Король желает жениться
Часть 32 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Всё-таки зря ругала чары мар. Вон как иностранца ими прошибло, что даже работу предложил вот так сходу.
Видя, что я всё ещё опасаюсь садиться к нему в карету, де Мартен довёл меня до ближайшей таверны, оплатил комнату, сказав, что будет ждать меня завтра утром возле ворот Анделиора. Ждать и надеяться, что я не передумаю и всё-таки приму его предложение.
Заверив его, что работа мне сейчас нужна как воздух, простилась с послом и отправилась наверх, набираться сил перед очередным непростым и наверняка насыщенным на события днём.
Проснулась я ещё затемно, когда вдоль линии горизонта только-только протянулся свет восходящего солнца. Проснулась, если честно, от голода. Вчера я не то что не поужинала, даже не пообедала. Как зарядилась с утра пирожными, так больше ничего и не ела.
Интересно, а как Рас воспринял моё увольнение? Хотя, может, ещё и не в курсе, что его любимый монарх вышвырнул на улицу его любимую помощницу.
Гад!
Не Рас, а Рассарх.
Запретив себе портить настроение с утра пораньше мыслями о всяких бессердечных монархах, я плеснула в таз воды из кувшина. Умылась, немного освежилась, кое-как расчесала волосы пальцами, после чего заплела их в косу. Пыталась пригладить непослушные волосинки, с которыми могла справиться только щётка, — не вышло. А расчёски у меня с собой не было.
Ну ничего! Думаю, господин де Мартен простит мне слегка потрёпанный вид, раз уж так жаждет видеть меня у себя в помощниках.
Честно говоря, и встреча с иностранным послом, и наш с ним короткий разговор сейчас казались мне сказочным сном. Где это видано, чтобы вот так с улицы брали на работу всяких незнакомок?
И что самое интересное, так мне свезло уже дважды. В первый раз, когда Рас замолвил за меня словечко перед госпожой устроительницей. Во второй — вчера, когда совершенно незнакомый мужчина, кажется, потерял из-за меня голову. Неужели чары мар настолько сильны? Или причина в другом?
Хороший вопрос. Ответа на который, сидя в захудалой таверне, я точно не получу.
Можно было от греха подальше взять и отправиться к рыбакам, но разве могла я упустить шанс снова вернуться в королевский дворец? А стоило представить, как вытягивается физиономия у одного рыжего бесстыжества, как все сомнения растаяли подобно каплям воды под знойным солнцем.
Всё! Решено! Позавтракаю — и к дворцовым воротам. От меня не убудет, если постою там недолго. Если посол не появится, значит, передумал или просто пошутил вчера неудачно. Обидно, досадно, но ладно. Поплыву каяться к Невору. А если Эмерик всё же сдержит слово… я таки увижу вытягивающуюся королевскую физиономию.
Обнаружив в кармане юбки одного серебряного эльфа (это эльс который) и две медные монетки, отправилась вниз знакомиться с местными расценками. Марэи рядом не было. Она опять куда-то исчезла, вполне возможно, отправилась следить за де Мартеном.
Полезное, кстати, дело. Я так до конца и не отмела вариант с душкой-маньяком, так что пусть выяснит, что этот красавчик из себя представляет.
Оказалось, что на одну серебряную монетку в столичной таверне можно было заказать «первое, второе и компот». От такого обильного завтрака я отказалась (проснулась в душе скряга), ограничилась ватрушкой и травяным отваром, расставшись всего с двумя медяками.
Мелочь, а приятно.
Пребывая в довольно сносном настроении, почти приподнятом, если бы не всё усиливающееся волнение, я простилась с хозяином таверны — упитанным, неизбежно лысеющим ньертом, и отправилась к Анделиору. Эмерик не назвал точного часа, а я, балда такая, не уточняла, и теперь бежала по просыпающейся столице, обгоняя цветочниц с корзинами, спешащих на рыночную площадь, и торговцев с телегами, нагруженными всякой снедью; монашек в серых рясах, чинно шагавших в храм к заутрене, и крикливую малышню, спозаранку резвившуюся на улицах.
Покров тишины постепенно сползал с самого главного города Сантора. Гомон голосов смешивался с цокотом копыт по мощёным дорогам и другими звуками: распахивались ставни, весело перекрикивались соседки, смеялись дети.
В общем, жизнь в столице била ключом, в то время как из меня ключом било волнение. Всё-таки будет обидно уйти ни с чем. А если меня заметит въезжающая во дворец Белонезсская? Ещё решит, что я к ней на поклон явилась, умолять вернуть меня в ряды мамок-нянек. В общем, не самая приятная будет ситуация.
Я настолько ушла в свои беспокойные мысли, что даже не заметила, как добралась до Анделиора и теперь меряла шагами расстояние от ворот до ворот. Стражники при этом на меня косились хмуро, почти недовольно, но прогонять пока не спешили.
И на том спасибо.
Не желая искушать судьбу, отошла подальше, но так, чтобы меня было видно всем въезжающим. Будет обидно, если проморгаю такую замечательную возможность, попросту оставшись незамеченной иноземным гостем.
Впрочем, беспокоилась я зря. Остаться незамеченной мне не грозило. Изящная карета, кремовая с позолотой, как у какой-нибудь сказочной Золушки, направлявшаяся к распахнутым воротам Анделиора, неожиданно остановилась. Бархатная шторка скользнула в сторону, но вместо де Мартена в маленьком окошке я увидела красивое лицо неали фаворитки.
— Мари! — удивилась и, кажется, вполне искренне Кларисса. — Что ты здесь делаешь, ещё и в такую рань? Белонезсская отправила тебя с поручением, а стражники теперь не пускают? Ну так давай я поговорю с ними, скажу, что ты помощница на отборе.
— Не надо, — остановила я графиню и в двух словах объяснила: — Я здесь жду одного знакомого, он должен подъехать с минуты на минуту.
Кларисса раскрыла веер. Грациозно им взмахнув, пожаловалась:
— Такая рань, а уже так душно… Скажи, Мари, а тебе понравился мой подарок?
Де Бальмен улыбнулась, но без издёвки, что озадачило меня ещё больше.
— Подарок очень красивый, и я бы вас за него поблагодарила, если бы не одно маленькое «но»: меня из-за него выгнали из дворца. — Почувствовав, как в сердце плеснуло обидной, скрестила на груди руки и, не сдержавшись, спросила: — Зачем вы подарили мне подарок короля?
— О чём это ты? — непонимающе вскинулась графиня.
— О браслете! Который раньше принадлежал её величеству королеве! — Я оглянулась, когда мимо пронеслась карета, и мысленно задалась вопросом: а не посол ли это?
Но экипаж так и не остановился, въехал в ворота и растворился в изумрудной зелени деревьев.
— Ой, — Кларисса прижала к губам веер, а потом замахала им ещё усерднее. — Как же не хорошо-то вышло… — Подняв на меня глаза, с жаром произнесла: — Это не подарок короля и не браслет королевы. Это копия, — она виновато улыбнулась. — Просто мне очень нравился жемчужный набор её величества, вот я и заказала себе похожий у одного знакомого ювелира. А спустя время к нему охладела… Знаешь, у меня ведь столько украшений… А давай я всё расскажу Рассарху! Всё ему объясню.
Ответить я ничего не успела, замешкалась, и тут меня снова окликнули. Тёмная карета без каких-либо витиеватых отделок, как у Клариссы, резко остановилась, и из неё выскочил мой недавний знакомый Эмерик де Мартен.
— Мари, рад, что вы всё-таки пришли!
— Да, вот она я, — улыбнулась послу. Немного натянуто, правда. Улыбаться искренне под жадным взглядом как-то не получалось.
— Вы знакомы? — не знаю почему, но де Бальмен нахмурилась.
— О, сиятельная графиня! — Блондин перевёл взгляд с меня на Клариссу, и мне показалось, что его глаза, холодного стального цвета, стали ещё холоднее. — Да, я уже имел честь и радость познакомиться с этой красавицей. Которая, пока буду находиться в Аскании, будет мне помогать. Правда, Мари?
Я кивнула, внимательно вглядываясь в лицо молодой женщины, на которое набежала тень недовольства.
— Вот значит как… — задумчиво протянула графиня.
— Именно. Так, — сощурившись, отозвался Эмерик, после чего снова расцвёл улыбкой. — Я бы с удовольствием с вами пообщался, дорогая Кларисса, но нас с Мари ждёт много дел. Первая встреча с королём — самая ответственная. Поэтому прошу нас извинить.
С этими словами де Мартен схватил меня за руку и потянул к карете, в которую усадил чуть ли не силой. Даже не дал попрощаться с Клариссой, не то что с ней договорить.
— Ну что ж, Мари, дел у меня и правда сегодня по горло, и мне очень пригодится твоя помощь, — сказал, когда экипаж тронулся. Откинувшись на спинку сиденья: кроваво-красную, расчерченную на ромбы золочёными заклёпками, погладил набалдашник трости и продолжил: — В общем, слушай, как мы сейчас поступим.
Ощущение, что всё происходит не по-настоящему, вернулось. До последнего я сомневалась, что снова увижу посланника Глахарры, но вот он передо мной, рассказывает о моих обязанностях на ближайшие десять дней.
Ровно столько Эмерик планировал провести в Аскании и ровно столько у меня оставалось, чтобы вернуть марам Сердце океана.
Рассарх Санторийский
— Около часа назад прибыл посланник из Глахарры. Спрашивает, не изволите ли вы его сегодня принять?
Рассарх перевёл на советника, ньерта Эвертона, отсутствующий взгляд. Встрепенулся, с трудом вырывая себя из раздумий, и переспросил:
— Кто прибыл?
— Граф Эмерик де Мартен, — терпеливо повторил пожилой советник. — Посол его величества Фертана Четвёртого.
Король мысленно выругался. На себя, на кракового посла. На себя за то, что вместо того чтобы сосредоточиться на делах, он продолжает думать о несносной девчонке. На де Мартена — потому что являться вот так, без уведомления, было проявлением крайней степени непочтения.
Но не выставлять же наглеца из дворца.
— Что ему нужно? — хмуро спросил Рассарх. Сам не заметил, как сломал перо, которое до сих пор вертел в руках.
— Его сиятельство желает говорить с вами лично, ваше величество, — подобострастно поклонился пожилой ньерт, заметив, что правитель помрачнел. — И ещё… Граф путешествует налегке, без сопровождения. Лишь с двумя слугами и помощницей.
Значит, это неофициальный визит. Отсюда можно было сделать вывод, что вряд ли общение будет приятным. Тем более что посланник был из Глахарры. Отношения Сантора с Мансом и Глахаррой всегда были напряжёнными. Эти два королевства не имели выхода к морю и уже давно облизывались на земли соседа. Поговаривали, они собираются объединиться, чтобы объявить Сантору войну, а потом поделить между собой поживу. Но пока что это были всего лишь ничем не подтверждённые слухи, иначе бы разведчики Сантора уже забили тревогу.
— Передайте, я поужинаю с ним вечером. Весь день я буду занят с невестами.
Стоило вспомнить о двадцати шести девушках, с недавних пор поселившихся во дворце, как настроение испортилось окончательно. Сегодня начиналось третье испытание: Рассарх хотел посмотреть, как невесты поведут себя в общении с горожанами и как те отреагируют на королевских избранниц.
Его мать много времени и сил посвящала благотворительности, и Рассарх надеялся, что его жена будет обладать такими же качествами: любовью и состраданием к ближнему, желанием прийти на помощь, отзывчивостью.
Первая пятёрка невест сегодня утром отправится в сиротский приют, другие пять девушек во второй половине дня должны будут посетить дом престарелых и провести несколько часов в общении со стариками, оставшимися без родных.
Король собирался наблюдать за невестами, присматриваться к каждой, пристально следить за выражениями их лиц и за малейшей реакцией. Собирался, вот только опасался, что его мыслями снова незаметно завладеет неали Омон, и он так и не сумеет сделать для себя никаких выводов.
Рассарх понимал, что поступил правильно: девчонка слишком многое себе позволяла. Одно дело грубить ему, когда они наедине (хоть и это было непозволительно, но тогда он сам её спровоцировал) и совсем другое — вести себя так на людях.
Мари не оставила ему выбора. Пришлось велеть ей покинуть Анделиор. Хоть весь прошлый день Рассарх порывался отправиться за ней. Чтобы вернуть… или хотя бы просто ещё раз её увидеть. Хорошо, в этот раз сумел совладать с собой и со своими порывами. Ещё бы как-то заставить себя больше о ней не думать…
Ещё и этот краков браслет. Вот зачем его надела? Зачем отправилась в подземелье? Прачечную она искала! И надо же было попасться на глаза Нахрефату! В глубине души его величество злился на верховного мага. Если бы не Нахрефат и не его маниакальная подозрительность, Мари бы не оказалась у него в кабинете, и ничего бы этого не было.
И ведь выяснили же, сразу, что браслет подделка. Но слова были сказаны, он принял решение и отступать от него был не намерен. Понимал, что так лучше, так правильно. Эта девушка, почти что незнакомка, а такое ощущение, будто родная, имела на него слишком сильное влияние.
А ведь она простая служанка, которая в любом случае в скором времени покинула бы Анделиор. А он просто король, который обязан как можно скорее выбрать себе королеву. Между ними не было ничего общего, кроме безумного, почти неконтролируемого притяжения.
Но теперь Мари здесь нет, а значит, и притяжение скоро сойдёт на нет. Наверное, она уже со своим рыбаком, плачется ему, жалуется на жестокосердного правителя. Может, отправить им свадебный подарок? Тысяча золотых эльсов — это в два раза больше, чем она заработала бы на отборе. Вот только одно лишь слово «свадебный» вызывало в Рассархе ещё большую злость, почти что ярость. Своим подарком он только ускорит их свадьбу.
Краки!
— Ваше величество, с вами всё в порядке? — осмелился подать голос советник. (1fb11)
Король решительно поднялся с кресла, в который раз стряхивая с себя это безумное наваждение.
— Передайте де Мартену, что я жду его сегодня к себе на ужин. И поставьте в известность ле Крона и верховного мага. Хочу, чтобы они ужинали вместе с нами.
— Как будет угодно вашему величеству. — Ньерт Эвертон низко поклонился, да так и остался стоять в поклоне, пока за правителем не захлопнулись створки.
Видя, что я всё ещё опасаюсь садиться к нему в карету, де Мартен довёл меня до ближайшей таверны, оплатил комнату, сказав, что будет ждать меня завтра утром возле ворот Анделиора. Ждать и надеяться, что я не передумаю и всё-таки приму его предложение.
Заверив его, что работа мне сейчас нужна как воздух, простилась с послом и отправилась наверх, набираться сил перед очередным непростым и наверняка насыщенным на события днём.
Проснулась я ещё затемно, когда вдоль линии горизонта только-только протянулся свет восходящего солнца. Проснулась, если честно, от голода. Вчера я не то что не поужинала, даже не пообедала. Как зарядилась с утра пирожными, так больше ничего и не ела.
Интересно, а как Рас воспринял моё увольнение? Хотя, может, ещё и не в курсе, что его любимый монарх вышвырнул на улицу его любимую помощницу.
Гад!
Не Рас, а Рассарх.
Запретив себе портить настроение с утра пораньше мыслями о всяких бессердечных монархах, я плеснула в таз воды из кувшина. Умылась, немного освежилась, кое-как расчесала волосы пальцами, после чего заплела их в косу. Пыталась пригладить непослушные волосинки, с которыми могла справиться только щётка, — не вышло. А расчёски у меня с собой не было.
Ну ничего! Думаю, господин де Мартен простит мне слегка потрёпанный вид, раз уж так жаждет видеть меня у себя в помощниках.
Честно говоря, и встреча с иностранным послом, и наш с ним короткий разговор сейчас казались мне сказочным сном. Где это видано, чтобы вот так с улицы брали на работу всяких незнакомок?
И что самое интересное, так мне свезло уже дважды. В первый раз, когда Рас замолвил за меня словечко перед госпожой устроительницей. Во второй — вчера, когда совершенно незнакомый мужчина, кажется, потерял из-за меня голову. Неужели чары мар настолько сильны? Или причина в другом?
Хороший вопрос. Ответа на который, сидя в захудалой таверне, я точно не получу.
Можно было от греха подальше взять и отправиться к рыбакам, но разве могла я упустить шанс снова вернуться в королевский дворец? А стоило представить, как вытягивается физиономия у одного рыжего бесстыжества, как все сомнения растаяли подобно каплям воды под знойным солнцем.
Всё! Решено! Позавтракаю — и к дворцовым воротам. От меня не убудет, если постою там недолго. Если посол не появится, значит, передумал или просто пошутил вчера неудачно. Обидно, досадно, но ладно. Поплыву каяться к Невору. А если Эмерик всё же сдержит слово… я таки увижу вытягивающуюся королевскую физиономию.
Обнаружив в кармане юбки одного серебряного эльфа (это эльс который) и две медные монетки, отправилась вниз знакомиться с местными расценками. Марэи рядом не было. Она опять куда-то исчезла, вполне возможно, отправилась следить за де Мартеном.
Полезное, кстати, дело. Я так до конца и не отмела вариант с душкой-маньяком, так что пусть выяснит, что этот красавчик из себя представляет.
Оказалось, что на одну серебряную монетку в столичной таверне можно было заказать «первое, второе и компот». От такого обильного завтрака я отказалась (проснулась в душе скряга), ограничилась ватрушкой и травяным отваром, расставшись всего с двумя медяками.
Мелочь, а приятно.
Пребывая в довольно сносном настроении, почти приподнятом, если бы не всё усиливающееся волнение, я простилась с хозяином таверны — упитанным, неизбежно лысеющим ньертом, и отправилась к Анделиору. Эмерик не назвал точного часа, а я, балда такая, не уточняла, и теперь бежала по просыпающейся столице, обгоняя цветочниц с корзинами, спешащих на рыночную площадь, и торговцев с телегами, нагруженными всякой снедью; монашек в серых рясах, чинно шагавших в храм к заутрене, и крикливую малышню, спозаранку резвившуюся на улицах.
Покров тишины постепенно сползал с самого главного города Сантора. Гомон голосов смешивался с цокотом копыт по мощёным дорогам и другими звуками: распахивались ставни, весело перекрикивались соседки, смеялись дети.
В общем, жизнь в столице била ключом, в то время как из меня ключом било волнение. Всё-таки будет обидно уйти ни с чем. А если меня заметит въезжающая во дворец Белонезсская? Ещё решит, что я к ней на поклон явилась, умолять вернуть меня в ряды мамок-нянек. В общем, не самая приятная будет ситуация.
Я настолько ушла в свои беспокойные мысли, что даже не заметила, как добралась до Анделиора и теперь меряла шагами расстояние от ворот до ворот. Стражники при этом на меня косились хмуро, почти недовольно, но прогонять пока не спешили.
И на том спасибо.
Не желая искушать судьбу, отошла подальше, но так, чтобы меня было видно всем въезжающим. Будет обидно, если проморгаю такую замечательную возможность, попросту оставшись незамеченной иноземным гостем.
Впрочем, беспокоилась я зря. Остаться незамеченной мне не грозило. Изящная карета, кремовая с позолотой, как у какой-нибудь сказочной Золушки, направлявшаяся к распахнутым воротам Анделиора, неожиданно остановилась. Бархатная шторка скользнула в сторону, но вместо де Мартена в маленьком окошке я увидела красивое лицо неали фаворитки.
— Мари! — удивилась и, кажется, вполне искренне Кларисса. — Что ты здесь делаешь, ещё и в такую рань? Белонезсская отправила тебя с поручением, а стражники теперь не пускают? Ну так давай я поговорю с ними, скажу, что ты помощница на отборе.
— Не надо, — остановила я графиню и в двух словах объяснила: — Я здесь жду одного знакомого, он должен подъехать с минуты на минуту.
Кларисса раскрыла веер. Грациозно им взмахнув, пожаловалась:
— Такая рань, а уже так душно… Скажи, Мари, а тебе понравился мой подарок?
Де Бальмен улыбнулась, но без издёвки, что озадачило меня ещё больше.
— Подарок очень красивый, и я бы вас за него поблагодарила, если бы не одно маленькое «но»: меня из-за него выгнали из дворца. — Почувствовав, как в сердце плеснуло обидной, скрестила на груди руки и, не сдержавшись, спросила: — Зачем вы подарили мне подарок короля?
— О чём это ты? — непонимающе вскинулась графиня.
— О браслете! Который раньше принадлежал её величеству королеве! — Я оглянулась, когда мимо пронеслась карета, и мысленно задалась вопросом: а не посол ли это?
Но экипаж так и не остановился, въехал в ворота и растворился в изумрудной зелени деревьев.
— Ой, — Кларисса прижала к губам веер, а потом замахала им ещё усерднее. — Как же не хорошо-то вышло… — Подняв на меня глаза, с жаром произнесла: — Это не подарок короля и не браслет королевы. Это копия, — она виновато улыбнулась. — Просто мне очень нравился жемчужный набор её величества, вот я и заказала себе похожий у одного знакомого ювелира. А спустя время к нему охладела… Знаешь, у меня ведь столько украшений… А давай я всё расскажу Рассарху! Всё ему объясню.
Ответить я ничего не успела, замешкалась, и тут меня снова окликнули. Тёмная карета без каких-либо витиеватых отделок, как у Клариссы, резко остановилась, и из неё выскочил мой недавний знакомый Эмерик де Мартен.
— Мари, рад, что вы всё-таки пришли!
— Да, вот она я, — улыбнулась послу. Немного натянуто, правда. Улыбаться искренне под жадным взглядом как-то не получалось.
— Вы знакомы? — не знаю почему, но де Бальмен нахмурилась.
— О, сиятельная графиня! — Блондин перевёл взгляд с меня на Клариссу, и мне показалось, что его глаза, холодного стального цвета, стали ещё холоднее. — Да, я уже имел честь и радость познакомиться с этой красавицей. Которая, пока буду находиться в Аскании, будет мне помогать. Правда, Мари?
Я кивнула, внимательно вглядываясь в лицо молодой женщины, на которое набежала тень недовольства.
— Вот значит как… — задумчиво протянула графиня.
— Именно. Так, — сощурившись, отозвался Эмерик, после чего снова расцвёл улыбкой. — Я бы с удовольствием с вами пообщался, дорогая Кларисса, но нас с Мари ждёт много дел. Первая встреча с королём — самая ответственная. Поэтому прошу нас извинить.
С этими словами де Мартен схватил меня за руку и потянул к карете, в которую усадил чуть ли не силой. Даже не дал попрощаться с Клариссой, не то что с ней договорить.
— Ну что ж, Мари, дел у меня и правда сегодня по горло, и мне очень пригодится твоя помощь, — сказал, когда экипаж тронулся. Откинувшись на спинку сиденья: кроваво-красную, расчерченную на ромбы золочёными заклёпками, погладил набалдашник трости и продолжил: — В общем, слушай, как мы сейчас поступим.
Ощущение, что всё происходит не по-настоящему, вернулось. До последнего я сомневалась, что снова увижу посланника Глахарры, но вот он передо мной, рассказывает о моих обязанностях на ближайшие десять дней.
Ровно столько Эмерик планировал провести в Аскании и ровно столько у меня оставалось, чтобы вернуть марам Сердце океана.
Рассарх Санторийский
— Около часа назад прибыл посланник из Глахарры. Спрашивает, не изволите ли вы его сегодня принять?
Рассарх перевёл на советника, ньерта Эвертона, отсутствующий взгляд. Встрепенулся, с трудом вырывая себя из раздумий, и переспросил:
— Кто прибыл?
— Граф Эмерик де Мартен, — терпеливо повторил пожилой советник. — Посол его величества Фертана Четвёртого.
Король мысленно выругался. На себя, на кракового посла. На себя за то, что вместо того чтобы сосредоточиться на делах, он продолжает думать о несносной девчонке. На де Мартена — потому что являться вот так, без уведомления, было проявлением крайней степени непочтения.
Но не выставлять же наглеца из дворца.
— Что ему нужно? — хмуро спросил Рассарх. Сам не заметил, как сломал перо, которое до сих пор вертел в руках.
— Его сиятельство желает говорить с вами лично, ваше величество, — подобострастно поклонился пожилой ньерт, заметив, что правитель помрачнел. — И ещё… Граф путешествует налегке, без сопровождения. Лишь с двумя слугами и помощницей.
Значит, это неофициальный визит. Отсюда можно было сделать вывод, что вряд ли общение будет приятным. Тем более что посланник был из Глахарры. Отношения Сантора с Мансом и Глахаррой всегда были напряжёнными. Эти два королевства не имели выхода к морю и уже давно облизывались на земли соседа. Поговаривали, они собираются объединиться, чтобы объявить Сантору войну, а потом поделить между собой поживу. Но пока что это были всего лишь ничем не подтверждённые слухи, иначе бы разведчики Сантора уже забили тревогу.
— Передайте, я поужинаю с ним вечером. Весь день я буду занят с невестами.
Стоило вспомнить о двадцати шести девушках, с недавних пор поселившихся во дворце, как настроение испортилось окончательно. Сегодня начиналось третье испытание: Рассарх хотел посмотреть, как невесты поведут себя в общении с горожанами и как те отреагируют на королевских избранниц.
Его мать много времени и сил посвящала благотворительности, и Рассарх надеялся, что его жена будет обладать такими же качествами: любовью и состраданием к ближнему, желанием прийти на помощь, отзывчивостью.
Первая пятёрка невест сегодня утром отправится в сиротский приют, другие пять девушек во второй половине дня должны будут посетить дом престарелых и провести несколько часов в общении со стариками, оставшимися без родных.
Король собирался наблюдать за невестами, присматриваться к каждой, пристально следить за выражениями их лиц и за малейшей реакцией. Собирался, вот только опасался, что его мыслями снова незаметно завладеет неали Омон, и он так и не сумеет сделать для себя никаких выводов.
Рассарх понимал, что поступил правильно: девчонка слишком многое себе позволяла. Одно дело грубить ему, когда они наедине (хоть и это было непозволительно, но тогда он сам её спровоцировал) и совсем другое — вести себя так на людях.
Мари не оставила ему выбора. Пришлось велеть ей покинуть Анделиор. Хоть весь прошлый день Рассарх порывался отправиться за ней. Чтобы вернуть… или хотя бы просто ещё раз её увидеть. Хорошо, в этот раз сумел совладать с собой и со своими порывами. Ещё бы как-то заставить себя больше о ней не думать…
Ещё и этот краков браслет. Вот зачем его надела? Зачем отправилась в подземелье? Прачечную она искала! И надо же было попасться на глаза Нахрефату! В глубине души его величество злился на верховного мага. Если бы не Нахрефат и не его маниакальная подозрительность, Мари бы не оказалась у него в кабинете, и ничего бы этого не было.
И ведь выяснили же, сразу, что браслет подделка. Но слова были сказаны, он принял решение и отступать от него был не намерен. Понимал, что так лучше, так правильно. Эта девушка, почти что незнакомка, а такое ощущение, будто родная, имела на него слишком сильное влияние.
А ведь она простая служанка, которая в любом случае в скором времени покинула бы Анделиор. А он просто король, который обязан как можно скорее выбрать себе королеву. Между ними не было ничего общего, кроме безумного, почти неконтролируемого притяжения.
Но теперь Мари здесь нет, а значит, и притяжение скоро сойдёт на нет. Наверное, она уже со своим рыбаком, плачется ему, жалуется на жестокосердного правителя. Может, отправить им свадебный подарок? Тысяча золотых эльсов — это в два раза больше, чем она заработала бы на отборе. Вот только одно лишь слово «свадебный» вызывало в Рассархе ещё большую злость, почти что ярость. Своим подарком он только ускорит их свадьбу.
Краки!
— Ваше величество, с вами всё в порядке? — осмелился подать голос советник. (1fb11)
Король решительно поднялся с кресла, в который раз стряхивая с себя это безумное наваждение.
— Передайте де Мартену, что я жду его сегодня к себе на ужин. И поставьте в известность ле Крона и верховного мага. Хочу, чтобы они ужинали вместе с нами.
— Как будет угодно вашему величеству. — Ньерт Эвертон низко поклонился, да так и остался стоять в поклоне, пока за правителем не захлопнулись створки.