Королева ходит последней

Так и состоялось мое знакомство с человеком, которого теперь с гордостью называл отцом. И к которому спешил, оставив королевский дворец. Уже с завтрашнего дня я глаз не спущу с Бранды, но сегодня мне хотелось видеть Мейра, обсудить с ним задание короля Осмонда и последние события в Литонии. Его мудрый совет не раз помогал мне за эти годы. Если бы не Мейр, я бы не выкарабкался.

Особняк отца тонул в полумраке, лишь несколько окошек светилось на хозяйской половине. Значит, он уже отпустил слуг и работает.

— Лер Вейс, — встретил меня старый слуга. — Доложить о вас?

— Не надо, я сам, — заверил его и поспешил вверх по лестнице. Из-под двери кабинета лился свет. Я постучал.

— Входите, — раздался знакомый скрипучий голос.

— Здравствуй, отец. — Я замер на пороге.

— Ник! — Старик Мейр резко поднялся, свалив кипу бумаг, и я, подхватив их в полете, вернул обратно на стол. — Давно не виделись, мой мальчик.

— Давно. — Я позволил старику прижать меня к груди. — Но теперь я приехал надолго. Так что видеться будем чаще.

— Знал бы ты, как я этому рад, — ответил Мейр. — Присаживайся. Голоден? Может, разбудить прислугу?

— Не надо, я уже поужинал. А ты все работаешь?

— В старости слишком большая роскошь тратить много времени на сон. — Отец усмехнулся. — Я будто краду его у жизни. Нет, мой мальчик, рано ложиться не для меня. А ты с чем приехал? Поделишься со стариком?

— Осмонд отправил меня следить за Брандой. Назначил ее личным телохранителем, рекомендовал отдать мне пост начальника охраны. Одним словом, хочет убедиться, стоит ли ей все еще доверять, либо пора поставить сестру на место.

— Бранда — та еще штучка. — Мейр качнул головой. — Помню, как я радовался смерти Илверта. Но скажу тебе, королева тоже больше думает о себе, чем о народе. Меняет мужчин, тратит деньги из казны. И ищет сильных союзников. Тебе действительно стоит присмотреться к ней, Ник. Твои молодые глаза заметят больше, чем мой стариковский взгляд.

— Я уже успел составить первое впечатление, и не скажу, что оно положительное.

— И ты прав. Но что же мы тут сидим? Давай хотя бы перейдем в гостиную. Расскажешь, как жил эти месяцы, в письмах же всего не напишешь. Как Осмонд, скрипит?

Пока мы шли по коридору, я рассказывал о последних своих заданиях, о визите к Эрвингу, подозрениях Осмонда. С Мейром было легко говорить, но я не сразу смог ему довериться. Не сразу привык, что действительно можно считать его отцом. Я не знал своих родителей. Конечно, они когда-то существовали, но оставили меня. Или умерли, все могло случиться. Я оказался в приюте, где меня и нашел бывший глава разведки Изельгарда. Он забрал меня с собой, начал обучать своему ремеслу, но мы не были близкими людьми. Наставник? Да. Учитель. Строгий, далекий, недосягаемый. С Мейром все было иначе. За то время, что я провел в Литонии, старик неведомым образом сумел пробить брешь в моей защите, и я искренне считал его родным.

— Вижу, Изельгарду неймется, — говорил Мейр, сидя в кресле напротив меня. — Что, Осмонд боится повторить судьбу Илверта?

— Возможно. — Я пожал плечами. — Не знаю. Мне даже на миг показалось, будто он специально решил выслать меня подальше, чтобы не мешался под ногами. Король всегда меня побаивался.

— Еще скажи, для этого не было причины. — Смех Мейра напоминал карканье ворона.

— Была. У Осмонда все еще нет наследников, только дочери. Правда, королева опять беременна, и в Изельгарде уже принимают ставки на пол будущего ребенка.

— Дочери — это выгодно. — Мейр качнул головой. — Особенно для короля. Как бы ни храбрились мужчины, а многие пляшут под дудку женщин. Или же теряют из-за них жизнь, как Илверт.

— Он сам выбрал свою судьбу.

— И не говори, Ники. Но я рад такому исходу. А еще рад, что ты вернулся в Литонию. Понимаю, у тебя будет мало свободного времени, но здесь тебя всегда ждут.

— Спасибо, отец, — ответил я.

Мы просидели почти до полуночи, обсуждая последние дворцовые новости, приспешников королевы и наиболее удобную линию моего поведения. Мейр хорошо знал двор. Он давал дельные советы, и я прислушивался к нему.

— Главное — не позволяй Бранде манипулировать тобой, — говорил отец. — В чем в чем, а в уме королеве не откажешь. Она умеет прикинуться слабой или приблизить того, кого нужно. Многие поплатились головами за свою неосмотрительность.

— Уж поверь, не позволю, — пообещал я.

Мне было жаль прощаться со стариком, но пора возвращаться во дворец. Я шел по ночным улицам Самарина, которые за годы войны и плена изучил вдоль и поперек. Теперь даже с завязанными глазами не сумею заблудиться. Воспоминания по-прежнему не оставляли. Я думал о том, что судьба могла повернуться и иначе. Поначалу ведь всерьез хотел избавиться от Мейра и бежать в Изельгард, но когда по дороге на нас напали, не задумываясь закрыл старика собой. Увы, без оружия я мало что мог сделать, но мой маневр спас Мейру жизнь, а мне стоил еще одного шрама — на уровне сердца. Пару недель провалялся в бреду, однако старик нашел мага, который выходил меня, и сам не отходил ни на шаг, пока существовали сомнения, выживу или нет. А когда уже пришел в себя, Мейр подолгу сидел у моей постели. Тогда-то мы и разговорились. Он рассказывал о погибших сыновьях и жене, которая не выдержала их смерти и добровольно ушла следом. Я — об Изельгарде. Конечно, о своей должности молчал, как и всегда, но в общих чертах поделился своей биографией. А когда я наконец поправился, Мейр предложил мне называть его отцом, а потом и вовсе официально усыновил, раз уж ни у него, ни у меня никого не осталось. И я ни на минуту не жалел, что согласился.

Впереди показалась громада дворца. Я не любил самаринский дворец. Он выглядел таким изящным снаружи — и таким прогнившим изнутри. Мне нечасто приходилось там бывать, всего лишь пару раз, но этого хватило, чтобы составить общее впечатление. Но сейчас меня призывала туда служба. Я показал пропуск и пошел по лестнице для слуг в отведенные мне помещения. Утром ждало много дел. Надо проверить охрану королевы, выяснить, что представляет собой ее глава, на должность которого я метил, а также кого лучше из этой охраны по-тихому удалить. А еще…

Мысль оборвалась. Там, в полумраке лестницы, кто-то был. Я кожей ощущал его присутствие. Пригнулся, готовясь уйти от любого удара, тонкое лезвие кинжала скользнуло из рукава в руку. Не знаю, почему не ударил. Обычно бил первым и сразу, а тут сработал инстинкт, и я решил сначала взглянуть на того, кто затаился во тьме. Прыгнул вперед и ухватил за шкирку мальчишку. Все боги Изельгарда! Я чуть не убил ребенка.

— Ты с ума сошел — подкрадываться? — Я встряхнул свою добычу. Сколько ему? Лет семь? Восемь? Темноволосый, какой-то нескладный, худющий и до смерти испуганный.

— Простите, — тихо сказал тот и забился, пытаясь вырваться. — Я не хотел.

Я разжал пальцы, и мальчишка плюхнулся на пол. Ожидал, что разревется, но нет. Поднялся, отряхнул одежонку. Штанишки, курточка, но явно с чужого плеча. Где-то украл?

— Ты кто такой? — спросил грозно, готовясь немедленно восстановить справедливость.

— Я — король. — Он все-таки хлюпнул носом.

Что? Я заморгал, не веря ни глазам, ни ушам. Как король? Что значит — король? Это Илверт?

— Что вы тут делаете, ваше величество? — спросил, склонившись над ним. — В такой час и без охраны?


— Я шел посмотреть на котят. Только маме не говорите, лер!

И темные глаза стали большими-большими. Он боялся матери больше, чем меня?

— Не скажу, — смилостивился я. — Но больше так не делайте. Откуда одежда?

— Выменял, — насупился юный король и запыхтел как чайник.

— На что?

— На пуговицу. Золотую. У поваренка.

Ох ты горе!

— И где ваши котята, ваше величество? — вздохнул я.

— Так здесь же, под лестницей! — просиял мальчишка, схватил меня за руку и потащил за собой.

Мы спустились обратно, и под ступеньками действительно нашли большое гнездышко из старых коробов и ткани, а в нем — кошку с тремя копошащимися комочками.

— Им уже неделя, — похвастался Илверт.

Куда смотрит охрана? Вот уже неделю этот мальчишка ночами шастает по крылу слуг, разглядывая кошку. Чего стоит убийце подождать его здесь? Даже оружия не понадобится. Одно движение руки — и мальчишке конец. А Илверт склонился над котятами, с детским любопытством разглядывая все семейство. Я не умел обращаться с детьми. Названых племянников видел слишком редко, поэтому не знал, как себя вести.

— Вам пора возвращаться в постель, ваше величество, — сказал я ему. — Вас скоро хватятся.

— Никто не хватится, — отмахнулся он. — Матушка занята, а охрана не зайдет, если я не прикажу.

— А воспитатели?

— Так они спят в это время, — улыбнулся Илверт. — Вы не беспокойтесь, я уже иду назад.

— Нет уж, я вас провожу, ваше величество.

— Хорошо, — не стал сопротивляться тот. — Как вас зовут?

— Ник. Ник Вейс.

— Рад знакомству, лер Вейс.

— Взаимно, ваше величество.

И мальчишка побежал куда-то, ориентируясь во тьме словно кошка. Он завилял по коридорам, потом шмыгнул сквозь какую-то комнату, и мы очутились в огороженном садике.

— Мне туда, — указал он на распахнутое окно.

— Доброй ночи, ваше величество, — пожелал я.

— Вам тоже, лер Вейс, — ответил он и ловко забрался обратно в спальню, а я постоял, убеждаясь, что маленький король не рискнет повторить свою вылазку.

И все-таки Бранда глупа. Учитывая, что вся ее власть — в этом маленьком, темном, как галчонок, мальчике, она должна беречь его как зеницу ока. А Илверт разгуливает по далеко не безопасному дворцу и разговаривает с первыми встречными, признаваясь, кто он. Так не пойдет! Все надо менять, все.

С этими мыслями я вернулся тем же путем и поднялся в свои комнаты. Две комнатушки: гостиная и спальня, и крохотная ванная, совмещенная с уборной. Что ж, телохранителю и это роскошь. Я умылся, разделся и лег. День был богат на впечатления, и я долго смотрел в потолок, раскладывая их по полочкам, пока не уснул.





ГЛАВА 4




Бранда



В эту ночь я была не одна. Да, Мартин, конечно, безнадежно глуп, зато умел доставить удовольствие в постели. Его объятия заставляли ненадолго забыть о государственных делах, накопившихся проблемах и почувствовать себя просто женщиной.

— Вы прекрасны, ваше величество, — шептал он, прикасаясь ко мне, будто к чему-то священному. И мне это нравилось, хоть святой я и не была. Я позволяла Мартину себя любить. Чем не награда? А еще терпела его глупость. Главное — не забеременеть. Вот об этом я заботилась сама. Пила отвары, посещала целителя, раз в месяц обновляя заклинания. Во-первых, само наличие ребенка могло вызвать вопросы. Даже если отдам его на воспитание отцу, мое положение сложно будет не заметить. И уехать куда-нибудь перед родами не получится — на мне держится страна. Во-вторых, я не хотела больше иметь детей. Хватит мне Илверта. От него целыми днями покоя нет. Такой надоедливый ребенок! Не понимает слова «нельзя». Конечно, я по-своему любила сына, но весь народ — мои дети, и им я тоже была нужна. Во мне видели чужестранку, врага. И что с того? Других претендентов на трон, кроме моего мальчика, все равно не осталось.

— Где витают ваши мысли, моя королева?

Мартина можно было считать красивым ровно до того момента, как он открывал рот.