Колодец желаний

– Э-э-э… Валет?

Валет резко развернулся и хмуро посмотрел на него. Оглядев пустынную улицу, он отозвался:

– Что тебе?

Вэн внимательно смотрел на заострённое лицо Валета.

– Мне интересно, но некого спросить… раз уж Галька пропала… – Он коснулся монетки, лишённой желания, в кармане. – Почему я вижу желания, слышу Созданий и замечаю всех вас, а больше никто не может?

Валет тихо фыркнул.

– …Нам и самим интересно.

– Вы не думали… – продолжил Вэн, – что… может быть… кто-то в моей семье был Коллекционером, и…

Но Валет уже качал головой.

– Это так не работает. Ты родился, правильно? У тебя есть мама?

– Да. У меня совершенно определённо есть мама.

Валет сложил руки на груди.

– Мы предполагаем, что… ну ты просто такой. Замечаешь вещи, на которые не хотят тратить время другие, правильно? Ты видишь и слышишь немного не так, как все?

Вэн кивнул.

– Может быть, дело как раз в этом и есть.

– Тогда… есть ли другие нормальные люди, которые видят и слышат вас? Как я?

Валет хмуро посмотрел на Вэна.

– По меньшей мере один.

Им не нужно было произносить его имени. Вэн и так знал, что это старик с морщинами вокруг глаз и в безупречно белом костюме.

Айвор Фэлборг.

Валет повернулся и пошёл дальше.

На углу улицы, где стоял дом Греев, он остановился и кивком показал на покрытый туманом тротуар, ведущий к каменному крыльцу.

– Будь осмотрительнее, следи за ней, – пробормотал он.

Нет. Я останусь и посмотрю здесь. Вот что на самом деле сказал Валет. Тем не менее слова, которые почти услышал Вэн, лохмотьями повисли на его сердце. Словно он вообще хоть когда-то переставал искать следы Гальки. Или когда-либо перестанет.

– Доброй ночи, – сказал он, потому что уходить молча показалось ему грубым.

А потом пошёл по тротуару, по-прежнему потирая монетку пальцами.

Вэн дошёл до крыльца Греев. Он за сегодня преодолел сотни ступенек, но эти последние оказались самыми сложными. Вэн затащил себя на первую широкую ступеньку, потом остановился и оглянулся на просторную улицу позади.

Туман наполнял воздух мягкими серыми призраками. Вэн с трудом мог разглядеть ряд домов, стоявших на другой стороне улицы: окна были тёмными, свет не горел. Угол улицы в тумане вообще не был виден. Если Валет и Лемуэль и были ещё там, они его тоже не видели – в этом он был уверен. Тем не менее его всё равно преследовало чувство, словно он не один. Словно кто-то следит за ним.

Вэн поднялся на вторую ступеньку. Под ногой хрустнул жёлудь. Третий шаг. Над ним насмешливо нависла входная дверь. Он уже собирался протащиться последние несколько футов до двери, но тут перед ним затрепетало что-то застрявшее в лестнице. Вэн наклонился и взял его.

Это была открытка, которую он уже подобрал раньше, – та, которая приземлилась на него, когда он отпрыгнул назад из кустов. Среди всей этой паники, криков и маминых объятий он, должно быть, уронил её и даже не заметил.

Вэн, прищурившись, присмотрелся внимательнее. На лицевой стороне было изображено широкое кирпичное здание с высокими, тонкими окнами, остроконечной крышей и башенкой с одной стороны. Его окружал тенистый лес. Здание представляло собой что-то среднее между колледжем и за́мком, но, скорее всего, это просто какая-то старинная странная гостиница, решил Вэн. Он перевернул открытку. На ней не было ни имени, ни адреса, ни даже марки. Только слова: «ЖЕЛАЮ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛ ЗДЕСЬ».

Вэн провёл одним пальцем по посланию. Кто-то когда-то написал эти слова кому-то, по кому очень скучал.

Вэн знал, каково это – по кому-то скучать. Но тем, по кому он больше всего скучал, он не мог даже послать открытку.

«ЖЕЛАЮ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛ ЗДЕСЬ».

Вэн посмотрел на недружелюбную входную дверь дома Греев. Ему очень не хотелось заходить. Он хотел, чтобы Галька и Лемми были с ним. Он желал знать, во что верить и где его место.

Он желал.

Но у него не осталось желаний, которыми можно было бы воспользоваться. Да и вообще он знал, что на желания особенно полагаться не стоит.


Вэн сделал глубокий вдох. Убрав открытку в карман пижамы, он открыл высокую дверь и осторожно закрыл её за собой.

Даже если бы он остался на крыльце, даже если бы в этот самый момент посмотрел бы прямо в небо, густой туман всё равно не дал бы ему увидеть, что произошло потом.

Он не увидел бы, как по небу пронеслась падающая звезда – её свет поглотили плотные облака. Он не увидел бы маленькую, словно светлячок, искорку, которая появилась над крыльцом, где он стоял, и через мгновение взлетела ввысь, едва заметно мерцая.

Он не увидел бы существо с огромным полупрозрачным телом и широкими серебристыми глазами, появившееся из тумана. Не увидел бы, как это существо пролетело над крышей дома Греев, схватило искорку пальцами и проглотило её. Не заметил бы дымки, которая на мгновение появилась в воздухе, клубясь среди и без того густого тумана.

Вэн поплёлся по лестнице в спальню.

А позади него начал меняться мир.





6

Не такое уж и буон джорно




– Буон джорно, каро мио![2]

Вэн прищурился, совсем не радуясь солнечному свету. Над его кроватью, сияя, словно ещё один солнечный луч, стояла мама.

Мама Вэна говорила по-итальянски, когда была в особенно хорошем настроении. По-французски она говорила, когда чувствовала ностальгию, а злясь, переходила, сама того не замечая, на немецкий. Даже если бы Вэн не знал об этом, улыбка на мамином лице сразу бы сказала ему обо всём.

– Мам? – Вэн с трудом выпрямился. Он чувствовал себя так, словно всю ночь бегал по мокрым лестницам, что, собственно, было правдой. – Ты… на втором этаже?

– Си, мио бамбино каро![3] – Мама протянула руку, в которой уже не держала блестящую чёрную трость. – Моя нога почти полностью зажила, и я не могла не поделиться с тобой прекрасной новостью, так что решила доставить её сама!

Хотя мамин голос заполнял голову изнутри, словно бой большого медного колокола, Вэн нащупал слуховой аппарат. Он не хотел пропустить ни единого слова. Потому что, увидев мамино лицо – и услышав итальянский язык, – понял, что новость очень важная.

На мгновение его охватил ужас. Мистер Грей сделал предложение? Они поженятся?

Вэн посмотрел на руки матери. Колец с бриллиантами на них не было. По крайней мере, пока.

– Что такое? – хрипло спросил он, надевая слуховые аппараты.

Мама присела на край кровати. На ней были чёрные слаксы и шёлковая блузка цвета слоновой кости, а ещё модное ожерелье, купленное на последних гастролях в Санта-Фе. Медные волосы она собрала в пучок. Мама предпочитала одеваться красиво, даже лёжа со сломанной ногой на чужом диване, но сейчас она оделась особенно красиво. Словно куда-то собиралась.

– Джованни. – Мама наклонилась ближе к нему. – Вчера я была в отчаянии, думала, что мы оба прокляты. Но сегодня я полна радости. – Она обхватила его руки мягкими ладонями.

– Все наши проблемы разом решены! Новая работа для меня, жильё, и, что лучше всего, мы оба покинем этот опасный город!

Вэн снова пришёл в ужас.

– О чём ты?

– Мне предложили особую должность Заслуженного Преподающего Артиста-Резидента, – Вэн практически слышал каждую заглавную букву в маминых словах, – в осенний фестивальный сезон оперного театра «Лисье логово»!

– О чём ты? – снова повторил Вэн.

– «Лисье логово» находится на севере штата – просто немного проехать на поезде, но это совсем другой мир! – пропела мама. – Потрясающий старый загородный особняк. Целые акры территории, прекрасные жилища для всей оперной труппы, профессиональные повара, плавательный бассейн, четыре репетиционных зала. Это настоящий рай!

Слова скакали в голове Вэна, словно стеклянные шарики, которые выпали из банки и разлетелись во всех направлениях. Осенний сезон. Плавательный бассейн. Север штата.

– Подожди, – сумел проговорить он. – Так… мы уезжаем?

– Верно. – Мамина улыбка слегка потускнела. – Греи, конечно, были к нам очень добры, и я очень не хочу отсюда уезжать, но пришло время нам двигаться дальше. Этот город такой большой и громкий, и для кого-то маленького и особенного вроде тебя, каро мио… – Она сжала руку сына. – За городом будет тише. И безопаснее.

Вэн поспешно собирал разлетевшиеся «шарики». Он хотел поспорить, объяснить, что его особенный слух никак не связан с опасностью, которая ему угрожает, но за раз мог иметь дело лишь с несколькими проблемами.

– Значит… мы уезжаем из города? На всю осень?

– На всю осень. А может быть, и навсегда. Посмотрим, что будет дальше! – Мама рассекла рукой воздух. – В «Лисьем логове» предоставляют учителей для детей членов труппы, так что тебе не придётся идти в очередную новую школу. Мы будем жить там в своих покоях, и на много миль вокруг не будет ни оживлённых улиц, ни мусоровозов! Это идеально!

Вэн попытался вдохнуть, но лёгкие словно забыли, как это делается.

Коллекционеры сказали ему никуда не уезжать. Что, если Галька действительно пыталась выйти с ним на связь? Что, если Лемми вернётся назад – одинокий, голодный, перепуганный? И что, если Вэна уже здесь не будет?..

– Мам… – начал он.