Комбриг

Но мне данное действо только в плюс, потому что любой бардак в центре означает резкое ослабление власти на окраинах. Ну и конечно, возможность на тех же окраинах решить застарелые проблемы при помощи грубой силы. Так что пока местные станут меж собой разбираться, мы свое дело сделаем. Тут главное с первого дня не накосячить, а уж две недели бригада по-любому продержится. Именно поэтому я и послал людей в город. Чтобы заранее знать, кто чем дышит. Ну и адреса своим парням дал. В конце концов, хоть чем-то тамошние рабочие депутаты, сидящие на подсосе, должны быть полезны? Или им зря деньги засылали?

Но к вечеру следующего дня выяснилось, что не зря. Во всяком случае, доставленные разведчиками два представителя одесского пролетариата оказались довольно вменяемы и политически эрудированны. Выслушав сначала их, я все тщательно записал, а потом затребовал еще человек двадцать «сочувствующих», которые должны будут служить проводниками. Просто одесситов в бригаде не было, а ориентироваться по карте в незнакомом городе вовсе не фонтан. Мне Грозного в свое время выше крыши хватило. Там тупо посбивали указатели с домов, после этого карты города можно было смело запихивать себе в дупу. Во всяком случае, на низовом, взводном уровне. Здесь подобной подляны я не ожидаю (у аборигенов просто мозгов не хватит такое провернуть), но подстраховаться необходимо. В конце концов, никакая бумажная картинка не заменит нормального человеческого общения. Ведь когда кто-то тычет пальцем в нужную сторону, то до человека доходит гораздо быстрее.

Потом еще полночи сидели, отмечая необходимые к контролю точки. А когда утром привезли не выспавшихся проводников, бригада была готова к движению. Точнее говоря, конники Буденного ушли, лишь забрезжил рассвет. А остальные получили команду в девять ноль-ноль. Дождя не было, дорога была более-менее нормальная, поэтому уже через полтора часа длинная колонна техники втягивалась в город.

Местные жители, поджимаясь к стенам домов, удивленно разглядывали машины и броневики в непривычном пятнистом камуфляже. А подразделения, возглавляемые проводниками, шустро распределялись по указанным заранее точкам. В принципе, тут все по классике – почта, телефон, телеграф. Разве что добавлялись порт, полицейское управление, казармы.

Сам же я отправился на Николаевский бульвар, где обитал городской голова Александр Сергеевич Санников[26].

Перед зданием администрации была довольно большая площадь, которую уже заняли мой броневик и грузовые авто, с которых шустрыми мячиками сыпались морпехи. Присутствующие тут же одесситы не спешили разбегаться при виде непонятных военных, а с любопытством смотрели за разворачивающимся действием. Кстати, пара мужичков в полицейской форме, с саблями-селедками и огромными кобурами на упитанных боках также не проявляла особого беспокойства. Они не свистели, не бегали, а просто молча стояли у ограды, чуть приоткрыв рты.

Штурмовая группа уже нырнула в здания, и тут свершился мой выход. Спрыгнув с высокой подножки грузовика, я небрежным движением веером сыпанул на брусчатку букет роз (относительно них парни получали отдельное задание) и, поправив берет, неспешным шагом двинул ко входу. Парни охраны тут же пристроились сзади.

С улыбкой помахав какой-то несмело улыбнувшийся мне барышне, я, небрежно козырнув вытянувшимся во фрунт полицейским, прошел в открытые штурмовиком большие двери. Тут же подскочил взводный, сообщая:

– Кабинет головы на втором этаже. Справа по коридору.

– Точно?

Взводный подтянул к себе какого-то явного клерка, поясняя:

– Вот этот сказал. Он и дорогу покажет.

Клерк, часто помаргивая маленькими глазками, сразу уверил, что и проводит, и покажет. А доведя нас до двухстворчатых дверей, украшенных разными резными финтифлюшками, робко постучав, просунул голову внутрь со словами:

– Модест Кириллович, тут к его превосходительству… э-э-э… господа изволили пожаловать…

Отстранив говорившего, я вошел… ну, наверное, в приемную. Там за столом сидел солидный такой чел в очках и при костюме. Удивленно приподняв брови, он невозмутимо поинтересовался:

– Господа, вы по какому вопросу?

На что получил ответ:

– По жизненно важному. Александр Сергеевич на месте?

Секретарь (а кем еще может быть столь монументальный человек?) отодвинул стул с высокой резной спинкой и, выйдя из-за стола, спокойно ответил:

– Его превосходительство на месте. Но сейчас принять вас не может. У него посетители. Извольте пройти обратно и подождать. Там, в специально отведенном месте, есть удобные кресла для ожидания.

Хм… видел я те кресла, на которых сидели жаждущие общения с городским головой. Только вот при виде моих морпехов они куда-то быстренько попытались исчезнуть.

Еще раз окинув взглядом говорившего, я неопределенно хмыкнул. А секретарь-то могет. Нет слов. Как будто перед ним не вооруженные до зубов бойцы стоят, а обычные просители. Обижать столь мужественного человека не хотелось, поэтому примиряюще сказал:

– Модест Кириллович, сядьте, пожалуйста, на место. Просто у меня дело действительно важное, и каждая минута промедления может стоить множества человеческих жизней. Причем не где-то там, вдалеке, а именно в вашем прекрасном городе.

После чего уже не обращая на него внимания, пройдя вперед, открыл очередную дверь. Окинув взглядом монументальный стол и сидящую за ним троицу, обратил внимание на лысого чела в генеральском мундире с белым офицерским крестиком. В принципе, там вся троица была в мундирах, но лысый сидел во главе стола, поэтому глядел именно на него, когда козырнул, представляясь:

– Добрый день, Александр Сергеевич. Комбриг Сварогов. Имею информацию особой важности. Поэтому хотел бы вас просить о немедленной возможности разговора тет-а-тет.

Сидящие вояки удивленно подняли брови, а хозяин поморщился:

– Вы не видите – у меня совещание! И вообще, кто вас сюда впустил?

Но потом до него стало доходить. Необычная форма, непонятное звание, нахальное обращение без титула, а просто по имени-отчеству. Да и Берг с ППС, маячащий за правым плечом, тоже навевал разные мысли. Поэтому генерал, жестом успокоив своих взволновавшихся посетителей, близоруко прищурясь, потребовал:

– Так-с… давайте еще раз. Объясните, кто вы такой и чего вам надо? Да, и что такое комбриг? Увольте меня от этих новомодных сокращений!

Я вздохнул:

– Хорошо. – После чего, опять приложив руку к обрезу берета, выдал: – Командир первой отдельной Краснознаменной бригады морской пехоты Балтийского флота Рабоче-Крестьянской Красной армии Чур Пеленович Сварогов! А дело у меня к вам и к начальнику гарнизона города Одессы. Ну, или не знаю как он сейчас у вас может называться. Какой-нибудь бунчужный, куренной или пещерный. Это не принципиально. Нужен тот, кому подчиняется гарнизон города.

По мере моего монолога глаза офицеров расширялись, а услышав имя, крепенький полковник ахнул: «Чур!» Тут я несколько удивился. Нет, меня хорошо знают и у Деникина, и у Краснова. А сюда вроде наши листовки или газеты не доходят. Или наконец-то чекисты расстарались? И судя по округлившимся глазам собеседников, я недалек от истины. Что-то все-таки доходит. Но с запозданием. На фамилию-то реакции не было. Зато на имя…

Первым пришел в себя Санников. Громко прочистив горло, он поинтересовался:

– Вы хотите сказать, что красные уже захватили город? Позвольте вам не поверить…

Сделав успокоительный жест, пояснил:

– Нет, не захватили. Хотя, в принципе, это особых проблем не составит, так как мои люди уже заняли все ключевые точки. Но война мне не нужна. Мне просто нужно спокойное нахождение в Одессе в течение трех недель. Поэтому я и пришел поговорить.

Несколько охреневший генерал гулко сглотнул, не находя слов, а вот полковник, повинуясь движению головы второго генерала, встал (в этот момент Женька ненавязчиво положил руку на автомат) и, подойдя к окну, прокомментировал:


– Вижу довольно удачно расположенный пулеметный броневик и около десятка солдат. Э-э… отставить. Солдат предположительно до взвода. Просто они тоже заняли хорошие позиции, и я не всех могу разглядеть.

Я тут же пояснил:

– У меня звание, если по-старому смотреть – генеральское. Поэтому там просто группа конвоя-сопровождения. – И словно оправдываясь, добавил: – Сами понимаете…

Судя по всему, офицеры это вполне понимали, и вопросов не возникло. Зато второй генерал, вздохнув, тоже поднялся, представляясь:

– Исполняющий обязанности командира третьего Херсонского стрелкового корпуса генеральный значковый Березовский. Александр Иванович.

Я несколько завис.

– Странно… насколько мне известно, управление корпуса в Херсоне разместилось. А вы здесь… Ну да это только к лучшему. Вам ведь подчиняется гарнизон Одессы?

Мрачный значковый лишь рукой махнул:

– Да какой там гарнизон…

Полковник укоризненно посмотрел на Березовского, предостерегающе протянув:

– Александр Иванович…

Но тот отмахнулся:

– Полноте, Григорий Петрович. Чтобы узнать численность, местоположение и специализацию частей гарнизона, достаточно просто спросить любого местного босяка. А это – Чур. Судя по тому, что о нем говорят и пишут, он не просто спросил, но еще и три раза перепроверил. Так что все наши солдаты уже наверняка блокированы. Так?

Он повернулся в мою сторону, и я подтверждающе кивнул:

– Точно так.

После чего перечислил места блокирования и уже взятые нами под контроль точки. Березовский лишь развел руками. А я добавил:

– Именно поэтому мы и пришли сюда, к городскому голове. Повторюсь – мне не нужно крови или немедленной смены власти в городе. У меня тут свое дело, выполнив которое бригада уйдет. А чтобы на местах не случилось особых эксцессов, мне надо, чтобы начальство обзвонило своих людей и попросило вести себя прилично. Если они не станут стрелять или как-то еще провоцировать морпехов, то вы нашего присутствия и не ощутите.

Некоторое время собеседники переваривали сказанное, а Санников, опять кашлянув, неуверенно поинтересовался:

– А нам позволено будет узнать, что это за дело?

Я улыбнулся:

– Конечно! Никакого секрета в том нет. Просто в ближайшее время в город ожидается прибытие наших солдат из Экспедиционного корпуса, который воевал во Франции. Вы в курсе, что союзники еще в прошлом году обошлись с ними не очень вежливо? Нет? Тогда поясню – после февральской революции бойцы потребовали отправить их в Россию. Но французское командование расценило это как бунт и сначала арестовало, а потом чуть не в кандалах отправило русских воинов в свои африканские колонии. Керенскому на это было наплевать, а Советское правительство узнало об инциденте только летом. Ну и приложило все усилия для их вызволения. При этом французы точкой приемки назвали именно Одессу. А у меня задача – встретить героев-интернационалистов и с почетом проводить их до контролируемых нами территорий. Так что, товарищи генералы, именно вы сейчас будете решать – станем мы рубиться в городе, обосрав хорошее гуманитарное начинание, или мирно перетерпим друг друга?

Глянув на большие часы, висящие на стене, добавил:

– У вас есть не более получаса для принятия решения. Потом, по моим расчётам, может начаться стрельба, которую хрен остановишь…





Глава 10




Генералы (и полковник) совещались минут десять. Потом насели на меня, требуя гарантий. Но какие тут могут быть гарантии? Так что пришлось им ограничиться честным словом краскома. Ну а после того как пришли к соглашению, Березовский двинулся к телефонному аппарату. Крутнув ручку индуктора, дождался ответа и начал было диктовать номер, но растерянно замолк, зависнув с трубкой в руке. Повернувшись к нам, озвучил:

– Телефонная барышня сказала, что у них там какая-то авария и что починка может занять некоторое время. Выходит – курьеров надо слать…

Я, специально никого не предупреждая, сделал вид, что только сейчас вспомнил о проблеме. Легонько хлопнув себя по лбу, подошел к аппарату и, когда там подняли трубку, сразу сказал:

– Девушка, позовите к телефону стоящего рядом с вами бойца. – А через несколько секунд, дождавшись басистого «Слухаю», сказал: – Здесь «Полярный лис». Восемь, три, один, шесть, три. Признал?

Еще какое-то время ожидания (видно, морпех сверялся с таблицей), и бас радостно ответил:

– Так точно, тащ командир!

– Хорошо. Значит, слушай приказ – с этого номера в ближайший час соединять со всеми абонентами. Через час, если надо будет, я продлю. Как понял?

С той стороны ответили, что все ясно, и, повесив трубку, я жестом предложил генералу снова подойти к телефону. Неопределенно хмыкнув, тот вновь взялся за аппарат. В этот раз все получилось, и пока Березовский раздавал указания, приблизившийся полковник наконец-то представился:

– Начальник контрразведки третьего Херсонского корпуса полковник Слуцкий Григорий Петрович.

А сам внимательно отслеживал мою реакцию. И, по-моему, даже удивился, когда я, козырнув в ответ, протянул руку. Пожимая ладонь, он осторожно поинтересовался: