Колдовской знак

Жаль, в этом веселье Эрику больше не поучаствовать. Алекс убил двоих, кто рискнул на него напасть сбоку и сзади. Легко и просто. Он отлично двигается. Гораздо быстрее, чем эти ивварцы. Похоже, они уже поняли, что имеют дело не с простым человеком. И все кричат, орут. Кто-то шуганулся, встретившись с его взглядом. О, как же Эрику до оскомины знаком этот страх! Кто-то колебался. Рыжий впервые начал спорить со своим капитаном.

Сбоку вдруг раздался хрип. Эрик смог только слегка повернуть голову, чтобы взглянуть ещё целым глазом. Солдат рядом с ним схватил Джейну и приставил ей к горлу клинок. Подленько. Бедняжка встала на цыпочки, пока её тащили в сторону фальшборта, и даже не могла закричать. Она попыталась отбиться, метя босой пяткой солдату в колено.

…Почему руки не желают слушаться? Эрик с трудом повернул голову влево. Попытался пошевелить пальцами, но ощутил только воду… прохладную, упругую, морскую воду. Демоны его побери. Он здесь! На палубе! Он человек – не рыба. Человек! Жалкий правда, умирающий. Но человек. У него не чешуя, не перья, у него пальцы и кожа! Тёплые, нагретые корсакийским солнцем. Когда-то таким родным.

Но Алекс ничего не видел, занятый борьбой с нападающими.

– Эй, Алекс, – просипел Эрик, но в пылу боя его слабый голос уже не доносился до него.

Проклятье. Если бы не он!.. Ладно. Сейчас. Сейчас…

Наконец пальцы отозвались, пошевелились. Эрик согнул и разогнул их, проверяя, течёт ли ещё в жилах кровь, гнутся ли суставы.

Да, он придурок и мерзавец. Но не последний. Бывают и хуже…

Ох. Ну же! Эрик попробовал перевернуться и прополз чуть в сторону. Ещё недавно он стену сломать мог! А теперь так жалок. В двух шагах от него рухнул раненый, стукнув о палубу зажатым в ладони ножом.

Солдат, утащивший Джейну, что-то орал капитану. Джейна ещё пыталась сопротивляться, и Эрик видел, что он с трудом удерживает её, пытаясь не зарезать раньше времени. Он в смятении, злится и боится. Приказали ждать. На миг ощутились его напряжённые руки, держащие клинок. Ногти Джейны, бессильно царапающие ладонь с рукоятью у щеки. Эрик почувствовал недавнюю рану от меча на правой ноге, которая заставляла хромать. Мысли вспыхнули ярко, как пламя. Надо убить эту ведьму! Сейчас же! Убить её! Посланницу Тёмного. Убить, пока не поздно! Покровитель, помоги. Никакой Верховный не имеет права оставлять колдунов в живых! Обломанные ногти оставляли на коже кровавый след. Эрик сильнее прижал клинок к горлу, потащил проклятую девчонку за собой к борту… Теперь-то уж её никто не успеет спасти!



…спасти… Спасти. «Ты не плохой. Я видела это в тебе», – словно наяву прозвучали слова Джейны и вернули Эрика в себя. Он ещё смог увидеть широко распахнутые синие глаза и побледневшее лицо. И в последний, решающий раз попытался собрать себя в кулак. Держись, Джейни. Ты ведь подала пример. Есть время, когда не справиться в одиночку. Эрик тяжело перекатился на бок, из последних сил подполз к упавшему перед ним ножу. Сейчас заметят, что Эрик ещё жив, и тут же прикончат. Как Алекс, он сражаться не сможет.

Ну, и к морским демонам тогда себя. Четыре возможных дня или пара минут – уже не такая разница.

…Крики чаек отвлекали внимание. Приходилось напоминать себе, где он. Корабль. Верхняя палуба. Шкафут. Ревели волны, плескались на палубу, смешиваясь с кровью и растекаясь струями по тёмному дереву. Мгновения потянулись одно за другим, как узлы на грот-фале, который с трудом тянет вся команда. А для других, наверное, мчатся с бешеной скоростью.

Эрик протянул руку к выпавшему ножу. От качки он скатился с раскрытой ладони ивварца и сдвинулся ещё дальше. Крики и звон стали приглушёнными, замедленными. Эрик видел перед собой только цель. И тянулся, как мог. Не было боли, только тяжесть и бессилие. Перед залитым кровью глазом плыли цветные пятна. Эрик видел свою ладонь. Видел, но не чувствовал.

…Зато чувствовал чужие руки, тела, эмоции. Он будто снова завис, выпал в какой-то другой мир. Сумасшедшая мешанина из всего, живая энергия, потоками струящаяся вокруг. И это всё вертелось и затягивало, заплетало его в ткань мира. А он слишком огромный, прямо неохватный. Как же, демоны подери, взять и выделить из него своё несчастное тело?

Солдат уже на грани, ему угрожают другие. Орут с ненавистью, что она проклятая ведьма. Сейчас он убьёт её. Джейна закричала. И этот крик помог Эрику собраться. Зря, что ли, они так долго шли, чтобы сдохнуть на старой ивварской шхуне с их идиотским капитаном?! Чтобы они вот так вырезали их поодиночке?

Эрик будто на миг обрёл прежние силы и рванул вперёд. Ладонь сжала рукоять ножа. Волна швырнула корабль на правый борт. Крен помог быстро скатиться до проклятого солдата, так что он не успел понять, как Эрик оказался рядом. Он был так занят удержанием Джейны…

Убить его не сможет. Но вот так – вполне. Эрик подтянулся на локтях, размахнулся, как смог. Лезвие впилось в правую ногу ивварца. Туда, куда тот недавно был ранен. Вой достиг ушей Эрика. Солдат рухнул на палубу, схватившись за торчащий из лодыжки нож.

Освобождённая Джейна упала рядом, подползла к Эрику, что-то бормоча. Дурочка. Беги к Алексу! Эрика пнули сапогом. Он сам уже никого не спасёт. Ударили снова, сильно, разрывая внутри сосуды. И били ещё. Ногами, рукоятями, взмахнули над лицом кинжалом. Смешно! Ему всё равно, парни! Он уже ничего не чувствует! Над головой Джейны кто-то занёс клинок.

– Истар! – взревел откуда-то Алекс и возник рядом, отпугнув ивварцев.

Больше двинуться Эрик не мог. И вряд ли уже сможет. Но он ещё видел над собой подозрительно хмурое небо. Силы покидали. Как и жизнь… Сочилась куда-то тонкой струйкой, вплеталась… в то, что выше их. Его срок ещё не вышел. Но Эрик наконец-то набрался смелости отпустить своё бессильное тело.

…и снова взлетел вверх на огромных крыльях чайки. Сердце забилось быстрее. Ветер хлестал порывами, поднимал всё выше волны на море, трепал перья. Заставлял бросаться то в одну сторону, то в другую. Эрик взмыл до грозовых облаков, но там ветер кружил и мотал ещё сильнее. Сложив крылья, Эрик начал стремительно падать вниз. Снова распустил их в стороны, поймал холодный упругий поток и по длинной дуге спланировал до самого корабля. Вцепился когтями в широкую деревянную палку.

…Эрик плыл в море. Стремительно, быстро. Поднимался к поверхности, рассекая волны, и снова уходил в глубину. Море бурлило и закипало, всё больше, всё сильнее. Грядёт гроза и нешуточный шторм.

Всё не то.

…Его больше нет. Но есть много других людей вокруг. Эрик чувствовал то одного человека на палубе, то другого. Его кидало, суматошно, дёргано. Страх, страх, недоверие. Желание спастись, жажда жизни. У кого-то паника. Бьются сердца, пересыхают рты, пальцы сжимают рукояти, снасти. Эрик уже забыл, как это больно, когда твой живот проткнут острым катласом и кровь хлещет по телу. Рвутся из глубин глоток возгласы и крики боли. Хочется спорить и сражаться, но одновременно с этим страшно до суеверного ужаса. От этого ужаса не шевелятся пальцы, а ноги намертво врастают в палубу. Будто сами боги спустились к ним на палубу. Да что же там такое?!

Может у трупа ещё оставаться любопытство?.. Не всё ли равно, что будет после твоей смерти: ураган, землетрясение… потоп. Эрик сделал последнее, на что хватило жалких сил.

Из всей мешанины чувств и эмоций он вдруг смог увидеть, что происходит. Не зная даже, чьими глазами он смотрел. Может, той чайки, что сидела на грот-марса-рее. Ну и плевать! Пусть будет кем угодно, только не валяться мешком на палубе. Образ дёргался, картинка смазывалась и ломалась, разбиваясь на части. Но потом снова складывалась обратно.

Эрик увидел капитана. Не того дёрганого придурка с куцей бородой, что стоял побледневший у грот-мачты. А их капитана. Его капитана. Алекса. Тот стоял, выпрямившись, один против всех. На миг Эрика охватила гордость. Да, это вам не ваш трусливый вояка!

Кто-то ещё пытался удержать Алекса, схватив за руки за спиной. Но то, что Эрик увидел в его глазах, захлестнуло восторгом. Давай же! Так их!

…Чайка закричала и расправила крылья, которые тут же рванул хлёсткий вихрь. Повернула голову набок, рассмотрев стоящих на палубе, крикнула напоследок и быстро взмыла ввысь.

Ледяные глаза стихии полоснули палубу. Ну, держитесь, парни. Пара слов на мёртвом языке разлетелась по ветру и расплелась на сотни звуков, находя отражение в каждой частице мира вокруг.

…Дельфин резко вынырнул и тут же бросился прочь, утопая в пене на волнах и утягивая её за собой на глубину. Короткий, неслышный людям звук – и его собратья отправились следом.

Волна подхватила корабль. На миг он взмыл так высоко, что за бортом перестало виднеться море. Проклятье, чьими же глазами теперь он стал… Послышались истошные крики, повалились на палубу матросы и солдаты. Крушение вниз было страшным. Тр-р-реск, – казалось, что шхуна разломится надвое. Брызги взметнулись вверх, осели на лицах.

Эрика потащило вниз по палубе. Его ли? Он ещё жив? Но одним глазом Эрик увидел небо, и от этой картины и от того, что он ещё может что-то видеть сам, дурацкая слеза скатилась по щеке. Эрик чувствовал её, но уже не мог смахнуть. Тысяча тупых акул… Мир всё-таки прекрасен, даже когда небо так гневается. Оно стремительно менялось и на глазах становилось иссиня-тёмным, глухим до черноты.

Ветер безжалостно рвал паруса и трещал мачтами, до которых никому не было дела. Все пытались справиться с бурей похлеще – на собственной палубе.

Матросы, которые удерживали Алекса, отшатнулись от одного его взгляда. Безумного и абсолютно беспощадного. Стихия никого не жалеет. Ух, не хотел бы Эрик сейчас быть на их месте. Алекс не двигался, но все уже поняли, с кем имеют дело.


Эрик никогда не видел такого слияния. Казалось, что один поворот головы – и ветер меняет своё направление. Один отсутствующий взгляд – и корабль кренится до предела, чуть не черпая бортом воду. И даже не ясно, с ними сейчас Алекс или там, за бортом, – вместе со стихией и против них, людей. Ветер снова переменился, хлынул дождь, а корабль потащило по волнам, как листок, норовя то и дело утопить в ближайшей волне.

Эй, Алекс! Возвращайся! Эрик попытался хоть простонать, но это было безнадёжно. Эй, ты забыл про Джейну и про капитана. Тот был единственный, кто не бросился прочь и не боялся Алекса, а упрямо шёл к нему, обнажая на ходу клинок. Джейна тоже пыталась подобраться к Алексу, но даже не могла от сильнейшей качки встать на ноги.

Порыв ураганного ветра хлестнул по палубе, заставляя моряков прикрывать лица от брызг. Недружелюбный ветер. Чужой, непрошеный. Ветер-враг. Ужас волной хлынул по всем, стоящим на палубе.

Ивварский капитан вновь отдал приказ убить Джейну. Эрик слышал, чуял это в его взгляде, в том страхе и той сжигающей ненависти, что сейчас кипела в его груди. Кто-то из ивварцев пытался остановить своего капитана, но он сметал солдат и матросов с пути. Они посмели нарушить порядок! Они посмели воспротивиться его воле! Он их всех уничтожит. Разотрёт в пыль. Проклятые колдуны! Нечистая сила. Проклятые. Проклятые. Его не запугать! Этот ивварец-предатель умрёт сейчас же. И капитан смоет позор своего поражения у Итена. Заслужит милость Покровителя. Жгучая ярость обрушилась, мешая видеть что-то, кроме цели.

Мелькнуло рыжее пятно в сумраке дождя и брызг. Это офицер не выдержал. Его капитан обезумел. Теперь офицер чувствовал: только он может спасти тех, кто ещё остался на борту. Нельзя убивать девчонку – этот колдун уничтожит их всех. Ещё есть шанс спастись. Офицер быстро догнал своего капитана, швырнул на палубу и вонзил клинок тому в шею. Жёстко, сильно. Крик не трогать Джейну разлетелся по ветру. Ещё один офицер поддержал его и передал дальше.

А что, хорошее завершение… Буйное море швыряло в шхуну целые валы. Эрик уже видел, как трещит и ломается грот-марса-рей, как рвутся паруса. Корабль не выдержит. Ещё немного, и пойдёт на дно со всеми выжившими.

А на ум вместе с мелодией лезли строки одной позабытой песни:

В ладонях у моря и жизни… и смерти, И взвешена доблесть на точных весах…





Кажется, человек десять уже точно смыло за борт. Народ истошно вопил, пытаясь удержаться на палубе, цеплялся за снасти.

Нам полную чашу везенья отмерьте!

…Лети, наша песня! Лети в небеса!





Грот-мачта сломалась и повисла на штагах. Острый и тяжёлый обломок дерева впился в палубу рядом, чудом не пришив одного из ивварцев. Оборванный конец снасти хлестнул кнутом по чьему-то лицу, воздух прорезал вопль.

…Но если в бою доведётся нам сгинуть –

О нас не грустите, не прячьте глаза!

Тела наши примут морские глубины,

А души, как чайки, взлетят в небеса…[6]





…Кто-то рухнул на Эрика сверху. Кровавая темнота мешала видеть, заплывший левый глаз, оставшийся целым, нервно дёргался. Руки, ноги – все бесполезны. Дыхание ещё есть, но такое прерывистое и дёрганое, что свистит в горле. К Тёмному.

Эрик сосредоточился ещё раз. Он хочет это увидеть. Увидеть этот конец. Кто-то шёл, прикрываясь рукой от стены ливня. Нёс в руках оголённый меч. Взмахнул, пытаясь ударить чью-то спину, но его, играючи, подхватила вода на палубе. Ноги ивварца заскользили, и Эрик будто вместе с незадачливым убийцей рухнул за борт, в океан…

Тяжёлый всплеск поглотил вопль, захлестнул лёгкие, сапоги и мокрая одежда мигом утянули на дно. Эрик знал: упал с корабля за борт в бурю – и прощай.

Хорошо, что он ещё на палубе.

…Джейна пыталась добраться до Алекса, хотела обхватить так, будто боялась, что он вырвется, как ураганный порыв, и сам превратится в ветер. Но он не стал. И не стал уничтожать всех остальных. Вместо этого он перевёл взгляд на неё, а потом вдруг и на Эрика. И это уже не было взглядом безумца.

Эрик попытался хоть как-то подать ему знак одобрения, но только ощутил, как дёрнулся уголок рта в слабом подобии ухмылки. Неважно. Он поймёт.

Кто-то ещё попытался подобраться к Алексу, но рыжий офицер выступил вперёд и поднял руки, успокаивая сходящих с ума матросов. Кричал им, призывая сложить оружие.

Последний раз Эрик вернулся в себя, почти перестав что-либо видеть: только край палубы и лежащие рядом тела. Как же хорошо, когда тебя так много – рассыпаешься во всем мире и не чувствуешь боли.

Он везде и нигде.

И он не один.

Дождь лил и лил потоками, заново смывая кровь с плохо отдраенной палубы.





21. Слёзы