в комнате, – сказал Рэтклифф. – Позвольте мне вызвать стражников для поиска. Свеча еще теплая.

– Сделай это, – ответил Северн. – Если ты поймаешь эту отравительницу, я хочу, чтобы ее немедленно казнили. Слышишь это, моя дорогая? Думала застать меня врасплох, пока я сплю? Зови стражу, Рэтклифф. Убедись, что все шпионы знают, что помощь ей – измена в моих глазах. Ты прячешься здесь, дорогая? А?

Звук тяжелых шагов раздался в туннеле, когда двое мужчин пересекли комнату. Оуэн дрожал от страха, а его колени и руки словно визжали от боли. Рэтклифф вызвал королевского стражника, который начал быстро и тщательно осматривать каждый уголок в комнате. Если бы Оуэн попытался спрятаться там, его бы наверняка поймали. Вскоре безрезультатная охота была прекращена. Мышцы Оуэна пульсировали и дрожали, но он не сдавался. Он держался совершенно неподвижно, зажатый в углу над дверью в самой узкой части туннеля. Если бы Рэтклифф вздумал поднять голову, Оуэн был бы мгновенно обнаружен.

Еще один голос присоединился к звукам, голос молодой женщины.

– С тобой все в порядке, дядя? – спросила принцесса Элиза, ее голос был полон беспокойства. – Кто-то пытался тебя убить?

Звук ее голоса принес облегчение Оуэну и успокоил его на мгновение. Он был счастлив узнать, что она еще во дворце. Но знание не укрепило его мышцы.

Северн самоуничижительно рассмеялся:

– Я всего лишь горбатый солдат, девочка. Никто не пытался мне навредить. Возвращайся в постель.

– Кто это был? – с тревогой спросила Элиза.

– Мы думаем, что это отравительница, служащая вашей матери, – ядовито сказал Рэтклифф.

Голос Элизы был тверд.

– Не думаю, что она навредит тебе, дядя.

– Должен ли я утешаться этим? – сказал он со смехом. – Тебе известно, кто она, девочка? Если ты что-нибудь о ней знаешь, расскажи мне.

Живот Оуэна скрутило от страха. Не надо! – Хотел он крикнуть. Это был я! Это была не она!

– Я не знаю, как ее зовут, – нерешительно сказала Элиза. – Но я видела ее.

– Недавно? – с нажимом спросил Рэтклифф. В его голосе была напряженность.

– Нет, – ответила она просто. – До того, как умер отец. Мама не хочет твоей смерти, дядя.

– Перестаньте подслушивать своих господ! – сердито рявкнул король. – Вы все бесполезны. Уходите. Пошли вон!

Оуэн не был уверен, что происходит, но потом понял, что король обращался к стражникам. Дверь захлопнулась с глухим стуком.

Затем король тяжело вздохнул.

– Девочка, ты не должна говорить так свободно перед людьми. По выражению твоего лица я мог видеть, что ты собираешься сказать больше, чем следует.

– Извини, дядя, – кротко ответила она. – Я знаю, что ты обеспокоен слухами. Я тоже пойду. Я просто… – Она осеклась.

– Что, девочка? – тихо, почти нежно спросил он.

– Ваше величество, – сказал Рэтклифф предупреждающим тоном.

– Молчать! Она моя племянница. Она единственный проблеск цвета в этом сером мире. Единственный нектар среди такого количества яда. Говори, девочка.

– Ты уже знаешь, – неловко сказала Элиза. Ее голос дрожал. – То, что моя мама предложила тебе сделать. Я не… против этого, дядя.


Он закашлялся в кулак. Оуэн мог определить по звуку.

– Это не так просто, девочка. Ничто в жизни не бывает просто. А теперь ступай. Иди. – Его голос звучал успокаивающе.

Оуэн услышал, как дверь открылась и снова закрылась.

Рэтклифф казался встревоженным, когда снова заговорил:

– Опять пойдут слухи.

– Я и так это знаю, – прямо сказал король. – Еще с тех пор, как ее первый план провалился, когда вдова моего брата надеялась выдать принцессу Элизу за моего противника, чтобы она смогла стать королевой Кередигиона и сохранить династию. Эта интрига стоила мне ран на Амбионском холме. Потока ради, Элиза могла бы стать королевой! Она или Дансдворт, если бы им обоим не запретили. Но этот парень слишком похож на своего отца, чтобы доверять ему престол.

– И вы не назовете ее своей наследницей? – осторожно спросил Рэтклифф.

– Я не могу, – тихо ответил король. – Не после всего, что случилось.

Рэтклифф вздохнул.

Руки Оуэна совершенно онемели, он их не чувствовал. Капли пота стекали по его груди. Но он держался. Он поддерживал себя силой воли, приказывая себе быть таким же твердым, как одна из его плиток.

– Ну, девушка, конечно, переживает за вас. Она сразу прибежала сюда. Я знаю, что она ваша племянница, государь, но есть… прецеденты. Если бы вы снова женились, это принесло бы стабильность королевству. – Он усмехнулся. – По ее словам, даже ее мать желает вернуться к власти – достаточно, чтобы убедить дочь вступить в этот брак.

– Не морочь мне голову, – отрезал Северн. – Прекрати. Я поручу Хорвату найти мне жену, когда буду готов. Если я когда-нибудь снова буду готов. Хорошую иностранную девушку, которая не говорит на нашем языке и не понимает наших обычаев. Таков мой выбор. Жаль, что окситанская принцесса слишком юна. Это королевство было бы хорошим дополнением к моим землям.

– Тогда я оставлю вас с вашими размышлениями, – сказал Рэтклифф. Оуэн услышал приближающийся звук его шагов, когда он подошел к дверному проему. Он вошел в секретный туннель и закрыл дверь на задвижку и вернул крышку глазка на место. Затем двинулся обратно по коридору, а Оуэн все еще дрожал, пока Рэтклифф не исчез во тьме.

Он ждал, пока не наступила полная тишина. Не было также и света. И Оуэн с ужасом понял, что ему придется блуждать в темном туннеле, потому что почти невозможно найти выход без свечи.

И он не осмелился войти в королевскую спальню, чтобы забрать ее.



Мы не должны быть обременены тем, чего не можем контролировать и изменять в соответствии со временем. Обещание, данное в прошлом, было необходимостью прошлого. Нарушенная клятва является необходимостью настоящего. Нет такой вещи, как «честь» или «я даю ему слово». Слова, как вы знаете, бессмысленны, и доверять им могут только глупцы.

Доминик Манчини, шпион при дворцовой кухне





Глава восемнадцатая

Страх





Если Оуэн и испытывал страх перед приездом в Кингфонтейн, это было ничто по сравнению с блужданием по тайным туннелям дворца в полной темноте. Он старался изо всех сил, чтобы найти правильный путь, ощупывая стены и даже ползая по земле, но его усилия были совершенно напрасны. Он безнадежно потерялся, и ночь, казалось, будет продолжаться вечно. Слышались звуки, которые он понимал: шуршание крыс, скрип дерева и случайные порывы ветра. Но доносились и звуки, напоминавшие человеческие стоны. Его воображение вмиг дорисовало остальное – это были призраки мертвых принцев, чьи тела так и не были найдены.

Его храбрость была полностью истрачена, и его поглотила жалость к себе. Ему показалось, что он увидел впереди полупрозрачную фигуру, призрак, очертаниями похожий на человека, но полностью состоящий из пыли. Призрак молча подошел к нему. Оуэн зажмурился и спрятал лицо в ладонях. Он пытался расслышать шаги. Ничего, даже звука дыхания. Он осторожно глянул – человек стоял, весь из мошек и клубящейся пыли.

Оуэн застонал от страха и заплакал. Он ждал, что существо схватит его и унесет в пустоту. Ужас заставил его скорчиться на полу и, задыхаясь, рыдать, издавая всхлипы, что становились все громче и громче. Он ничего не мог с собой поделать. Все было лучше, чем оставаться потерянным в туннелях до утра. Он горько плакал, желая, чтобы его родители никогда не производили его на свет.

Он не знал, как долго лежал, свернувшись на полу, и плакал. Лишь с болью и напряжением ждал самого худшего. И тогда его глаза заметили свет. Рэтклифф! В этот миг он почти рад был, что его схватят.

Он поднял голову, пытаясь дышать сквозь слезы, глотая рыдания, а затем увидел Анкаретту, идущую к нему со свечой. Оуэн не был уверен, не игра ли это его воображения, но поднялся на ноги и с облегчением подбежал к ней. Он обнял ее и прижался щекой к ее животу. Он был так рад ее видеть, так рад, что его нашли!

Она опустила подсвечник и обхватила его голову. Гладила его волосы, его шею, тихо шепча, что все будет хорошо. От нее замечательно пахло. Даже в безопасности ее объятий он продолжал дрожать, не в силах подавить ужас.

Анкаретта опустилась на колени, приблизившись к его лицу, и прижала ладонь к его щеке. Ничего не говоря, она посмотрела ему в глаза, ее взгляд был полон грусти и безмятежности. Затем она наклонилась и поцеловала уголок его глаза, откуда все еще текли слезы. Она пробормотала слово на языке, который он не знал, и он вдруг почувствовал покой. Его сердцебиение стало замедляться. Слезы прекратились. Вместо ужаса он испытал облегчение. Тепло и доброта охватили его, прекратив судороги.

Все еще стоя на коленях, Анкаретта взяла подсвечник. Затем она поднялась на ноги и протянула Оуэну руку. Он вцепился в нее, переполненный благодарностью, что его уводят из тьмы.

Она отвела его в спальню и поставила подсвечник на стол возле кровати, прежде чем укрыть его одеялом. Он мог только смотреть на нее с благоговением. Он сделал бы что угодно, лишь бы только она попросила. Как только он успокоился, она опустилась на колени у его кровати, оперлась локтем на матрас и подперла подбородок костяшками пальцев.

– Мой маленький Оуэн, – прошептала она с любовью, убирая его волосы со лба.

Он кивнул, чувствуя, что новый приступ ужаса пытается проникнуть в его существо. Однако ужас не смог побороть благодать, воцарившуюся в его сердце.

– Это… это была магия? – просто спросил он ее.

Она слегка сморщила лоб:

– Ты о чем?