Король отверженных

Миг спустя пушки левого борта рявкнули в унисон, и стальной корпус корабля зазвенел.

Все еще прижимаясь лицом к видоискателю, Ирен сказала:

– Пуф! Я попала в валун, в который целилась. Он полностью исчез. Стерла его с лица земли. Это же весело! Надо сделать больше залпов!

Снова заглянув в перископ, Эдит с разочарованием увидела, что чужаки все еще бродят по палубе ее корабля. Они казались немного встревоженными пушечным огнем, но отнюдь не обескураженными.

– Они все еще там, – сказала она.

– Трое – это ерунда, – заявила Ирен, отодвигаясь от видоискателя. Она прижала костяшки пальцев к пояснице, музыкально хрустнула позвоночником. – Я могу справиться с тремя во сне.

Эдит надула щеки:

– Ну, если ты хочешь размяться. – Она приглашающе взмахнула рукой. – Вперед.

Ирен вскочила и в два шага оказалась у оружейного шкафчика. Открыв стеклянную дверцу, она начала насвистывать бесцельную, счастливую мелодию. Эдит никогда раньше не слышала, как она свистит, и даже не подозревала, что амазонка это умеет. Ирен вытащила саблю и кремневый пистолет, пристегнула их к поясу, прежде чем натянуть ремень винтовки на плечо. Затем она снова повернулась, покачала руками и потопталась на месте в такт посвистыванию.

– Ты что, танцуешь? – спросила Эдит.

– Нет-нет. Я не танцую. Я расслабляюсь, – сказала Ирен. – Давненько не было такой возможности.

– Не забудь страховочный трос.

Эдит проводила взглядом амазонку, пока та поднималась по трапу и откручивала крышку люка, а затем снова вернулась к видоискателю перископа.

– Она очень забавная, правда? – сказал Охряник, глядя, как Ирен исчезает в шахте, ведущей на верхнюю палубу.

– На твоем месте я бы не называла ее забавной в лицо, – сказала Эдит, но потом передумала. – Не важно. Попробуй. Скажи ей, что она забавная.

– Мне бы очень хотелось, чтобы она не чувствовала себя так неловко из-за меня.

Он вздохнул, не замечая сарказма в замечаниях Эдит. За скрипом второго люка быстро последовало изменение давления и температуры воздуха в помещении.

– Ну, может быть, тебе не стоило пытаться убить ее при первой встрече.

– Я же не бросил тележку обратно в нее… а, вы про то, что случилось в порту. Но это было еще до моей смерти.

– Не понимаю, почему это должно ее волновать. – Эдит продолжала говорить с ним, но все ее внимание было приковано к перископу. – Ты говоришь, что изменился. Может быть, ты даже чувствуешь себя по-другому, но мы-то не воспринимаем тебя иначе.

Трое пиратов поняли, что они уже не одни на палубе корабля. Эдит повернула перископ как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ирен появляется из-за крышки люка. Амазонка прижалась щекой к прикладу. Она выстрелила, и отдача волной прошла по шахте лестницы, задребезжало стекло оружейного шкафа. Ирен пригнулась перед ответным огнем. Свинцовый шар срикошетил от открытого люка, и тот зазвенел, как наковальня.

– Кажется, она попала в одного, – сказал Охряник.

Эдит отвела взгляд от видоискателя и увидела, что он указывает на рамы магновизора, демонстрирующие вид с правого борта. Теперь Башню заслоняло тело человека, раскачивающееся на конце веревки. Его руки и ноги на мгновение дернулись, а затем обмякли. Безжизненное лицо исказилось, когда он проплыл между рамами на стене.

Эдит снова посмотрела в перископ как раз вовремя – Ирен схватила другого пирата за страховочный трос и швырнула прямо на нее. Ручки перископа задребезжали от удара. Пират тяжело привалился к линзе прибора, закрывая обзор.

– Нет, Ирен, не бей его там! Подвинь его! Уберите с дороги!

– Капитан! – крикнул Охряник.

Эдит посмотрела поверх видоискателя и увидела третьего пирата, цеплявшегося за лестницу, как паук за стену. Ее рука метнулась к пистолету.

– Не делай этого! – закричал пират, направив на нее оружие. – Ни с места!

Прежде чем она успела открыть рот, Охряник сказал:

– Держитесь, капитан.

Палуба резко накренилась, и в то же мгновение выстрел чуть не разорвал Эдит барабанные перепонки. Она потеряла равновесие, не понимая, подстрелили ее или нет, и приземлилась в капитанское кресло с такой силой, что чуть не кувыркнулась через его спинку. Захватчик потерял опору на перекладинах лестницы, когда угол наклона корабля отшвырнул его от стены. Его хватка ослабла, и он камнем полетел в сторону Эдит. Он бы приземлился прямо на нее, если бы не перископ. Он задел колонну бедром, крутанулся в воздухе и шмякнулся на пол, безвольно раскинув руки и ноги. Его скольжение остановилось только у ног капитана.

Пират поднял на нее круглые от удивления глаза. Она пнула его в зубы.

– Выровняй нас, пилот. – Эдит отдала приказ, не отрывая глаз от ошеломленного незнакомца.

Охряник снова потянул на себя золотое ярмо, и корабль начал выпрямляться.

Эдит встала и вытащила пистолет. У пирата была жидкая бороденка и налитые кровью глаза, а в выдающемся рту теперь стало меньше зубов. Эдит не привыкла, чтобы люди игнорировали дуло ее пистолета, и все же пират сейчас именно это и делал. Он смотрел куда-то мимо нее. Его губы дрожали так драматично, будто ему не хватало воздуха.

Эдит взглянула на Охряника, стоявшего рядом с ней. Из дыры в его груди сочился поток красного света. Прикоснувшись к ране, Охряник с теплой улыбкой рассмотрел яркое пятно на бледных пальцах.

– О, вы в меня попали, сэр! Поздравляю!


Золотые рамы на левом борту вспыхнули, привлекая их внимание. Висящее тело второго пирата упало в поле зрения магновизора, его горло было окровавлено, а руки вытянуты так, словно он хотел обнять свою смерть. На противоположной стене первый мертвый пират все еще раскачивался взад-вперед, как часовой маятник.

Дверь на мостик скрипнула, и Байрон шагнул внутрь, жалуясь на ходу:

– Что здесь происходит? Стреляли из пистолета? О боже мой! А это еще кто?

– Монстры! – завопил пират.

Байрон дотронулся до своего парчового жилета и слегка обиженным голосом уточнил:

– Это вы про меня?

Ирен начала спускаться по лестнице, бряцая оружием.

– Извините, капитан. Одного упустила.

– Мы заметили, – сказала Эдит.

Амазонка спрыгнула, минуя последние ступеньки, и с грохотом приземлилась позади травмированного пирата. Он перевел взгляд с увеличенных, омертвевших лиц товарищей по команде, скользящих по стене, как тени, на рогатого зверя в смокинге, на ухмыляющегося человека, истекающего кровью из пулевого ранения, и, наконец, на женщину с железной рукой, которая подняла его за обветренные меха.

– Предоставлю тебе выбор, – сказала эта женщина. – Могу передать тебя своей команде. Они многочисленны, и, признаю, им немного скучно. Или я могу тебя отпустить.

– Отпустить? – сказал пират с надеждой, которая наполовину утонула в крови у него во рту.

– Да, но только в том случае, если ты пообещаешь кое-что рассказать. Я хочу, чтобы ты отправился на Вертун. И в Бухту Блудницы, и в порт Мэрроу, и в Красную расщелину, и в любое другое пиратское логово, куда только сможешь пробраться. Я хочу, чтобы ты рассказал всем в точности, что здесь увидел. Мы не прячемся, когда нас берут на абордаж. Не умираем, когда в нас стреляют. Не забываем, когда нам переходят дорогу.

Эдит трясла его до тех пор, пока он не захныкал, а потом притянула к себе совсем близко.

– Скажи им, что Сфинкс открыл свой адский зоопарк и выпустил всех монстров.





Глава третья




Богачи «извлекают уроки». Бедняки совершают преступления. «Ошибки» обычно считаются признаком среднего класса.

Орен Робинсон из «Ежедневной грезы»



Байрон провел шваброй по лужице мочи, которую пират оставил на полу мостика.

– Я тут подумал, что мы могли бы попытаться воззвать к лучшей природе людей.

– У пиратов нет лучшей природы, Байрон, – сказала Эдит.

Она прижала льняную повязку к сочащейся дыре в груди пилота. Охряник протянул ей свою расстегнутую рубашку. Он отрешенно улыбался, как будто ощутил приятный аромат распускающихся роз.

Эдит все еще пыталась решить, что она думает о его самоотверженной попытке привлечь внимание и огонь пирата. Она подняла руку Охряника и прижала ее к повязке. Его кожа на ощупь напоминала теплую резину.

– Вот, подержи это.

– Но разве вы не были пиратами? – спросил Байрон.

– Только наполовину, – сказала Ирен, спускаясь из «вороньего гнезда» под приветственный порыв свежего воздуха.

Она только что избавилась от мертвых пиратов. Ко всеобщему облегчению, вид на чернильное небо теперь был свободен от раскачивающихся трупов.

– Мы хотели напугать его, Байрон. Устрашающая репутация – это хорошая броня, – сказала Эдит, обматывая грудь Охряника куском марли. Она не видела лица пилота, когда спросила: – Уверен, что с тобой все хорошо?

Охряник повернул к ней мечтательно улыбающуюся физиономию.

– Да, благодарю вас, капитан. Просто поменяйте мои флаконы, и я буду в порядке.

– Ты хорошо потрудился, пилот. Молодец, – сказала Эдит.

– О, благодарю вас, сэр.

– Но, конечно же, мы не должны говорить людям, что мы монстры. – Байрон в последний раз сунул швабру в ведро и смахнул пот с бакенбард. – Особенно когда некоторые из нас так красивы.