Королева Бедлама

Мэтью наклонился и внимательно рассмотрел ручку. Сердце, которому и так нелегко пришлось в последние минуты, заколотилось с новой силой. Пятно было небольшое, зато влажное и свежее, — видно, убийца схватился за ручку окровавленной перчаткой.

Просунув палец под ручку, Мэтью попытался поднять дверцу, но она оказалась заперта. Что это за здание, интересно? Он сделал пару шагов назад. Двухэтажный кирпичный дом — жилой или какая-нибудь лавка? Сзади не поймешь. Свет в окнах не горит. Мэтью нашел сбоку дорожку и побежал по ней; впереди виднелась кованая калитка, выходившая на Брод-стрит. Он уже собирался толкнуть ее, когда мимо пронеслись двое с фонарями — видимо, спешили на место преступления. Мэтью выждал, пока они отойдут подальше: еще не хватало, чтобы его задержал (а то и поколотил!) какой-нибудь перепуганный насмерть констебль. Затем он вышел на Брод-стрит и осмотрел здание.

В одной из комнат на втором этаже горел свет — две-три свечи. Кроме того, Мэтью удалось разобрать надпись на табличке у входа: «Поллард, Фицджеральд и Кипперинг, адвокаты».

Мэтью одолел три ступеньки и постучал в дверь медным дверным молотком — в ночной тишине звук получился громкий, точно выстрел.

Он стал ждать, поглядывая на юг по Брод-стрит — не побежит ли оттуда кто-нибудь еще. Дверь никто не открывал, однако свет наверху слегка задрожал, будто кто-то взял свечу. Стучать второй раз не хотелось, такой грохот и мертвого разбудит… Но надо же как-то попасть внутрь!

Прошло секунд десять — нет ответа. Когда Мэтью уже занес кулак над дверью, щелкнул засов. Дверь отворилась, и в этот миг догорающая свеча в его фонаре окончательно потухла.

Тут же ему ткнули в лицо другой свечой:

— Корбетт?.. Чего вам надо?!

Мэтью прищурился от яркого света. Голос был знакомый.

— Простите за беспокойство, сэр, но вы, наверное, слышали на улице шум?

— Слышал, — буркнул Кипперинг. — Какое-то дурачье вопит на весь город. И вроде бы из ружья пальнули. Что стряслось?

— Разве вам не хочется выйти и посмотреть?

— А должно хотеться?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Да, если вопросы задает мне среди ночи секретарь мирового судьи.

Кипперинг опустил свечу в оловянном подсвечнике. Мэтью заметил, что он до сих пор не снял видавший виды черный сюртук, да и сам теперь выглядел под стать своему наряду: встрепанные волосы, оплывший рот, глаза скорее водянистые, чем ледяные, и под ними — темные круги.

Мимо по тротуару шли на север двое мужчин и одна женщина. Мужчины были вооружены: у одного — мушкет, у другого — топор.

— Стойте! — окликнул их Кипперинг. — Что случилось?

— Опять человека убили, — послышался ответ. — Масочник кому-то голову отрезал! — С этими словами троица прямо-таки радостно припустила вперед.

— В целом верно, — сказал Мэтью. — Хотя они несколько преувеличили. Масочник убил Эбена Осли. Он сейчас лежит на Баррек-стрит.

— Кто лежит? — Кипперинг поморгал тяжелыми веками. — Масочник или Осли?

— Осли. Вы больны?

— Это как посмотреть. — Кипперинг провел рукой по непокорной густой гриве, и черная запятая вновь легла ему на лоб. — Значит, Осли убит? — Он, казалось, впервые обратил на Мэтью осмысленный взгляд и тут же заметил у него в руках трость. — Если не ошибаюсь — а я не ошибаюсь, — она принадлежит Эбену Осли и была сегодня при нем в «Терновом кусте». Я запомнил, потому что он едва не вышиб ею мозги Тому Флетчеру. Можно полюбопытствовать, как она попала к вам?

— Можно, однако сперва мне нужно осмотреть ваш подвал.

— Мой подвал? Это еще зачем?

— Я первым нашел Осли и видел, как Масочник закончил свою работу, — ответил Мэтью. — Схватив трость в качестве оружия, я бросился в погоню. И погоня привела меня сюда.

— Сюда? — Кипперинг угрожающе нахмурился. — Если тут кто и болен, так это вы!

— Масочник скрылся в переулке за вашей конторой. На дверце вашего овощного погреба остался кровавый след. От перчатки, полагаю. Пустите меня осмотреть подвал, пожалуйста. — Мэтью потянулся за тростью, но Кипперинг отдал ее не сразу — сперва придержал немного. — Вы меня проводите — или надо позвать констебля?

— Погреб закрыт изнутри. Я его никогда не открываю.

— Возможно, однако на ручке кровь, и я хотел бы взглянуть.

— На что вы намекаете? По-вашему, я — Масочник?! — Кипперинг криво усмехнулся. — Да уж! После веселой ночки в трактире я нашел в себе силы выйти на охоту и для полного счастья прикончить второго своего клиента. Такими темпами наша контора через неделю обанкротится!

— Осли тоже ваш клиент? Не знал.

Кипперинг прислушался к крикам на Баррек-стрит. Мимо опять пробежали какие-то люди. Он испустил протяжный, изнуренный вздох.

— Полагаю, мне придется пойти представлять интересы клиента. Следить, чтобы эти идиоты не затоптали тело. — Он перевел взгляд на Мэтью. — Так вы видели Масочника?

— Видел, но лица не рассмотрел, к сожалению.

— И на двери моего погреба — кровь?

Мэтью кивнул.


— Ладно, заходите. — Кипперинг открыл дверь пошире и пропустил его внутрь.

— Не закрывайте, пожалуйста, — спокойно попросил Мэтью.

Адвокат пожал плечами:

— Как скажете. Сюда.

Они прошли по коридору мимо узкой лестницы к еще одной двери. Кипперинг зажег вторую свечу в оловянном подсвечнике, стоявшую на стопке книг, и дал ее Мэтью. Тот поставил на пол погасший фонарь.

— Надеюсь, вы не боитесь пауков, — сказал Кипперинг, сдвинул засов и отворил дверь, ведущую в темный подвал. — На лестнице поосторожней, она старше моей бабушки будет.

Мэтью попросил его не закрывать и эту дверь тоже.

— Спуститесь, пожалуйста, первым.

— Да вы никак шутите? — возмутился Кипперинг, но, увидев выражение лица Мэтью, со вздохом повиновался.

Шагая по ветхим ступенькам, Мэтью подумал, что порой все-таки недурно иметь при себе крепкую палку.

Свечи, казалось, не столько освещали им путь, сколько отбрасывали тени. Подвал был просторный, с земляным полом и кирпичными стенами. Кирпич старый, желтовато-белый, отметил про себя Мэтью. Наверняка его привезли сюда на борту голландского корабля в качестве балласта. Всюду громоздились книжные шкафы, заваленные гниющими сводами законов и прочей юридической литературой, какими-то обмотанными бечевкой свертками и кипами желтых бумаг. Мэтью подумалось, что даже влажный воздух не спасет этот дом, попади сюда хоть искра огня: полыхать будет добрый месяц. На глаза попадались какие-то ненужные ведра, сломанные стулья, ободранный письменный стол — бобер его, что ли, грыз? — и прочие предметы конторской обстановки. Мэтью направился прямиком к дверце и осмотрел засов.

— Есть что-нибудь? — спросил Кипперинг.

— Нет, — последовал ответ.

Изнутри никакой крови не было, однако это не помешало Мэтью посветить кругом и осмотреть ступеньки и земляной пол. На нем оказалось множество следов — да мало ли кто и когда тут ходил? Мэтью принялся осматривать книжные полки.

— Что у вас тут?

— Адвокатская подноготная. — Кипперинг присел на большой деревянный сундук. — Здесь веками гниют старинные документы. Большинство датируются тою порой, когда контора еще принадлежала Рольфу Горендайку. Он оставил весь мусор новому владельцу — Чарльзу Лэнду, но Брайан не хочет ничего выкидывать. Говорит, когда-нибудь эти бумажки будут стоить больших денег. Историю, мол, надо хранить. Мы-то с Джоплином уже давно все выбросили бы.

— Куда?

— Что ж, в этом вся загвоздка. Можно, наверное, сжечь… — Кипперинг пожал плечами. — А может, Брайан и прав. Однажды кому-то позарез захочется узнать, что здесь происходило.

Мэтью продолжал поиски, однако в овощном погребе не нашлось ни хрена, ни морковки — причем как в переносном, так и в буквальном смысле.

— Говорите, Эбен Осли пользовался вашими услугами? — спросил он между делом. — Как-то вы не слишком расстроились, что ваш клиент лежит мертвый в подворотне.

— Я с ним нечасто имел дело, обычно его обслуживал Джоплин. Вел учет пожертвований, составлял контракты на поставки и трудовые договора, оформлял документы воспитанникам, нашедшим семьи, — все в таком роде…

— Полагаю, текущие документы у вас хранятся в более подходящем месте?

— В картотечных шкафах наверху.

Мэтью все не прекращал поиски, но чувствовал, что успехом они не увенчаются.

— Неужели вам совсем не любопытно? — спросил он.

— Что именно?

— Во-первых, кто убил Эбена Осли. А во-вторых, как выглядит кровавое пятно на ручке вашего погреба.

Кипперинг хмыкнул и натянуто улыбнулся:

— Я слыхал, Осли просадил кучу денег. Все, что брал в долг, тут же проигрывал. Записной игрок, так сказать. Отчаянный. Вы, быть может, не знали, так я вам расскажу: у нас в городе есть люди, которые ссуживают деньги другим людям. Должников они и без того не любят, а Осли, как известно, характер имел отнюдь не ангельский. Рано или поздно кто-то должен был забить его насмерть или перерезать ему горло, а Масочник, по моему мнению, просто опередил ростовщика. Что же до кровавых пятен, то я их уже немало повидал. Так и быть, проглочу вашу наживку. — Он встал, подошел к дверце, отодвинул засов и высунул голову наружу.

Вдруг с улицы раздался испуганный вопль:

— А ну стой! Ни с места!

— Да я просто хотел осмотреться, — объяснил кому-то Кипперинг.

— Не двигайся, я сказал! Оружие есть?

— Погодите, успокойтесь, Джайлс. Вы ведь Джайлс Винтергартен, так? А я Эндрю Кипперинг. Глядите!

Мэтью представил, как адвокат подносит свечу поближе к своему лицу.

— Господи, мистер Кипперинг, вы меня напугали вусмерть! Я чуть не обделался со страху! Вы разве не слыхали, что человека опять убили — здесь, неподалеку? Я вас чуть не заколол, ей-богу!

Мэтью сообразил, что произошло. Констебль шел по переулку — вооруженный шпагой, судя по всему, — когда у него под ногами открылась дверца погреба.

— Да, сэр, Масочник опять взялся за свое! — воскликнул Винтергартен. — Перерезал глотку Эбену Осли и бросил его истекать кровью на Баррек-стрит! Но на сей раз и он свое получил! Эмори Коди его подстрелил, как пить дать!