Королева Солнца

Впрочем, радоваться удаче было некогда. Горп, убитый Грофтом, и тот, которого оглушил Дэйн, составляли только авангард огромного войска. Через миг на охотников обрушились кромсающие когти и адская боевая мощь.

Обе стороны несли потери. Дэйн оглянулся на крик боли и едва успел увидеть, как израненного саларикского воина утягивают под воду. Спасти охотника уже не удалось. Дэйн, балансируя на краю рифа, направил в окровавленную воду луч гипноизлучателя, хотя и не мог сказать, зацепил врага или нет. Ни горп, ни его жертва больше не показывались.

Зато Али сумел спасти ближайшего к нему саларика и выволок молодого воина на безопасное место – у того из раны на бедре хлестала кровь. Горп, оглушенный гипноизлучателем, сворачивался медленнее обычного, и родичи охотника буквально изрубили его на куски своими кривыми ножами.

Бой вскоре распался на множество отдельных поединков. Наступил вечер, и сражение велось при свете факелов. Остатки лиловой пены понемногу догорели. Дэйн припал к земле рядом со своим факелом-маячком, не сводя глаз с моря – не покажется ли на воде зловещая рябь, выдавая приближение очередного противника.

На мокрых камнях рифа творилось такое, что нельзя было даже угадать, на чьей стороне перевес. Во всяком случае, горпы пока не проявляли усталости.

От сосредоточенного созерцания Дэйна отвлек еще один вопль – точно не из саларикской глотки. Дэйн вскочил. Через четыре воина от него виднелся Рип – высокая фигура четко вырисовывалась на фоне пламени. Али? Нет, вот он. Викс? Торопливо пробирается к берегу. Вопль раздался снова, и земляне оцепенели на месте.

– Назад! – Викс отчаянно размахивал руками, указывая на берег.

Там что-то барахталось в защитном круге рифа. Молодые саларики, поддерживающие огонь в костре, столпились у кромки воды.

Али сорвался с места, одним прыжком преодолел последние несколько футов и приземлился по колено в воде. В его руке блеснул гипноизлучатель. Широко размахнувшись, Али прицелился в центр кипящей в море схватки. Третий вопль перешел в стон и затих. Тогда и саларики бросились в волны, держа сети наготове, и вытащили на берег теперь уже неподвижную темную массу.

Охотников поразило, что по крайней мере один горп сумел прорваться на внутреннюю сторону рифа. После минутной растерянности Грофт дал сигнал отступать, что все и исполнили, унося кровавые трофеи. Дэйн насчитал на берегу семь убитых горпов, помимо пленника. Возможно, еще сколько-то доползли до воды, чтобы умереть в море. Со стороны салариков убитых было двое – одного утащили в море на глазах Дэйна – и еще как минимум один тяжелораненый. Но кого же схватили на мелководье? Может, кого-то прислали с «Королевы Солнца»?

Дэйн побежал к берегу, не тратя времени на то, чтобы выдернуть свой факел. По пути его догнал Рип. Тот, кто лежал и стонал на песке, был не из экипажа «Королевы». Рваная, залитая кровью куртка на искромсанных плечах носила эмблему «И-С». Али уже отстегнул от пояса полевую аптечку и начал обрабатывать страшные раны. На все вопросы интерсоларщик упорно отмалчивался – то ли не мог отвечать, то ли не хотел.

В итоге земляне помогли саларикам соорудить трое носилок. На самые большие носилки уложили пленного горпа, все еще скрученного в защитный шар и основательно обмотанного сетью. На других носилках лежал раненый саларикский воин, а на третьи уложили интерсоларщика.

– Доставим его к их кораблю, – решил Рип. – Он, небось, пришел шпионить за нами…

Рип спросил проходящего мимо саларика, где найти корабль «Интерсолар».

– Они могут решить, что это мы его так, – заметил Али. – Но я тебя понимаю. Если мы его притащим на «Королеву», а он не выкарабкается, скажут, что мы ему помогли уйти в глубокий космос. Ладно, ребята, потащили – что-то он нехорошо выглядит.

Впереди, указывая дорогу, шел мальчик-саларик с факелом. Земляне по очереди несли носилки. К счастью, корабль «Интерсолар» стоял совсем близко к морю. Покрытую спекшейся коркой посадочную площадку пересекали рысью.

Звездолет был, наверное, одним из самых маленьких у «Интерсолар», но примерно на треть больше «Королевы» – без сомнения, эта треть в основном приходилась на грузовые трюмы. «Королева Солнца» рядом с ним показалась бы невзрачной и сильно потрепанной, но ни один вольный торговец не примет по доброй воле эмблему крупной компании, даже ради новехонького корабля, только что с пусковой площадки фирмы-производителя.

Когда выпускник Школы получает свое первое назначение, его отправляют на корабль, который лучше всего ему подходит по характеру, знаниям и способностям. Те, кого определили в вольные торговцы, просто не прижились бы в крупной компании. В последнее время пугающе расширилась пропасть между привычными к строгому контролю служащими пяти основных торговых компаний галактического масштаба и теми индивидуалистами, для кого единственно возможной была кочевая жизнь вольного торговца – по сути исследователя и первопроходца. Между ними существовало ожесточенное соперничество. Но и сами крупные компании находились в состоянии холодной войны за самые выгодные планеты. Вольные торговцы подбирали крошки, и споры возникали не часто – вот как сейчас на Сарголе, когда крошки внезапно приняли обличье сочного пирога, способного пробудить аппетит великана.

Представителей «Королевы» окликнули у трапа. Рип вызвал вахтенного и в двух словах рассказал о случившемся. Раненого немедленно подняли на борт, причем даже «спасибо» не сказали.

– Вот и все. – Рип дернул плечом. – Пошли отсюда, пока они люк не захлопнули с такой силой, что весь корабль опрокинется!

– Любезные ребята, правда? – вполголоса проговорил Викс.

– Чего ждать от интерсоларщиков? – отозвался Али. – Для них вольные торговцы – отребье с окраинных планет. Пошли туда, где нас ценят!

Они вернулись на «Королеву» короткой дорогой и строем отправились докладывать капитану.

Утром, к удивлению землян, саларики не явились на переговоры. Зато прибыла новая делегация, на этот раз из стариков и жреца, с приглашением на тризну по случаю похорон Пафта, где должны были официально провозгласить Грофта новым вождем, ведь он достойно отомстил за отца. По некоторым обмолвкам было понятно, что земляне во время охоты показали себя достойными древних саларикских традиций.

Экипаж определил по жребию двоих, кто останется на корабле. Остальные умастили себя благовониями, чтобы не оскорбить обоняние местных жителей и не нарушить добрых с ними отношений. И снова в полдень у опушки леса появился почетный эскорт. Мура и Тан проводили остальных. Предшествуемая герольдом, процессия двинулась по утоптанной дороге в другую сторону от площадки переговоров и, пройдя через лес, вышла на просторное место, где тщательно вырубили любую растительность, за которой мог бы укрыться враг. Посередине поля установили высокий частокол из того самого ярко-красного дерева, которым на берегу так заинтересовался Викс. Колья из цельных стволов были остро заточены наверху. С наружной стороны частокол окружала глубокая канава, у входа ее можно было перейти по съемному мостику. Дэйн, проходя, заглянул в ров. Там не было воды – саларики строили свою защиту на другой стихии. После вчерашнего Дэйн не мог не принять всерьез их способ. Этот лиловый оттенок ни с чем не спутаешь. Охотники принесли с берега и уложили на дне рва горючую пену. Только бросить факел – и нападающих остановит стена огня. Саларики мастерски использовали природные ресурсы своей планеты.





Глава 6

Вызов на поединок




Внутри частокола обитало целое сообщество. Саларики ценили личное пространство – даже у холостых воинов были отдельные закутки вместо общей казармы. Поэтому постройки из бревен и кирпича-сырца в саларикских городах больше всего напоминали пчелиные соты. Клан Пафта считался крупным, однако в нем было всего лишь сотни две воинов с многочисленными женами, детьми и слугами-пленниками. Не все они постоянно жили в этом поселении, но все собрались на похороны. Многие поставили себе палатки и временные навесы между зданиями городка. К счастью, землян сразу проводили через людный лабиринт в его центр – Большой зал.

Круглый зал, как и торговая площадка, был открыт сверху. При этом его, словно спицы в колесе, делили на части шесты из красного дерева; на каждом была укреплена металлическая корзина, наполненная горючим материалом. Здесь не было прозаических скамеечек и столиков для торговли. Вдоль всей стены шла длинная круговая столешница, прерываясь только в дверях. В точности напротив входа стояло на небольшом возвышении парадное кресло вождя. Официально пир еще не начался, но многие места за столом были уже заняты.

Землян провели к местам недалеко от сиденья вождя. Ван Райк уселся, довольно крякнув. Очевидно, вольных торговцев причислили к знати. Можно не сомневаться – торговля в ближайшие дни пойдет хорошо.

Начали прибывать делегации от других кланов, по десять-двенадцать человек в каждой. Их, как и землян, усаживали за стол обособленными группами. Дэйн заметил, что представители кланов не смешивались между собой, и, как стало понятно позже, для этой предосторожности имелась веская причина.

– Надеюсь, наши прививки окажут свое действие, – пробормотал Али, с неудовольствием оглядывая вереницу блюд, которые как раз понесли к столу.

Торговцы давно выяснили на опыте, что осторожность велит не пробовать инопланетных крепких напитков, однако часто обычай требовал разделить с гостеприимными хозяевами хлеб-соль (или их местный эквивалент). Пришлось обратиться за помощью к науке. Теперь всякий торговец перед инопланетным пиром получал уколы, насколько возможно защищающие от негативных последствий поглощения чуждой пищи. О торговцах говорили, что у них аппетит, как у птички, – поскольку всегда лучше чуть-чуть отведать и выжить, чем облопаться и помереть.

Кресло Грофта все еще пустовало, а сам он стоял посреди круга и давал указания рабам, которые разносили яства. До той волшебной минуты, когда кланы объявят нового вождя, он оставался просто старшим сыном дома и не обладал какой-либо особой властью.


Пока нескончаемый поток блюд размещался на столе, зажгли огни в корзинах на шестах, озаряя вечерние сумерки. Возле каждого светильника стоял слуга и время от времени бросал в огонь пригоршню душистой коры. Сгорая, она испускала клубы сиреневого дыма, еще усиливая букет носившихся в воздухе ароматов. Земляне то и дело подносили к носу нюхательные флакончики, чтобы хоть немного прочистить голову от одуряющего действия благовоний.

Хорошо еще, что дым от светильников поднимается прямо вверх, подумал Дэйн. Будь над ними кровля, можно и в обморок свалиться. Да и так, насколько четко они воспринимают происходящее?

К этой мысли Дэйна подтолкнул танец, который сейчас исполняли в центре зала. Танцоры прыжками и ударами в точности повторяли битву с горпами. Дэйн не поверил глазам, когда кривой нож танцора-победителя вошел прямо в грудь другого танцора в гротескной маске чудовища.

И, завершая это жуткое выступление, появились трое охотников – те, что рядом с землянами сражались на рифе. Они тащили опутанного сетью горпа, которого оглушил Дэйн. Сейчас горп развернулся и полностью ожил. Однако когти, способные прорезать сеть, были заключены в шарообразные нашлепки из какого-то твердого вещества.

Горпа освободили от сети и подвесили за опечатанные когти перед креслом будущего вождя. Покачиваясь в воздухе, он бессильно щелкал страшными челюстями и шипел, как рассерженная змея. Даже во власти своих врагов он производил грозное впечатление.

При виде своего исконного врага саларикские воины вскочили с мест, во все горло осыпая пленника затейливой бранью. Видимо, нечасто им удавалось захватить живьем горпа, и они не собирались упускать такой замечательный случай. Дэйн вдруг пожалел, что чудище не уползло в море. После битвы на рифе и всех рассказов о горпах он не чувствовал жалости к рептилиям, но жесты и выкрики салариков ему тоже не нравились.

Шум прекратил жрец. Выделяясь темным пятном на фоне разноцветных одежд, он подошел к подвешенному горпу. Крики сами собой смолкли. Воины снова уселись, и наступила тишина.

Грофт встал рядом со жрецом, держа обеими руками чашу с двумя ручками – не из тех разрисованных пестрыми узорами чаш, что стояли перед каждым из пирующих, а явно древнюю, из какого-то матово-черного материала. Судя по виду, лет ей было больше, чем всему городку.

Кто-то из воинов, помогавших тащить горпа, ловко набросил веревочную петлю чудищу на голову и оттянул ее назад почти под прямым углом. Жрец неторопливо обнажил нож – Дэйн впервые увидел на Сарголе прямой клинок. Жрец вонзил нож в мягкий участок на горле пленника и подставил чашу под струю зеленоватого ихора.

Горп бешено забился, заливая стол и ближайших салариков зеленой жижей, но внимание толпы занимало иное. Жрец плеснул в древнюю чашу еще что-то из фляги, которую поднес его помощник. Покачал чашу, словно перемешивая содержимое, и поднес ее Грофту.

Молодой вождь с чашей в руках вскочил на стол и замер перед тронным креслом. Наступила полная тишина. Даже горп обмяк и перестал биться.

Высоко подняв чашу над головой, Грофт издал протяжный клич на древнем языке своего клана. В ответ раздался дружный речитатив клановых воинов – тех, кому предстоит сражаться под его знаменами, – и ритмичный стук ножей, вонзающихся в столешницу.

Трижды Грофт повторил ритуальную формулу, и трижды откликнулись воины. Во вновь наступившей тишине Грофт поднял чашу к губам и одним глотком осушил, после чего перевернул чашу, показывая, что в ней ни капли не осталось. Оглушительный крик сотряс большой зал. Саларики вскочили на ноги, размахивая ножами в честь нового правителя. Тогда Грофт впервые сел в тронное кресло, заняв место своего отца. У клана снова был вождь.

– Спектакль окончен? – вполголоса пробормотал Штоц.

И Дэйн с сожалением расслышал ответ Ван Райка:

– Нет еще. Наверное, будут праздновать до утра. Вот, опять несут выпивку…

– И неприятности заодно, – предрек капитан Джелико.

– Клянусь завязками Угольного Мешка![2] – вырвалось у Рипа.

Дэйн обернулся посмотреть, что так поразило обычно невозмутимого помощника штурмана. На глазах у земных торговцев разыгрывался интересный пример сарголианских обычаев.

Молодой воин, всего год как получивший нож, стоял лицом к лицу с другим салариком, постарше. По шерсти на голове и плечах у старшего стекала влага, по столу прокатилась пустая чаша и со звоном упала на пол. Ближайшие к этим двоим саларики примолкли. Все явно чего-то ждали.

– Этот того облил, – шепотом объяснил Рип. – Будет поединок.

– Здесь и сейчас?

Дэйн слыхал, что саларики весьма склонны к поединкам.

– За такое оскорбление положено драться до смерти, – заметил Али, как всегда отстраненно наблюдая за происходящим.

В детстве он пережил чудовищную резню во время марсианской Войны в кратерах и с тех пор окружил себя непробиваемой броней.

– Тупой сопляк! – подытожил Стин Вилкокс, исходя из своей природной осторожности и пятнадцатилетнего опыта путешествий по множеству разнообразных планет. – Оглянуться не успеет, как его размажут.

Молодой саларик выкрикнул какой-то вопрос, облитый противник немедленно ответил. Тут соседи словно ожили – видно, подобные сцены происходили часто и каждый знал, что следует делать.

Насколько поняли земляне, сарголианский пир можно считать удавшимся, только если во время него случится хотя бы один поединок. Те, кто в самом поединке не участвовал, оживленно делали ставки.

– Смотри на того типа в фиолетовом плаще! – шепнул Дэйну Рип. – Видел, что он ставит?

Знатный саларик в фиолетовом плаще был не вассал Грофта, а из делегации от другого клана. Показывая, что ставит на победу старшего воина, он выложил на стол белую тряпочку, на которой лежал несколько увядший, но вполне узнаваемый лист. Сосед, с которым он спорил, внимательно осмотрел этот лист, даже нагнулся и понюхал, а затем выложил, со своей стороны, равноценную ставку: пару изукрашенных драгоценными камнями наручей, коробочку для благовоний и перстень для большого пальца.

Вот наглядная демонстрация, насколько высоко здесь ценят земное растение! Дэйн в который раз пожалел, что они не знали об этом заранее. Он заметил, что Ван Райк тоже обратил внимание на ставку и показывал на нее капитану.

Но тут все посторонние соображения вылетели у него из головы: бойцы вышли в круг, расчищенный для них в центре зала. Отбросив плащи, они остались в набедренных повязках. В правой руке каждый держал наготове сеть, в левой – кривой нож. Земляне еще не видели, как саларики сражаются друг с другом, и невольно подались вперед с тем же азартом, что сарголианские зрители. Конечно, они не понимали тонкостей и не разбирались в общепринятых приемах работы сетью, для которых за долгие века выработался такой же строгий канон, как и для полузабытого земного искусства фехтования. Молодой воин превосходил противника быстротой и ловкостью, зато на стороне старшего был опыт.

Плавные движения бойцов напоминали только что исполненный для пирующих ритуальный танец. Противники изящно уклонялись от бросков сети – иногда сеть даже задевала кожу, но запутать соперника не удавалось.

Дэйну показалось, что старший устал. Видно, младший воин подумал так же. Прыжок вправо, внезапный выпад, затем отскок, сеть взметнулась в воздух и спеленала отчаянно бьющиеся руки и ноги. Когда сеть затянулась, опутанный ею молодой воин потерял равновесие и покатился по земле. Как он ни рвался, освободиться не смог. Победителя приветствовали одобрительными криками. Побежденный покорно лежал у его ног, дожидаясь, куда тот решит нанести последний удар – в грудь или в горло. Но, как оказалось, победитель не стремился закончить поединок смертью. Он всего лишь протянул мохнатую руку, взял со стола до краев полную чашу и крайне серьезно вылил ее содержимое на обращенное к нему лицо проигравшего.

На миг наступила мертвая тишина, а потом за столом раздался громовый хохот, к которому с облегчением присоединились и земляне. Освобожденный от сети пленник, отплевываясь, встал на колени и протянул победителю кривой нож, который тот принял и заткнул за пояс вместе со своим. Прислушиваясь к разговорам, Дэйн понял, что молодой воин на какое-то время – какое именно, определит совет клана – станет слугой победителя, а поскольку они состояли в кровном родстве, такое решение все сочли наилучшим. Хотя, если бы старший предпочел убить противника, никто бы его не осудил.

Далее центром внимания стал экипаж «Королевы». Грофт, сойдя с парадного кресла, остановился напротив землян, что сопровождали его на охоте, и каждому плеснул в чашу из собственного кубка крепчайший напиток. Выхода не было – пришлось хотя бы пригубить.

Огненная жидкость обожгла рот. Дэйн чуть не задохнулся, но мужественно проглотил, надеясь на лучшее. Словно волна кислоты прокатилась по пищеводу и в желудке бурно смешалась со съеденным ранее. Худое лицо Викса побелело, и Дэйн с некоторым злорадством заметил, что Али незаметно вцепился в край стола – все-таки и невозмутимого Камила можно вывести из равновесия!

К счастью, от них не требовалось осушить чашу единым духом по примеру Грофта – хватило символического глотка. Дэйн с облегчением сел, хотя его терзали смутные опасения.