Колояр. Принцип талиона

— И на кого охотитесь, прекрасная Диана? — я усмехнулся и двинулся к ней навстречу, сбивая росу с травы. — На чирков или на тетерева?

— На уточек, — ответила девушка.

Хоть стой — хоть падай. Это забавное «на уточек» едва не умилило меня. А еще пытается показаться грозной и недоверчивой. Нет, нельзя таких отпускать в лес без сопровождения. Иначе кроме уточек можно нарваться на куда более грозную дичь, вернее, охотника. Вроде волколака…

Пока сближался с девушкой, внимательно разглядывал ее. Под козырьком кепи лицо, скрытое тенью, было видно не столь хорошо, но то, что оно миловидное, угадывалось. Толстая коса, перевитая в несколько жгутов и перетянутая красной тесьмой с какими-то вышитыми на ней рисунками, переброшена через плечо и уютно лежит на высокой груди. Видно, хозяйка этой прелести очищала волосы от налипшей хвои, пока не вышла на поляну. Полнокровные губы едва приоткрыты, поблескивают белоснежные зубы. Тонкий изящный нос гармонирует с тонкими же чертами лица. Хоть бы козырек приподняла, мелькнула у меня мысль. Давно забытое из прошлой жизни волнение от волшебства первого знакомства ожгло сердце.

— Здравствуйте, хозяйка леса, — с улыбкой сказал я, подойдя к девушке. — Меня зовут Колояр. Видите, я совсем не страшный.

— Вижу, — насмешка в голосе, быстрый и оценивающий взгляд с ног до головы, потом обратно в район переносицы. — Красавец. А я, кстати, не Диана-охотница. Ошиблись вы с именем.

— Даже одаренные не могут сразу назвать имя, — покачал головой. — Такой фокус подвластен магу с рангом архимагистра. Или ментату.

— А вы — нет?

— Увы… Могу только гадать. Причем до бесконечности. Так назовете себя, таинственная незнакомка?

— Назову! — засмеялась девушка, закидывая дробовик на плечо. — Алика мое имя.

— Оригинально! Никогда не слышал, чтобы девочек так называли.

— Слышали, слышали! Мое полное имя — Александра, но папа всю жизнь называл Аликой. Мама ругалась, не хотела, чтобы я привыкала к нему, а мне нравилось. Так что зовите Аликой, не обижусь. Значит, господин Колояр, вы из Первых? Родовое славянское имя, которое миряне не рискнут дать своим детям. Вы одаренный аристо…

Складно разложила по полочкам. А ведь права. Так об этом знают все, кто живет в России. Чуть ли не с детства заучивают основные положения кастовой системы социума. Чтобы не ошибиться и не привлечь к себе неприятности.

Внезапно мы замолчали, одновременно засмущавшись, и не сговариваясь, медленно пошли через поляну в подлесок, куда я так и не дошел. Неожиданно для себя я решил аккуратно убирать ветки сосен и лиственниц с дороги, чтобы девушке было комфортнее идти. Алика оценила мои старания и одобрительно улыбнулась.

— Где вы живете? В поселке? Или в гости приехали? Я не видел вас среди местных, — заполняя тягучую паузу, закидал спутницу вопросами.

— Плохо смотрели, — усмехнулась Алика. — Я как раз там и живу. Летом. А осенью уезжаю в Демидово. Учусь в ветеринарном.

— В ветеринарном? — поразился я. — Почему именно там, а не в медицинском институте? В княжестве большая потребность в обычных врачах. Целителей-магов хватает, но они нарасхват, да и стоят их услуги немало для простых людей.

— Зверей люблю, вот и поступила туда, — отрезала девушка. — Тем более, что для нашего поселка такая специальность нужная. И для лесничества тоже.

— Тоже хорошо, — я не стал спорить, но и дело кидая взгляды на идущую рядом сосредоточенную Алику. Н-да, у молодого егеря опыт знакомства с девушками был весьма скуден, в отличие от матерого мужика, вторгшегося в его тело. Все эти мимолетные встречи вроде «привет-пока» не могли дать Колояру уверенности в своих силах. Даже я, признаться, растерял все качества, нужные для правильного охмурения противоположного пола. Вся моя жизнь, начиная с кадетской школы, а потом на пограничных фортах Семиречья вплоть до службы у князя Демидова, протекала в условиях жесткого дефицита женского внимания. И сейчас, в двадцать три года, в странной командировке почти на самой дальней точке княжества, я испытал необыкновенное чувство, словно открыл сокровищницу, ослепившую меня несметными богатствами. Миловидная Алика с большими выразительными темно-карими глазами стала для меня эталоном женской красоты и чувственности, без городских изысков и заскоков, присущих столичным барышням. В ней удивительным образом сочеталась скромность и решительность, храбрость и небольшая толика насмешливости, уверенность в своих силах, позволявшим ей в одиночку разгуливать не в самых приятных местах дикого Урала. Боже мой, откуда все это лезет в мою голову?

— Может, перейдем на «ты», если не возражаешь? — весьма смело спросила девушка и пристально посмотрела на меня. Глаза наши встретились, и я могу поклясться, что между нами проскочил мощнейший энергетический заряд, пронзивший обоих и запустивший процесс химической реакции, который называется просто «любовью» или более пошлым термином «влечение». Но Алике было невдомек, что сейчас творилось в наших душах. Я-то знал, выудив из глубин памяти все, что связано с таким прекрасным чувством. Хорошее настроение, вызванное высоким уровнем эндорфинов, раскрасило нашу жизнь новыми красками.

— Я не против, — поторопился согласиться я. — Так где будешь стрелять своих уточек?

— Я передумала, — улыбнулась девушка. — Пошли к озеру. С этой стороны есть неплохие места. Отдохнем. А ты о себе расскажешь. Мне интересно, что делает аристо в таком глухом месте.

Она могла бы и не расспрашивать гулявшего по лесу парня, что он делает здесь. Отец давно все рассказал. Два мужика сопровождают столичного хлыща в его желании отдохнуть на природе, развеяться, поохотиться. Ничего необычного, кроме того, что они нагло заселились в дозорную избу княжеских дружинников. Странно, что отец не сердился на такое самочинство, как остальные поселковые мужики. Живут себе спокойно, плавают по озеру, рыбачат. Иногда уходят в лес, пару раз посетили городище, а потом их часто видели возле пещерных нор. Их интересовали почему-то места, на которых работали археологические группы господина Косарева. И такая странность напрягала многих. Алика же хотела сама услышать, что притягивает чужаков к заповедным местам. Ну, и вообще… Аристо редко появляются в их захолустье. Хотя, разве она не насмотрелась на них в Демидово? Таких пучок за пятачок на каждом шагу: дворяне свободные, дворяне разорившиеся, дворяне клановые.… Плюнуть захочешь — обязательно попадешь в какого-нибудь одаренного боярина.

День уже был в самом разгаре, когда мы вышли на берег озера. Прозрачный воздух был наполнен гудением мошкары, стрекотанием слюдяных крылышек стрекоз, которые пикировали к самой воде, а потом на бреющем полете скользили брюхом над поверхностью, и снова взмывали вверх. Алика шла рядом, а я ощущал себя самым счастливым человеком в мире. Но к упоению прогулки примешивалась тревога. Браслеты уже вибрировали нешуточно, подсказывая об опасности, дышащей в спину. Не показывая своего волнения, я словно ненароком крутил головой по сторонам, осматривая окрестности. Часть галечного берега оказалась открытой и неопасной, а вот подлесок за спиной таил в себе множество неприятностей. Незаметно для девушки я снова расстегнул кобуру, потянул за рукоять пистолет и снял его с предохранителя. За случайный выстрел не беспокоился. Механизм спуска был надежен; если оружие не кидать специально на пол с высоты — ничего не произойдет.

Алика тем временем села на выбеленное солнцем бревно и с видимым удовольствием вытянула длинные ноги, гудящие от усталости. Положила на них дробовик, а сама сняла кепи. Косу перекинула за спину.

— И долго будешь нависать надо мной? — насмешливо спросила она, глядя на меня снизу.

Я обомлел и сразу понял, что пропал безвозвратно. Глубокие темно-карие глаза словно пронзали меня насквозь, задевая самые чувственные нити души. От таких женщин уходить нельзя. Их нужно хватать в охапку и бежать с ними подальше от людского сглаза, если хочешь прожить долго и счастливо, каждый раз замирая от остановки сердца, осознав, каким богатством владеешь. Алика была из тех девушек, чья внешность не сразу вызывала бурю эмоций. Она не была писаной красавицей, но я мог поклясться, что с момента первой встречи на полянке с ней произошла удивительная метаморфоза. Черты лица стали мягче, пропала резкость, и от этого девушка расцвела, обрела какие-то новые детали для подчеркивания своей внешности.

Сев на гальку, поджал под себя ноги, как всегда любил делать Жарох и требовал от меня того же на занятиях по концентрации, а карабин пристроил рядом, чтобы успеть начать стрельбу, буде такая понадобится. О Рахдае я не забывал, как и о его возможностях подчинять себе оборотней. Вот интересно, пришла ненужная сейчас мысль, а откуда шаман брал волколаков, которые стали оборотнями с помощью химерологов? Он их нанимает или привязывает к себе особой магией?

— Не смотри на меня так, — поежилась Алика. — Даже страшно становится.

— Почему? — я очнулся.

— Как будто сквозь меня смотришь, а глаза неподвижны.

— Уф, это я задумался. Извини. Я ничего плохого тебе не сделаю. Просто… Ты очень фотогенична. Если бы у меня был фотоаппарат — непременно воспользовался бы им. Жаль такой кадр упускать.

— Ладно, убедил, — расслабленно засмеялась Алика. — Лучше расскажи о себе. Мне интересно. Люблю новых людей слушать.

— Если честно, мало интересного, — я развел руки в сторону с виноватым видом. — Ленивый скучающий мажор, который ищет приключения на свою пятую точку. Здесь ничего удивительного, если посмотреть, как меня до восемнадцати лет гоняли в хвост и гриву. Десять лет кадетской школы, овладение специфических знаний. По окончании клюнул на хороший денежный контракт: служба на юге, в Семиречье, в пограничную охрану. Служил там три года, пока не окончился срок. Пока думал, что делать дальше, один офицер посоветовал мне поехать на Урал. Увлек своими рассказами. Я подумал и согласился. Привык я к горам, диким и непролазным местам, постоянным погоням за нарушителями, отстрелам оборотней. Вот и брожу сейчас по тайге со своими товарищами, предаюсь лени, прожигаю жизнь.

— Как-то не клеится твой образ с тем, что говорят наши охотники, — задумалась Алика. — Беспутный сынок какого-то дворянина, приехал, нахально занял княжий остров, да еще и по раскопам шарахается.

— Я мальчик взрослый, где хочу там и брожу, — улыбаюсь, глядя на растерянную девушку, пытающуюся выстроить новую картину взамен той, которую преподнесли ей односельчане. — Да и некому меня за руку держать. Сирота я. Воспитывался в чужой семье.

— А где ты учился. В магической школе?

— Нет, в обыкновенной кадетской школе для сирот, которая обучает будущих наемников, телохранителей, воинов-контрактников. Там учатся дворянские дети и дети горожан, кого не взяли на воспитание в свой род клановые. Я туда в восемь лет попал….


— Почему же тогда не пошел в магическую школу? Раз ты дворянин, имя носишь первородное, то и с магией управляешься?

— Ты так думаешь? — я вытянул руки, демонстрируя браслеты. Вот мой Дар. На всю жизнь. Один маг пошутил таким образом. Теперь ищу его, где только возможно, хочу отблагодарить.

Алика не поняла иронии, зачарованно глядя на мерцающие бледно-алым цветом руны. Потом встала с бревна, подошла ко мне и присела. Ее прохладная ладонь легла на запястье правой руки, поглаживая браслет.

— Какой странный материал, — пробормотала она. — Это же не мягкий металл?

— Нет, совсем не металл. Скорее, ближе по свойству ближе к коже. Знаешь, сколько лет я его ношу? Двадцать. Мне был год, когда я получил такой «подарок».

— А снять можно?

— Нельзя категорически. Иначе — смерть.

Алика отшатнулась. Не от этих слов, а от непонятного разряда сотен тонких иголок, впившихся в ее ладонь. Не больно, но неприятно.

— Ты что-то почувствовала?

— Не знаю, — прошептала девушка, вскакивая. — Словно ежа погладила против шерсти.

— Нам нужно уходить отсюда, — решительно вскочил я и схватил девушку за руку. Нельзя рисковать человеком, непричастным к нашим делам. Если к озеру все-таки рвется Рахдай с наемниками, надо предупредить Вихоря и Стригу. И Алику отправить в поселок. — Пошли по берегу. Так мы хотя бы будем видеть, кто из леса может выскочить.

— Нам что-то грозит? — легкая бледность тронула щеки Алики. Девушка решительно переломила дробовик и вытащила из стволов патроны, потом порылась в подсумке и вытащила оттуда коробку. Дрожащей рукой разорвала ее и извлекла несколько патронов. Два — в стволы, остальные — в карман. — Это «девятка». Думаю, посерьезнее будет. Можешь объяснить, какая опасность? От людей или от зверей? Ты что-то чувствуешь?

— Волколаки, — коротко ответил я, — а с ними их хозяин — шаман.

— Волколаки? — захлопала ресницами Алика, судорожно сжав дробовик. — Все-таки Дар у тебя не пропал!

— Меня учили по одной методике. Был в школе профессионал. И это не магия. Потом расскажу. Надо торопиться.

— И ты еще пытаешься мне сказать, что скучаешь от жизни! — воскликнула девушка и замолчала, потому что разговаривать на бегу не совсем хорошая идея.

Мы ринулись по берегу озера, держась северо-западной оконечности, как раз на прямой, где находилось городище. Лес там не такой непроходимый, можно при необходимости бежать, не боясь запнуться о корни деревьев или попасть в торфяную яму.

— Где у тебя лодка? — спросила Алика, как только мы перешли на шаг. — Отец говорил, что ты купил моторку у старика Ерохи.

— Здесь, неподалеку, — выдыхая воздух сквозь зубы, сказал я. Идти приходилось быстро. Алика поддалась моему настроению и не упорствовала, задавая глупые и ненужные вопросы. А насчет лодки так и было. Наше резиновое плавсредство серьезно сдерживало мобильность группы. Вихорь хотел, чтобы мы все постоянно находились в пределах видимости друг друга, но я рассуждал по-другому. Если бы приобрести еще одну лодку, то можно постоянно находиться на берегу озера, исследовать окрестности и не гонять нашу штатную туда-сюда. А Стрига горячо поддержал меня. Сидение целыми днями посреди озера кого угодно вызверит. Вот так и появилась в группе старенькая «дюралька» с мотором в четыре лошадиные силы. Только в одном Алика ошиблась. Скупердяй Ероха отказался продавать лодку, а в аренду отдал охотно. За пять рублей в месяц. Знал, паразит, что мы долго здесь не пробудем, а выгода от аренды вышла огромная. Вихорь долго ругался, не ожидавший, что придется разбить походную кассу, выданную ему Курбатом. А на что он надеялся? Все бесплатно принесут?

Мы миновали открытое пространство и углубились в заросли кустарников, вплотную подступивших к озеру. Я мельком взглянул на один из браслетов. Артефакт не на шутку разошелся, сигнализируя о появлении магических возмущений в окружающем пространстве. Такой фон я уже ощущал, когда Рахдай со своими волколаками прорывался к Варчаты через заброшенную деревню.

Алика приостановилась, и опершись рукой о дерево, крикнула:

— Подожди, Колояр! Сколько нам еще бежать? Может, опасности никакой и нет?

— Ты права, девица! — раздался голос в мелком ельнике, и перед нами появился незнакомый мужик в охотничьем костюме, слегка потрепанном, но сидящем идеально на мускулистой, неестественно мощной фигуре. Незнакомец хищно повел носом как мелкий зверек вроде куницы или соболя, отчего ноздри его затрепетали. Вынюхивает что-то? — Нельзя по лесу так бегать!

— Вы кто? — девушка испугалась по-настоящему, даже о дробовике забыла.

— Ягодник я, — улыбнулся мужик, разводя пустые руки. — Ягоды собираю. Морошку там, голубику.

Я уже понял, кто перед нами. Такую фактурную внешность имеют оборотни. Характерен быстрый бег сузившихся зрачков, капли пота на лбу, но дыхание слишком медленное, словно через раз. Еще со школьных лет я уже знал о том, как отличить обычного человека от оборотня. Метаморфозы, происходящие в организме, в любой момент могут изменить его. Для превращения в волколака требуется две-три минуты, но такое ускоренное действие присуще только природным оборотням. Обычно процесс занимает до пяти минут. Поэтому волколаки зачастую не рискуют изменяться в момент столкновения с противником, а стараются прятаться, пока идет метаморфирование. Потому что за это время можно два раза разнести башку зверю из карабина. Спокойно стоящий передо мной природный оборотень знал о своей уязвимости и не собирался превращаться на наших глазах в тварь. Дьявол! Вот откуда он взялся? Неужели у Рахдая в отряде был еще один волколак, умело спрятанный от чужих глаз? Последний козырь в рукаве.

Браслеты жгли руку, но я не обращал внимания на дискомфорт. Магическая сущность оборотня заставляла артефакты бешено выделять энергию, а эвклаз — мой индивидуальный амулет — стремительно поглощал ее, обволакивая носителя в защитный кокон. Только все зря. Тварь, если и будет драться, то в облике человека. Ему просто не хватит времени закончить процесс превращения. Я не дам ему такой возможности.

Рука оборотня демонстративно легла на рукоять кинжала, висевшего на широком поясе в потертых ножнах. Улыбка, больше похожая на оскал, исказила грубые черты лица.

— Мне нужно только он, — последовал кивок в мою сторону. — А ты можешь убираться, женщина. Куда вы так спешили? К лодке? Вот и иди…

— Уходи, Алика, — в моем голосе появились нотки мольбы. Я боялся, что девушка заартачится по причине ненужного героизма, чтобы спасти меня. — Уходи, не стой. Пожалуйста. Лодка привязана к иве в десяти метрах отсюда. Ты увидишь.

— Я тебя не брошу! — с обреченной уверенностью ответила Алика и потянула с плеча дробовик.

Я тяжело вздохнул. А ведь надеялся, что встретил умную и понимающую девушку. Оборотень добродушно засмеялся, насколько он мог себе позволить, ощерившись в зверином оскале. Зубы его уже прошли трансформацию и неприятно выглядывали изо рта, разрывая губы, по которым текла кровь. Зрелище для девушки оказалось чересчур эмоциональным, и Алика побледнела, как первый снег.

— Да беги же! — в отчаянии закричал я, выдергивая из ножен егерский клинок, не уступающий по размерам тому, который висел на поясе у оборотня.

Алика, наконец, послушалась и рванула к берегу, и скоро послышался шорох гальки под ее ногами.

— Красивая девка, да? Что же ты не попользовался ею? Я за вами с самой поляны слежу. От нее так мощно несло желанием! Дурак ты, егерь.

— Заткнись, урод! — рыкнул я и вошел в состояние «пустоты», как учил меня Жарох. Раньше, когда я только начинал свой путь в качестве ученика этого удивительного и неординарного бойца, концентрироваться было очень тяжело. На вхождение в боевое состояние уходило не меньше десяти минут. Потом, освоившись и разобравшись в способностях своего организма, подключив также в помощь развивающиеся моды, я подходил к состоянию драки с магическими сущностями за несколько секунд. Казалось смешным, когда Жарох требовал мне обращаться ко всем стихиям, прося максимальную помощь, ну, вроде просьбы об облегчении веса тела для ускоренного движения. Потом я смеяться перестал, когда почувствовал, что могу во время боя взлетать над землей гораздо выше обычного и наносить удары в те точки, которые считались неуязвимыми. Конечно, это не было настоящей левитацией, а всего лишь ощущения, помогавшие мне достигать максимальной концентрации и легкости. И спарринг-партнеры из кадетской школы утверждали, что я достигаю невероятной скорости движения, и меня очень трудно достать. Точнее, мало кто доставал кроме старика Жароха.

Наемник Рахдая довольный моей готовностью драться, кивнул и сделал неуловимый шаг вперед. Не простой шаг, а гигантский. Всего лишь миг — и он уже возле меня, взмахивает рукой. Его темно-матовый клинок со свистом несется справа налево, стремясь вспороть живот и одним ударом закончить бой. Только одного не учел волколак. Я ведь тоже в какой-то мере пользуюсь возможностями, вложенными в мое тело. Мое стремительное перемещение за спину наемника слегка его озадачивает. А я уже ищу точку, куда вонзить нож. Затягивать бой нельзя ни в коем случае. Здесь некому оценивать красоту движений, защитных и атакующих блоков. Хочешь победить врага — доберись до него раньше.