Король воронов
Часть 24 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ронан хорошо умел вести себя как существо из мира грез, особенно в Кабесуотере.
Они продолжали идти. И всё это время лес вокруг оставался НЕПРАВИЛЬНЫМ. Как будто они шли по склону, хотя земля под ними была вполне ровной.
– Скажи мне еще раз, – осторожно произнес Адам, догоняя Ронана, – что именно в твоих снах было не так. Меньше ругательств, больше конкретики.
– Не меняя Кабесуотер?
Хотя Кабесуотер откликнулся на их просьбу о свете медленно, это не значило, что он не поспешит откликнуться на воспоминание о кошмаре. Особенно теперь, когда лес выглядел как серо-зеленый полумир, полный черных стволов.
– Разумеется.
– Вот так оно и было.
– Как?
Ронан ответил:
– Как сейчас.
Он не сказал больше ничего. И крикнул:
– Девочка-Сирота!
– Кар, кар, кар!
На сей раз это больше походило на голос девочки, чем на птичий крик. Ронан слегка ускорил шаг; теперь они поднимались в горку. Справа круто уходила вниз голая скала; из трещин в ее обнаженной поверхности пробивались немногочисленные маленькие деревца. Ронан и Адам осторожно двигались по ненадежному краю; один неверный шаг – и они съехали бы на несколько метров, не имея возможности быстро взобраться наверх.
Ронан оглянулся, чтобы убедиться, что Адам следует за ним. Тот шел по пятам, глядя на Ронана прищуренными глазами.
– Думаешь, в твоем сне что-то не так, потому что с Кабесуотером что-то не так? – спросил Адам.
– Возможно.
– Значит, если мы исправим Кабесуотер, то наведем порядок и в твоих снах.
– Возможно.
Адам продолжал размышлять – он думал так усиленно, что Ронан как будто это чувствовал. Впрочем, в Кабесуотере, так близко от Адама, было вполне возможно, что и правда чувствовал.
– Ты и раньше, до того, как мы нашли Кабесуотер, умел делать вещи из снов реальными, так ведь? А без Кабесуотера у тебя это получается?
Ронан остановился и, прищурившись, посмотрел во мрак. Примерно в пятнадцати метрах внизу скалистый спуск, вдоль которого они шли, обрывался в озерцо с идеально прозрачной водой. Она была окрашена зеленью, потому что воздух был зеленым, всё было зеленым, но, несмотря на это, она оставалась чистой. Ронан мог разглядеть каменистое дно. Озерцо, несомненно, было больше в глубину, чем в ширину – просто щель, наполненная водой. Она притягивала его внимание.
– А что?
– Если ты отключишься от Кабесуотера, пока я его не починю, твои сны станут нормальными?
Вот оно. Наконец-то Адам стал задавать правильные вопросы, вопросы, которые давали понять, что он, вероятно, уже знает ответ. Чем больше времени они вместе проводили в Кабесуотере, чем чаще имели дело со снами Ронана, тем сильнее кошмары Кабесуотера отражались в кошмарах Ронана и наоборот. Тем больше собиралось доказательств.
Но теперь, когда они дошли до сути, Ронан засомневался, что хочет быть на другой стороне. Столько дней он сидел на церковной скамье, прижав костяшки пальцев ко лбу, и мысленно спрашивал: «Кто я, единственный ли я, что это значит…»
Он сказал:
– С Кабесуотером получается лучше. С Девочкой-Сиротой тоже. Но…
Он замолчал. И посмотрел в землю.
– Спроси меня, – велел Ронан. – Просто спроси. Просто…
– Спросить – о чем?
Ронан не ответил. Он продолжал смотреть в землю. Воздух двигался, окрашивая его светлую кожу зеленью, и деревья изгибались вокруг, черные и реальные; всё здесь походило на его сны, ну, или всё в его снах было таким же, как здесь.
Адам сжал губы, а потом спросил:
– Ты приснил Кабесуотер?
И Ронан вскинул на него свои синие глаза.
22
На часах было 6:21.
– Когда? – спросил Адам. – Когда ты понял, что приснил Кабесуотер? Сразу же?
Они смотрели друг на друга, стоя наверху скалистого откоса, а далеко внизу лежало прозрачное озерцо. Сердце у Адама колотилось то ли от адреналина, то ли от близости к силовой линии.
– Я всегда знал, – сказал Ронан.
Это не могло повлиять на то, каким он видел Ронана. Умение грезить всегда было впечатляющим и необычным – божественный глюк, фокус силовой линии, позволяющий Ронану превращать свои мысли в конкретные предметы. Магия, но вполне разумная. Но… не только приснить целый лес, но и создать пространство сна за пределами собственной головы… Адам находился во сне Ронана – вот что значило это осознание.
Ронан оговорился:
– Ну, вроде как. Просто… когда мы сюда попали, я узнал это место. Свой почерк на камне. Наверное, я сразу понял. Но у меня ушло некоторое время, чтобы в это поверить.
Все воспоминания Адама об их предыдущих вылазках в лес медленно двигались в его душе. Фрагменты вставали на места.
– Вот почему он называет тебя Грейуореном. Вот почему он тебя отличает.
Ронан пожал плечами, но это был жест человека, которому не всё равно, а вовсе даже наоборот.
– Вот почему он говорит на скверной латыни. Это твоя латынь.
Ронан вновь пожал плечами. Вопросы переполняли Адама – слишком сложные, чтобы их озвучить. Ронан вообще человек? Наполовину сновидец, наполовину сон, создатель воронов, девочек с копытами вместо ног, новых земель. Неудивительно, что школьная форма душила Ронана, неудивительно, что отец взял с него клятву молчать, неудивительно, что он не мог заставить себя сосредоточиться на уроках. Адам понял это и раньше – а теперь понял вновь, полнее, серьезнее осознал всю нелепость Ронана Линча в школе для будущих политиков.
Адам почувствовал, что близок к истерике.
– Вот почему он в принципе говорит на латыни, а не по-португальски, не по-валлийски. О боже. Я…
Он заключил с этим лесом сделку. Когда он засыпал, когда Кабесуотер проникал в его мысли, вмешивался в его сны, это был Ронан…
– Нет, – сказал Ронан быстро – он явно не успел к этому приготовиться. – Нет, я не выдумывал его с нуля. После того как я понял, в чем дело, я спросил у деревьев, почему, блин… как, блин, это произошло. Кабесуотер каким-то образом существовал и до меня. Я просто приснил его. В смысле… заставил выглядеть вот так. Я выбрал эти деревья, этот язык, всё вот это, не зная о том. В какой бы точке силовой линии он ни находился раньше, он был разрушен, не имел тела, формы… когда я приснил Кабесуотер, то вернул ему физический облик. Ну… проявил, вызвал из того, блин, места, где он находился. Это не я.
Мысли Адама забуксовали в грязи; он не мог двинуться дальше.
– Кабесуотер – это не я, – повторил Ронан. – Ты – по-прежнему ты.
Одно дело – сказать это, а другое – видеть Ронана Линча, стоявшего посреди деревьев, которые он перенес в реальность, и выглядевшего как единое целое с ними, потому что он и был с ними единым целым. Маг… Неудивительно, что Ронана не отпугивала странность Адама. Неудивительно, что он был нужен ему таким.
– Сам не знаю, почему я тебе это рассказал, – произнес Ронан. – Мог бы и соврать.
– Просто дай мне минутку, чтоб привыкнуть, ладно? – попросил Адам.
– Дело твое.
– Не надо злиться из-за того, что я хочу это обдумать.
– Я сказал – дело твое.
– Сколько времени понадобилось тебе, чтобы в это поверить? – спросил Адам.
– Я до сих пор пытаюсь, – признался Ронан.
– Тогда ты не можешь…
Адам замолчал. Ему вдруг показалось, что он упал с высоты. То же самое он почувствовал, когда понял, что Ронан приснил нечто очень большое. Адам едва успел задуматься, что это такое – скачок силовой линии или просто шок от услышанного, – когда ощущение повторилось. На сей раз свет вокруг ослабел одновременно с ним.
Лицо Ронана заострилось.
– Силовая линия… – начал Адам и замолчал, не зная, как закончить свою мысль. – Что-то с ней происходит. Ощущение – как в те разы, когда ты творил что-то большое.
Ронан развел руки. Ответ был ясен. «Это не я».
– И что делать?
– Не знаю, стоит ли оставаться здесь, пока он такой, – сказал Адам. – И я сильно сомневаюсь, что нам надо идти в долину роз. Давай просто покричим еще.
Ронан окинул Адама взглядом, оценивая его состояние. Он всё понял правильно: Адам чувствовал себя так, как будто ему было нужно встать на колени у себя в комнате, заложить руки за голову и подумать над тем, что он только что узнал. Он сказал:
– Еще один раз.
И они хором прокричали:
Они продолжали идти. И всё это время лес вокруг оставался НЕПРАВИЛЬНЫМ. Как будто они шли по склону, хотя земля под ними была вполне ровной.
– Скажи мне еще раз, – осторожно произнес Адам, догоняя Ронана, – что именно в твоих снах было не так. Меньше ругательств, больше конкретики.
– Не меняя Кабесуотер?
Хотя Кабесуотер откликнулся на их просьбу о свете медленно, это не значило, что он не поспешит откликнуться на воспоминание о кошмаре. Особенно теперь, когда лес выглядел как серо-зеленый полумир, полный черных стволов.
– Разумеется.
– Вот так оно и было.
– Как?
Ронан ответил:
– Как сейчас.
Он не сказал больше ничего. И крикнул:
– Девочка-Сирота!
– Кар, кар, кар!
На сей раз это больше походило на голос девочки, чем на птичий крик. Ронан слегка ускорил шаг; теперь они поднимались в горку. Справа круто уходила вниз голая скала; из трещин в ее обнаженной поверхности пробивались немногочисленные маленькие деревца. Ронан и Адам осторожно двигались по ненадежному краю; один неверный шаг – и они съехали бы на несколько метров, не имея возможности быстро взобраться наверх.
Ронан оглянулся, чтобы убедиться, что Адам следует за ним. Тот шел по пятам, глядя на Ронана прищуренными глазами.
– Думаешь, в твоем сне что-то не так, потому что с Кабесуотером что-то не так? – спросил Адам.
– Возможно.
– Значит, если мы исправим Кабесуотер, то наведем порядок и в твоих снах.
– Возможно.
Адам продолжал размышлять – он думал так усиленно, что Ронан как будто это чувствовал. Впрочем, в Кабесуотере, так близко от Адама, было вполне возможно, что и правда чувствовал.
– Ты и раньше, до того, как мы нашли Кабесуотер, умел делать вещи из снов реальными, так ведь? А без Кабесуотера у тебя это получается?
Ронан остановился и, прищурившись, посмотрел во мрак. Примерно в пятнадцати метрах внизу скалистый спуск, вдоль которого они шли, обрывался в озерцо с идеально прозрачной водой. Она была окрашена зеленью, потому что воздух был зеленым, всё было зеленым, но, несмотря на это, она оставалась чистой. Ронан мог разглядеть каменистое дно. Озерцо, несомненно, было больше в глубину, чем в ширину – просто щель, наполненная водой. Она притягивала его внимание.
– А что?
– Если ты отключишься от Кабесуотера, пока я его не починю, твои сны станут нормальными?
Вот оно. Наконец-то Адам стал задавать правильные вопросы, вопросы, которые давали понять, что он, вероятно, уже знает ответ. Чем больше времени они вместе проводили в Кабесуотере, чем чаще имели дело со снами Ронана, тем сильнее кошмары Кабесуотера отражались в кошмарах Ронана и наоборот. Тем больше собиралось доказательств.
Но теперь, когда они дошли до сути, Ронан засомневался, что хочет быть на другой стороне. Столько дней он сидел на церковной скамье, прижав костяшки пальцев ко лбу, и мысленно спрашивал: «Кто я, единственный ли я, что это значит…»
Он сказал:
– С Кабесуотером получается лучше. С Девочкой-Сиротой тоже. Но…
Он замолчал. И посмотрел в землю.
– Спроси меня, – велел Ронан. – Просто спроси. Просто…
– Спросить – о чем?
Ронан не ответил. Он продолжал смотреть в землю. Воздух двигался, окрашивая его светлую кожу зеленью, и деревья изгибались вокруг, черные и реальные; всё здесь походило на его сны, ну, или всё в его снах было таким же, как здесь.
Адам сжал губы, а потом спросил:
– Ты приснил Кабесуотер?
И Ронан вскинул на него свои синие глаза.
22
На часах было 6:21.
– Когда? – спросил Адам. – Когда ты понял, что приснил Кабесуотер? Сразу же?
Они смотрели друг на друга, стоя наверху скалистого откоса, а далеко внизу лежало прозрачное озерцо. Сердце у Адама колотилось то ли от адреналина, то ли от близости к силовой линии.
– Я всегда знал, – сказал Ронан.
Это не могло повлиять на то, каким он видел Ронана. Умение грезить всегда было впечатляющим и необычным – божественный глюк, фокус силовой линии, позволяющий Ронану превращать свои мысли в конкретные предметы. Магия, но вполне разумная. Но… не только приснить целый лес, но и создать пространство сна за пределами собственной головы… Адам находился во сне Ронана – вот что значило это осознание.
Ронан оговорился:
– Ну, вроде как. Просто… когда мы сюда попали, я узнал это место. Свой почерк на камне. Наверное, я сразу понял. Но у меня ушло некоторое время, чтобы в это поверить.
Все воспоминания Адама об их предыдущих вылазках в лес медленно двигались в его душе. Фрагменты вставали на места.
– Вот почему он называет тебя Грейуореном. Вот почему он тебя отличает.
Ронан пожал плечами, но это был жест человека, которому не всё равно, а вовсе даже наоборот.
– Вот почему он говорит на скверной латыни. Это твоя латынь.
Ронан вновь пожал плечами. Вопросы переполняли Адама – слишком сложные, чтобы их озвучить. Ронан вообще человек? Наполовину сновидец, наполовину сон, создатель воронов, девочек с копытами вместо ног, новых земель. Неудивительно, что школьная форма душила Ронана, неудивительно, что отец взял с него клятву молчать, неудивительно, что он не мог заставить себя сосредоточиться на уроках. Адам понял это и раньше – а теперь понял вновь, полнее, серьезнее осознал всю нелепость Ронана Линча в школе для будущих политиков.
Адам почувствовал, что близок к истерике.
– Вот почему он в принципе говорит на латыни, а не по-португальски, не по-валлийски. О боже. Я…
Он заключил с этим лесом сделку. Когда он засыпал, когда Кабесуотер проникал в его мысли, вмешивался в его сны, это был Ронан…
– Нет, – сказал Ронан быстро – он явно не успел к этому приготовиться. – Нет, я не выдумывал его с нуля. После того как я понял, в чем дело, я спросил у деревьев, почему, блин… как, блин, это произошло. Кабесуотер каким-то образом существовал и до меня. Я просто приснил его. В смысле… заставил выглядеть вот так. Я выбрал эти деревья, этот язык, всё вот это, не зная о том. В какой бы точке силовой линии он ни находился раньше, он был разрушен, не имел тела, формы… когда я приснил Кабесуотер, то вернул ему физический облик. Ну… проявил, вызвал из того, блин, места, где он находился. Это не я.
Мысли Адама забуксовали в грязи; он не мог двинуться дальше.
– Кабесуотер – это не я, – повторил Ронан. – Ты – по-прежнему ты.
Одно дело – сказать это, а другое – видеть Ронана Линча, стоявшего посреди деревьев, которые он перенес в реальность, и выглядевшего как единое целое с ними, потому что он и был с ними единым целым. Маг… Неудивительно, что Ронана не отпугивала странность Адама. Неудивительно, что он был нужен ему таким.
– Сам не знаю, почему я тебе это рассказал, – произнес Ронан. – Мог бы и соврать.
– Просто дай мне минутку, чтоб привыкнуть, ладно? – попросил Адам.
– Дело твое.
– Не надо злиться из-за того, что я хочу это обдумать.
– Я сказал – дело твое.
– Сколько времени понадобилось тебе, чтобы в это поверить? – спросил Адам.
– Я до сих пор пытаюсь, – признался Ронан.
– Тогда ты не можешь…
Адам замолчал. Ему вдруг показалось, что он упал с высоты. То же самое он почувствовал, когда понял, что Ронан приснил нечто очень большое. Адам едва успел задуматься, что это такое – скачок силовой линии или просто шок от услышанного, – когда ощущение повторилось. На сей раз свет вокруг ослабел одновременно с ним.
Лицо Ронана заострилось.
– Силовая линия… – начал Адам и замолчал, не зная, как закончить свою мысль. – Что-то с ней происходит. Ощущение – как в те разы, когда ты творил что-то большое.
Ронан развел руки. Ответ был ясен. «Это не я».
– И что делать?
– Не знаю, стоит ли оставаться здесь, пока он такой, – сказал Адам. – И я сильно сомневаюсь, что нам надо идти в долину роз. Давай просто покричим еще.
Ронан окинул Адама взглядом, оценивая его состояние. Он всё понял правильно: Адам чувствовал себя так, как будто ему было нужно встать на колени у себя в комнате, заложить руки за голову и подумать над тем, что он только что узнал. Он сказал:
– Еще один раз.
И они хором прокричали: