Комната из листьев

С некоторыми из наивных юнцов вопрос решался просто: мой муж вызывался избавить их от временных финансовых затруднений.

– Дружище, – говорил мистер Макартур, – как товарищ и брат-масон заявляю совершенно искренне: никто не будет настаивать на немедленном возврате долга – отдадите, когда сможете!

А после уж дергал беднягу за ниточки, когда ему было угодно.

Другие офицеры были падки на лесть: сколько их ни нахваливай, им все мало, замечал мистер Макартур. Кто-то не выносил одиночества, готов был участвовать в любой пакости, помогать плести любые интриги, лишь бы оказаться в приятной компании.

Что до капитана Тенча, чтобы завоевать его расположение, нужно было потешить его писательское самолюбие. Он обожал сплетни, всякие диковинные курьезы, гротескные подробности. Развлекая нас забавными историями, он оттачивал каждую фразу, старательно подбирал слова. Мы были его первыми слушателями; рассказы, коими он нас потчевал, – его первыми набросками.

Мы слушали его с благодарностью. Всем нравилось его общество, кроме того, каждый хотел, чтобы в своих очерках он представил его с самой лучшей стороны.

На первых порах скромную комнату, где у стены стояло пианино, ему нравилось величать бальным залом, однако со временем эта шутка несколько поблекла. В тот день, когда не хватило чашек, он придумал идею получше, провозгласив ироничный тост.

– Дорогая миссис М., – вскричал Тенч, – примите наши поздравления!

Мы знали, что он намерен опробовать на нас некое новое остроумное изречение, которое в будущем будет напечатано в его книге.

– В этом отдаленном уголке вселенной, моя дорогая леди, вы создали нечто выдающееся, – то, что в этой части света никому не могло бы даже пригрезиться. Салон антиподов, достойный лучших аристократических салонов в Мейфэре или в пятнадцатом округе Парижа!

Черты мистера Макартура не были приспособлены изображать смех. Лицо его сморщилось, будто он собирался заплакать. Однако мой муж разразился хохотом и хлопнул Тенча по спине.



Астроном мистер Доуз был одним из немногих офицеров, кто никогда не посещал мой блистательный салон.

– Он из породы гениев, – заверил меня Тенч. – Хотя живет отшельником, как монах. Время от времени я нарушаю его одиночество – наведываюсь к нему в обсерваторию. И он не возражает, потому как ему нравится обыгрывать меня в шахматы. Он необычайно одаренный математик, бегло изъясняется на столь полезных языках, как греческий и латынь, а ботаника во всех ее хитросплетениях для него просто открытая книга.

Дружба Тенча с Доузом была явлением поразительным: людей более несхожих буквально во всем невозможно было вообразить. Тенч – обходительный светский человек, Доуз – абсолютно асоциальный тип. Но при всей своей симпатии к астроному Тенч не прочь был вместе со всеми позабавиться над ним, когда офицеры величали Доуза «Его Святейшество», насмехаясь над его ученостью и тем, что он ходил удить рыбу в гавань в компании священника.

Но я в дружбе Тенча с Доузом увидела возможность выбираться из маленького поселения, где я просто с ума сходила от скуки.

– Не согласится ли мистер Доуз дать мне несколько уроков? – спросила я у Тенча. – Как вы думаете, найдется у него время на то, чтобы преподать мне азы астрономии или ботаники?

– Вам, миссис Макартур, он будет несказанно рад, – заверил меня Тенч. – Он любит делиться своими знаниями. Ничто не доставляет ему большего удовольствия.

Я помнила, каким мне предстал мистер Доуз в тот вечер на приеме у губернатора. Он был близок к агонии оттого, что вынужден соблюдать этикет на светском мероприятии. Мне подумалось, что, Тенч, как всякий писатель, возможно, преувеличивает.





Близко к истине


Опасность того, что мой муж раздует пожар конфликта с капитаном Непином, вроде бы отступила. Но в противостоянии участвовали два вспыльчивых человека, и теперь, когда капитан вернулся в Сидней, Макартурам не стоило питать особых надежд на успех, пока пламя не будет залито.

Я сожалела, что на борту «Нептуна» не общалась лично с мистером Трейлом и капитаном Непином. Будь у меня более точное представление о сложившейся ситуации, возможно, я могла бы содействовать ее улучшению. Несколько верно подобранных слов, сказанных в нужный момент, и мир восстановлен.

В таком крошечном поселении, как Сидней, просто невозможно избегать встреч с теми или иными людьми, и наши пути с капитаном Непином частенько пересекались. Он сдержанно кланялся, глядя куда-то поверх моей головы, и шел дальше. Я тепло приветствовала его, нередко его уже удаляющуюся спину, а сама каждый раз думала, как бы найти удобный предлог, чтобы вынудить его остановиться и обменяться со мной парой слов. Повод появился, когда возник мой салон.

– Кого я вижу, капитан Непин! – воскликнула я, сама невинность, в следующий раз, как мы с ним встретились на улице. – В среду в моей гостиной соберутся несколько офицеров, а мистер Уорган любезно взял на себя обязательство развлекать нас музыкальными номерами. Сэр, не желаете вместе с нами приятно провести вечер?

Непин был вынужден остановиться и, как того требовала учтивость, – ведь я к нему обращалась, – посмотрел мне в лицо. Я нервничала и потому говорила торопливо, пытаясь удержать его внимание. Он, конечно, насторожился, но я постаралась милой улыбкой развеять его опасения. Я видела, что Непин раздумывает над моим приглашением, оценивает его со всех сторон, поджав свои в чем-то по-женски выразительные губы.

– Мистер Макартур настоятельно попросил, чтобы я пригласила вас, сэр. Это его искреннее желание.

Наглая ложь, которую мистер Макартур не мог опровергнуть, поскольку не присутствовал при нашем разговоре.

– Как-никак, сэр, мы с вами оба родились на берегах одной и той же чудесной реки. И, когда бы офицеры ни собрались в нашем доме, мы всегда провозглашаем тост за Теймар.

Мы с капитаном Непином действительно были земляки, равно как и мистер Макартур. Но в моем салоне реку Теймар никто никогда не чествовал. Это была моя изящная выдумка.

– Вы окажете нам честь, сэр, если вместе с нами провозгласите тост за родные края.

Капитан Непин был малый не промах. Пока я произносила свою элегантную речь, он производил в уме собственные расчеты и пришел к выводу, что пусть уж лучше мистер Макартур льстит, чем обвиняет. Умный человек, он сделал вид, будто мои чары на него подействовали. Его выразительные губы наконец-то раздвинулись в улыбке.



В тот же вечер я уведомила мистера Макартура о встрече на мосту.

– Капитан Непин справлялся о вашем здоровье, – сказала я. – Весьма искренне и с большим уважением.

С тех пор, как мистер Макартур переболел африканской лихорадкой, его периодически мучили боли в суставах и он страдал от расстройства пищеварения, так что моя красивая ложь задела чувствительную струнку в его душе.


– Он порекомендовал душистый чай, – добавила я, – и выразил надежду, что вы скоро восстановите силы.

Поверил мне мистер Макартур или нет, но он узрел рациональное зерно в моем вымысле. В следующую среду, когда капитан Непин посетил мой салон, я постаралась хотя бы одну выдумку приблизить к истине.

– За берега реки Теймар, – провозгласила я и, приподняв свою чашку, поймала взгляд капитана Непина. Ему ничего не оставалось, как поддержать мой тост.

– За берега реки Теймар, – зычным хором вторили собравшиеся, в том числе капитан Непин. Он повернулся к своему соседу, коим оказался мистер Макартур, и они с шутливой церемонностью чокнулись своими чашками.

Я перехватила взгляд капитана Тенча, находившегося у противоположной стены. Он на мгновение приспустил веки и во всеобщем шуме что-то сказал мне одними губами. Возможно, «Умница».

С той поры, по крайней мере, внешне все выглядело так, будто тех ужасных событий на борту «Нептуна» никогда не было. Наблюдая, как муж и Непин хохочут, делясь друг с другом остроумными замечаниями, я напомнила себе, что внешняя видимость – это все, что требуется. Если она будет сохраняться, подобно тому, как вода не переливается из наполненного до краев бокала, возможно, мистер Макартур наконец-то забудет про трибунал, и у нас появится шанс преуспеть.



Маме я написала, в весьма правдоподобных выражениях, что капитан Непин «воистину добросердечный человек». О, опасайтесь слова «воистину»! Без зазрения совести я добавила: «Мне кажется, он сдружился с мистером Макартуром». Можно ли это утверждение назвать лживым, если оно сопровождается фразой «мне кажется»?

В моих словах крылся тонкий расчет. Девон и Корнуолл испокон веков связывали тесные взаимоотношения. Если мою маму убедить, что капитан Непин сдружился с ее зятем, слух об этом расползется по обоим берегам Теймара в ту и другую сторону. Возможно, достигнет ушей старого мистера Непина из Солтэша, а тот доведет это до сведения своего сына Эвана, занимающего роскошный кабинет с мебелью из красного дерева в Уайтхолле. Эван Непин примет эту сплетню за чистую монету и, возможно, отметит про себя, что этот Макартур – отличный парень и его надо бы повысить. Чтобы придать крылья молве, в письме к маме я упомянула, что, если мистер Макартур получит повышение, «мы снова обратим свои мысли, в какой-то степени, в сторону «старой доброй Англии»».

Однако к чему такой усложненный синтаксис, к чему эти скромные кавычки? Сегодня, глядя на эту страницу, я понимаю, что Англия мне начинала видеться как некая знакомая история: я могла бы пересказать ее по частям, она мне нравилась, но в ее правдивость я не очень верила. И кавычки использовала, чтобы отстраниться от родной страны. Кавычки придавали идее возвращения в Англию шутливый характер. Даже ироничный.





Секрет на вес золота


Капитан Тенч любил выведывать факты, которые не были очевидны на первый взгляд. Вне сомнения, со временем добытыми сведениями он собирался украсить свою книгу, но в настоящем находил им и более непосредственное применение: использовал в качестве разменной монеты, которой расплачивался с теми, чьим доверием хотел заручиться. Он хорошо изучил характер моего мужа и знал, чем можно купить его дружбу.

Однажды на одном из моих салонов, что я устроила перед нашим первым Рождеством на новом месте, втроем – он, я и мой муж – сидели в тихом уголке комнаты. Недавно прибыл корабль с продовольствием, и теперь, до тех пор, пока в колонии снова не возникнет дефицит, в наши чашки был налит настоящий цейлонский чай, и даже стояло блюдо с булочками – без сливочного масла, но с джемом. Голод на время отступил, что привносило в атмосферу салона праздничное настроение. Капитан Тенч огляделся, намекая, что намерен поделиться неким секретом. Мистер Макартур склонился к нему.

– Вчера мне довелось встретиться с губернатором, – сообщил Тенч.

– Вот как? – отозвался мой муж.

Как и всякий хороший рассказчик, Тенч не спешил выкладывать главную новость.

– Мы поговорили о том о сем. – Он улыбнулся и жестом поприветствовал кого-то в другой стороне комнаты. Нравится ему испытывать терпение мистера Макартура? Он встретился со мной взглядом. Дразнитесь, капитан Тенч!

– Губернатору нездоровилось, – доложил он. – Но вы ведь знаете, как героически он скрывает свою слабость.

– Да уж, – согласился мистер Макартур. – Ну а ваше дело, с которым вы обращались к нему? Решилось удовлетворительно?

– Да, конечно, – равнодушно бросил Тенч.

Мистер Макартур кашлянул, и Тенч понял, что больше тянуть не стоит.

– Полагаю, вы слышали про миссис Брукс, – произнес он, понизив голос.

– Про миссис Брукс?! Нет. А что же я должен был слышать про миссис Брукс?

Мистер Макартур досадовал, что ему неизвестно то, о чем, судя по тону Тенча, знала вся колония, и в то же время его раздирало любопытство.

– О, только то… как бы это сказать… что она…

– Что «она»? Выкладывайте же, не тяните кота за хвост!

– Миссис М., – с улыбкой обратился ко мне Тенч, – нижайше прошу извинить меня. Кажется, я затронул тему, которая леди может не…

– Капитан Тенч, – перебила его я, как и мой муж, сгорая от любопытства. – Пусть это вас не смущает! Всем известно, что у меня периодически случаются внезапные приступы глухоты. Вот, кажется, как раз наступает такой приступ.

Мы заулыбались. Тенч смотрел на меня с признательностью.

– Ну, я только хотел сказать, что миссис Брукс – подруга нашего губернатора, – сообщил он. – И, поскольку у миссис М. сейчас разыгрался приступ глухоты, могу смело добавить: вот уже семь-восемь лет она является inamorata[15] губернатора.

Мистер Макартур жаждал подробностей.

– У него есть жена, – продолжал Тенч. – В Гемпшире. Но, по-видимому, она его не устраивает.

Мне показалось, или он умышленно отводит от меня глаза?

– Миссис Брукс – супруга боцмана, что служит на судне губернатора. Так что нет ничего странного в том, что она бывает почти везде, куда ездит губернатор.

– О, наш святой губернатор! – воскликнул мистер Макартур. – Я, конечно, задавался вопросом. Думал, может, он прибегает к услугам кого-то из осужденных женщин.