Король воронов
Часть 38 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Пора мыться, – торжествующе сказала Пайпер.
Она не попросила Нив удалиться, но тем не менее та удалилась. Ей нужно было выйти. Побыть одной. Она хотела обрести спокойствие, чтобы вновь видеть вещи как они есть.
Впрочем, Нив сомневалась, что когда-либо сможет успокоиться.
Стоя на верху осиной лестницы, Нив вцепилась себе в волосы. Ведь, если подумать, она использовала силу вселенной только ради личной цели. Вот почему она оказалась здесь. Не стоило злиться на полученный урок. Она еще попытается спасти положение. Ну да. Она никогда не вернет себе душевный покой, если будет помнить, что стояла в сторонке, пока гибло священное место.
Нив побежала.
В норме она не бегала, но, начав, сама удивилась, что не сделала этого сразу. Нужно было пуститься бежать в ту самую секунду, когда она увидела демона, и не останавливаться, пока его шепот не утих бы у нее в голове. Страх и отвращение внезапно охватили Нив; она продиралась через лес, и ее душили рыдания. «Демон, демон, демон». Ей было так страшно. Сухие листья под ногами превращались в карты Таро, лежащие вверх рисунком. Нив скользила на них, и, вылетая у женщины из-под ног, они вновь становились листьями.
«Вода, – подумала она, обращаясь к лесу. – Мне нужно зеркало, если хочешь, чтобы я тебе помогла».
Листья равнодушно шелестели над ней. Капля дождя упала на щеку Нив и смешалась со слезами.
«Не дождь. Вода – для зеркала», – подумала Нив.
На бегу она оглянулась через плечо. И споткнулась. Она чувствовала, что за ней наблюдают, но, разумеется, именно так она и должна была себя чувствовать. Всё это место наблюдало за ней. Она съехала по склону, хватаясь за сухие листья, которые несли ее дальше, и обнаружила прямо перед собой пень с углублением наверху.
«Вода, вода». И на глазах у Нив вода забулькала, наполняя углубление. Нив погрузила в нее руку и взмолилась нескольким избранным богиням, а затем простерла ладони над чашей. Ее сознание наполнилось образами Фокс-Вэй. Чердак, где она жила, ритуалы, которые она там совершала. Зеркала, которые она установила, чтобы исследовать возможности, которые в конце концов привели ее сюда.
Ей страшно хотелось оглянуться.
Но отвлекаться было нельзя.
Нив почувствовала, что ей удалось зацепиться. Она не узнавала лицо, но это было неважно. Если она действительно связалась с одной из обитательниц дома номер 300 на Фокс-Вэй, информация попала бы к людям, способным помочь. Нив шепнула:
– Ты слышишь меня? Здесь демон. Он уничтожает лес и всё, что с ним связано. Я сейчас попытаюсь…
– Знаешь, – сказала Пайпер, – если у тебя проблемы со мной, жаль, что ты сначала не обратилась ко мне.
Связь прервалась. Вода в углублении пня зарябила и стала просто водой, а потом из-под поверхности поднялся твердый черный панцирь демона. Слегка шевеля усиками, он взобрался на руку Нив. Тяжелый. Злобный. Шепотом описывающий ужасные вероятности, которые становились ужасными перспективами. По другую сторону пня в поле зрения Нив появилась Пайпер – она шла, шелестя опавшей листвой. Ее волосы были еще влажными после мытья.
Нив не стала тратить силы на мольбы.
– Господи. Вы, эзотерики, просто невыносимы. – И Пайпер махнула рукой в сторону демона. – Уничтожь ее.
36
Ночь казалась живой.
Диклан и Мэтью уехали. Ганси, Блу, Ронан и Адам остались в Амбарах – они сидели кружком в гостиной, где пахло орешником. Свет исходил только от предметов, которые приснил Ронан. Эти штуки витали над головой и танцевали в камине. Как будто между всеми присутствующими висела магия, даже в тех местах, куда не достигал свет. Ганси понимал, что они счастливее, чем когда-либо за долгое время, и это казалось странным, учитывая пугающие события вчерашнего вечера и зловещие новости, которые они только что получили от Диклана.
– Это ночь истины, – сказал Ганси, и в любое другое время они, возможно, посмеялись бы над ним. Но только не сегодня. Сегодня все понимали, что они часть медленно работающего механизма, размер которого потрясал их.
– Давайте сложим фрагменты воедино.
Они неторопливо рассказали, что произошло с ними накануне, делая паузы, чтобы Ганси успевал записывать. Отмечая в тетради факты (силовая линия, замершая в 6:21, нападение Ноя, истекающее черным дерево, глаз Адама, двигающийся сам по себе), Ганси начал понимать суть ролей, которые они играли. Если внимательно присмотреться, он уже почти мог разглядеть финал.
Они обсудили, чувствуют ли себя обязанными защищать Кабесуотер и силовую линию – да, они все так считали. Думают ли, что Артемус знает больше, чем говорит – да, они все так думали. Надеются ли, что он хоть когда-нибудь сможет говорить об этом свободно – тут все засомневались.
В середине разговора Ронан встал и принялся мерить шагами комнату. Адам отправился на кухню и налил себе кофе. Блу свила гнездо из диванных подушек рядом с Ганси и положила голову ему на колени.
«Нельзя».
Нет, можно. Правда выбиралась на свет.
Еще они поговорили про Генриетту. Как было бы разумнее поступить – прятаться от чужаков, приезжающих в город в поисках сверхъестественных артефактов, или бороться с ними. Пока все сыпали идеями волшебной защиты и опасных союзников, чудовищ, превращенных в оружие, и рвов, полных кислоты, Ганси осторожно коснулся волос над ухом у Блу, стараясь не дотрагиваться до кожи вокруг глаза, потому что там пролегал шов, и не встречаться взглядом с Ронаном и Адамом, потому что ему было неловко.
«Можно». Ему позволялось этого желать.
Они поговорили про Генри. Ганси помнил, что делился тщательно охраняемыми секретами Ченя, но к концу учебного дня он решил, что рассказать что-либо ему значит рассказать также Адаму, Ронану и Блу. Они выступали как единое целое; нельзя было одержать победу над Ганси, не победив также и их. Адам и Ронан сыпали дурацкими шутками в адрес Генри («Он наполовину китаец» – «На какую половину?») и интимно хихикали; Блу порицала парней за это («А вам завидно?»); Ганси велел им отбросить предубеждения и подумать о нем.
Никто еще не произнес слова «демон».
Оно висело в воздухе, невысказанное, определяемое формой происходящего разговора. То, за чем гнались Адам и Ронан, то, что вселилось в Ноя, то, что, вероятно, угрожало Кабесуотеру. Возможно, они провели бы целый вечер, не называя его прямо, если бы из дома номер 300 на Фокс-Вэй не позвонила Мора. Она сказала: Гвенллиан видела что-то в зеркалах на чердаке. Понадобилось немало времени, чтобы разобраться, что именно она видела, но, похоже, это была Нив, которая их предупреждала.
Демон.
Разрушитель.
«Он уничтожает лес и всё, что с ним связано».
Это откровение заставило Ронана остановиться, а Адама замолчать. Ни Ганси, ни Блу не прерывали полную вопросов тишину. В конце концов Адам произнес:
– Ронан, я думаю, им надо тоже сказать.
Судя по выражению лица, Ронан полагал, что его предали. Это было утомительно; Ганси с точностью мог описать грядущую ссору. Адам скажет что-нибудь бесстрастное и правдивое, Ронан выстрелит из пушки, заряженной сквернословием, Адам плеснет бензина на пути снаряда, и несколько часов всё будет полыхать огнем.
Но Адам просто сказал очень серьезным тоном:
– Ничего не изменится, Ронан. Мы сидим здесь, среди волшебных огоньков, и я вижу, как девочка, которую ты приснил, ест в коридоре пенопласт. Мы разъезжаем на машине, которую ты достал из сна. Ты удивишься, но это никак не повлияет на отношение к тебе.
Ронан отрезал:
– Ага. По тебе видно.
Услышав его обиженный голос, Ганси подумал, что внезапно понял кое-что про Ронана.
– У меня эта проблема была не единственной, – парировал Адам. – Поэтому я слегка завис.
Ганси определенно показалось, что он что-то понял про Ронана.
Они с Блу переглянулись. Она подняла бровь, так что та совсем скрылась под челкой; один глаз у нее был по-прежнему закрыт. От этого у девушки сделался еще более любопытный вид, чем обычно.
Ронан подергал себя за браслеты на запястье.
– Ладно. Я приснил Кабесуотер.
И в комнате вновь настала абсолютная тишина.
Ганси на определенном уровне понимал, почему Ронан колебался и не говорил им. Способность извлечь из своей головы волшебный лес добавляет человеку мистического блеска. Но, с другой стороны, Ганси ощутил легкое замешательство. Как будто ему рассказали секрет, который он и так уже знал. Он не мог понять почему – потому, что сам Кабесуотер уже, возможно, нашептал Ганси правду во время одной из прогулок, или потому, что количество улик было таким большим, что его подсознание сочло себя владельцем тайны, прежде чем официально получило извещение о доставке.
– Подумать только, ты бы мог приснить лекарство от рака, – сказала Блу.
– Слушай, Сарджент, – огрызнулся Ронан, – вчера вечером я собирался приснить тебе глазную мазь, потому что, очевидно, от современных лекарств нет ни хрена толку, но в четвертом кругу ада смертельно опасная змея чуть не откусила мне жопу, поэтому не стоит благодарности.
Блу была явно тронута.
– Спасибо, чувак.
– Да не за что, детка.
Ганси постучал ручкой по тетради.
– Раз уж мы так откровенны – ты, случайно, не приснил какие-нибудь еще географические объекты, о которых нам стоит знать? Горы? Водоемы?
– Нет, – ответил Ронан. – Но я приснил Мэтью.
– Господи.
Ганси жил в непрерывном состоянии невозможности, время от времени поднимаясь до состояния еще большей невозможности. Во всё это было трудно поверить, но вещи, в которые было трудно поверить, продолжались уже месяцами. Ганси и без того пришел к выводу, что Ронан не похож ни на кого; теперь он просто получил еще одно доказательство.
– То есть ты знаешь, что означали видения в том дереве?
Он имел в виду дерево с дуплом, которое показывало видения всем, кто влезал в него; они обнаружили это дерево во время первого визита в Кабесуотер. Ганси увидел в нем две сцены – первую, когда он, казалось, подошел совсем близко к тому, чтобы поцеловать Блу Сарджент, и вторую, когда он, казалось, подошел совсем близко к тому, чтобы найти Глендауэра. То и другое крайне интересовало Ганси. То и другое казалось абсолютно реальным.
– Кошмары, – небрежно отозвался Ронан.
Блу и Адам моргнули. Блу переспросила:
– Кошмары? И только? Это не предсказания будущего?
Ронан ответил:
– Когда я приснил это дерево, оно показывало кошмары. Худшие варианты развития событий. Разную фигню, которая, по его мнению, с наибольшей вероятностью могла испортить человеку жизнь на следующий день.
Ганси вряд ли классифицировал бы оба видения как «худшие варианты развития событий», но, несомненно, то и другое породило изрядное количество «фигни». Смущенное лицо Блу намекало, что она с ним согласна. Адам, с другой стороны, так шумно вздохнул, как будто удерживался месяцами. И неудивительно. Жизнь Адама и без того представляла собой кошмар, еще до того, как он вошел в дупло. Кошмары, превосходящие реальность, наверняка были просто ужасны.
– Можешь ли ты… – начал Ганси, а потом остановился и задумался. – Можешь ли ты приснить какую-нибудь защиту для Кабесуотера?
Ронан пожал плечами.
Она не попросила Нив удалиться, но тем не менее та удалилась. Ей нужно было выйти. Побыть одной. Она хотела обрести спокойствие, чтобы вновь видеть вещи как они есть.
Впрочем, Нив сомневалась, что когда-либо сможет успокоиться.
Стоя на верху осиной лестницы, Нив вцепилась себе в волосы. Ведь, если подумать, она использовала силу вселенной только ради личной цели. Вот почему она оказалась здесь. Не стоило злиться на полученный урок. Она еще попытается спасти положение. Ну да. Она никогда не вернет себе душевный покой, если будет помнить, что стояла в сторонке, пока гибло священное место.
Нив побежала.
В норме она не бегала, но, начав, сама удивилась, что не сделала этого сразу. Нужно было пуститься бежать в ту самую секунду, когда она увидела демона, и не останавливаться, пока его шепот не утих бы у нее в голове. Страх и отвращение внезапно охватили Нив; она продиралась через лес, и ее душили рыдания. «Демон, демон, демон». Ей было так страшно. Сухие листья под ногами превращались в карты Таро, лежащие вверх рисунком. Нив скользила на них, и, вылетая у женщины из-под ног, они вновь становились листьями.
«Вода, – подумала она, обращаясь к лесу. – Мне нужно зеркало, если хочешь, чтобы я тебе помогла».
Листья равнодушно шелестели над ней. Капля дождя упала на щеку Нив и смешалась со слезами.
«Не дождь. Вода – для зеркала», – подумала Нив.
На бегу она оглянулась через плечо. И споткнулась. Она чувствовала, что за ней наблюдают, но, разумеется, именно так она и должна была себя чувствовать. Всё это место наблюдало за ней. Она съехала по склону, хватаясь за сухие листья, которые несли ее дальше, и обнаружила прямо перед собой пень с углублением наверху.
«Вода, вода». И на глазах у Нив вода забулькала, наполняя углубление. Нив погрузила в нее руку и взмолилась нескольким избранным богиням, а затем простерла ладони над чашей. Ее сознание наполнилось образами Фокс-Вэй. Чердак, где она жила, ритуалы, которые она там совершала. Зеркала, которые она установила, чтобы исследовать возможности, которые в конце концов привели ее сюда.
Ей страшно хотелось оглянуться.
Но отвлекаться было нельзя.
Нив почувствовала, что ей удалось зацепиться. Она не узнавала лицо, но это было неважно. Если она действительно связалась с одной из обитательниц дома номер 300 на Фокс-Вэй, информация попала бы к людям, способным помочь. Нив шепнула:
– Ты слышишь меня? Здесь демон. Он уничтожает лес и всё, что с ним связано. Я сейчас попытаюсь…
– Знаешь, – сказала Пайпер, – если у тебя проблемы со мной, жаль, что ты сначала не обратилась ко мне.
Связь прервалась. Вода в углублении пня зарябила и стала просто водой, а потом из-под поверхности поднялся твердый черный панцирь демона. Слегка шевеля усиками, он взобрался на руку Нив. Тяжелый. Злобный. Шепотом описывающий ужасные вероятности, которые становились ужасными перспективами. По другую сторону пня в поле зрения Нив появилась Пайпер – она шла, шелестя опавшей листвой. Ее волосы были еще влажными после мытья.
Нив не стала тратить силы на мольбы.
– Господи. Вы, эзотерики, просто невыносимы. – И Пайпер махнула рукой в сторону демона. – Уничтожь ее.
36
Ночь казалась живой.
Диклан и Мэтью уехали. Ганси, Блу, Ронан и Адам остались в Амбарах – они сидели кружком в гостиной, где пахло орешником. Свет исходил только от предметов, которые приснил Ронан. Эти штуки витали над головой и танцевали в камине. Как будто между всеми присутствующими висела магия, даже в тех местах, куда не достигал свет. Ганси понимал, что они счастливее, чем когда-либо за долгое время, и это казалось странным, учитывая пугающие события вчерашнего вечера и зловещие новости, которые они только что получили от Диклана.
– Это ночь истины, – сказал Ганси, и в любое другое время они, возможно, посмеялись бы над ним. Но только не сегодня. Сегодня все понимали, что они часть медленно работающего механизма, размер которого потрясал их.
– Давайте сложим фрагменты воедино.
Они неторопливо рассказали, что произошло с ними накануне, делая паузы, чтобы Ганси успевал записывать. Отмечая в тетради факты (силовая линия, замершая в 6:21, нападение Ноя, истекающее черным дерево, глаз Адама, двигающийся сам по себе), Ганси начал понимать суть ролей, которые они играли. Если внимательно присмотреться, он уже почти мог разглядеть финал.
Они обсудили, чувствуют ли себя обязанными защищать Кабесуотер и силовую линию – да, они все так считали. Думают ли, что Артемус знает больше, чем говорит – да, они все так думали. Надеются ли, что он хоть когда-нибудь сможет говорить об этом свободно – тут все засомневались.
В середине разговора Ронан встал и принялся мерить шагами комнату. Адам отправился на кухню и налил себе кофе. Блу свила гнездо из диванных подушек рядом с Ганси и положила голову ему на колени.
«Нельзя».
Нет, можно. Правда выбиралась на свет.
Еще они поговорили про Генриетту. Как было бы разумнее поступить – прятаться от чужаков, приезжающих в город в поисках сверхъестественных артефактов, или бороться с ними. Пока все сыпали идеями волшебной защиты и опасных союзников, чудовищ, превращенных в оружие, и рвов, полных кислоты, Ганси осторожно коснулся волос над ухом у Блу, стараясь не дотрагиваться до кожи вокруг глаза, потому что там пролегал шов, и не встречаться взглядом с Ронаном и Адамом, потому что ему было неловко.
«Можно». Ему позволялось этого желать.
Они поговорили про Генри. Ганси помнил, что делился тщательно охраняемыми секретами Ченя, но к концу учебного дня он решил, что рассказать что-либо ему значит рассказать также Адаму, Ронану и Блу. Они выступали как единое целое; нельзя было одержать победу над Ганси, не победив также и их. Адам и Ронан сыпали дурацкими шутками в адрес Генри («Он наполовину китаец» – «На какую половину?») и интимно хихикали; Блу порицала парней за это («А вам завидно?»); Ганси велел им отбросить предубеждения и подумать о нем.
Никто еще не произнес слова «демон».
Оно висело в воздухе, невысказанное, определяемое формой происходящего разговора. То, за чем гнались Адам и Ронан, то, что вселилось в Ноя, то, что, вероятно, угрожало Кабесуотеру. Возможно, они провели бы целый вечер, не называя его прямо, если бы из дома номер 300 на Фокс-Вэй не позвонила Мора. Она сказала: Гвенллиан видела что-то в зеркалах на чердаке. Понадобилось немало времени, чтобы разобраться, что именно она видела, но, похоже, это была Нив, которая их предупреждала.
Демон.
Разрушитель.
«Он уничтожает лес и всё, что с ним связано».
Это откровение заставило Ронана остановиться, а Адама замолчать. Ни Ганси, ни Блу не прерывали полную вопросов тишину. В конце концов Адам произнес:
– Ронан, я думаю, им надо тоже сказать.
Судя по выражению лица, Ронан полагал, что его предали. Это было утомительно; Ганси с точностью мог описать грядущую ссору. Адам скажет что-нибудь бесстрастное и правдивое, Ронан выстрелит из пушки, заряженной сквернословием, Адам плеснет бензина на пути снаряда, и несколько часов всё будет полыхать огнем.
Но Адам просто сказал очень серьезным тоном:
– Ничего не изменится, Ронан. Мы сидим здесь, среди волшебных огоньков, и я вижу, как девочка, которую ты приснил, ест в коридоре пенопласт. Мы разъезжаем на машине, которую ты достал из сна. Ты удивишься, но это никак не повлияет на отношение к тебе.
Ронан отрезал:
– Ага. По тебе видно.
Услышав его обиженный голос, Ганси подумал, что внезапно понял кое-что про Ронана.
– У меня эта проблема была не единственной, – парировал Адам. – Поэтому я слегка завис.
Ганси определенно показалось, что он что-то понял про Ронана.
Они с Блу переглянулись. Она подняла бровь, так что та совсем скрылась под челкой; один глаз у нее был по-прежнему закрыт. От этого у девушки сделался еще более любопытный вид, чем обычно.
Ронан подергал себя за браслеты на запястье.
– Ладно. Я приснил Кабесуотер.
И в комнате вновь настала абсолютная тишина.
Ганси на определенном уровне понимал, почему Ронан колебался и не говорил им. Способность извлечь из своей головы волшебный лес добавляет человеку мистического блеска. Но, с другой стороны, Ганси ощутил легкое замешательство. Как будто ему рассказали секрет, который он и так уже знал. Он не мог понять почему – потому, что сам Кабесуотер уже, возможно, нашептал Ганси правду во время одной из прогулок, или потому, что количество улик было таким большим, что его подсознание сочло себя владельцем тайны, прежде чем официально получило извещение о доставке.
– Подумать только, ты бы мог приснить лекарство от рака, – сказала Блу.
– Слушай, Сарджент, – огрызнулся Ронан, – вчера вечером я собирался приснить тебе глазную мазь, потому что, очевидно, от современных лекарств нет ни хрена толку, но в четвертом кругу ада смертельно опасная змея чуть не откусила мне жопу, поэтому не стоит благодарности.
Блу была явно тронута.
– Спасибо, чувак.
– Да не за что, детка.
Ганси постучал ручкой по тетради.
– Раз уж мы так откровенны – ты, случайно, не приснил какие-нибудь еще географические объекты, о которых нам стоит знать? Горы? Водоемы?
– Нет, – ответил Ронан. – Но я приснил Мэтью.
– Господи.
Ганси жил в непрерывном состоянии невозможности, время от времени поднимаясь до состояния еще большей невозможности. Во всё это было трудно поверить, но вещи, в которые было трудно поверить, продолжались уже месяцами. Ганси и без того пришел к выводу, что Ронан не похож ни на кого; теперь он просто получил еще одно доказательство.
– То есть ты знаешь, что означали видения в том дереве?
Он имел в виду дерево с дуплом, которое показывало видения всем, кто влезал в него; они обнаружили это дерево во время первого визита в Кабесуотер. Ганси увидел в нем две сцены – первую, когда он, казалось, подошел совсем близко к тому, чтобы поцеловать Блу Сарджент, и вторую, когда он, казалось, подошел совсем близко к тому, чтобы найти Глендауэра. То и другое крайне интересовало Ганси. То и другое казалось абсолютно реальным.
– Кошмары, – небрежно отозвался Ронан.
Блу и Адам моргнули. Блу переспросила:
– Кошмары? И только? Это не предсказания будущего?
Ронан ответил:
– Когда я приснил это дерево, оно показывало кошмары. Худшие варианты развития событий. Разную фигню, которая, по его мнению, с наибольшей вероятностью могла испортить человеку жизнь на следующий день.
Ганси вряд ли классифицировал бы оба видения как «худшие варианты развития событий», но, несомненно, то и другое породило изрядное количество «фигни». Смущенное лицо Блу намекало, что она с ним согласна. Адам, с другой стороны, так шумно вздохнул, как будто удерживался месяцами. И неудивительно. Жизнь Адама и без того представляла собой кошмар, еще до того, как он вошел в дупло. Кошмары, превосходящие реальность, наверняка были просто ужасны.
– Можешь ли ты… – начал Ганси, а потом остановился и задумался. – Можешь ли ты приснить какую-нибудь защиту для Кабесуотера?
Ронан пожал плечами.