Королева ходит последней

— Возможно, ты и прав, — сказал Мейр. — Вот только семилетний мальчик может не вынести такого груза. Дети очень хрупкие, а подобного дара я не пожелал бы и врагу.

— Он видит отца, — добавил я. — Представляешь, что будет, если однажды они смогут поговорить?

— Ничего хорошего. Старший Илверт никогда не был достойным королем и заслужил свою смерть. Но пока это всего лишь вероятность. Возможно, мальчик никогда не будет слышать мертвых, только видеть. В любом случае за ним надо приглядывать. Я так думаю, ты не планируешь сообщать в Изельгард о новых талантах короля Литонии?

Я отрицательно покачал головой.

— Вот и правильно. Пусть лучше не знают. Я верю, ты справишься, Ник. И посмотрю, чем можно помочь Илверту. Поговорю со знающими людьми.

— Спасибо, отец. — Я поднялся и протянул ему руку.

— За что? — улыбнулся старик. — Ты и сам знаешь, как тебе быть. Я всего лишь хочу, чтобы ты не пожалел о своем решении.

Мы тепло попрощались, и я вернулся во дворец. Пока шел по заснеженным улицам, все думал, думал… Столько разных мыслей кружилось в голове: как об Иле, так и о Бранде. И от этих мыслей становилось тошно. Правильно говорил наставник. В любом задании не должно быть ничего личного, иначе оно обречено на провал. Увы, я слишком поздно вспомнил о его мудрости.





ГЛАВА 19




Бранда



Скотина! Гадкий, мерзкий змей! Вот кто такой Ник Вейс. Щеки пылали так, что хотелось приложить к ним лед. Ненавижу! Как же я его ненавижу! Со мной еще никто и никогда так не поступал. Не вытирал об меня ноги. Муж не в счет, с ним все было иначе. О, как я была зла! Металась по комнате из угла в угол, готовая растерзать каждого, кто войдет, но меня никто не беспокоил. Даже сын, который всегда был тут как тут. Поэтому единственными свидетелями моего гнева стали стены кабинета — и эта записка. Кстати, а что за письмо?

Развернула — и тут же узнала почерк. Мог пройти миллион лет, но я все равно бы угадала почерк Эрвинга Аттеуса.

«Здравствуй, Брани».

Слезы тут же затуманили взгляд. Я упала в кресло и закрыла глаза. Эрвинг все еще оставался для меня самым светлым образом прошлого. И я скучала. Все еще скучала.

«Здравствуй, Брани. Я получил письмо от Ника, в котором он рассказывает, что ко двору Литонии прибыл Айк Эйш. Если бы не это, я не стал бы тебя беспокоить. Но ты должна знать — Эйш опасен. Да, тебе и так это известно. Но я повторю снова и снова: гони его прочь, Бранда. Пусть уезжает обратно в Эйшвил, или случится беда. Поверь, у меня было достаточно времени, чтобы узнать всю низость этого человека. Да, он изменился, но змея остается змеей, даже если забрать у нее яд. Не верь, что Айк Эйш безумен. Он прекрасно знает, что делает, и может обмануть любого. Кроме того, он жесток. Не мне тебе рассказывать, какими были последователи Илверта. И если ты хоть немного доверяешь моему слову, не подпускай Эйша близко.

Я рад, что рядом с тобой находится Ник. Он хороший и надежный человек, благодаря которому я жив и свободен, а не сгнил в Эйшвиле. Поэтому если тебе понадобится совет, прислушайся к Нику. Знаю, при дворе Литонии сейчас неспокойно. Помни, что Изельгард остается лучшим союзником, Брани, даже под пятой твоего брата. Остаюсь искренне твой друг, Эрвинг Аттеус».



Я скомкала письмо и собиралась бросить в огонь, но не смогла. Развернула, перечитала снова, и только тогда решилась предать бумагу огню. Хороший и надежный человек, да, Эри? Этот прекраснейший человек сейчас оскорбил меня так, что век не забуду! А Эйш… Я понимала, что такое Айк Эйш, но сейчас он полезнее при дворе. У меня хватит сил его переиграть, а вот действовать вслепую сейчас опасно.

И все-таки что делать с верандами? Позиция Эри для меня понятна, он остался верен Изельгарду. Не Осмонду. А мне как быть? Еще и проклятый Эйш отказался отвечать, пока не приму его на службу.

Волна гнева схлынула так же стремительно, как и поднялась. В двери постучали, и я порадовалась, что успела сжечь записку.

— Ваше величество, — поклонился слуга, — могу я передать вам букет?

— Какой букет? — устало спросила я.

— От преданного поклонника, — ответил слуга чуть тише, понимая, что моя реакция может быть любой.

И кто же наш поклонник? Или Ники решил загладить вину? Если так, не поможет. Я закусила губу.

— Хорошо, принесите букет, — приказала уверенно. Главное, чтобы цветы не оказались отравлены.

Стоит признать, они были прекрасны. Ярко-алые крупные розы, а между ними — розовые помельче, и в центре — одна белая. Слуга поставил цветы в большую вазу, поклонился, дождался разрешения и вышел. Я же подошла к подарку и заметила конверт. Надела перчатки, чтобы исключить возможность отравления, и раскрыла его.

«Ваше величество. — И этот почерк тоже был мне знаком. — Вы за что-то сердитесь на меня, и я все гадаю, чем мог вызвать ваш гнев. Прошу прощения, если вольно или невольно обидел вас. Денно и нощно я думаю о вас и представляю, что целую ваши руки…»

Дальше читать не стала. Это письмо куда быстрее оказалось в огне. Мартин Фейн, который до сих пор надеется вернуть мою милость. Вернуть мою милость… А это мысль. Пусть нахал Вейс не думает, что я хотя бы на минуту увлеклась им. Нет, мы просто провели вместе ночь. Приятно? Да, но не более того. Похоже, нора простить Марти. Хотя бы для того, чтобы утереть нос одному зарвавшемуся изельгардцу.

Слуга явился, стоило дернуть за шнурок звонка.

— Пригласите ко мне лера Фейна, — приказала ему.

Марти явился очень быстро. Явно ждал, что скажу по поводу цветов. А я уже припасла для него сладчайшую из возможных улыбок.

— Мартин. — Я протянула руку, позволяя коснуться ее поцелуем. — Так рада тебя видеть.

— Я каждую минуту ждал нашей встречи, ваше величество. — Марти подобострастно упал на колени. — Клянусь, я больше ничем не прогневаю ваше величество.


— Рада, что ты понимаешь, как недостойно себя вел, — с легкой прохладцей заметила я. — Но не буду скрывать, я тоже соскучилась. А не прогуляться ли нам? Гвардейцы небось опять тренируются?

— Нет, ваше величество, тренировка была утром, — ответил Мартин.

— Вот и замечательно. Значит, никто тебя не хватится. Идем.

Мартин, сияя, предложил мне руку, и мы вышли из кабинета. Вокруг тут же образовался островок из фрейлин. Я не стала их прогонять. Пусть жужжат. Может, так меньше придется слушать Мартина. Куда бы податься? Хорошего повода заглянуть во внутренний дворик не было, а я нутром чуяла, что Вейс там. Специально выбрала путь как можно ближе к комнатам сына. Никого… Пришлось идти в оранжерею и рассматривать диковинные растения, чтобы час спустя снова пройти мимо комнат Илверта. Никого. Да что ж так не везет!

— Ваше величество, могу ли я надеяться увидеться с вами этой ночью? — на прощанье спросил Мартин.

— Возможно, — лениво ответила я. — Ждите.

— О, я забыл, что сегодня в карауле. — Он понурил голову.

— И что с того? — спросила гневно.

— Ничего, ваше величество. Я принадлежу только вам, — заверил Марти.

— Тогда до вечера. Оставьте меня, я хочу отдохнуть.

И скрылась в кабинете. Надоел бесконечный щебет!

И где это носит Вейса? У Илверта его точно нет. Гуляет? Шпионит? И с каких это пор меня волнует, где проводит время Ник Вейс? От мыслей начинала гудеть голова. Я подумала и решила проведать сына. Не из-за Ника, нет. На самом деле идти к Илу после его вчерашних видений было страшно, но надо удостовериться, что ему на самом деле лучше. Поэтому взяла себя в руки и снова пошла на половину короля.

Ил, как и думала, оказался один. Совсем один. Голову открутить таким охранникам и воспитателям! Он был в гостиной, сидел у окна и смотрел на один из внутренних двориков дворца. Услышал мои шаги и обернулся.

— Добрый вечер, матушка. — Ил поднялся навстречу.

— Здравствуй, сын мой. — Я подошла к нему, протянула руку, чтобы коснуться, и едва не отдернула. Что ж, страх — дурной советчик. Я всегда это знала, поэтому все-таки опустила ладонь на плечо сына. — Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Хорошо.

И это все? Я занервничала. Конечно, меня нельзя было назвать образцовой матерью, но сейчас Ил сам на себя не походил. Я села на диван и усадила его рядом с собой. В нем будто сломалось что-то, и от этого стало только страшнее.

— Ил, по поводу вчерашнего…

В то, что мой мальчик — некромант, не верилось до сих пор.

— Все в порядке, матушка. Я просто испугался на казни.

Проклятая казнь…

— А где лер Вейс? — поинтересовалась, чтобы сменить тему.

— Ушел. Скоро вернется.

Ил смотрел куда-то мимо меня, и от этого сжималось сердце. Лучше бы и дальше совал свой нос куда не следует и пробирался в мой кабинет.

— Ты выглядишь усталым, — сказала я, не зная, как еще его разговорить.

— Я не устал.

И снова тишина. Осторожно обняла сына за плечи и привлекла к себе. Он не сопротивлялся, но и особой радости не выказал. Будто рядом со мной была игрушка, кукла, а не живой ребенок.

— Твои видения ушли? — спросила я тихо.

— Да.

Врет? Или нет? Ил видит призраков по ночам, а сейчас только смерклось. Может, просто не хочет об этом говорить?

— Я беспокоилась о тебе.

— Не стоило, матушка.

Захотелось что-нибудь разбить. Например, глупую вазу на столике у окна. Она никогда мне не нравилась, но считалась местной достопримечательностью. Я и отправила ее в королевские комнаты в надежде, что Ил разыграется и разобьет. Ваза была цела, а вот сына я, кажется, теряла.

— Прости, что вчера взяла тебя с собой, — сказала то, что показалось важным. — Так было надо, малыш. Народ должен видеть — мы сильны и покараем любого, кто на нас нападет.

— Хорошо.

И снова отвернулся. Нет, так дело не пойдет!

— А хочешь, завтра прогуляемся по городу? Только ты и я. Сбежим ото всех. Праздники ведь, в городе интересно. Хочешь?