Колдун. Жнец

Убил женщину — шрам на левую руку.

Но я честно сказать в это не особо верю — опять же, не те времена. Слишком много шрамов на телах этих аборигенов. Если бы каждый шрам был «звездочкой на борту самолета» за «сбитого» врага — где напастись столько врагов? Мурси тогда давно бы перебили сами себя! Скорее всего, эти шрамы в настоящее время имеют чисто декоративную функцию. Хочешь быть красивой — выбей зубы, вставь дурацкую тарелку и наделай у себя на теле кучу шрамов. И тогда тебя каждый мужик полюбит! И даст за тебя семье много зебу.

То же самое насчет мужчин. Африканцы вообще склонны к украшению своих тел — что мужчины, что женщины. Эдакие дикие метросексуалы. Обвешаются всякой дрянью, распишут тело, и ходят — гордые, важные, как павлины.

Но есть и еще одна версия — представляющаяся мне гораздо более сомнительной. Якобы эти вот личинки, которых мурси гнобят у себя под кожей до самой их бесславной гибели дают аборигенам иммунитет против болезни, разносимой мухой це-це. То есть — так называемой «сонной болезни». Это бич Африки — муха це-це. Она вонзает в жертву хоботок, пьет кровь, и заражает человека простейшими паразитами, которые размножаются в крови и медленно, но верно его убивают. Уничтожают мозг, центральную нервную систему и все такое прочее. Даже если излечишься — станешь полуидиотом. Хотя шанс излечиться без специальных лекарств очень и очень маленький. (Какой может быть иммунитет против паразитов!? Чушь!)

Люди бегут из тех мест, где массово размножились эти мерзкие мухи, и натуралист Гржимек даже сказал, что муха це-це есть благо для Африки — если бы не она, не осталось бы никаких первозданных мест на континенте, все бы заняли и опоганили людишки.

Кстати сказать, насчет опоганивания — верится. Как посмотришь фото африканских городов — это даже не безобразие, это какая-то беда. Африканцы живут на помойках, в которые превращают все населенные пункты, в которых они осели. И для меня всегда было загадкой — почему они такие грязные, почему не соблюдают элементарных правил гигиены и мусорят себе под ноги, а еще — как они умудряются выжить в той помойке, в которую превратили природу вокруг себя.

Итак: двое колдунов и одна колдунья — сытенькая такая, можно сказать в теле молодая бабища — и тоже без дурацкой тарелки в губе. Все трое увешаны амулетами с ног до головы, все трое раскрашены узорами, сделанными белой краской. Хмм…кстати, если вернуться к той же мухе це-це: как я некогда узнал, муха не нападает на зебр. Она их просто не видит. Она не видит белого. Чередование белых и черных полос лучшая защита от проклятой мухи. Мерзкая муха не узнает объект нападения! И не нападает. И вот секрет боевой раскраски аборигенов. Плевать на померших под кожей личинок, плевать на иммунитет — раскрасся, и муха це-це тебя не найдет.

Колдуны завывали, трясли частями тела, народ, собравшийся вокруг — благоговейно внимал этим бесноватым (А тут собрались сотни и сотни благодарных зрителей! Упустить такое зрелище — век себе не простишь! Цирк и клоуны!). Потом тот колдун, который обещал мне всяческие кары и устроил изнасилование вонючими бабцами, выступил вперед и начал вещать неприятным, визгливым голосом. Из его речи я скоро узнал, что коварные враги из деревни Нвамба призвали к себе на помощь белого демона, одного из самых сильных демонов-фаранджи (спасибо за высокую оценку моих скромных умений!). Этот колдун одним махом убил пять десятков воинов мун, но был повержен доблестными колдунами деревень Гамхи и Нгонга. Ибо никакой фаранджи, будь он трижды демоном смерти, не может устоять перед могуществом настоящих великих колдунов мун!

Вот это, кстати, абсолютное вранье и присвоение себе чужих заслуг. Я сам себя вырубил, пропустив через себя излишнее количество Силы. Вот если бы валял нападавших штук по пять, как из пулемета — ничего такого бы и не случилось. А я решил, что для меня любые колдовские штучки сойдут с рук. Не сошли. Я и в отключке-то был скорее всего минуту или две, но этого врагу хватило чтобы взять меня в плен. А обставили все так, будто они со мной бились едва ли от рассвета до заката, я сопротивлялся, но не смог устоять перед настоящими молодцами. Потому что я суть фаранджи, глупый козел и протухший кал зебу.

Ну вот такая примерно была речь, похожая на эпос «Калевала», или на «Махабхарату». Похожесть с известными эпосами усугублялась тем, что колдун рассказывал это все нараспев, возвышая и драматически понижая голос в нужных, особо интересных местах.

Из слов декломатора следовало, что я вызывал дождь из ядовитых змей (неужели можно?!), толпу бегемотов, которые пытались растоптать доблестных воинов, поднимал трупы убитых мной бойцов и направлял их на могучих колдунов, которые со смехом, одним движением руки повергали мои проклятые орды. («Направо повел рученькой — улица! Направо — переулочек! Бился так Илья Муромец…») Так-то понятно — руководство рассказывает электорату, как круто заботится о его безопасности. Но для искушенного мозга это было все-таки очень смешно. И вот как рождаются легенды.

Народ верил каждому слову. Народу, как всегда, было совершенно наплевать, врут колдуны, или нет — народ ждал зрелища. Упоительного, красивого, веселого зрелища — приношения в жертву двух вражеских колдунов.

Ну и закончилась речь кратким объяснением — откуда растут ноги у этой ситуации. Почему не рассказали сразу, начали с эпоса о борьбе с белым колдуном-франаджи — я не знаю. Ну вот так захотели! Это же Африка, тут все делается через задницу. И причин этого человечество, наверное, никогда не узнает. Просто мозг у них такой…африканский!

Итак, если верить колдуну — «мои» мурси были самой настоящей сволочью, и чтобы эту сволочь искоренить, объединились три деревни, вернее даже три клана в каждом из которых имеется несколько деревень. «Мои» мурси нападали на стада, убивали пастухов, и время от времени делали набеги на соседей, что здесь похоже считается чем-то вроде спорта. Но вот однажды они досадили всем, кому только было можно досадить, и соседи решили их искоренить. И кстати — переговоры никакого значения не имели. Это была военная хитрость — отвлечь внимание, потянуть время для перегруппировки, и навалиться сразу со всех сторон. Что они и сделали. Перебили мужчин и мальчиков, женщин и девочек забрали в полон. Кстати, похоже на то, что те девицы, которыми меня пользовали, были как раз из захваченных, из полонянок. Их решили использовать в роли инкубаторов белых колдунов.

Выяснилось, почему не могли искоренить врагов раньше, до этого самого момента. Старуха-колдунья славилась колдовской мощью и особо вредным нравом. Чтобы ее одолеть понадобилось призвать трех самых сильных колдунов. Я видел только двух — баба, наверное, колдовала где-нибудь в кустах. Вот такой был сейчас расклад.

Я еще слушал обвинительный приговор, когда старуха, чей локоть касался меня, передала мне мысленной связью:

— Они сейчас меня убьют. Мне на это помочиться — я прожила большую и хорошую жизнь. Одно только хочу — чтобы они все сдохли, особенно вот эти два дурака, и самое главное — эта обосранная зебу Дамбадзу! (в переводе — «Непрятность», говорящее имечко для колдуньи!». Когда они меня станут убивать, я передам всю мою силу тебе и уйду к Великому Господину, мне и так давно было пора. А ты не будь сраным зебу — придумай что-нибудь с моей Силой и всех их забей. Понял, фаранджи?

— Я Вася.

— Я Идж. Помни меня, Вася! Я отдам тебе все! Все, что у меня есть! И ты постарайся забрать как можно больше! Чем больше ты заберешь, тем больше у тебя будет Силы! И умения! Помни — когда они меня будут убивать, не раньше!

Отвратительно. Я старался не смотреть на то, что они делали со старухой. Кричать Идж не могла — из-за кляпа во рту, только утробно выла, а еще я слышал, как с ее тела стекает, булькая, кровь.

Свежевала ее колдунья, довольная, будто выиграла в лотерею — медленно, основательно, не спеша. И длилось это с полчаса, не меньше. А может и больше. И все это время я с глухой тоской думал о том, что происходящее реально, и что закончив с колдуньей то же самое проделают и со мной. И внутри у меня все сжималось и холодело.

Когда колдунья передала мне «Пора!» — я даже сначала не понял, что значит это — «Пора», и только когда почувствовал, что нечто тычется в мой мозг, в мое тело, что-то вроде огромного теплого энергетического сгустка, я сделал…мысленно сделал — «вдох». Огромный такой вдох, какой делаешь, выдохнув до предела и потом всасывая до самых золотых мошек в глазах, до звона в ушах, до самого «не хочу!».

Да, я все-таки посильнее колдуньи, это точно. И «объемистее» ее. Я всосал всю ее Силу, всю ее сущность, все, что вылетело из мертвого тела колдуньи, когда ее Ка отправлялось на прогулку по миру. Я всосал ее Ка!

В ушах звенело, тело задергалось в судорогах, это наслаждение было посильнее того, которое я испытал разом убив полсотни людей! Это было невероятное, непредставимое наслаждение! И теперь я понимаю, почему колдуны норовят убить своих так сказать коллег. Один раз испытав такое наслаждение, потом ты всю жизнь будешь стремиться испытать его снова.

Удивительно, почему это рыжий колдун так запросто меня отпустил, не убив и не выпив до дна? И тут же пришло понимание — а может он боялся?! Боялся вступить со мной в открытое сражение?! Ведь на самом деле он едва от меня ушел! Воспользовался готовым порталом и сбежал! Пусть я неумелый, пусть я торопыга, не знающий, как правильно воспользоваться своей силой, но…я по-настоящему силен!

Это как в том анекдоте о дуэли Ильи Муромца и француза, мастера фехтования. Вышли они на дуэль, а француз что-то лопочет, потом подскочил к Илье и мелком нарисовал у него напротив сердца белую точку. Илья удивился, спрашивает Алешу Поповича: «Алешка, чего он там лопочет и рисует, переведи!» Алеша и перевел: «Это он нарисовал мелом, в какое место заколет тебя своей шпагой!». Илья хмыкнул, и говорит: «Алешка, обсыпь его мукой и дай мне мою булаву!»

Вот похоже, что и я так — на уловки не горазд, на всяческие там фехтовальные приемчики не очень, но вбить в землю-матушку какого-то там рыжего демона — это всегда-пожалуйста. Магической силы у меня хватает с избытком, спасибо старому колдуну и маме, меня родившей.

Когда истязательница заметила, что старуха мертва, она даже завопила от досады, и одним ударом мачете снесла ей голову, забрызгав меня кровью и едва не раскроив скулу. Кончик мачете рассек мне кожу, и по шее тут же заструилась кровь.

— Эй, Дамбадзу, это моя жертва! — завопил колдун, у которого на груди я заметил мой бриллиантовый амулет — Я его буду убивать! Ты зачем его попортила?!

— А ты зачем выпил старуху Идж?! — так же яростно завопила молодуха — Я должна была ее выпить, я! А ты выпил! Тогда я выпью твоего фаранджи!

— Фаранджи мой! — колдун показал розовый бриллиант на цепочке — Видишь? Это я с него снял! И фаранджи мой! А Идж я не пил!

— А кто пил?! — колдунья уткнула руки в боки и нависла над обоими колдунами. Она была выше их на полголовы и тяжелее каждого из них килограммов на двадцать. Монументальная бабища!

— Я не пил!

— Я тоже не пил!

Оба колдуна вопили, перекрикивая друг друга, и на них орала колдунья. И все это вылилось в такую какофонию, что хоть уши затыкай. Ко всему прочему вопила и толпа зрителей, с интересом наблюдавших за сварой трех их самых влиятельных членов общества.

Так колдуны орали не менее чем минут десять, затем они утомились, и колдун с моим амулетом оттолкнул бабищу и рванулся ко мне:

— А может это ты выпил Идж, бледный червяк?! Мерзкий фаранджи!


Я чувствовал биение Силы в моем накопителе, она была совсем рядом — потянись, схвати рукой эту розовую каплю, и…и все! Все закончится! Но я не могу. Руки намертво связаны, и я не могу коснуться «капли». Или могу?! Он совсем рядом…рядом…РЯДОМ! Потянись, и достанешь…потянись, потянись!

Колдун был от меня совсем рядом — он приблизил свое выкрашенное белым лицо совсем близко, почти вплотную — ухмылялся, скаля белые зубы, и от него пахло тухлятиной и кровью.

Амулет, подхваченный моей невидимой «рукой», приподнимался все выше и выше, цепочка, сдерживающая его, натягивалась, а я смотрел в ухмыляющееся лицо колдуна и не думал ни о чем, кроме как о невероятном, сметающем все преграды желании коснуться амулета. Завопила колдунья, указывая на поднявшийся амулет, колдун обернулся к ней, видимо, чтобы узнать, чего она хочет, но было уже поздно. Амулет коснулся моей кожи. И я всосал в себя столько Силы, сколько мог. А мог я теперь много! Теперь во мне была еще и колдунья, и я чувствовал, что стал еще сильнее! Не знаю насколько именно, но сильнее!

Первое, что сделал — выплюнул заклинание, которое делало веревки ветхими. Не знаю, откуда оно взялось, это заклинание, но теперь я его знал. И оно не отбирало много энергии.

Потом рванул рассыпающиеся в труху веревки, отделился от столба и упал на проклятого колдуна, вцепившись ему в глотку онемевшими, будто деревянными руками!

Что-то мелькнуло, я неимоверным усилием сумел перевернуться так, чтобы оказаться на земле спиной, не выпуская колдуна, и тут же на меня брызнула кровь!

Тебе моя жертва, Морана! — мелькнуло у меня в голове, а потом я всосал Силу колдуна, изогнувшись от наслаждения и едва не потеряв сознание (вот была бы хохма!)

Но расслабляться некогда. Почивать так сказать на лаврах. Надо мной стояла здоровенная бабища с мачете в руке, и если бы я не успел прикрыться телом несчастного ублюдка, тут же мне пришел бы конец!

Или не пришел…потому что сейчас вдруг вспомнилось, что среди амулетов на груди колдуна висели и два моих защитных — от магии, и от физической угрозы. И теперь они касались моей кожи.

Бац! Бац! Бац!

Колдунья рубила мачете, пытаясь отрубить мне ноги, но амулет отводил все удары, и чертова бабища ругала меня самой грязной руганью, какую могла придумать. Но надо сказать, что против наших ругательств ее, африканские словечки не шли совершенно ни в какое сравнение. У нее все ругательства крутились вокруг зебу и способов их случки и опорожнения кишечника — никакого, совершенно никакого простора фантазии!

Изловчившись, я схватил колдунью за руку, вцепившись так, как если бы от этого зависела моя жизнь. Ага, смешно…потому что именно от этого моя жизнь и зависела! И мне обязательно нужно было коснуться этой бабищи!

«Ты не можешь причинить мне вреда! Ты не можешь допустить, чтобы мне причинили вред! Ты сделаешь все, чтобы мне было хорошо!»

Я собрал все свои силы, все силы, которые ранее принадлежали старой колдунье и колдуну, которому «случайно», по моей вине отсекли башку, и вломился в мозг Дамбадзу, впечатывая, выжигая мой приказ навечно, навсегда, до конца ее жизни! Я собрал столько Силы, сколько мог потянуть из накопителя, который все еще касался моей кожи, и ударил колдунью моим приказом! Это был самый верный способ сохранить жизнь, и этого случая я и ждал.

Колдунья охнула — я слышал это, что-то хлопнуло, будто кто-то выстрелил пробкой из бутылки шампанского, и явственно завоняло горелым мясом. Запах был таким, как если бы кто-то жарил шашлык и уронил кусок на раскаленные уголья. Шипение и запах.

Видеть, что случилось я не мог — кровь из перерубленной почти напрочь шеи колдуна залила мне глаза, и я никак не мог их протереть, прижимая к себе теплый, все еще подергивающийся труп. Кровь булькала, фонтанируя так, что казалось — это не сердце ее толкало, а самая настоящая электрическая помпа. Хорошее сердце у колдуна, сильное! Теперь пропадет зазря. А мог бы стать донором!

Я глупо хихикнул по этому поводу (ну какая чушь лезет в голову в самый что ни на есть неподходящий момент!), и начал пытаться содрать с агрессора мои амулеты и самое главное — амулет-накопитель. Это у меня сразу не получилось, потому что голова колдуна уютно устроилась у меня на плече, прикрепленная к телу мертвого аборигена полоской кожи и мышцев, так что цепочки, которые я пытался стащить с этого воришки, цеплялись за неровности, образовавшиеся с помощью острого мачете и никак не хотели вернуться к своему владельцу. Тогда я выматерился, одной рукой схватился за труп, другой за эту самую полоску, удерживающую голову колдуна и рванул что есть сил, окончательно отделяя голову от трупа!

С глухим стуком голова упала где-то рядом со мной, и теперь дело пошло не в пример веселее. Не заморачиваясь с разделением амулетов на мои и чужие, я надел всю вязанку себе на шею и только тогда уже занялся протиранием глаз. И тут же увидел, что второй колдун бежит ко мне справа, держа в руках копье с неприятно-острым на вид блестящим наконечником, и целит оным прямиком мне в лицо. И было видно, что с копьем колдунишка работает ничуть не хуже, чем его подчиненные-воины.

Выпад!

Копье вонзается в землю рядом с моим лицом, засыпая глаза мелкой глинистой пылью.

Выпад! Выпад! Выпад!

Амулет все еще работает, но у меня такое ощущение, что после испытания автоматами Калашникова и всякой такой лататой в ближайшее время ему должен прийти конец. Амулеты не вечны, его тоже нужно подзаряжать! Разрядится — вообще может развалиться, как автомобильный аккумулятор без зарядки. В амулете всегда должен находиться заряд энергии — это ко мне на помощь пришла запись из дневника старого колдуна.

Кряхтя, я с трудом, соскальзывая руками по залитому кровью телу перевалил труп колдуна в сторону (Почему-то мертвецы ужасно тяжелые! Я не знаю — почему так, но это факт! Таскал трупы по роду своей службы, знаю). Поднялся на ноги — с трудом, хотя кровь уже и прилила к ногам — и когда колдун сделал свой очередной выпад, левой рукой поймал копье и с силой дернул его на себя. Колдун, не ожидавший такой подлой агрессии от жалкого фаранджи-червяка провалился в выпаде, едва удержавшись на ногах, подлетел ко мне на расстояние вытянутой руки и получил от меня великолепный крюк правой!

Бил я от души, со всей своей пролетарской ненавистью к мракобесам-колдунам, угнетающим белых туристов вроде меня, вложил всю мою ярость изнасилованного десятью бабами альфа-самца, так что у колдунишки не оставалось совершенно никаких шансов. Вообще-то это мой коронный удар — я все-таки можно сказать КМС по боксу, знаю, как и куда бить.

В общем, челюсть гада хрустнула и ушла в сторону, а ее владелец опал как озимые, свалившись на землю и закатив глаза, демонстрируя желтые герпесные белки. И вот теперь я могу осмотреться по сторонам! Итак, куда подевалась Дамбадзу?!

Колдунья обнаружилась в двух шагах от меня. Она лежала на земле без сознания, а на между ее могучими грудями виднелось черно-красное пятно — кровь, лохмотья кожи, белые кости, выглядывающие из-под сожженного мяса. Отвратительное зрелище! И непонятное. Что же с ней такое случилось?! Что это было?!

И тут же понял: моя работа. Я прорвался через ее защитный антимагический амулет, который взорвался, не выдержав моего напора И вот результат — теперь я вижу, что бывает, когда ты уничтожаешь амулет противника. Я его можно сказать перегрузил потоком энергии, и он просто-напросто взорвался.

Кстати сказать, дневник старого колдуна прямо указывает на подобную опасность. Старый экспериментатор потратил пятьдесят лет, чтобы добиться формулы, которая позволит создать не взрывающиеся в такой ситуации амулеты. И сделал это! Мой амулет в случае чего не взорвется, а просто тихо и мирно рассыплется в прах. Как, кстати, и амулет физической защиты. И честно сказать — меня данное обстоятельство немало порадовало. Ну кому охота вот так валяться на земле с размешанной в кашу своей грудинкой?!

А ведь она жива…вон как грудь подымается в дыхании…интересно, что у нее там внутри? Может и сердце в кашу?

И тут мимо пролетело копье, вонзившись в землю, загрохотали выстрелы! Я ведь и забыл про этих простых ублюдков, которые наслаждались красочным зрелищем пыток! Ну, держитесь! Фаранджи рассердился!

Я выпрямился, оторвав взгляд от распростертой колдуньи, мгновенно вычленил взглядом главных агрессоров — и покрыл их позором и проклятьем!

Да, я не знаю, что им послал. Как не знаю — чем лечу людей. Никаких тебе заклинаний, никаких завываний и причитаний — чистое желание нагадить ближнему своему. Сделать так, чтобы он сдох. Ты желаешь врагу смерти, из тебя изливается магическая энергия, долетает до «мишени», и…вуаля! «Мишень» вдруг бледнеет, хватается за грудь, и падает, к моему злобному удовлетворению! И не надо тебе никакого автомата-пистолета, не надо копий-мечей, просто укажи на чела и пожелай, чтобы он помер! Красиво!

Ну…с моей точки зрения — красиво. Наверное, вот этот на удивление высоченный придурок, недавно метнувший в меня копье, думает теперь совсем иначе. Ему кажется — некрасиво бросаться в людей заклятьями, после которых еще и покрываешься гнусными черными нарывами (Да, покрылся! И это очень интересно! Ну…для науки интересно. Что за болезнь?).

У каждого в этой жизни свое представление — как жить, что делать, и чем добывать свой хлеб насущный. Я вот черный колдун, который теперь стал чуточку сильнее и намного злее. А ты — воин мурси, которому приятно смотреть, как со старухи живьем сдирают кожу. Каждому свое, как сказал один исторический персонаж. К слову сказать — очень плохо кончивший. Хмм…двусмысленно как-то, да…

Я поубивал еще десяток, пока зрители не вкурили — надо отсюда делать ноги и как можно быстрее! Десять душ Моране — да, я должен быть у нее на очень хорошем счету! Самый что ни на есть настоящий Жнец! Король Жнецов!

Кстати, а не есть ли эта способность убивать на расстоянии неотъемлемое свойство всех Жнецов? И умение это дадено мне Мораной!

Очень, очень интересно! Раньше ведь такого не было! Или было, да я такие способности не применял?

Хмм…задумался. Стал вспоминать, и…пришел к выводу, что вообще-то мне и негде было что-то такое применять. Я ведь напрямую не убивал. Я подчинял, а потом отводил к тем, кто с жертвами разберется до самого тех конца. К русалкам, к примеру. Или к той же кикиморе. Хмм…очень сексуальная девушка, эта кикимора! Фигуристая! Если бы не такая зеленая, и если бы не зубы с когтями…