Контртеррор

Перевел взгляд правее: «Селевёрстов Роман Петрович, 25.07.1900 награжден Орденом Святого Георгия четвёртой степени за бой на Колушанских высотах».

«Вертопрахов Роман Андреевич, 25.07.1900 награжден Орденом Святого Георгия четвёртой степени за бой под Эйюром», – было выбито на следующей.

– Господин полковник, позвольте поинтересоваться целью Вашего посещения училища? – услышал я за своей спиной командный голос.

Развернувшись, увидел полковника в форме Генерального штаба.

– Господин полковник, позвольте представиться. Генерального штаба подполковник Аленин-Зейский. Бывший юнкер этого училища. Будучи проездом в Иркутске решил посетить родные стены. Когда ещё представится такая возможность, – я коротко кивнул головой.

– Генерального штаба полковник Хлыновский Аркадий Григорьевич – начальник училища в настоящее время. Очень рад Вас видеть, Тимофей Васильевич. Не возражаете, если без чинов?

– Ну что Вы, Аркадий Григорьевич. Буду только рад. И извините, что не поставил в известность. Хотелось в одиночестве пройтись по коридорам и залам. Ребят вспомнить.

– Тимофей Васильевич, надеюсь, Вы не откажетесь с нами отобедать. Традицию помните?! Иначе юнкера и офицеры меня не простят. В училище был сам Ермак, а мы его не видели. Если бы Вы знали, с какими круглыми глазами ко мне в кабинет прибежал юнкер, сообщив, что Вы прошли в главный корпус училища, – полковник, усмехаясь, разгладил свои шикарные усы.

– А как он меня узнал? – спросил я, шокированный словами Хлыновского.

– Ваше вчерашнее посещение дома старшего урядника Филинова уже обросло такими слухами, что на одном конце города говорят об одном, а на другом совершенно противоположное. Но всем точно известно, что в Иркутск приехал Ермак, наперечёт знают все ваши награды, звание, описание шашки. Так что…, - начальник училища развёл руками.

– Признаться, неожиданно… Отобедать с господами юнкерами и офицерами буду только рад. Если позволите, то готов внести в меню обеда кое-какие дополнения.

Обед прошёл замечательно. Много пришлось рассказывать. Особенно по последним событиям, в которых я участвовал. Штурм фортов Таку, захват Тяньцзиньского Восточного арсенала, оборона Благовещенска и рейд генерала Ренненкампфа. В столовую даже принесли пару досок, на которых я рисовал схемы боёв при захвате фортов, арсенала, за Колушанские высоты, Малый Хинган. Только что поступившие в училище юнкера в ещё не обмятой форме слушали, открыв рты и блестя глазами. Да и старший курс мало чем от них отличался.

С господами офицерами обед продолжили в ресторане, поэтому на следующий день чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но бутылочка «Боржоми» привела состояние души в более-менее норму. Осталось только встретиться с тем, кто меня позвал сюда.

Вернувшись после завтрака из ресторана в номер, стал прикидывать, куда в первую очередь поехать: в контору «Чурин и Ко» или «Кунста и Альберса». С обеими этими фирмами Тифонтай тесно сотрудничал. А зная про мои близкие отношения с Таралой, думаю информацию о том, где его найти можно будет узнать в первой конторе.

Мои размышления прервал стук в дверь, которая отворилась, и на пороге застыл Николай Иванович, собственной персоной.

– Здравствуйте, Тимофей Васильевич. Позвольте зайти, – Тифонтай, дождавшись моего ответа, вошёл в номер и проследовал к свободному стулу.

Я смотрел на купца, одетого в традиционную одежду маньчжур, отмечая, что с момента нашей последней встречи в Порт-Артуре Тифонтай сдал физически, заметно постарев.

– Хуже выгляжу, Тимофей Васильевич, – спросил купец, будто прочитав мои мысли.

– Льстить не буду, Николай Иванович. Год назад выглядели лучше.

– Тяжёлым был этот год в Китае. Для всех, кто там был, тяжёлым, – Тифонтай как-то протяжно вздохнул-выдохнул и замолчал, глядя поверх моей головы.

Ещё раз вздохнув, купец засунул правую руку в левый рукав халата, достав оттуда деревянный пенал с сургучными печатями и протянул его мне.

– Это письмо от дзяньдзюня Чан Шуня к Его императорскому величеству. Что в нём я не знаю. При встрече господин Чан просил передать для вас, что это письмо очень важное, и должно попасть только в руки Государя.

– Чего-то такого я и ожидал, – пробормотал я и, взяв в руки пенал, проверил печати.

Встав из-за стола, дошёл до шкафа, где стоял дорожный чемодан, сделанный мне на заказ. Открыв потайное отделение, положил футляр туда, закрыл отделение, чемодан, и вернулся за стол.

– Что заказать, Николай Иванович? Признаться не ожидал увидеть Вас у себя в номере. Кстати, как Вы меня нашли?

– Тимофей Васильевич, о том, что в Иркутск приехал Ермак и где он остановился, не знает, наверное, только младенец. Вы очень популярная здесь личность. Простой казак, который спас цесаревича. Первый офицер – выпускник Иркутского юнкерского училища, ставший Георгиевским кавалером. Человек, которого хунхузы Приамурья назвали Белый ужас и объявили награду за вашу голову. Герой похода в Китай, который первый ворвался в форт в Таку, взорвал ворота арсенала в Тяньцзине, захватил орудия и знамёна у китайских войск, осадивших Благовещенск, советник генерала Ренненкампфа во время его беспримерного рейда. Я ничего не забыл?

– Часовню… тоже я развалил? – произнёс я, вспомнив бессмертные слова Шурика.

– Какую часовню? – недоумевая, спросил Тифонтай.

– Это я пошутил неудачно. Так, что-нибудь заказать, Николай Иванович?

– Нет, спасибо. У меня в городе сегодня много дел. Раз уж подвернулась такая оказия, – ответил купец, махнув рукой.

– А как Вы стали посланником правителя Цзилина? – поинтересовался я. Мне, действительно, было любопытно в каких взаимоотношениях Тифонтай и Чан Шунь.

– Благодаря Вам, Тимофей Васильевич, – с усмешкой ответил купец. – О таких высотах в знакомствах, как с дзяньдзюнем провинции, даже и мечтать не смел. Но господин Чан откуда-то узнал о наших с вами взаимоотношениях, и я был вызван в Гирин к нему на приём. И вот теперь я здесь. Кстати, вот письмо от вашей сестры, – с этими словами, Тифонтай достал уже из правого рукава ещё один пенал и передал мне.

Раскрыв футляр, я достал лист, исписанный женским почерком на английском языке. Извинившись перед Тифонтаем, углубился в чтение. Если кратко, то всё у Алёны или Ли Чан Куифен было хорошо. Племянники здоровы, старший начал обучение в дворцовой школе и боевым искусствам. Если будет возможность, то сестра просит поклониться могилам родителей и родственников. Желает здоровья и просит меня беречь себя.

– Спасибо, Николай Иванович, – искренне произнёс я, закончив чтение.

– Это я Вас должен благодарить. Если бы не вы, то с господином Чан Шунем я бы никогда не смог познакомиться. А он сейчас один из двух правителей провинций, которые смогли сохранить войска, обученные иностранными советниками и вооруженные современным оружием. Поэтому Чан Шунь и командующий Бэйянской армии дзяньдзюнь провинции Чжили Юань Шикай имеют теперь большой вес у императрицы Цыси, хотя оба принадлежат «Партии реформ». И они оба являются сторонниками дружбы с Российской империей.

– И откуда такая информация?! Хотя зная Вас, Николай Иванович, и вспоминая наш разговор в Порт-Артуре, не удивлён, – я внимательно посмотрел на купца.

– Ну как не может быть сторонником дружбы с Россией человек, заявивший: «Русские прекрасно понимают, что нельзя бить мышь, то есть Китайскую империю, которая ест с драгоценного блюда, то есть с КВЖД. И своё отношение к Китаю русские показали после захвата альянсом Пекина». Эти слова принадлежат Чан Шуню. И поэтому он также сказал, что следует сохранять дружественные отношения и союз с Россией. В таких условиях Россия, по мнению Чан Шуня, также окажет Китаю неотложную помощь, – произнёс Тифонтай, глядя мне в глаза. – А Юань Шикай заявил императрице, что если бы не Российская империя, которая единственная из государств альянса вывела свои войска из Пекина, то не была бы принята общая основа для переговоров между Империей Цин и государствами альянса, а может быть, уже не было бы и самой империи. Он напомнил этой старухе, что именно посланник России в Китае действительный статский советник Гирс предложил: сохранить исконный государственный строй в Китае, восстановить общими усилиями государств альянса центральное законное правительство в Пекине и устранить всё то, что могло бы привести к разделу Китая.

– Николай Иванович, скажите, а Вы знаете – какую службу я сейчас возглавляю? – перебил я Тифонтая.


– Какой-то центр, но чем конкретно Вы занимаетесь, я не знаю. В столице у меня связи слабые, – ответил купец, и было видно, как он насторожился.

– Служба называется – Аналитический центр. Я её начальник. Подчиняюсь только императору, имею право встречаться с Государем в любое время. Центр имеет право получать информацию из любой государственной службы империи, включая МИД, МВД и военное ведомство, проводить её анализ, делать выводы и обеспечивать безопасность государственных интересов Российской империи, – я сделал многозначительную паузу и продолжил. – Для решения возникших проблем в центре уже имеется подразделение силовых операций. До отъезда в Иркутск нашей службой была захвачена группа террористов-революционеров, которая готовила покушение на императора и членов его семьи. Была изъята взрывчатка в большом количестве и оборудование для её подрыва.

– Поздравляю, Тимофей Васильевич, Государь вас обязательно наградит, – искренне произнёс Тифонтай и, сложив ладони, продолжил. – Да дарует Будда долгие годы жизни Его императорскому величеству и членам его семьи.

– Присоединяюсь к вашим пожеланиям! Но я ещё не закончил. В службе планируется создать разведку и контрразведку для сбора информации и противодействия шпионам. Пока идёт отбор кандидатов, педагогического состава, разрабатывается программа обучения, но информация, особенно правдивая, нужна уже сейчас, как воздух.

– Вы предлагаете поступить к Вам на службу, Тимофей Васильевич? – спросил Тифонтай, но голос его стал холодным.

– Не совсем так, Николай Иванович. Совсем недавно в Порт-Артуре Вы сказали, что делитесь со мной информацией потому, что я не люблю быть должником. Так вот я хотел бы, что бы Вы продолжали со мной делиться информацией намного в большем объёме, а я постараюсь не остаться в должниках.

– И какая информация Вас интересует? – лицо Тифонтая было непроницаемо, а глаза превратились в узкие щёлочки.

– Вся о том, что может повредить Российской империи в Китае, Корее и особенно в Японии, – я усмехнулся. – Я знаю, что став поданным Российского Императора, Вы остались патриотом Китая. И здесь мы сможем найти множество взаимовыгодных точек соприкосновения.

– И в чём будет моя выгода, Тимофей Васильевич? Я помню, что говорил вам о том, что офицеры отдельного корпуса жандармов мало понимают, какая информация проходит через купцов. И о том, что делиться этой информацией бесплатно, нам не хочется.

– Это я прекрасно помню. Мой центр как структурное подразделение входит в Министерство императорского двора и уделов. Думаю, это должно Вам о многом сказать, Николай Иванович, – я впился в лицо купца и был награждён тем, как широко открылись глаза Тифонтая.

– Дело я буду иметь только с Вами, Тимофей Васильевич? – после небольшой паузы спросил, уже можно было точно сказать, мой личный секретный сотрудник.

– Да, Николай Иванович. Какими-то бумагами наше сотрудничество оформлять мы не будем. А по поводу выгоды, то думаю, что оформить на Вас некоторые концессии на строительство нескольких объектов в Порт-Артуре и Дальнем мне будет по силам. Также по силам будет решить вопрос по организации вам места в поставщиках Квантунской армии, – я замолчал.

Молчал и Тифонтай, сидя с закрытыми глазами. Наконец, он открыл глаза и произнёс:

– Я согласен, Тимофей Васильевич. Сотрудничество с вами мне всегда приносило пользу. Надеюсь, так будет и дальше, – купец склонил голову.

– Я рад, Николай Иванович, что Вы согласились. Поверьте и мне, и Государю, действительно, нужна Ваша помощь. Трудно принимать правильные решения, не имея достоверной информации. А сейчас, именно в Китае решается, как будет в дальнейшем развиваться Дальний Восток и Желтороссия.

– Как бы голову не потерять, решая такие вопросы, – грустно улыбнулся Тифонтай. – Так что вас интересует в первую очередь?

– Отправляясь в Иркутск, я ознакомился с докладами Гирса о работе по мирному договору между Китаем и странами альянса. Но думаю, что Вы сможете добавить много интересного, что не знает наш посланник в Китае. Так что расскажите всё, что знаете, пусть и на уровне слухов.

– Да что там говорить! Германия, Франция, Британия, Япония и США постоянно предъявляют китайскому правительству экономически невыгодные и унизительные для Китая условия мира. Из последних слухов: Цзай Фэн Великий князь Чунь был назначен послом Его величества императора Китая и двенадцатого июля убыл в Германию, чтобы передать Вильгельму Второму выражение сожаления по поводу убийства в Пекине посла Германии – барона фон Кеттлера, – Тифонтай усмехнулся. – Плюс к этому китайское правительство уже объявило, что воздвигнет на месте убийства Кеттлера памятник, достойный звания умершего. На памятнике будут надписи на языках латинском, немецком и китайском, что император Китая сожалеет по поводу совершенного убийства.

– Это было ожидаемо. Перед императором Японии, по информации от Гирса, за убийство чиновника японской миссии Сугияма извинялся вице-председатель Министерства Финансов На Тун.

– Про казни чиновников по требованию государств альянса Гирс, видимо, сообщал? – поинтересовался Тифонтай.

– Да. Насколько я понял, в феврале были казнены Цзай Сюнь князь Чунь…, - начал я, но был перебит купцом.

– Тимофей Васильевич, а Вы знаете, кем он был?

– Признаться, смутно. Михаил Николаевич в своих депешах сообщал, что он имел большой политический вес при императрице Цыси.

– У императора Сяньфэна, третьей женой которого была императрица Цыси был младший брат, который имел почетный титул Великого князя Чуня. В шестьдесят первом году этот Чунь по настоянию Цыси женился на её младшей сестре Да Фэн. От этого брака родился сын по имени Цзай Тянь, которого в четырехлетнем возрасте Цыси взяла во дворец и сделала императором Гуансюем, – Тифонтай махнул правой рукой, как бы показывая, что сейчас закончит объяснение. – От второй жены у Великого князя Чуня осталось три сына: Цзай Фэн, Цзай Сюнь и Цзай Тао. После смерти их отца его титул получил старший сын Цзай Фэн, поэтому его называли, как и отца – Великий князь Чунь, а его младшие братья Цзюй Сюнь и Цзай Тао были пожалованы в князья императорской крови шестой степени с приставкой князь Чунь. Казнённый Цзюй Сюнь доводится по отцу младшим братом императору Гуансюю. А старший брат по отцу Цзай Фэн, как обычный посланник поехал извиняться перед германским кайзером. Вам не понять, Тимофей Васильевич, какое это унижение для династии Цин.

Я от услышанной информации чуть от удивления не открыл рот.

«Это, практически, если бы Николая заставили казнить Михаила! А того же самого Великого князя Владимира Александровича отправили обычным посланником к Вильгельму извиняться за убийство какого-то посла?! Несколько утрированно, конечно, но похоже. И Гирс ничего об этом не сообщил?!» – пронеслось у меня в голове.

– Смотрю смог удивить Вас, Тимофей Васильевич? – Тифонтай грустно улыбнулся. – К сожалению, для большинства европейских политиков и монархов история династии Цин – информация, не требующая достойного внимания для общения с этими жёлтыми обезьянами.

– Признаюсь, удивили, не то слово, Николай Иванович. Я в полном шоке. Вот уже есть значительная информация, которую я смогу довести до императора.

– Тогда доведите до него, что требование казнитьЦзай И князя Дуань – Великого князя императорской крови третьего ранга или степени императрица Цыси никогда не выполнит. Иначе она не сможет усидеть на троне.

– А вот об этом поподробнее, Николай Иванович…





Глава 11. Морской бой




– Таким образом, Николай Александрович, к сегодняшнему дню по требованию стран альянса императрице Цыси пришлось казнить Цзай Сюня князя Чуня, который доводился по отцу младшим братом императору Гуансюю, Ин Нянья – председателя палаты цензоров, Чжао Шу Цяо – председателя министерства юстиции, – я сделал небольшую паузу и заглянул в шпаргалку. Всё-таки тяжело запомнить все эти китайские имена. – Юй Сяня – губернатора провинции Шаньси, Цзи Сю – председателя Палаты Церемоний, и Сю Чжэна Ю – что-то типа товарища министра внутренних дел, если перевести ближайшую аналогию из наших министерств.

– Насколько я понял – все они были противниками иностранного проникновения в Китай, – произнёс император. – И хотели использовать ихэтуаней для уничтожения иностранцев.

– Да. Это так! Но таких советников вокруг императрицы, которые до сих пор настаивают на продолжении войны против иностранцев осталось много. Они утверждают, что Китай ещё может победить, у него остались войска, а внутреннее пространство Китая огромно. Потеряны всего три провинции. Только предательство, того же Юань Шикая и Чан Шуня позволило войскам альянса захватить Пекин, Тяньцзинь и Гирин, – я сделал паузу и вновь достал шпаргалку. – Эту партию возглавляет старший брат императора Гуансю по отцу Цзай Фэн Великий князь Чунь, который как обычный посланник поехал извиняться перед германским кайзером за убийство их посла в Пекине. Там же Цзай И князь Дуань – Великий князь императорской крови третьего ранга и много других членов императорской крови Цин и высокопоставленных чиновников.