Королева под снегом

– Это в районе Уайтчепел, – констатировала Кэти, заглянув в свой смартфон. – Ты там уже бывала?

– Бр-р… – фыркнул Седрик. – Уайтчепел! Район Джека Потрошителя!

Кэти испепелила его взглядом.

– Но ты хотя бы знаешь, есть ли на дверях кодовый замок или домофон?

Сэм отрицательно покачала головой.

– Но я что-нибудь соображу, – заключила она. – Подожду у двери. Рано или поздно кто-нибудь выйдет или войдет.

– Можешь дать мне твой телефон?

Сэм выпалила номер, и пальцы Кэти порхнули, записывая его. Едва она закончила, как у Сэм звякнуло сообщение.

– Вот, я послала тебе свой эсэмэской, – сказала Кэти. – Позвонишь мне, если что, ладно? А если передумаешь, встречаемся после обеда в Камдене. Или вечером в отеле, скажем, часов в семь-восемь? Поужинаем вместе. Договорились?

Сэм энергично закивала, а в глубине души уже явно начала сомневаться в своей затее. В Южной Африке она жила в закрытом квартале, настоящих друзей не имела, общалась в основном со взрослыми, которые считали ее девчонкой, такой она была робкой. Свою подругу по переписке она никогда не видела вживую. Для нее это было всё равно что отправиться в полярную экспедицию, в погоню за химерой, в незнакомых краях за десять тысяч километров от дома.

Она доела завтрак, не сказав больше ни слова, и пошла к лифту.



– Ты не слишком с ней носишься? – спросил Седрик, повернувшись к Кэти. – Мы знаем эту девчонку только со вчерашнего дня. Тебе нет резона опекать ее как родную дочь. Она совершеннолетняя, вакцинированная, на дворе белый день. Я еще понимаю, если бы она гуляла в мини-юбке по проблемному кварталу в два часа ночи…

Голос Кэти зазвучал на странно низких нотах:

– Это сильнее меня. Она напоминает мне мое первое самостоятельное путешествие: мне было восемнадцать лет, выглядела я на четырнадцать-пятнадцать, всего боялась, постоянно паниковала…

– Смотри, посадишь ее себе на шею. Мало нам в самолете умирающих от страха, пьяниц и психопатов, надо еще заниматься подростками на временной посадке…

– В худшем случае, – добавила Сара, – она может ошибиться домом, когда будет искать свою подругу.

– Может быть. И всё-таки, если с ней что-то случится, я себе не прощу. В ней есть что-то такое, что тревожит меня…

– Что такое?

– Я не знаю. Надлом…



Поднявшись в свой номер, Сэм экипировалась в стиле коммандо: джинсы, кроссовки, две футболки, одна поверх другой, старый свитер с капюшоном и новенький смартфон. Она сунула в рюкзак паспорт, бумажник, вентолин, блокнотик и карандаш. Кое-как расчесав курчавые волосы, она состроила перед зеркалом гримасу и приняла, по ее мнению, сексуальную позу. В зеркале отражалась юная метиска, слегка пухленькая, довольно хорошенькая… по крайней мере, так ей говорили.

Она накинула ветровку, подхватила рюкзак и, взявшись за ручку двери, в последний раз оглянулась на свое отражение.

– Саманта Гёз, London explorer[3], в путь!





4




Элиот и Фергюс вышли из паба. Едва они ступили за порог, холод так и набросился на них. Они подняли воротники и втянули головы в плечи.

Фергюс зажег сигарету, сложив ладони лодочкой и пригнувшись, чтобы защитить пламя. Он длинно выдохнул дым через ноздри, закатив глаза к небу.

– Мне позарез нужны бабки. Он не может взять меня в свой рестик, твой братан?

Элиот повернулся на каблуках.

– Ты серьезно? В прошлый раз ты его не убедил. Смылся, оставив половину посуды в раковине! А всю работу пришлось доделывать мне!

– Проблема с Томом та, что он всегда призывает нас на проекты «Миссия невыполнима», прикинь? А кухня у него для садового гнома! Нагнешься открыть мусорное ведро под раковиной и приложишься о стенку сзади. Выпрямишься – поцелуешь ручку шкафчика. А он не находит ничего лучше, чем устроить банкет ветеранов. Не спрашивай, как они все уместились в зале, я так и не понял, даже притом, что стулья у соседа одолжили. И я не знал, сколько они жрут, эти старые солдаты. Желудки на ножках, да и только. Когда они ушли, в рестике было как после циклона.

– Но ты же согласился, разве нет?

– Я согласился мыть посуду, а не драить кастрюли отбойным молотком. Я свалил, пока не заработал двойной тендинит. Это была самозащита.

Элиот взял у него сигарету и так же выдохнул дым, запрокинув голову.


– Если бы он захотел нанять меня на настоящую работу, – продолжал Фергюс непоколебимо кривить душой, – оформленную по закону, постоянную, тогда окей, я его с потрохами.

– Брось. Он о тебе и слышать больше не хочет.

Лицо Фергюса превратилось в маску оскорбленной невинности, глаза устремились на тротуар, призывая его в свидетели. Он сокрушенно покачивал головой, словно говоря: это выше моего понимания.

– У меня, кажется, есть план на четверг, – сказал Элиот. – Разгрузить полуприцеп на одном складе в Севен-Кингс. Управляющего я знаю, он берет только молодежь, платит вчерную. Отстегивает хорошо, но работа не из легких, предупреждаю. Весь груз надо поднять на третий этаж без лифта.

– Что за груз?

– Старинная мебель.

– Вот радость-то, – буркнул Фергюс. – В котором часу начинать?

– В пять часов… Грузовик едет ночью.

Фергюс присвистнул сквозь зубы.

– В пять утра? А если притащимся зря? Видел, что по телевизору показывают? Дороги превратились в катки. Он запросто может слететь в кювет, твой грузовик.

– Ты идешь или не идешь? Он классный парень, мне доверяет.

Фергюс задумчиво смотрел на тающий дым сигареты.

– Пять утра. Мечта, что тут скажешь… Постой, да она совсем без башни, смотри!

– Ты о ком?

– Черная девчонка, вон там. Идет уткнувшись в смартфон.

Элиот посмотрел в направлении, указанном ему подбородком. Он увидел на другой стороне улицы девушку, она шла медленно, уставившись в экран телефона, в уши были воткнуты наушники. За ней на очень близком расстоянии следовал подозрительный тип, а меньше чем в десяти шагах впереди стоял на стреме мальчишка-подросток, прислонившись к стене, руки в карманах, капюшон низко надвинут на лицо.

Всё произошло очень быстро. Мальчишка, как только она поравнялась с ним, прыгнул на нее и выхватил телефон, в то время как его сообщник толкнул ее и попытался вырвать рюкзак. Девушка завизжала. Она потеряла равновесие и проскользила несколько метров по земле, вцепившись в лямку рюкзака.

– Пустите ее, ублюдки! – закричал Фергюс.

Вспугнутые его криком, воришки пустились наутек. Фергюс метнулся следом, но рука друга резко рванула его назад. Красная махина автобуса, вырулившего справа, едва не задела его, взревел клаксон, и фонтан ледяного снега из-под колес обдал обоих до колен.

– Черт, Фергюс, ну ты даешь! Жить надоело?

Они бегом пересекли шоссе, широко раскинув руки, чтобы не поскользнуться. Воришки уже исчезли за углом, их было не догнать.

Фергюс подбежал первым. Девушка сидела на тротуаре, еще оглушенная, и лихорадочно рылась в рюкзаке. Он увидел в ее руке маленький аэрозольный баллончик и отпрянул, заслонив лицо руками, мало ли, вдруг у нее какая-нибудь пакость для самозащиты, с перцем или слезоточивым газом.

Но вместо того чтобы направить баллончик на него, девушка поднесла его ко рту и глубоко вдохнула, зажмурившись.

Он слегка потряс ее за плечо. Еще крепче сжав в руке лямку рюкзака, она съежилась и отшатнулась.

– Не, да ты чё? – возмутился Фергюс, недовольный, что его причислили к ворам. – У нее чердак поехал! – пожаловался он, повернувшись к Элиоту и призывая его в свидетели.

– Она в шоке, Фергюс, – объяснил тот, – ты ее напугал.

Он присел рядом с девушкой. У нее была смуглая, золотистая кожа. Ореховые глаза в обрамлении длинных черных ресниц, скорее удивленные, чем испуганные, смотрели на него так пристально, что он угадывал свое отражение в черных зрачках.

– Всё хорошо, тебе ничего не грозит, – сказал он как мог мягко. – Мы не бандиты.

Девушка быстро провела рукой по волосам, и от этого простого жеста сердце Элиота понеслось вскачь по незнакомым тропам. Она выпрямилась. Он протянул руку, чтобы помочь ей встать.

– Спасибо, – пробормотала Сэм.

От вентолина стало легче, она немного отдышалась.

– Эти сукины дети свистнули твой мобильник, – констатировал Фергюс, указав подбородком на угол, за которым скрылись грабители.

Сэм кивнула. Тот, который заговорил, был повыше, лет двадцати, с квадратной челюстью, насаженной на длинную шею, и гнусавым голосом. На нем были ботинки на толстой подошве, узкие джинсы, куртка-бомбер и вязаная шапочка, натянутая до ушей.

– Ты Фергюс, если я правильно поняла, – сказала она, попытавшись улыбнуться. – А ты?

От неожиданности Элиот едва смог пробормотать свое имя. У него был вид милого мальчика, изо всех сил старающегося выглядеть крутым. Его лицо могло разом просиять под россыпью веснушек, а живой взгляд придавал особую прелесть робкому выражению.

Снег вокруг сыпал не переставая. Прохожих было мало, шины на мостовой странно поскрипывали, а двое мальчишек походили скорее на фашистиков из крайне правых, чем на ангелов-хранителей, однако именно они ее спасли.

Элиот откашлялся.