Комарра[сборник ]
Часть 52 из 187 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ой! – ошарашенно воскликнула Катриона. – Так скоро уезжаете… А как же остальные ваши вещи… Вы ведь не можете улететь без вашего активатора, верно?
Форкосиган машинально потер висок. Бинты с запястий исчезли, заметила Катриона, остались лишь бледно-красные полоски новых шрамов. Для коллекции, надо полагать.
– Я приказал Тумонену собрать мои вещи и прислать сюда с командой из штаб-квартиры. Они прибыли пару часов назад, так что я упакован. Старая добрая служба безопасности. Иногда она действительно выводит меня из себя. Тумонен получит здоровенную черную метку за то, что проморгал этот заговор в куполе «Серифоза», хотя на самом деле по шапке должно в первую очередь получить Имперское финансовое управление. А этот идиот Форгир получит поощрение. Нет на свете справедливости.
– Бедный Тумонен. Он мне понравился. А вы ничего не можете для него сделать?
– М-м-м, я уже отверг предложение заниматься внутренними делами Имперской безопасности, так что нет, пожалуй, не стану.
– А он сохранит свой пост?
– Пока неизвестно. Но я сказал ему, что если он обнаружит, что его военная карьера застопорилась, то пусть свяжется со мной. Думаю, что на этой аудиторской работенке я найду применение хорошо обученному помощнику. Хотя работа не постоянная. Мечта всей моей жизни.
Форкосиган задумчиво пожевал нижнюю губу и искоса глянул на Катриону.
– Боюсь, что закапывание этого дела на такую глубину секретности сильно ограничивает вашу возможность рассказать что-то Никки. А дело это окажется в черной дыре настолько быстро, насколько мы сумеем его туда засунуть, и останется там весьма надолго. Однако никаких публичных расследований не будет, так что вам не придется давать показания, хотя СБ может попросить о паре интервью. Без суперпентотала, разумеется. Задним числом я очень доволен, что провел все это дело настолько скрытно, насколько это было возможно. Но для Никки и для родственников Тьена, а также для всех остальных остается в силе версия, что он погиб из-за небрежного обращения с респиратором. Других подробностей вы не знаете. Госпожа доктор Фортиц, к вам это тоже относится.
– Понимаю, – кивнула тетя Фортиц.
– Я одновременно и довольна, и встревожена, – медленно проговорила Катриона.
– Со временем уровень секретности смягчится. И тогда вы сможете еще раз взвесить эту проблему, когда… ну, когда многое может измениться.
– Я тут размышляла, не должна ли я ради спасения чести Никки выплатить Империи те деньги, что Тьен получил в виде взятки.
Форкосиган изумился:
– Бог мой, конечно, нет! Если кто-то что-то и должен, так это Фоскол. Это она их украла. А от нее мы уж точно ничего не получим.
– Но кое-что осталось невыплаченным, – печально заметила она.
– Тьен расплатился с долгами своей жизнью. Он чист перед Империей, уверяю вас. Голосом императора, если нужно.
Катриона переваривала услышанное. Смерть списывает все долги. Лишь не стирает из памяти боль. Чтобы вылечить эту рану, нужно время. Время теперь принадлежит тебе самой. И это странно ощущать. У нее столько времени, сколько она захочет. Или сколько ей понадобится. О таком богатстве она и не мечтала.
– Хорошо, – кивнула она.
– Прошлое оплачено. Пожалуйста, дайте мне знать, когда будут похороны Тьена. Я хотел бы присутствовать, если смогу. – Он нахмурился. – Я тоже тут кое-что должен.
Катриона молча покачала головой.
– Ну, в любом случае позвоните мне, когда вы с тетей вернетесь в Форбарр-Султан. – Он снова посмотрел на тетю Фортиц. – Они с Никки ведь поживут у вас некоторое время, так?
Катриона так толком и не поняла, что это: вопрос или требование.
– Безусловно, – улыбнулась тетя.
– Тогда вот все мои адреса, – повернулся Форкосиган к Катрионе, протягивая ей пластиковую карточку. – Номера резиденций Форкосиганов в Форбарр-Султане, Хассадаре и Форкосиган-Сюрло, а также номер господина Циписа в Хассадаре – мой управляющий, я вам как-то говорил о нем. Он обычно знает, где меня поймать, если я болтаюсь по графству. И номер в Императорском дворце, где всегда знают, как меня найти. В любое время, днем и ночью.
Тетя Фортиц, откинувшись на подушку, прижала палец к губам и с растущим смущением наблюдала за Форкосиганом.
– Думаешь, этого хватит, Майлз? Может, дашь еще пару-тройку номеров на всякий случай?
К удивлению Катрионы, лорд Форкосиган слегка покраснел.
– Полагаю, этого вполне достаточно, – ответил он. – А я, в свою очередь, смогу вас найти через вашу тетю, так?
– Конечно, – промурлыкала тетя Фортиц.
– Мне бы хотелось как-нибудь при случае показать вам мой округ, – добавил он, избегая взгляда тети Фортиц. – Там есть много такого, что может показаться вам интересным. Крупный проект лесонасаждений в Дендарийских горах и кое-какие эксперименты с дезактивацией почвы. Моей семье принадлежит несколько виноделен и фабрик по изготовлению кленового сиропа. Вообще-то там сплошная ботаника. Шагу нельзя сделать, чтобы не наступить на какое-нибудь растение.
– Возможно, позже, – неуверенно ответила Катриона. – А что будет с Проектом Терраформирования в результате этой заваренной комаррцами каши?
– М-м-м, да практически ничего, я сильно подозреваю. Немедленное засекречивание всего дела ограничит возможные публичные политические конфликты.
– И в перспективе тоже?
– Хотя с точки зрения отдельного гражданина средства, украденные из бюджета Серифозы кажутся громадными, с государственной точки зрения – это капля в море. В конце концов, этих чертовых секторов есть еще целых девятнадцать. Вот ущерб, нанесенный отражателю, – это уже другая история. Там счет куда как побольше.
– А Империя его починит? Я так надеялась, что да.
Форкосиган просветлел:
– У меня есть по этому поводу грандиозный план! Я собираюсь закинуть Грегору мысль, что починку – расширение отражателя – нужно объявить свадебным подарком Лаисе от Грегора и Комарре от Барраяра. Я порекомендую, чтобы его вдвое увеличили в размерах, добавив еще шесть панелей, которые комаррцы выпрашивают вот уже целую вечность. Думаю, что все это недоразумение можно превратить в прекрасный пропагандистский трюк, если правильно рассчитать по времени. Мы быстренько протащим эту идею через Совет Графов и Кабинет Министров, до Праздника Середины Лета, пока Форбарр-Султан еще весь в сентиментальных переживаниях по поводу Императорской Свадьбы.
Катриона радостно захлопала в ладоши, и вдруг замерла:
– А это получится? Сомневаюсь, что проржавевший Совет Графов подвержен тому, что Тьен называл романтическими бреднями.
– О, – легкомысленно отмахнулся он. – Уверен, что они вполне этому подвержены. Я сам – младший член Совета Графов. В конце концов мы тоже всего лишь люди. К тому же мы можем подчеркнуть, что всякий раз, как комаррцы будут смотреть вверх, – ну, ладно, через раз, – они будут видеть висящий у них над головой барраярский подарок, сознавая при этом, что этот подарок помогает создавать их будущее. Это может нас спасти от затрат на следующий комаррский заговор.
– Надеюсь, что так, – вздохнула Катриона. – Думаю, это прекрасная идея.
Форкосиган улыбнулся, явно довольный. Он посмотрел на тетю Фортиц, огляделся по сторонам и достал из кармана маленький пакет.
– Не знаю, госпожа Форсуассон, даст вам Грегор медаль или нет за то, что вы быстро соображаете и хладнокровно действовали в доке Южной транспортной…
Она затрясла головой:
– Мне не нужно…
– Но я подумал, что у вас должно остаться что-то на память обо всех этих событиях. Вот.
Он протянул руку.
Катриона взяла пакетик и рассмеялась.
– По-моему, я это узнаю!
– Уж наверное.
Катриона развернула знакомую обертку и открыла коробочку с крошечной моделью Барраяра, купленной в ювелирном магазине Серифозы. Теперь планетка висела на тоненькой золотой цепочке. Катриона подняла руку, и украшение заиграло на свету.
– Смотрите, тетя! – застенчиво похвасталась Катриона и протянула вещицу пожилой родственнице, чтобы та могла ее как следует рассмотреть.
Госпожа профессор с интересом изучала миниатюрную планету.
– Очень мило, дорогая. Действительно очень мило.
– Называется это «Премия лорда Форкосигана за облегчение ему работы», – сказал Форкосиган. – Вы ведь действительно мне ее облегчили, знаете? Если бы комаррцы уже не потеряли эту свою адскую машину, они ни за что бы не сдались, убалтывай я их хоть до своего собственного посинения. Вообще-то Судха кое-что высказал в этой связи во время предварительного допроса, так что можете рассматривать это как факт. Если бы не вы, то сейчас станция представляла бы собой груды летящих в разные стороны обломков.
Катриона колебалась. Может ли она это принять? Она посмотрела на тетю, которая добродушно ей улыбалась, явно не видя ничего особенного в этом подарке. Впрочем, тетя Фортиц вообще была равнодушна к собственности. Именно за это безразличие Катриона и любила ее больше всех своих родственниц.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она лорда Форкосигана. – Я буду помнить. И помню, – добавила она.
– Хм, вообще-то вам полагается забыть этот злосчастный эпизод с прудом.
– Ни за что! – Ее губы изогнулись в улыбке. – Это был самый светлый момент того дня. Это было своего рода предвидение, когда вы положили эту вещицу отдельно?
– Не думаю. Удача покровительствует подготовленному уму и все такое. К моему счастью, со стороны трудно отличить быструю работу мысли от запоздало осознанной возможности и глубокого планирования. – Он довольно хмыкнул, когда Катриона надела цепочку на шею. – А знаете, вы первая подр… первая женщина-друг, кому мне удалось подарить Барраяр. Хотя нельзя сказать, что я не пытался.
В ее глазах зажглись веселые искорки.
– А у вас было много подружек?
Если нет, то придется счесть весь женский пол круглыми идиотками. Этот мужчина способен выманить змей из норы, девятилетних мальчишек из запертой ванной и комаррских террористов из их бункера. Почему же женщины не ходят за ним толпами? Неужели барраярки не способны видеть дальше его внешности или своих собственных вздернутых носов?
– М-м-м… – Последовало довольно долгое молчание. – Ну, в обычной пропорции, я бы сказал. Безнадежная первая любовь, всякое разное в течение ряда лет, безответная сумасшедшая страсть.
– И кто же был первой безнадежной любовью? – зачарованно спросила Катриона.
– Элен. Дочь оруженосца моего отца, который был моим телохранителем, когда я был юным.
– Она все еще на Барраяре?
– Нет, она эмигрировала много лет назад. Сделала военную карьеру и ушла в отставку в чине капитана. Сейчас она шкипер торгового корабля.
– Скачкового корабля?
– Да.
– Никки умер бы от зависти… Хм… А что означает это «всякое разное»? Если, конечно, мне будет дозволено об этом спросить?
Интересно, он ответит или нет?
– Э-э-э… Ну, да, наверное, вы можете спросить, учитывая все остальное… Надо думать, чем скорее, тем лучше.
Он просто на глазах становится все больше и больше барраярцем, подумала Катриона. Это его «надо думать» – типичный дендарийский горский диалект. Этот взрыв откровенности оказался не менее интересным, чем если бы она допрашивала его с суперпентоталом. Даже лучше, если вспомнить, что он говорил о своей неадекватной реакции на этот наркотик.
Форкосиган машинально потер висок. Бинты с запястий исчезли, заметила Катриона, остались лишь бледно-красные полоски новых шрамов. Для коллекции, надо полагать.
– Я приказал Тумонену собрать мои вещи и прислать сюда с командой из штаб-квартиры. Они прибыли пару часов назад, так что я упакован. Старая добрая служба безопасности. Иногда она действительно выводит меня из себя. Тумонен получит здоровенную черную метку за то, что проморгал этот заговор в куполе «Серифоза», хотя на самом деле по шапке должно в первую очередь получить Имперское финансовое управление. А этот идиот Форгир получит поощрение. Нет на свете справедливости.
– Бедный Тумонен. Он мне понравился. А вы ничего не можете для него сделать?
– М-м-м, я уже отверг предложение заниматься внутренними делами Имперской безопасности, так что нет, пожалуй, не стану.
– А он сохранит свой пост?
– Пока неизвестно. Но я сказал ему, что если он обнаружит, что его военная карьера застопорилась, то пусть свяжется со мной. Думаю, что на этой аудиторской работенке я найду применение хорошо обученному помощнику. Хотя работа не постоянная. Мечта всей моей жизни.
Форкосиган задумчиво пожевал нижнюю губу и искоса глянул на Катриону.
– Боюсь, что закапывание этого дела на такую глубину секретности сильно ограничивает вашу возможность рассказать что-то Никки. А дело это окажется в черной дыре настолько быстро, насколько мы сумеем его туда засунуть, и останется там весьма надолго. Однако никаких публичных расследований не будет, так что вам не придется давать показания, хотя СБ может попросить о паре интервью. Без суперпентотала, разумеется. Задним числом я очень доволен, что провел все это дело настолько скрытно, насколько это было возможно. Но для Никки и для родственников Тьена, а также для всех остальных остается в силе версия, что он погиб из-за небрежного обращения с респиратором. Других подробностей вы не знаете. Госпожа доктор Фортиц, к вам это тоже относится.
– Понимаю, – кивнула тетя Фортиц.
– Я одновременно и довольна, и встревожена, – медленно проговорила Катриона.
– Со временем уровень секретности смягчится. И тогда вы сможете еще раз взвесить эту проблему, когда… ну, когда многое может измениться.
– Я тут размышляла, не должна ли я ради спасения чести Никки выплатить Империи те деньги, что Тьен получил в виде взятки.
Форкосиган изумился:
– Бог мой, конечно, нет! Если кто-то что-то и должен, так это Фоскол. Это она их украла. А от нее мы уж точно ничего не получим.
– Но кое-что осталось невыплаченным, – печально заметила она.
– Тьен расплатился с долгами своей жизнью. Он чист перед Империей, уверяю вас. Голосом императора, если нужно.
Катриона переваривала услышанное. Смерть списывает все долги. Лишь не стирает из памяти боль. Чтобы вылечить эту рану, нужно время. Время теперь принадлежит тебе самой. И это странно ощущать. У нее столько времени, сколько она захочет. Или сколько ей понадобится. О таком богатстве она и не мечтала.
– Хорошо, – кивнула она.
– Прошлое оплачено. Пожалуйста, дайте мне знать, когда будут похороны Тьена. Я хотел бы присутствовать, если смогу. – Он нахмурился. – Я тоже тут кое-что должен.
Катриона молча покачала головой.
– Ну, в любом случае позвоните мне, когда вы с тетей вернетесь в Форбарр-Султан. – Он снова посмотрел на тетю Фортиц. – Они с Никки ведь поживут у вас некоторое время, так?
Катриона так толком и не поняла, что это: вопрос или требование.
– Безусловно, – улыбнулась тетя.
– Тогда вот все мои адреса, – повернулся Форкосиган к Катрионе, протягивая ей пластиковую карточку. – Номера резиденций Форкосиганов в Форбарр-Султане, Хассадаре и Форкосиган-Сюрло, а также номер господина Циписа в Хассадаре – мой управляющий, я вам как-то говорил о нем. Он обычно знает, где меня поймать, если я болтаюсь по графству. И номер в Императорском дворце, где всегда знают, как меня найти. В любое время, днем и ночью.
Тетя Фортиц, откинувшись на подушку, прижала палец к губам и с растущим смущением наблюдала за Форкосиганом.
– Думаешь, этого хватит, Майлз? Может, дашь еще пару-тройку номеров на всякий случай?
К удивлению Катрионы, лорд Форкосиган слегка покраснел.
– Полагаю, этого вполне достаточно, – ответил он. – А я, в свою очередь, смогу вас найти через вашу тетю, так?
– Конечно, – промурлыкала тетя Фортиц.
– Мне бы хотелось как-нибудь при случае показать вам мой округ, – добавил он, избегая взгляда тети Фортиц. – Там есть много такого, что может показаться вам интересным. Крупный проект лесонасаждений в Дендарийских горах и кое-какие эксперименты с дезактивацией почвы. Моей семье принадлежит несколько виноделен и фабрик по изготовлению кленового сиропа. Вообще-то там сплошная ботаника. Шагу нельзя сделать, чтобы не наступить на какое-нибудь растение.
– Возможно, позже, – неуверенно ответила Катриона. – А что будет с Проектом Терраформирования в результате этой заваренной комаррцами каши?
– М-м-м, да практически ничего, я сильно подозреваю. Немедленное засекречивание всего дела ограничит возможные публичные политические конфликты.
– И в перспективе тоже?
– Хотя с точки зрения отдельного гражданина средства, украденные из бюджета Серифозы кажутся громадными, с государственной точки зрения – это капля в море. В конце концов, этих чертовых секторов есть еще целых девятнадцать. Вот ущерб, нанесенный отражателю, – это уже другая история. Там счет куда как побольше.
– А Империя его починит? Я так надеялась, что да.
Форкосиган просветлел:
– У меня есть по этому поводу грандиозный план! Я собираюсь закинуть Грегору мысль, что починку – расширение отражателя – нужно объявить свадебным подарком Лаисе от Грегора и Комарре от Барраяра. Я порекомендую, чтобы его вдвое увеличили в размерах, добавив еще шесть панелей, которые комаррцы выпрашивают вот уже целую вечность. Думаю, что все это недоразумение можно превратить в прекрасный пропагандистский трюк, если правильно рассчитать по времени. Мы быстренько протащим эту идею через Совет Графов и Кабинет Министров, до Праздника Середины Лета, пока Форбарр-Султан еще весь в сентиментальных переживаниях по поводу Императорской Свадьбы.
Катриона радостно захлопала в ладоши, и вдруг замерла:
– А это получится? Сомневаюсь, что проржавевший Совет Графов подвержен тому, что Тьен называл романтическими бреднями.
– О, – легкомысленно отмахнулся он. – Уверен, что они вполне этому подвержены. Я сам – младший член Совета Графов. В конце концов мы тоже всего лишь люди. К тому же мы можем подчеркнуть, что всякий раз, как комаррцы будут смотреть вверх, – ну, ладно, через раз, – они будут видеть висящий у них над головой барраярский подарок, сознавая при этом, что этот подарок помогает создавать их будущее. Это может нас спасти от затрат на следующий комаррский заговор.
– Надеюсь, что так, – вздохнула Катриона. – Думаю, это прекрасная идея.
Форкосиган улыбнулся, явно довольный. Он посмотрел на тетю Фортиц, огляделся по сторонам и достал из кармана маленький пакет.
– Не знаю, госпожа Форсуассон, даст вам Грегор медаль или нет за то, что вы быстро соображаете и хладнокровно действовали в доке Южной транспортной…
Она затрясла головой:
– Мне не нужно…
– Но я подумал, что у вас должно остаться что-то на память обо всех этих событиях. Вот.
Он протянул руку.
Катриона взяла пакетик и рассмеялась.
– По-моему, я это узнаю!
– Уж наверное.
Катриона развернула знакомую обертку и открыла коробочку с крошечной моделью Барраяра, купленной в ювелирном магазине Серифозы. Теперь планетка висела на тоненькой золотой цепочке. Катриона подняла руку, и украшение заиграло на свету.
– Смотрите, тетя! – застенчиво похвасталась Катриона и протянула вещицу пожилой родственнице, чтобы та могла ее как следует рассмотреть.
Госпожа профессор с интересом изучала миниатюрную планету.
– Очень мило, дорогая. Действительно очень мило.
– Называется это «Премия лорда Форкосигана за облегчение ему работы», – сказал Форкосиган. – Вы ведь действительно мне ее облегчили, знаете? Если бы комаррцы уже не потеряли эту свою адскую машину, они ни за что бы не сдались, убалтывай я их хоть до своего собственного посинения. Вообще-то Судха кое-что высказал в этой связи во время предварительного допроса, так что можете рассматривать это как факт. Если бы не вы, то сейчас станция представляла бы собой груды летящих в разные стороны обломков.
Катриона колебалась. Может ли она это принять? Она посмотрела на тетю, которая добродушно ей улыбалась, явно не видя ничего особенного в этом подарке. Впрочем, тетя Фортиц вообще была равнодушна к собственности. Именно за это безразличие Катриона и любила ее больше всех своих родственниц.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она лорда Форкосигана. – Я буду помнить. И помню, – добавила она.
– Хм, вообще-то вам полагается забыть этот злосчастный эпизод с прудом.
– Ни за что! – Ее губы изогнулись в улыбке. – Это был самый светлый момент того дня. Это было своего рода предвидение, когда вы положили эту вещицу отдельно?
– Не думаю. Удача покровительствует подготовленному уму и все такое. К моему счастью, со стороны трудно отличить быструю работу мысли от запоздало осознанной возможности и глубокого планирования. – Он довольно хмыкнул, когда Катриона надела цепочку на шею. – А знаете, вы первая подр… первая женщина-друг, кому мне удалось подарить Барраяр. Хотя нельзя сказать, что я не пытался.
В ее глазах зажглись веселые искорки.
– А у вас было много подружек?
Если нет, то придется счесть весь женский пол круглыми идиотками. Этот мужчина способен выманить змей из норы, девятилетних мальчишек из запертой ванной и комаррских террористов из их бункера. Почему же женщины не ходят за ним толпами? Неужели барраярки не способны видеть дальше его внешности или своих собственных вздернутых носов?
– М-м-м… – Последовало довольно долгое молчание. – Ну, в обычной пропорции, я бы сказал. Безнадежная первая любовь, всякое разное в течение ряда лет, безответная сумасшедшая страсть.
– И кто же был первой безнадежной любовью? – зачарованно спросила Катриона.
– Элен. Дочь оруженосца моего отца, который был моим телохранителем, когда я был юным.
– Она все еще на Барраяре?
– Нет, она эмигрировала много лет назад. Сделала военную карьеру и ушла в отставку в чине капитана. Сейчас она шкипер торгового корабля.
– Скачкового корабля?
– Да.
– Никки умер бы от зависти… Хм… А что означает это «всякое разное»? Если, конечно, мне будет дозволено об этом спросить?
Интересно, он ответит или нет?
– Э-э-э… Ну, да, наверное, вы можете спросить, учитывая все остальное… Надо думать, чем скорее, тем лучше.
Он просто на глазах становится все больше и больше барраярцем, подумала Катриона. Это его «надо думать» – типичный дендарийский горский диалект. Этот взрыв откровенности оказался не менее интересным, чем если бы она допрашивала его с суперпентоталом. Даже лучше, если вспомнить, что он говорил о своей неадекватной реакции на этот наркотик.