Колыбельная звезд

Громко мяукнув, Пятныш с мягким стуком соскочил на пол и потрусил в прихожую.

У Линка неожиданно пересохло во рту. Он достал из шкафчика стакан и начал наливать воду из-под крана, когда кто-то похлопал его по спине. Стакан выскользнул из руки, стукнулся о кран и разбился. Резко обернувшись, Линк увидел Грейс.

– Извини. – Девочка улыбалась, спрятав руки за спину.

Кровь бешено стучала в висках – так и до сердечного приступа недалеко!.. Он неловко улыбнулся, сунув порезанный палец в рот.

– Все в порядке. Просто ты меня немного напугала. – По правде говоря, Линку в жизни не было так страшно, но признаваться семилетке не хотелось. – Тебе что-то надо?

Грейс покачала головой и замерла, словно прислушиваясь к невидимому собеседнику.

Линк нервно сглотнул:

– Ты говоришь с Лорен?

Грейс кивнула.

По спине Линка пробежали мурашки, и тут он заметил, что кот сидит на пороге, сверля взглядом пустое пространство у стены позади Грейс.

Линк обнял девочку за плечи – руки она по-прежнему прятала за спиной – и вывел ее из кухни, не в силах больше там находиться. В холле присел перед ней на корточки и заглянул в глаза.

– А ты можешь ее описать?

Грейс упорно разглядывала свои блестящие красные туфельки, которые были ей явно малы.

Линк спросил еще раз, чуть мягче:

– Сколько ей лет? Какой у нее голос?

Грейс пожала плечами, не поднимая головы.

Линк почувствовал облегчение. Его не пугало детское воображение. Вот если бы оказалось, что оно тут ни при чем…

Легонько приобняв Грейс за плечи, он сказал:

– Ты ведь ее выдумала? Услышала имя Лорен от мамы и решила назвать так свою воображаемую подружку? Не стесняйся. Здорово, что у тебя такая богатая фантазия! – Линк встал, ласково погладив Грейс по голове. – Мне нужен пластырь. Пойду поищу.

Грейс подняла на него красивые карие глаза.

– Она велела мне передать тебе вот это. – Вынув руки из-за спины, Грейс что-то протянула Линку и медленно раскрыла ладони.

Линк схватился за стойку перил, чтобы не грохнуться в обморок. На детской ладошке лежала шкатулка, которую он сделал для Лорен много лет назад: вырезанные на крышке две буквы «Л» сплелись вместе, как и их жизни когда-то.

– Откуда она у тебя?

– Джилли ее прячет, потому что так давным-давно попросила Лорен. Теперь Лорен считает, что шкатулка должна быть у тебя. Там внутри кое-что лежит, посмотри.

Долгое время Линк не сводил глаз со шкатулки в маленькой детской руке, стараясь дышать медленно и спокойно. Наконец он протянул руку и взял шкатулку. Деревянная поверхность была гладкой и теплой на ощупь, словно нежная девичья кожа, и ему на мгновение показалось, что он чувствует запах нагретых солнцем волос Лорен. Линк провел пальцем по буквам «Л» на крышке и невольно взглянул на шрам между большим и указательным пальцами своей правой руки – он порезался, когда обрабатывал вторую букву. Рана долго кровоточила, как и его израненное сердце, страдающее по девушке, которой он подарил эту шкатулку.

Линк перевернул ее, надеясь по звуку догадаться, что внутри, и уже собирался открыть крышку, но вдруг передумал. И, сделав над собой усилие, протянул шкатулку Грейс. Все это время девочка не сводила с нее глаз, сгорая от нетерпения.

– Нужно спросить разрешения у твоей мамы. Так будет правильно.

Грейс упрямо сдвинула брови.

– Почему? Ведь это шкатулка Лорен – и она разрешила!

Девочка вновь попыталась сунуть ему шкатулку, однако Линк удержался от искушения. Как же его тянуло открыть ее и заглянуть внутрь – это было бы так просто, и Джиллиан никогда ни о чем не узнала бы.

И все же что-то его останавливало – не только мысль о неэтичности такого поступка. В глубине души Линк хотел, чтобы Джиллиан сама отдала ему шкатулку – в доказательство того, что ей нечего скрывать. А еще он боялся узнать правду. Только вот какую? Ведь он понятия не имел, что внутри. Некоторые люди всегда верили в твою невиновность.

Боясь передумать, Линк решительно вернул шкатулку Грейс.

– Отнеси на место. Если твоя мама захочет, она сама мне ее покажет.

Грейс насупилась; ее нижняя губа слегка задрожала. Линк сел на ступеньку и заглянул девочке в глаза.

– Давай-ка ты лучше скажешь, где найти пластырь, а когда я заклею палец, мы с тобой пойдем и съедим по мороженому – конечно, если мама разрешит.

Грейс тут же просияла, и Линку на секунду показалось, что его обвели вокруг пальца.

– Посмотри в ванной наверху. Там в аптечке есть целая упаковка. – Она повернулась и вприпрыжку побежала в гостиную; завязанные в хвостики волосы весело подскакивали.


Линк стал подниматься по лестнице, стараясь не вспоминать о гладкой поверхности отполированного дерева. Наверху он повернул направо – в его доме все было расположено с точностью до наоборот – и пошел по коридору. Немного не дойдя до ванной, вдруг решил заглянуть в открытую дверь третьей комнаты, о чем потом пожалел. Это была самая маленькая из спален, с белыми крашеными стенами – после ремонта ничего не поменялось. Кроме одного: по периметру потолка кто-то нарисовал золотые звезды, а в центре дальней стены, прямо напротив входа, поблескивали написанные золотой краской строчки стихотворения:

Хор ангелов пел хрипло гимн нестройный,

Иных почти не ведая забот,

Как выводить то ночь, то полдень знойный,

Или смирять падучих звезд полет…[2]





У Линка потеплело на сердце, когда он прочитал выведенные по трафарету строки из поэмы лорда Байрона. Нахлынули воспоминания о лете перед самым исчезновением Лорен: он тогда постоянно подрабатывал, выполняя разные заказы для клиентов на острове и в Чарльстоне. Многие знали, что Линк отличный плотник, и рекомендовали его своим друзьям и знакомым.

Однажды юношу наняли, чтобы обшить деревянными панелями стены детской в одном из старых особняков на Митинг-стрит в Чарльстоне. Возможно, именно с этого дома и началась его любовь к старинной архитектуре, поэтому Линк и запомнил на всю жизнь красивую комнату для еще не рожденного ребенка, которого заранее любили и лелеяли. Ему понравилось стихотворение, написанное краской на стене над детской кроваткой с балдахином; однажды, когда они с Джиллиан лежали на песке и считали звезды, Линк решил его процитировать. Джиллиан тогда сказала, что эти строчки написаны будто про них: они оба похожи на две одинокие звезды, которые неприкаянно носятся по Вселенной, надеясь притянуться рано или поздно к какому-нибудь солнцу.

Линк улыбнулся, вспоминая давний разговор, и уже повернулся к двери, когда заметил краем глаза какое-то движение в углу. Там в кресле-качалке сидела Джиллиан с ребенком на руках. Она опустила голову, глядя на Форда, и Линк видел лишь нижнюю часть ее лица. Улыбаясь уголками губ, она поцеловала сына в макушку, а потом откинулась на спинку кресла с закрытыми глазами.

Только сейчас Линк заметил, что Джиллиан кормит ребенка. Легкий ветерок из открытого окна теребил края ее расстегнутой блузки, обнажая полную бледную грудь. Хотя головка Форда прикрывала все, что Джиллиан посчитала бы неприличным, Линк был так ошарашен увиденным, как будто она стояла перед ним обнаженной.

Он хотел отвернуться или уйти, но почему-то не мог. И дело было не столько в ее наготе, сколько в невольно созданном образе счастливого материнства. Младенец протянул крохотную ручку и схватил Джиллиан за волосы. Она улыбнулась; ее лицо светилось материнской любовью. И у Линка перехватило дыхание от непреодолимой потребности обладать этой женщиной.

Должно быть, она что-то услышала, потому что вдруг резко открыла глаза и посмотрела прямо на него. Ребенок довольно гулил, хлопая ладошкой по обнаженной груди мамы. Линк и Джиллиан молча смотрели друг на друга – тишину нарушало лишь тихое причмокивание малыша.

Слова нашлись не самые подходящие:

– Мы с Грейс идем за мороженым.

Джиллиан молча кивнула, не сводя с Линка выразительных карих глаз. Он повернулся и вышел, напрочь забыв о пластырях и обо всем остальном, ему хотелось лишь поскорее оказаться как можно дальше от Джиллиан и от чувств, которые она в нем пробуждала.



Держа Грейс за руку, Джиллиан стояла возле здания школы, откуда выходили стайки детей. Ее окликнули – она обернулась и помахала рукой Марте Уэбер, которая шла в ее сторону.

– Здравствуйте, миссис Уэбер! Что это вы делаете в школе?

Пожилая женщина улыбнулась Грейс и погладила ее по голове, бросив взгляд на спящего в слинге Форда.

– Пожалуйста, зови меня Марта. Иначе я буду чувствовать себя совсем старушкой.

– Извините. Привычка, – сказала Джиллиан.

Они вместе пошли к парковке.

– По пятницам после обеда я работаю в школе библиотекарем. Дети Лесси тоже здесь учатся: они всегда ужасно радуются, встречая в библиотеке родную бабушку. – Она улыбнулась, и в уголках ее глаз образовались глубокие морщинки. – А ты случайно не поедешь мимо моего дома? Лесси сегодня везет Мэри Эллен к зубному сразу после школы; хорошо бы ты меня подбросила. Вы ведь сейчас домой? Кстати, нужно отдать тебе кучу тарелок, в которых ты передавала нам разные вкусняшки. Мы с Джо уже прибавили по пять фунтов! Впрочем, я считаю, это небольшая плата за возможность быть твоими официальными дегустаторами.

Джиллиан улыбнулась.

– С удовольствием подвезу – если вы не торопитесь. Я планировала сначала прогуляться. – Она посмотрела на спящего малыша. – Форду, похоже, нравится спать только в слинге. Как только я пытаюсь его положить в кроватку, он сразу просыпается и потом весь день капризничает, потому что не выспался.

Марта взяла Грейс за другую руку.

– Ну что ж, тогда не будем торопиться. – Она подмигнула Джиллиан.

Какое-то время они шли молча, а потом Марта сказала:

– Надеюсь, ты простила Мейсона? Мальчик места себе не находит. Когда разразился шторм, он сразу помчался к тебе, но его вызвали на место аварии с рухнувшим деревом на Оушен-хайвей. Он пытался тебе звонить, но твой телефон не работал; даже раздобыл у Лесси номер мистера Райзинга, но никто не брал трубку. – Марта покачала головой. – Потом было еще два вызова, прежде чем Мейсон смог к тебе вырваться – как раз к тому моменту, как подъехала «скорая». Теперь бедняга поедом себя ест: мол, из-за него тебе пришлось остаться одной во время шторма и рожать без врачей.

Джиллиан коснулась руки Марты.

– Но я была не одна! И все прошло хорошо. У меня и в мыслях не было винить Мейсона – я ему это уже сто раз говорила. Смена погодных условий – каприз природы, даже синоптики часто ошибаются. Так что Мейсон не виноват. Он мой друг, и я не хочу, чтобы он из-за меня терзался… Я испеку ему что-нибудь особенное, чтобы успокоить.

Марта облегченно улыбнулась в ответ.

– Кстати, все забываю спросить: твой дом не пострадал во время шторма? У нашего отлетела пара черепиц. Пустяки, конечно, – не как в 1989 году, когда на остров обрушился ураган «Хьюго» и снес все дома на южной стороне, – но все равно было страшновато. Хотя Серый Человек не появлялся.

Грейс, жадно ловившая каждое слово, повернулась к Марте и спросила:

– А кто такой Серый Человек?

– Как, разве ты о нем не слышала? Никто толком не знает, кем он был при жизни, но он точно всем сердцем любил Паули. Его призрак является перед ураганом или сильным штормом, чтобы предупредить людей. Те, кто его увидят – если они, конечно, не дураки, – уезжают с острова, и тогда их имущество остается нетронутым. Но если не уедут… – Марта наклонилась к Грейс и зловеще прошептала: – Тогда все кончено.

Грейс серьезно посмотрела на нее.