Королева под снегом
Часть 2 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да вы что! Совсем спятили? – прорычал он, хватая девушку за руку и выпустив в ее адрес залп юридических угроз.
Это был ее сосед из самолета, тот самый, что пил и храпел весь полет. Сэм высвободилась с гримасой отвращения и ускорила шаг, а вслед ей неслась ругань.
Толпа, потолок, крики и стук тысяч нервных шагов– молоточков закружились у нее в голове. Она бросилась к туалетам, дыхание зашкаливало, в бронхах свистело. Там тоже была давка. Сэм порылась в рюкзаке, нашла спрей вентолин, поднесла ко рту и вдохнула облачко лекарства, закрыв глаза, прижавшись спиной к фаянсовой плитке, чтобы не сползти на пол.
– Дженнифер, – выдохнула она, вдруг заметив в зеркале напротив стюардессу, которая мыла руки над раковиной.
Та изогнула бровь запятой и указала на себя, ткнув в грудь наманикюренным пальчиком.
– Дженнифер?
Сэм слабо повела рукой, словно хотела стереть слово с доски.
– Вам нехорошо? – встревожилась стюардесса.
Сэм проглотила слезы.
– Сейчас пройдет.
Порывшись в сумочке, стюардесса надорвала маленькую квадратную упаковку.
– Возьмите, – сказала она, протягивая ей влажную салфетку с запахом лимона.
Сэм промокнула лоб и виски. Она была ужасно бледна.
– Может быть, проводить вас в медпункт?
– Спасибо, сейчас пройдет. Я паникую по любому поводу…
– Я наблюдала за вами в полете. Лично я нахожу, что вы держались мужественно.
Сэм мотнула головой. Ей казалось, будто легкие сжимают в тисках.
– Это… люди… – извинилась она. – Когда вокруг толпа, злоба, ненависть… я не могу дышать. С этим никак не сладить. Как подумаю, что придется ночевать здесь, среди этой толпы… ужас.
Стюардесса кивнула, не сводя глаз с девушки: еще подросток, на вид совсем девчонка, но, скорее всего, совершеннолетняя. На застежке-молнии ее рюкзака болталась плюшевая игрушка, маленькая горилла в шортах и каскетке. Занятная девочка.
– Вы одна?
– Да, я летела в Амстердам к отцу, на день рождения моего младшего братишки.
– Можно спросить, как вас зовут?
– Саманта Гёз.
Стюардесса разгладила складки форменного жакета и решилась.
– Окей, Саманта, не обижайтесь, но выглядите вы не лучшим образом. И мне не улыбается оставить вас справляться одной. Отели берут штурмом. Компания забронировала нам номера в двух станциях метро отсюда, а наш командир предпочитает ночевать в своей семье в Лондоне. Так что его номер свободен. Возьмем ваш багаж и поедем со мной, хорошо? Так и мне будет спокойнее, и родителей вы сможете успокоить.
Сэм с облегчением выпрямилась.
– Катрин Стириделос, – представилась стюардесса, протягивая ей руку.
Сэм взяла ее ладошку, словно ухватившись за спасательный круг.
– Спасибо. Вы… В самолете я подумала, что вы похожи на Дженнифер Лоуренс.
Стюардесса сделала большие глаза.
– Вы забавная! Я как минимум на двадцать лет старше ее, и два больших мальчугана ждут меня дома. Вы не нашли для меня сравнения повзрослее?
Смутившись, Сэм закусила губу. Опять она попала пальцем в небо!
– Я вообще-то терпеть не могу мое имя, все зовут меня Сэм.
– Хорошо, Сэм. Кстати, если на то пошло, зовите меня Кэти. Идемте. И улыбнитесь: это приключение!
Сэм с облегчением кивнула и, когда Кэти прошла вперед с веселой гримаской, вдруг приосанилась, и лицо ее просияло широкой улыбкой.
3
Сэм понадобилась секундочка, чтобы сориентироваться, проснувшись в незнакомой комнате. Она вытянула руку, чтобы взять телефон с прикроватной тумбочки, и чертыхнулась, увидев, что уже без четверти девять. За окном по-прежнему шел снег. Она приняла душ, быстро оделась и пошла завтракать.
По «Би-би-си Ньюс» передавали нон-стоп кадры волны холода, парализовавшей Северную Европу. Сэм высмотрела Кэти за столиком в глубине зала с двумя коллегами, та уже махала ей. Пробравшись между стульями, она поставила свой поднос.
Седрик, стюард, скорбно оглядел его содержимое.
– Йогурт и чай! Это всё?
Кэти пихнула его локтем.
– Дай ей проснуться! Ты подкалываешь ее со вчерашнего вечера.
Вчера Сэм ужинала с ними. Сперва оробев за одним столом с экипажем, она мало-помалу освоилась и даже рассказала о себе, приободренная веселым тоном беседы. Она жила в Южной Африке с матерью Дианой, француженкой с Антильских островов, и отчимом Ричардом, профессором американской истории в Мичиганском университете, приглашенным на год в университет Йоханнесбурга. Ее отец занимался обслуживанием ветряных двигателей на море. Он жил в Амстердаме с новой женой Карин, воспитательницей в детском саду.
– И у меня есть чудесный братишка Тео, – закончила она. – Ему исполняется четыре года, я специально прилетела на его день рождения.
– У тебя нет фотографии? – спросила Сара, самая молодая из стюардесс.
Сэм выбрала в телефоне свою любимую.
– Какой миленький!
– А ты с ним говоришь по-французски или по-нидерландски?
– По-английски.
Седрик поднял стакан:
– Happy birthday to you[2], Тео!
Остаток вечера Сэм провела в своем номере и пыталась успокоить мать, глядя на кружащий за окном снег. Отдельные хлопья, словно поддавшись внезапному порыву, отклонялись от своей траектории, летели сквозь завесу собратьев в сиянии фонаря и исчезали в темноте. Она чувствовала себя такой же легкой, как они, такой же бестелесной, во власти ветров или принятых другими решений, неспособной представить себе будущую жизнь.
– Сэм?
Сэм вздрогнула. Кэти протягивала ей кусок поджаренного хлеба.
– Не хочешь тост с мармеладом? Самое что ни на есть british.
– Нет, спасибо, правда, с утра я не могу.
Надо было прислушиваться, чтобы разобрать приглушенный звук телевизора, по-прежнему передающего кадры, снятые повсюду в Европе: застрявшие поезда, регионы, оставшиеся без электричества, начало наводнений. Говорили об угрозе затопления шлюзов на плотине в Сильвертауне. Синоптики в прямом эфире разводили руками. В репортаже из Амстердама люди шли под снежными вихрями. Сгорбившиеся, в развевающейся одежде, они походили на персонажей немого кино, попавших в снежную бурю.
– Мы зависли в Лондоне до завтра, – вздохнула Кэти, в очередной раз заглянув в свой телефон. – Хотим выйти в город, пройтись по Пиккадилли и Камдену. Присоединишься к нам?
– Там полно бутиков и ресторанчиков, – пояснила Сара. – Лично я обожаю гулять по Стейблз-маркету, бывшему конскому рынку.
– Нет, извините, – сказала Сэм, – я… я пойду повидать подругу.
Ответ вылетел сам собой, так быстро, что она сама удивилась.
– Тц-тц, подругу или друга… – пропел Седрик, упершись подбородком в ладони и усиленно делая вид, будто внимательно смотрит телевизор.
– Ты знаешь, где она живет? Лондон ведь большой.
– Где-то недалеко от Сити, кажется.
– У тебя есть ее телефон?
Сэм прикусила губу.
– Только адрес. Я записала его в блокнотик. Мы предпочитаем переписываться по почте.
Кэти вытаращила глаза.
– Пишем друг другу письма, – уточнила Сэм.
– Ты хочешь сказать, в конвертах с марками, я правильно поняла? Мне кажется, ты живешь в прошлом веке! А этот блокнотик у тебя с собой?
Сэм достала его из кармана и отыскала адрес.
Это был ее сосед из самолета, тот самый, что пил и храпел весь полет. Сэм высвободилась с гримасой отвращения и ускорила шаг, а вслед ей неслась ругань.
Толпа, потолок, крики и стук тысяч нервных шагов– молоточков закружились у нее в голове. Она бросилась к туалетам, дыхание зашкаливало, в бронхах свистело. Там тоже была давка. Сэм порылась в рюкзаке, нашла спрей вентолин, поднесла ко рту и вдохнула облачко лекарства, закрыв глаза, прижавшись спиной к фаянсовой плитке, чтобы не сползти на пол.
– Дженнифер, – выдохнула она, вдруг заметив в зеркале напротив стюардессу, которая мыла руки над раковиной.
Та изогнула бровь запятой и указала на себя, ткнув в грудь наманикюренным пальчиком.
– Дженнифер?
Сэм слабо повела рукой, словно хотела стереть слово с доски.
– Вам нехорошо? – встревожилась стюардесса.
Сэм проглотила слезы.
– Сейчас пройдет.
Порывшись в сумочке, стюардесса надорвала маленькую квадратную упаковку.
– Возьмите, – сказала она, протягивая ей влажную салфетку с запахом лимона.
Сэм промокнула лоб и виски. Она была ужасно бледна.
– Может быть, проводить вас в медпункт?
– Спасибо, сейчас пройдет. Я паникую по любому поводу…
– Я наблюдала за вами в полете. Лично я нахожу, что вы держались мужественно.
Сэм мотнула головой. Ей казалось, будто легкие сжимают в тисках.
– Это… люди… – извинилась она. – Когда вокруг толпа, злоба, ненависть… я не могу дышать. С этим никак не сладить. Как подумаю, что придется ночевать здесь, среди этой толпы… ужас.
Стюардесса кивнула, не сводя глаз с девушки: еще подросток, на вид совсем девчонка, но, скорее всего, совершеннолетняя. На застежке-молнии ее рюкзака болталась плюшевая игрушка, маленькая горилла в шортах и каскетке. Занятная девочка.
– Вы одна?
– Да, я летела в Амстердам к отцу, на день рождения моего младшего братишки.
– Можно спросить, как вас зовут?
– Саманта Гёз.
Стюардесса разгладила складки форменного жакета и решилась.
– Окей, Саманта, не обижайтесь, но выглядите вы не лучшим образом. И мне не улыбается оставить вас справляться одной. Отели берут штурмом. Компания забронировала нам номера в двух станциях метро отсюда, а наш командир предпочитает ночевать в своей семье в Лондоне. Так что его номер свободен. Возьмем ваш багаж и поедем со мной, хорошо? Так и мне будет спокойнее, и родителей вы сможете успокоить.
Сэм с облегчением выпрямилась.
– Катрин Стириделос, – представилась стюардесса, протягивая ей руку.
Сэм взяла ее ладошку, словно ухватившись за спасательный круг.
– Спасибо. Вы… В самолете я подумала, что вы похожи на Дженнифер Лоуренс.
Стюардесса сделала большие глаза.
– Вы забавная! Я как минимум на двадцать лет старше ее, и два больших мальчугана ждут меня дома. Вы не нашли для меня сравнения повзрослее?
Смутившись, Сэм закусила губу. Опять она попала пальцем в небо!
– Я вообще-то терпеть не могу мое имя, все зовут меня Сэм.
– Хорошо, Сэм. Кстати, если на то пошло, зовите меня Кэти. Идемте. И улыбнитесь: это приключение!
Сэм с облегчением кивнула и, когда Кэти прошла вперед с веселой гримаской, вдруг приосанилась, и лицо ее просияло широкой улыбкой.
3
Сэм понадобилась секундочка, чтобы сориентироваться, проснувшись в незнакомой комнате. Она вытянула руку, чтобы взять телефон с прикроватной тумбочки, и чертыхнулась, увидев, что уже без четверти девять. За окном по-прежнему шел снег. Она приняла душ, быстро оделась и пошла завтракать.
По «Би-би-си Ньюс» передавали нон-стоп кадры волны холода, парализовавшей Северную Европу. Сэм высмотрела Кэти за столиком в глубине зала с двумя коллегами, та уже махала ей. Пробравшись между стульями, она поставила свой поднос.
Седрик, стюард, скорбно оглядел его содержимое.
– Йогурт и чай! Это всё?
Кэти пихнула его локтем.
– Дай ей проснуться! Ты подкалываешь ее со вчерашнего вечера.
Вчера Сэм ужинала с ними. Сперва оробев за одним столом с экипажем, она мало-помалу освоилась и даже рассказала о себе, приободренная веселым тоном беседы. Она жила в Южной Африке с матерью Дианой, француженкой с Антильских островов, и отчимом Ричардом, профессором американской истории в Мичиганском университете, приглашенным на год в университет Йоханнесбурга. Ее отец занимался обслуживанием ветряных двигателей на море. Он жил в Амстердаме с новой женой Карин, воспитательницей в детском саду.
– И у меня есть чудесный братишка Тео, – закончила она. – Ему исполняется четыре года, я специально прилетела на его день рождения.
– У тебя нет фотографии? – спросила Сара, самая молодая из стюардесс.
Сэм выбрала в телефоне свою любимую.
– Какой миленький!
– А ты с ним говоришь по-французски или по-нидерландски?
– По-английски.
Седрик поднял стакан:
– Happy birthday to you[2], Тео!
Остаток вечера Сэм провела в своем номере и пыталась успокоить мать, глядя на кружащий за окном снег. Отдельные хлопья, словно поддавшись внезапному порыву, отклонялись от своей траектории, летели сквозь завесу собратьев в сиянии фонаря и исчезали в темноте. Она чувствовала себя такой же легкой, как они, такой же бестелесной, во власти ветров или принятых другими решений, неспособной представить себе будущую жизнь.
– Сэм?
Сэм вздрогнула. Кэти протягивала ей кусок поджаренного хлеба.
– Не хочешь тост с мармеладом? Самое что ни на есть british.
– Нет, спасибо, правда, с утра я не могу.
Надо было прислушиваться, чтобы разобрать приглушенный звук телевизора, по-прежнему передающего кадры, снятые повсюду в Европе: застрявшие поезда, регионы, оставшиеся без электричества, начало наводнений. Говорили об угрозе затопления шлюзов на плотине в Сильвертауне. Синоптики в прямом эфире разводили руками. В репортаже из Амстердама люди шли под снежными вихрями. Сгорбившиеся, в развевающейся одежде, они походили на персонажей немого кино, попавших в снежную бурю.
– Мы зависли в Лондоне до завтра, – вздохнула Кэти, в очередной раз заглянув в свой телефон. – Хотим выйти в город, пройтись по Пиккадилли и Камдену. Присоединишься к нам?
– Там полно бутиков и ресторанчиков, – пояснила Сара. – Лично я обожаю гулять по Стейблз-маркету, бывшему конскому рынку.
– Нет, извините, – сказала Сэм, – я… я пойду повидать подругу.
Ответ вылетел сам собой, так быстро, что она сама удивилась.
– Тц-тц, подругу или друга… – пропел Седрик, упершись подбородком в ладони и усиленно делая вид, будто внимательно смотрит телевизор.
– Ты знаешь, где она живет? Лондон ведь большой.
– Где-то недалеко от Сити, кажется.
– У тебя есть ее телефон?
Сэм прикусила губу.
– Только адрес. Я записала его в блокнотик. Мы предпочитаем переписываться по почте.
Кэти вытаращила глаза.
– Пишем друг другу письма, – уточнила Сэм.
– Ты хочешь сказать, в конвертах с марками, я правильно поняла? Мне кажется, ты живешь в прошлом веке! А этот блокнотик у тебя с собой?
Сэм достала его из кармана и отыскала адрес.