Консул Руси
Часть 22 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– В Александрии вами были взяты пленники, – оживился глава делегации, понимая, что их тупо могут послать, если он продолжит общаться с Ярославом, как с каким-нибудь эмиром или иным высокопоставленным человеком в халифате. – Наша кровь. И мы хотели бы их выкупить.
– Этих пленников греки обратили в рабство.
– Это не важно. Среди них много уважаемых людей. И мы хотели бы обсудить их выкуп.
– Ну что же… – хмыкнул Ярослав, соскакивая с коня. – Обсудить можно. Прошу, – махнул он рукой на свою резиденцию.
Прошли.
Расселись.
Ярослав на своем простом кресле с высокой спинкой. Гости за столом перед ним, боком, на двух лавках.
– Итак, прежде чем мы начнем торги, я хочу объяснить ситуацию, – начал консул. – В Новом Риме остро не хватает ремесленников. Из-за чего стоимость каждого из них тут намного больше, чем в Александрии, где их было с избытком. Кроме того, дядя моих единокровных сестер ограничивает наем добрых ремесленников в его владениях и приезд их сюда, что еще больше поднимает их ценность. Также в Новом Риме остро не хватает молодых женщин, а потому цена на них также намного выше, чем в Александрии. Немаловажен и тот момент, что все эти женщины владеют разными языками и смогут переводить иную речь и обучать ей. Что также повышает их ценность. Как и то, что в Египте и в иных землях у них остались родственники. А родственники – это ценно и важно для торговли и прочих дел. Вы можете предложить мне за них справедливую цену. Но готовы ли вы ее заплатить? Подумайте. Я не жадный. Но и продешевить не хочу. Это не в моих интересах.
– Мы заплатим много, – нехотя произнес глава делегации.
– А это уже не в ваших интересах.
– А что в наших интересах?
– Сотрудничество… – произнес Ярослав, улыбнулся и перешел к встречному предложению.
Иудеи, безусловно, могли забрать ремесленников и юных дам, но с доплатой и только предоставив равноценную замену. Не в рабство, разумеется, а на свободное поселение. Причем Ярослав особо отметил, что джизья или иной налог на веру он вводить не собирается, ибо это противно его убеждениям. Ибо любая вера – это вера в тот или иной Лик Всевышнего. И ее ограничивать нужно только тогда, когда адепты начинают вредить окружающим. До тех пор, пока они живут в мире, их вера – их личное дело.
Ну и главное – он предложил иудейской общине организовать в Новом Риме крупную ювелирную мастерскую. Чтобы на нее никто не покушался – Ярослав будет в доле. Налоги – обычные. Прибыли – пропорционально участию в деле. Основная цель – производство дешевых стандартизированных массовых украшений.
– Вы думаете, что это так просто – изготовить серебряное кольцо? – поинтересовался раввин, что возглавлял делегацию. И судя по тону, он знал, о чем говорил.
– Я знаю, как это делают сейчас, и знаю, как это сделать просто и быстро. Не верите? Смотрите, – произнес он и высыпал на стол из мешочка наконечники для стрел. С добрую сотню. – Обратите внимание на то, как они похожи. Один к одному. По весу, по размеру, по форме. Но главное – пять человек делают в день таких по тысяче или более. И стоят они чуть дороже материала.
– Это интересно, – произнес член делегации, знакомый с кузнечным делом. – Но наконечник стрелы и кольцо – разные вещи.
– Разные. Но это, – указал Ярослав на наконечники, – пример того, что я знаю, как делать сложные вещи простыми. Если хотите – велю принести десять шлемов моих воинов. И вы сравните пластины на них. Они тоже – одна к одной.
– И вы хотите делать простые дешевые кольца в большом количестве?
– Да. Упорядочить их по размерам. И делать. Гладкие. С насечкой. С надписями. И так далее. Дешевые, чтобы больше людей могли их купить и улучшить продажи. Учитывая низкую стоимость производства – это будет ОЧЕНЬ выгодно.
– Только кольца? – спросил раввин.
– Вообще мне доступно много технологий. Хрусталь, ровные зеркала с естественным отражением, фарфор не хуже того, что везут из державы Тан, яркие лампы и многое иное. Мне не хватает только одного – толковых рабочих рук. И я вам предлагаю сотрудничество. Вы мне предоставляете мастеров, я вам защиту и ремесленные секреты. При условии, что вы не станете их вывозить за пределы Руси и использовать где-либо еще…
Пообщались.
Ярославу в целом удалось заинтересовать делегацию. Во всяком случае, они решили вернуться к себе домой и все еще раз обсудить. Заодно изучили продукцию Нового Рима и купили кое-какие образцы. Местами так и вообще – закупились. Во всяком случае, тигельная сталь, костяной фарфор и бумага их заинтересовали чрезвычайно.
Фарфора, правда, было мало. Ярослав его делал по остаточному принципу, но он имелся в каком-то запасе. Чашки и тарелки простых форм. Но из костяного фарфора, из-за чего очень красивые.
А вот бумаги уже накопилось довольно прилично. Благо, что небольшая мастерская ее изготавливала в среднем по пятьсот-шестьсот стандартных листов в день. И иудеи увезли часть запасов Ярослава в объеме двадцати тысяч листов. По тем временам – очень много. Ведь писали на пергаменте, а он был крайне дорогой. В Египте и его окрестностях все еще практиковалось использование папируса, но ограниченно. А бумаги, приходящей с востока, было мало, и качеством она напоминала рыхлый картон. Тут же – гладкие, плотные, гибкие листы тонкой белой бумаги. Просто блеск! В халифате определенно будет на них спрос, особенно среди высшего духовенства и аристократии.
Так что, несмотря на то что выкупа не произошло, все то золото и серебро, что послы привезли с собой, они в Новом Риме и оставили. И не переживали об этом нисколько, понимая, что на перепродаже этих товаров заработают куда больше.
Попрощались.
Однако незадолго до отбытия к Ярославу на прием пришел глава делегации, бывший, по совместительству, раввином. И осторожно начал разговор:
– Я слышал, что ты не желаешь исповедовать христианство. Так ли это?
– Так.
– Но почему? Насколько мне известно, тебя крестили по христианскому обряду. Что тебя заставило отвернуться от своей веры?
– Много чего. Например, слова священников о том, что их Бог Всемогущ.
– Тебя это пугает?
– Нет. Я просто не понимаю. Если Бог Всемогущ, то почему его священникам постоянно нужны деньги? Деньги и власть. Что мешает Всевышнему щелкнуть пальцами, и у них будет все необходимое. Раз. И они уже ни в чем не нуждаются и могут нести слово его, не отвлекаясь ни на что. Но нет. Этого не происходит. Они заботятся о мирском. Причем намного больше, чем о духовном. Может быть, дело в том, что их Бог не Всемогущ? Или они несут не его слово?
– Ты же понимаешь, что мы все живем в материальном мире. И вынуждены заботится о пропитании.
– Вопрос приоритетов. Заботиться и о пропитании, не то же самое, что заботиться только о нем. Да и, если честно, я не могу поверить в тот вздор, что говорят священники. Например, будто бы там, на небе, сидит бородатый старик, который создал всех нас по своему образу и подобию. Дал нам заповеди. И будет жестоко карать нас, до скончания времен подвергая пыткам в аду, если мы не станем следовать его заповедям. Но он любит нас. И так проявляется его любовь. Это же бред. Тот, кто любит, не будет подвергать пыткам. Да и нету там на небе никакого бородатого старика.
– Откуда ты знаешь? Небесная твердь…
– О Боже! – Перебил его Ярослав. В его мозгу за доли секунды родилась долго играющая шутка, и он решил ее претворить в жизнь. Зачем? Да просто так. Чтобы повеселиться, как и полагается едва разумной обезьянке из семейства гоминидов. – Ты, наверное, слышал, что меня воспитали атланты. И поверь – их возможности намного превосходят наши. Они давно вышли за пределы нашей планеты и осваивают Вселенную. Здесь же… – топнул он ногой, – у них просто небольшая база с храмом, посвященном их юности. Вот. Но мы отвлеклись. Нету никакой небесной тверди, – произнес Ярослав и коротенько описал раввину устройство Земли и Солнечной системы. И про атмосферу, и про звезды… – Ты понимаешь? Все по-другому устроено. Все по-другому работает.
– Но…
– Ты подвергаешь сомнению авторитет атлантов? Я использую лишь крошечную толику их знаний. Но даже в этом случае все, что они говорили и показывали, – работает. Все. Ты понимаешь? Что же до Бога, то… он если и есть, то уж точно живет не на небе.
– Но где?
– Понятия не имею. Разве что в варпе. Там единственное место, пригодное для его обитания.
– Варп? Что это?
– Варп, или Имматериум, можно сравнить с бесконечным океаном энергии, свободно и постоянно перетекающей, в том числе завихрениями и бурными струями. Он не имеет ни устойчивой формы, ни времени, а законы материального мира в нем действуют совсем иначе. Он параллелен нашей Вселенной и взаимосвязан с ней, существуя столько же, сколько и она. Шли миллионы лет. Цивилизации разумных существ появлялись и исчезали одна за другой. А их эмоции проецировались в варп и обретали там форму, усиливая хаос.
– Ничего не понимаю. Какая энергия? Что за проекция? Ты говоришь про загробный мир?
– Нет, – засмеявшись, произнес Ярослав. – Мне не известно, существует ли загробный мир. Но единственное место, где может обитать Бог, – это варп. Но вот незадача. Все сущности, что там обитают, питаются нашими эмоциями, верой и душами. Это все – их еда. Богов я не встречал там, только демонов. Но говорят – есть. Однако это означает, только одно – они питаются нашей верой… нашими душами…
– Это вздор! – воскликнул раввин.
– Атланты, – проигнорировав его возглас, продолжил Ярослав, – научились проникать в Имматериум и перемещаться в нем на огромные расстояния. За несколько ударов сердца их огромные корабли, погрузившись в варп в одном месте, могут всплыть за сотни световых лет в другом.
– Световой год? Что это? Я опять тебя не понимаю.
– Световой год – это расстояние, которое свет преодолевает за год. Представляете, какое расстояние отсюда до Александрии?
– Вполне.
– Так вот, за один удар сердца свет преодолевает расстояние примерно в сто раз большее. Примерно. Представляете?
– Такое сложно представить.
– В масштабах Вселенной – эта планета даже не пылинка. Просто ничто. Человек же настолько ничтожен, что и говорить не о чем. Да, всю эту Вселенную сотворил Создатель. Но в ней живут многие разумные существа, и все они верят в то, что созданы по образу и подобию Всевышнего. Одна беда – между собой они иной раз совершенно не схожи. А все потому, что Всевышний не имеет ни устойчивой формы, ни пола, ни других признаков обычных материальных объектов. Он существо высшего порядка и, как любой обитатель Имматериума, полиморфен по своей природе. Он и человек, и кошка, и дельфин, и таракан. Кем пожелает, тем и становится…
– Это… это же бред! Этого не может быть! – прокричал с отчаянием раввин, отступив на несколько шагов назад. – Бред и ересь! Это невозможно! Невозможно!
– Живи теперь с этим знанием, – улыбнувшись, произнес Ярослав. – И каждый раз вспоминай, каково мне жить с моим грузом вот тут, – постучал он себя по голове. – Очень сложно верить, когда ты знаешь. Ты даже не представляешь, насколько смехотворны истории Священных текстов по сравнению с тем, что в мире происходит на самом деле. Это все выглядит как сказки для сельских дурачков. Упрощенные для их слабого умишка. И приземленные до понятных и привычных им вещей… Но я не стремлюсь лишить веры крестьян и пастухов. В конце концов, людям нужно во что-то верить…
Глава 3
866 год, 2 июня, Константинополь
Вардан сидел в своей ложе и который час наблюдал за этим бедламом. Шел Вселенский собор, собранный Патриархом Константинополя для «осуждения ереси сына Феофила». Приехали только «шишки», ибо иерархов ниже пригласили в очень ограниченном числе. Да и то рангом не ниже архиепископа. Основу же Собора составляли главы Пентархии[83], которые явились все, включая папу римского. Присутствовали и гости из других церквей: армянской, эфиопской, коптской. А также наблюдатели от халифа и кое-какие раввины. Причем с правом голоса. То есть они могли высказываться, хоть и не голосовали. Дело-то важное, крайне болезненное и острое, которое касалось всех.
Как несложно догадаться из обсуждения сути вопроса, все это очень скоро превратилось в ругань. Да, то, что Ярослав, то есть Василий, сын Феофилов, отдавил ноги многим участникам собора, – было фактом неоспоримым. Но всем по-разному, что не добавляло единства.
Если мусульмане были крайне раздосадованы жертвоприношениями Посейдону и Аресу, что сотворил Ярослав, то того же папу римского больше волновала дружба консула Нового Рима с северными язычниками, которые суть исчадия ада. И плевать он хотел, что именно эти северные язычники помогли вернуть в лоно христианской церкви Египет. В его ведь епархии они ураганили. Патриарх Александрии возмущался тем, что Ярослав сохранил коптам их церкви, что, дескать, это не по законам и обычаям. Иерарх Иерусалима жаловался на то, что сын Феофила не пошел освобождать Гроб Господень. А ведь его так ждали… Патриарх Антиохии был раздражен очередной военной кампанией под стенами города, от которой одно разорение для его небогатой паствы. И раздосадован тем, что если бы Ярослав не заварил всю эту кашу, то этих бед на голову его многострадальной пастве и не упало. И так далее. Фотий же смотрел на все это и пытался хоть как-то диспут урегулировать, загнав в единое русло. Но пока безрезультатно.
Огня подлили иудеи. Ведь тот самый раввин, что навещал Ярослава, проезжал в это время мимо Константинополя и заглянул на огонек. И выдал очередную, свежую порцию «ересей Василия», что тот ему приватно рассказал. Само собой, на том уровне, на котором понял. После чего ругань только усилилась. Однако сказанное раввином не спровоцировало иерархов сосредоточиться на делах духовных. Отнюдь. Они как пытались с самого начала разрешить свои политические и хозяйственные вопросы, так и продолжили это дело.
Василевс наблюдал весь этот хаос с едва заметной блуждающей улыбкой. Он смотрел, а в голове крутились слова Ярослава о том, что пусть лучше двадцать церквей между собой конкурируют, чем одна борется за влияние с самим монархом.
– Как же он был прав… – наконец, покачав головой, произнес он.
– Что ты говоришь? – спросил Владимир Болгарский, сидевший рядом.
– Ты посмотри на это. Что ты видишь?
– Уважаемых людей, которые ругаются из-за многих бед, что им причинил вероотступник.
– Нет, здесь происходит отнюдь не это, – покачал головой Вардан и засмеялся. Громко. Заливисто. Все резко замолчали. А он отсмеялся и, вытирая слезы, вышел из зала. Следом за ним удалился и князь Болгарии, которому стало очень интересно. Он терялся в догадках, не понимая поступка Василевса.
– Довольны? – холодно спросил Фотий у иерархов.
– Почему он смеялся? – спросил представитель халифата.
– Во время личной встречи наш Василевс предостерег Василия от ересей, в которых тот упорствует. На что тот рассмеялся и рассказал, что произойдет, если мы вдруг соберемся на Собор. И то, что он сказал, в точности и происходит. Мы переругались, как свора собак. Я тогда в эти слова не поверил, но теперь вижу – сын Феофила в очередной раз оказался прав.
– Этих пленников греки обратили в рабство.
– Это не важно. Среди них много уважаемых людей. И мы хотели бы обсудить их выкуп.
– Ну что же… – хмыкнул Ярослав, соскакивая с коня. – Обсудить можно. Прошу, – махнул он рукой на свою резиденцию.
Прошли.
Расселись.
Ярослав на своем простом кресле с высокой спинкой. Гости за столом перед ним, боком, на двух лавках.
– Итак, прежде чем мы начнем торги, я хочу объяснить ситуацию, – начал консул. – В Новом Риме остро не хватает ремесленников. Из-за чего стоимость каждого из них тут намного больше, чем в Александрии, где их было с избытком. Кроме того, дядя моих единокровных сестер ограничивает наем добрых ремесленников в его владениях и приезд их сюда, что еще больше поднимает их ценность. Также в Новом Риме остро не хватает молодых женщин, а потому цена на них также намного выше, чем в Александрии. Немаловажен и тот момент, что все эти женщины владеют разными языками и смогут переводить иную речь и обучать ей. Что также повышает их ценность. Как и то, что в Египте и в иных землях у них остались родственники. А родственники – это ценно и важно для торговли и прочих дел. Вы можете предложить мне за них справедливую цену. Но готовы ли вы ее заплатить? Подумайте. Я не жадный. Но и продешевить не хочу. Это не в моих интересах.
– Мы заплатим много, – нехотя произнес глава делегации.
– А это уже не в ваших интересах.
– А что в наших интересах?
– Сотрудничество… – произнес Ярослав, улыбнулся и перешел к встречному предложению.
Иудеи, безусловно, могли забрать ремесленников и юных дам, но с доплатой и только предоставив равноценную замену. Не в рабство, разумеется, а на свободное поселение. Причем Ярослав особо отметил, что джизья или иной налог на веру он вводить не собирается, ибо это противно его убеждениям. Ибо любая вера – это вера в тот или иной Лик Всевышнего. И ее ограничивать нужно только тогда, когда адепты начинают вредить окружающим. До тех пор, пока они живут в мире, их вера – их личное дело.
Ну и главное – он предложил иудейской общине организовать в Новом Риме крупную ювелирную мастерскую. Чтобы на нее никто не покушался – Ярослав будет в доле. Налоги – обычные. Прибыли – пропорционально участию в деле. Основная цель – производство дешевых стандартизированных массовых украшений.
– Вы думаете, что это так просто – изготовить серебряное кольцо? – поинтересовался раввин, что возглавлял делегацию. И судя по тону, он знал, о чем говорил.
– Я знаю, как это делают сейчас, и знаю, как это сделать просто и быстро. Не верите? Смотрите, – произнес он и высыпал на стол из мешочка наконечники для стрел. С добрую сотню. – Обратите внимание на то, как они похожи. Один к одному. По весу, по размеру, по форме. Но главное – пять человек делают в день таких по тысяче или более. И стоят они чуть дороже материала.
– Это интересно, – произнес член делегации, знакомый с кузнечным делом. – Но наконечник стрелы и кольцо – разные вещи.
– Разные. Но это, – указал Ярослав на наконечники, – пример того, что я знаю, как делать сложные вещи простыми. Если хотите – велю принести десять шлемов моих воинов. И вы сравните пластины на них. Они тоже – одна к одной.
– И вы хотите делать простые дешевые кольца в большом количестве?
– Да. Упорядочить их по размерам. И делать. Гладкие. С насечкой. С надписями. И так далее. Дешевые, чтобы больше людей могли их купить и улучшить продажи. Учитывая низкую стоимость производства – это будет ОЧЕНЬ выгодно.
– Только кольца? – спросил раввин.
– Вообще мне доступно много технологий. Хрусталь, ровные зеркала с естественным отражением, фарфор не хуже того, что везут из державы Тан, яркие лампы и многое иное. Мне не хватает только одного – толковых рабочих рук. И я вам предлагаю сотрудничество. Вы мне предоставляете мастеров, я вам защиту и ремесленные секреты. При условии, что вы не станете их вывозить за пределы Руси и использовать где-либо еще…
Пообщались.
Ярославу в целом удалось заинтересовать делегацию. Во всяком случае, они решили вернуться к себе домой и все еще раз обсудить. Заодно изучили продукцию Нового Рима и купили кое-какие образцы. Местами так и вообще – закупились. Во всяком случае, тигельная сталь, костяной фарфор и бумага их заинтересовали чрезвычайно.
Фарфора, правда, было мало. Ярослав его делал по остаточному принципу, но он имелся в каком-то запасе. Чашки и тарелки простых форм. Но из костяного фарфора, из-за чего очень красивые.
А вот бумаги уже накопилось довольно прилично. Благо, что небольшая мастерская ее изготавливала в среднем по пятьсот-шестьсот стандартных листов в день. И иудеи увезли часть запасов Ярослава в объеме двадцати тысяч листов. По тем временам – очень много. Ведь писали на пергаменте, а он был крайне дорогой. В Египте и его окрестностях все еще практиковалось использование папируса, но ограниченно. А бумаги, приходящей с востока, было мало, и качеством она напоминала рыхлый картон. Тут же – гладкие, плотные, гибкие листы тонкой белой бумаги. Просто блеск! В халифате определенно будет на них спрос, особенно среди высшего духовенства и аристократии.
Так что, несмотря на то что выкупа не произошло, все то золото и серебро, что послы привезли с собой, они в Новом Риме и оставили. И не переживали об этом нисколько, понимая, что на перепродаже этих товаров заработают куда больше.
Попрощались.
Однако незадолго до отбытия к Ярославу на прием пришел глава делегации, бывший, по совместительству, раввином. И осторожно начал разговор:
– Я слышал, что ты не желаешь исповедовать христианство. Так ли это?
– Так.
– Но почему? Насколько мне известно, тебя крестили по христианскому обряду. Что тебя заставило отвернуться от своей веры?
– Много чего. Например, слова священников о том, что их Бог Всемогущ.
– Тебя это пугает?
– Нет. Я просто не понимаю. Если Бог Всемогущ, то почему его священникам постоянно нужны деньги? Деньги и власть. Что мешает Всевышнему щелкнуть пальцами, и у них будет все необходимое. Раз. И они уже ни в чем не нуждаются и могут нести слово его, не отвлекаясь ни на что. Но нет. Этого не происходит. Они заботятся о мирском. Причем намного больше, чем о духовном. Может быть, дело в том, что их Бог не Всемогущ? Или они несут не его слово?
– Ты же понимаешь, что мы все живем в материальном мире. И вынуждены заботится о пропитании.
– Вопрос приоритетов. Заботиться и о пропитании, не то же самое, что заботиться только о нем. Да и, если честно, я не могу поверить в тот вздор, что говорят священники. Например, будто бы там, на небе, сидит бородатый старик, который создал всех нас по своему образу и подобию. Дал нам заповеди. И будет жестоко карать нас, до скончания времен подвергая пыткам в аду, если мы не станем следовать его заповедям. Но он любит нас. И так проявляется его любовь. Это же бред. Тот, кто любит, не будет подвергать пыткам. Да и нету там на небе никакого бородатого старика.
– Откуда ты знаешь? Небесная твердь…
– О Боже! – Перебил его Ярослав. В его мозгу за доли секунды родилась долго играющая шутка, и он решил ее претворить в жизнь. Зачем? Да просто так. Чтобы повеселиться, как и полагается едва разумной обезьянке из семейства гоминидов. – Ты, наверное, слышал, что меня воспитали атланты. И поверь – их возможности намного превосходят наши. Они давно вышли за пределы нашей планеты и осваивают Вселенную. Здесь же… – топнул он ногой, – у них просто небольшая база с храмом, посвященном их юности. Вот. Но мы отвлеклись. Нету никакой небесной тверди, – произнес Ярослав и коротенько описал раввину устройство Земли и Солнечной системы. И про атмосферу, и про звезды… – Ты понимаешь? Все по-другому устроено. Все по-другому работает.
– Но…
– Ты подвергаешь сомнению авторитет атлантов? Я использую лишь крошечную толику их знаний. Но даже в этом случае все, что они говорили и показывали, – работает. Все. Ты понимаешь? Что же до Бога, то… он если и есть, то уж точно живет не на небе.
– Но где?
– Понятия не имею. Разве что в варпе. Там единственное место, пригодное для его обитания.
– Варп? Что это?
– Варп, или Имматериум, можно сравнить с бесконечным океаном энергии, свободно и постоянно перетекающей, в том числе завихрениями и бурными струями. Он не имеет ни устойчивой формы, ни времени, а законы материального мира в нем действуют совсем иначе. Он параллелен нашей Вселенной и взаимосвязан с ней, существуя столько же, сколько и она. Шли миллионы лет. Цивилизации разумных существ появлялись и исчезали одна за другой. А их эмоции проецировались в варп и обретали там форму, усиливая хаос.
– Ничего не понимаю. Какая энергия? Что за проекция? Ты говоришь про загробный мир?
– Нет, – засмеявшись, произнес Ярослав. – Мне не известно, существует ли загробный мир. Но единственное место, где может обитать Бог, – это варп. Но вот незадача. Все сущности, что там обитают, питаются нашими эмоциями, верой и душами. Это все – их еда. Богов я не встречал там, только демонов. Но говорят – есть. Однако это означает, только одно – они питаются нашей верой… нашими душами…
– Это вздор! – воскликнул раввин.
– Атланты, – проигнорировав его возглас, продолжил Ярослав, – научились проникать в Имматериум и перемещаться в нем на огромные расстояния. За несколько ударов сердца их огромные корабли, погрузившись в варп в одном месте, могут всплыть за сотни световых лет в другом.
– Световой год? Что это? Я опять тебя не понимаю.
– Световой год – это расстояние, которое свет преодолевает за год. Представляете, какое расстояние отсюда до Александрии?
– Вполне.
– Так вот, за один удар сердца свет преодолевает расстояние примерно в сто раз большее. Примерно. Представляете?
– Такое сложно представить.
– В масштабах Вселенной – эта планета даже не пылинка. Просто ничто. Человек же настолько ничтожен, что и говорить не о чем. Да, всю эту Вселенную сотворил Создатель. Но в ней живут многие разумные существа, и все они верят в то, что созданы по образу и подобию Всевышнего. Одна беда – между собой они иной раз совершенно не схожи. А все потому, что Всевышний не имеет ни устойчивой формы, ни пола, ни других признаков обычных материальных объектов. Он существо высшего порядка и, как любой обитатель Имматериума, полиморфен по своей природе. Он и человек, и кошка, и дельфин, и таракан. Кем пожелает, тем и становится…
– Это… это же бред! Этого не может быть! – прокричал с отчаянием раввин, отступив на несколько шагов назад. – Бред и ересь! Это невозможно! Невозможно!
– Живи теперь с этим знанием, – улыбнувшись, произнес Ярослав. – И каждый раз вспоминай, каково мне жить с моим грузом вот тут, – постучал он себя по голове. – Очень сложно верить, когда ты знаешь. Ты даже не представляешь, насколько смехотворны истории Священных текстов по сравнению с тем, что в мире происходит на самом деле. Это все выглядит как сказки для сельских дурачков. Упрощенные для их слабого умишка. И приземленные до понятных и привычных им вещей… Но я не стремлюсь лишить веры крестьян и пастухов. В конце концов, людям нужно во что-то верить…
Глава 3
866 год, 2 июня, Константинополь
Вардан сидел в своей ложе и который час наблюдал за этим бедламом. Шел Вселенский собор, собранный Патриархом Константинополя для «осуждения ереси сына Феофила». Приехали только «шишки», ибо иерархов ниже пригласили в очень ограниченном числе. Да и то рангом не ниже архиепископа. Основу же Собора составляли главы Пентархии[83], которые явились все, включая папу римского. Присутствовали и гости из других церквей: армянской, эфиопской, коптской. А также наблюдатели от халифа и кое-какие раввины. Причем с правом голоса. То есть они могли высказываться, хоть и не голосовали. Дело-то важное, крайне болезненное и острое, которое касалось всех.
Как несложно догадаться из обсуждения сути вопроса, все это очень скоро превратилось в ругань. Да, то, что Ярослав, то есть Василий, сын Феофилов, отдавил ноги многим участникам собора, – было фактом неоспоримым. Но всем по-разному, что не добавляло единства.
Если мусульмане были крайне раздосадованы жертвоприношениями Посейдону и Аресу, что сотворил Ярослав, то того же папу римского больше волновала дружба консула Нового Рима с северными язычниками, которые суть исчадия ада. И плевать он хотел, что именно эти северные язычники помогли вернуть в лоно христианской церкви Египет. В его ведь епархии они ураганили. Патриарх Александрии возмущался тем, что Ярослав сохранил коптам их церкви, что, дескать, это не по законам и обычаям. Иерарх Иерусалима жаловался на то, что сын Феофила не пошел освобождать Гроб Господень. А ведь его так ждали… Патриарх Антиохии был раздражен очередной военной кампанией под стенами города, от которой одно разорение для его небогатой паствы. И раздосадован тем, что если бы Ярослав не заварил всю эту кашу, то этих бед на голову его многострадальной пастве и не упало. И так далее. Фотий же смотрел на все это и пытался хоть как-то диспут урегулировать, загнав в единое русло. Но пока безрезультатно.
Огня подлили иудеи. Ведь тот самый раввин, что навещал Ярослава, проезжал в это время мимо Константинополя и заглянул на огонек. И выдал очередную, свежую порцию «ересей Василия», что тот ему приватно рассказал. Само собой, на том уровне, на котором понял. После чего ругань только усилилась. Однако сказанное раввином не спровоцировало иерархов сосредоточиться на делах духовных. Отнюдь. Они как пытались с самого начала разрешить свои политические и хозяйственные вопросы, так и продолжили это дело.
Василевс наблюдал весь этот хаос с едва заметной блуждающей улыбкой. Он смотрел, а в голове крутились слова Ярослава о том, что пусть лучше двадцать церквей между собой конкурируют, чем одна борется за влияние с самим монархом.
– Как же он был прав… – наконец, покачав головой, произнес он.
– Что ты говоришь? – спросил Владимир Болгарский, сидевший рядом.
– Ты посмотри на это. Что ты видишь?
– Уважаемых людей, которые ругаются из-за многих бед, что им причинил вероотступник.
– Нет, здесь происходит отнюдь не это, – покачал головой Вардан и засмеялся. Громко. Заливисто. Все резко замолчали. А он отсмеялся и, вытирая слезы, вышел из зала. Следом за ним удалился и князь Болгарии, которому стало очень интересно. Он терялся в догадках, не понимая поступка Василевса.
– Довольны? – холодно спросил Фотий у иерархов.
– Почему он смеялся? – спросил представитель халифата.
– Во время личной встречи наш Василевс предостерег Василия от ересей, в которых тот упорствует. На что тот рассмеялся и рассказал, что произойдет, если мы вдруг соберемся на Собор. И то, что он сказал, в точности и происходит. Мы переругались, как свора собак. Я тогда в эти слова не поверил, но теперь вижу – сын Феофила в очередной раз оказался прав.