Конец клинка ночи

Коджи ждал, терпеливый. Он сохранял чувство открытым, всегда направленным на телеги с припасами. Они не замедлились. Вместо этого, когда они вошли в лес, Коджи ощутил, что они увеличили темп. Они знали, что лес — лучшее место для засады. Но даже в этом случае у них было мало шансов обнаружить клинков. Они были ограничены своими обычными чувствами, и в густом лесу дар Коджи и дары других распространялись гораздо дальше, чем зрение или слух.

Со своего насеста он мог различить лишь небольшие участки дороги внизу. Несколько слоев веток укрывали его от дороги, защищая от обнаружения. Но он чувствовал, как первые разведчики Амари тщательно проверяли путь внизу.

Первой проблемой было обмануть разведчиков. Коджи был на передовой в засаде, за ним в лесу была спрятана почти дюжина клинков. Он возглавит атаку, ожидая, пока не пройдут телеги. Как только он спрыгнет, остальные вступят в бой.

Коджи задержал дыхание и наблюдал за разведчиками, они проходили под ним. Он ощущал их настороженность в движениях, один медленный шаг за другим. Хотя они шли осторожно, они неуклонно двигались вперед и вскоре оказались далеко позади него. Он медленно выдохнул с облегчением и приготовился к предстоящей битве.

Телег оказалось больше, чем он ожидал. Он сосчитал двадцать, прежде чем почувствовал стражей в конце, все еще далеко.

Коджи обдумал задачу, прежде чем спрыгнуть. Его клинки были в меньшинстве. Телег и стражи было больше, чем ожидалось. Мудрым решением было не атаковать, а дождаться лучшей возможности.

Но перед глазами были сгоревшие тела семей в деревнях, мимо которых они шли. Он крепче сжал меч. Он не будет жить в мире, где подобные преступления оставались безнаказанными. Если риск был больше, ему просто нужно было бороться сильнее. Он глубоко вдохнул и спрыгнул.

Пока он падал, время для него замедлилось. Он прыгал с ветки на ветку, лишь немного упираясь в них, чтобы чуть замедлить спуск. Не прошло и секунды, как он спрыгнул с самой нижней ветки на ближайшего стражника.

Страж поднял взгляд, обеспокоенный шелестом листьев. Его рот был приоткрыт, в его широко распахнутых глазах отразилось недоверие, когда Коджи упал сверху, разрезая одним плавным движением. Удар был идеальным, рассек шею стража, его голова упала с плеч, а выражение удивления было последним выражением его лица.

Коджи казалось, что стражи вокруг него двигались как под водой, их движения замедлял вес воздуха. Он бросился среди них, убивал каждого не больше, чем за два удара. Один из лучников попытался выпустить стрелу в его сторону, но Коджи ощутил движение тетивы и скользнул в сторону, и стрела прошла мимо безвредно.

Он побежал к одной из повозок, пока лучник натягивал тетиву, взобрался на колесо плавным движением и перепрыгнул через него, вторая поспешно наведенная стрела рассекла воздух позади него. По другую сторону телеги он вступил в бой с группой стражей, которые собрались вместе, пытаясь сокрушить его численностью.

Идея была здравой, но четверых было недостаточно. Коджи позволил своей инерции перенести его в их среду, защищался, почти не атакуя. Сталь звенела о сталь, эхо отдавалось в его ушах, но даже четырех не хватало, чтобы сломить его охрану. Коджи низко пригнулся, уходя от серии атаки, четверо стражей внезапно осознали, что представляли такую ​​же опасность друг для друга, как и для него. Мечи звенели над ним, когда он наносил низкие удары, его сталь прорезала сухожилия и кровеносные сосуды в ногах.

Он не убил их всех, но все они пали от его меча, потеряв равновесие и силы. Он оставил их. Они не представляли непосредственной опасности, и они могли быть убиты позже, когда клинки очистят место.

Лучник, который преследовал его по другую сторону повозки, прошел перед парой лошадей, и Коджи уловил проблеск его решимости в глазах. Он почувствовал движение тетивы и знал, что это был не поспешный выстрел, а стрела, выпущенная прямо в центр его тела. Коджи повернулся, развернув меч и пытаясь создать как можно более узкую цель.

Плоскость его меча ударилась о конец стрелы — случайный ход, который он вряд ли когда-либо сможет повторить. Стрела повернулась и задела его плечо. Удар ужалил, но не хуже.

Лучник был быстр, другая стрела уже легла в лук, рука двигалась. Но Коджи был в нескольких шагах от него, слишком близко. Лучник успел выпустить стрелу, но не прицелиться. Стрела полетела мимо, Коджи преодолел последние два шага между ними. Его меч закончил работу, когда он прошел мимо лучника, проведя толстую красную линию на его шее.

Коджи атаковал еще одну группу солдат, затем еще одну, когда первая группа пала слишком быстро. Время теряло смысл, когда Коджи потерял себя в битве. Он пришел в себя только в перерыве в борьбе.

В поисках новых противников Коджи понял, что врагов осталось не так и много. Он легкими движениями зарезал еще двух стражей, но поблизости никого не осталось. Были только клинки.

Коджи встретился с ними глазами, и ему показалось, что он видел намёки своего гнева в их глазах. Несколько стражей были все еще живы, раненые, ползли по земле, либо чтобы спастись, либо выполнить свои приказы.

Когда клинки осмотрелись, Коджи понял, что ему не нужно было отдавать приказ. Все они чувствовали одно и то же. Они схватились за оружие и завершили свою миссию.

* * *

На следующий день клинки получили новые приказы от Фумио. Он потребовал, чтобы клинки прервали атаки на линии снабжения и вернулись в основную армию. Коджи держал короткую записку в руке и хмурился. Одна атака, даже успешная, не изменила бы хода войны. Он намеревался остаться и устроить дальнейшие засады. Но тон Фумио был настойчивым, и Коджи задавался вопросом, что генерал что-то знал.

Он рассматривал возможность неповиновения. Несмотря на клятву Мари и дому Кита, клинки не слушались приказов. Хуже того, Фумио не объяснил причины приказа. Как генерал он, вероятно, к этому не привык. Но Коджи нужно было знать, что отступление от линий снабжения было правильным шагом.

В конце концов, ему пришлось довериться. Он решил стать частью этой войны, и его послушание было обязанностью, которую он должен был взять на себя.

Они потеряли двух клинков ночи. Смерти причиняли ему боль, но, учитывая шансы, это было лучше, чем он ожидал. Несколько других клинков были серьезно ранены, но два клинка дня сохранили им жизнь. Коджи не нравилось, что смерть была его ответственностью, но это было так, и он должен был сделать их жертву стоящей.

Он отдал приказы, и через два дня пути они наткнулись на армию. Коджи большую часть пути провел в молчании. Другие клинки не трогали его, и, хотя он не просил об этом, он это оценил.

Они прибыли под аплодисменты остальной армии. Припасы быстро становились жизненно важным ингредиентом для победы в этих войнах, и клинки Коджи сильно помогли.

Той ночью клинки сидели одни, как обычно, вокруг костра. Это сделало появление Фумио еще более удивительным. Коджи догадался бы, что, если бы генерал хотел аудиенции, он вызвал бы клинка. Вместо этого он медленно подошел и слегка поклонился Коджи.

— Пройдемся?

Коджи подумывал пригласить генерала к костру, но он выглядел как человек, совершивший прыжок, о котором он теперь сожалел. Коджи не стал настаивать. Он чувствовал, как напряглись мускулы его спины, когда они отошли от теплого огня, Фумио явно искал место, чтобы поговорить в относительном уединении. Коджи не хотел больше интриг и секретов. Ему хватило их на всю жизнь. Коджи считал, что все, что ему говорили, можно было сказать в присутствии тех, с кем он сражался. К сожалению, те, кому он служил, все еще хранили свои драгоценные секреты.

Наконец, Фумио заговорил:

— Прошу прощения за приказ вернуться. Я бы хотел, чтобы вы оставались там, разбираясь с линиями снабжения, но события произошли быстрее, чем ожидалось.

Коджи сохранял нейтральное выражение лица, но был удивлен. Он не ожидал, что Фумио начнет с извинений.

— Весть о ваших поступках уже дошла до меня, — продолжил генерал.

Коджи нахмурился.

— Каких поступках?

Фумио остановился и посмотрел на более молодого клинка с пониманием.

— Ты не слышал, что они говорят о тебе?


Коджи покачал головой. Он не слышал разговоров о себе, но он и не разговаривал со многими людьми последние несколько дней. Поэтому клинки не трогали его?

Фумио продолжил:

— Остальные клинки говорят о твоем мастерстве в засаде. Говорят, даже у них были проблемы с отслеживанием твоих перемещений. Говорят, ты в одиночку убил более дюжины врагов.

Коджи был шокирован. Это ведь было не так? Как и все сражения, битва превратилась в странное сочетание туманных воспоминаний и ясных моментов. Ему было трудно поверить, что он убил так много людей, но, по правде говоря, он не мог сказать наверняка. Он покачал головой, пытаясь привести мысли в порядок.

— Спасибо, что сообщили мне, генерал, но я полагаю, что есть еще кое-что.

Фумио снова остановился, и Коджи заметил, что теперь они были далеко от посторонних ушей.

— Я хотел поговорить наедине, потому что хочу узнать о твоих намерениях.

Этот вопрос вывел Коджи из равновесия. Он никогда не скрывал своих намерений.

— Я планирую помочь Мари добиться мира на ее землях, и, если представится возможность, я убью Каташи за преступления, которые он совершил.

— Несколько месяцев назад это было бы изменой.

— Многое изменилось, — признал Коджи.

Фумио смотрел вдаль.

— Не думаю, что у тебя скоро появится шанс. Силы Каташи снова сменили направление. Они направляются к мосту к югу отсюда, последнему мосту, который может привести их в безопасное место на их землях. Думаю, ваш рейд причинил им больше вреда, чем мы предполагали. Они зашли слишком далеко, слишком быстро, и теперь они боятся возвращаться через тот лес. Думаю, они займут нашу сторону моста, а затем переправят припасы для своей армии через земли Каташи.

— Так что же мы будем делать? — потребовал ответа Коджи.

Фумио пожал плечами.

— Ждать. Их позиция надежная, но это не все. Лорд Исаму вторгся с юга.

Вопросы крутились в его голове.

— Другие дома объединились против Кита?

— Похоже на то. Возможно, это потому, что мы заключили союз с клинками. Возможно, они просто думают, что мы самые слабые, а может, думали так какое-то время. Как бы то ни было, теперь мы ведем войну на два фронта, против двух армий, каждая из которых больше нашей.

— Все об этом знают?

Фумио покачал головой.

— Я хотел сначала поговорить с тобой. Остальные офицеры узнают сегодня вечером. Но есть предел тому, что я могу сделать. И есть третья проблема, — Фумио протянул записку со сломанной печатью, Коджи взглянул на мужчину, и тот пожал плечами. — Я прошу прощения. Чрезмерно усердный клерк решил прочесть. Он был наказан.

Объяснений было недостаточно. Фумио открыто следил за письмами клинков. Они были союзниками, но все еще не полностью доверяли друг другу. Коджи взял письмо и прочитал его в свете ближайшего факела. Приказ не имел смысла. Он исходил от Хаджими, призвавшего всех клинков в долину под Стоункипом.

— Зачем ему это делать? — удивился Коджи.

Фумио растерялся, и Коджи теперь понимал его прежнюю озабоченность. Он не был уверен, останутся ли клинки с его армией.

— Если бы я знал. Я надеялся, что ты кое-что понимаешь. Мои решения относительно этой армии зависят от вашего присутствия. Если клинки уйдут, это ограничит наши возможности. У нас нет сил уничтожить силы Каташи без посторонней помощи, особенно когда Исаму отвлекает другие наши подразделения на юге.

Коджи чувствовал, что его разрывало на части, как Королевство. Он не мог служить одновременно клинкам и Мари, если Хаджими отзывал клинки в разгар кампании. Кому он служил?

— Я пойду, — сказал он Фумио. — Я не знаю, о чем идет речь, но потеря одного воина лучше, чем потеря многих. Я узнаю, чего хочет Хаджими, и вы узнаете. А пока клинки будут вашими. Я все устрою и уйду с рассветом.

Фумио кивнул, и Коджи увидел, что он хотел чего-то большего, чего-то твердого, во что он мог верить. К сожалению, Коджи не мог ничего ему дать. Его верность была такой же разделенной, как и у всех в Королевстве.





6



Покушение в переулке придало Мари сил. Хоть ее подготовка была необходимой, она поняла, что избегала неизбежного столкновения. Она все еще не была уверена в своем ходе. Она получила поддержку, но не знала, хватит ли этого, пока не сделает ход. Слишком много знати отказалось поддержать ее, ждали, пока она не получит власть, чтобы потом ее поддерживать. Она хотела этого, но не могла предсказать политику. Она не была ни в чем уверена. Победа требовала действий, а не бесконечных планов.

Мари думала, что ее решение обрадует Асу. Клинок казалась Мари той, кто любил действия, презирал напряжение на роли телохранителя. Но Аса сидела в углу и ждала, пока другие готовились. Все верные клинки и воины были в гостинице, пристегивали оружие и готовились к бою.

Она надеялась, что ночью не дойдет до жестокости, но Мари понимала, что Тацуо вряд ли отступит без боя. Покушение означало, что хотя бы один человек знал, что Мари была в Стоункипе, и что кто-то хотел убить последнего выжившего члена дома Кита. Хоть у них не было улик, все указывало на Тацуо. Покушение подтолкнуло Мари. С Тацуо нужно было разобраться сейчас. Если нужна жестокость, она сделает эту жертву.

Мари наблюдала, как Аса встала и быстро провела руками по своему телу. Движение было быстрым и естественным. Но Мари была очарована Асой и достаточно изучила ее, чтобы понять, что клинок ночи проверяла оружия. Мари выросла среди военных, но до сих пор не встречала никого, кто носил бы такое количество заточенной стали, как Аса. Иногда Мари удивлялась, как Аса случайно не ранила себя, просто садясь.