Колдовской знак
Часть 21 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Алекс небрежно ответил:
– Ничего особенного. В городе беспокойно, а она осталась одна: мужа забрали во флот, в доме нет мужчин. Вот и говорит, что пусть мы побудем, на всякий случай.
Эрик глухо засмеялся:
– Угу, то-то мы на бандитов сейчас не похожи. Сдаётся мне, она от тебя другой расплаты ждёт, наш благородный господин, – ехидно оскалился Эрик. – Надеюсь, мы тут не задержимся.
– Да ты не переживай, – в тон ему ответил Алекс. – Одним днём больше, одним меньше – какая, собственно, разница? Подлей-ка мне во-он той настойки, – и он протянул Эрику полупустую кружку.
Эрик, вспомнив о своей роли слуги, отложил надкушенный хлеб, молча привстал, потянулся к подносу и схватил кувшин. Правда, слишком резко. Джейна даже привстала, точно испугалась, что сейчас он врежет им прямо Алексу по лицу, но Эрик стиснул глиняную ручку сильнее и начал нарочито услужливо лить в протянутую кружку. До тех пор, пока настойка не начала подходить к самому краю…
– Хорош, – усмехнувшись, отдёрнул кружку Алекс.
А Эрик тут же среагировал и резко поднял кувшин, не пролив ни капли. И с торжествующим видом собрался поставить его обратно на стол. Но вдруг рука дрогнула, он промахнулся мимо стола и пошатнулся, пытаясь не расплескать. Кувшин всё-таки вырвался из рук. Тысяча тупых акул!.. Алекс едва успел подставить вытянутую ногу, чтобы смягчить удар. Настойка расплескалась во все стороны, залила красными пятнами ковёр, пледы и рубаху Джейны. Та вскочила, отряхиваясь, а Эрик напряжённо застыл, не понимая, как это произошло.
– Жестокие боги, – задумчиво проговорил Алекс, глядя на Эрика чуть сощурившись. – Отнимать у человека то единственное, в чём он хорош, – его ловкость.
Эрик ничего не ответил. Он просто взял свою кружку и плеснул настойку Алексу в лицо. Она потекла с волос и со лба на рубаху.
Джейна вскрикнула:
– Перестаньте!
Алекс даже не успел отшатнуться и только с удивлением вытер лоб ладонью и посмотрел на мокрые пальцы. Эрик невозмутимо подхватил со стола недоеденный пирог, свою, ещё наполовину полную кружку и плюхнулся обратно.
А изнутри против воли рвался сдавленный смех. Потому что капитан выглядел так нелепо, со своим серьёзным выражением лица и разводами на щеках; потому что было видно: смертельно устали они все, и Алекс даже не думал всерьёз с ним сцепиться. И Эрик вдруг понял, что все его издёвки были… попыткой замаскировать свою жалость? Жалость, демоны его подери, к тому, кого он ещё недавно так яро ненавидел.
Джейна протянула капитану полотенце, а сама не смогла сдержать смешок. Алекс тоже сдавленно хмыкнул, а потом расплылся в сдержанной ухмылке, довольный своей шуткой. Эрик с досадой пихнул ногой по его табуретке. Лучше бы по-прежнему ненавидел, чем так смотрел, как на умирающего. Он ещё не настолько слаб и беспомощен. Демоны подери всех этих благородных героев! Демоны их подери…
Эрик заглушил чувства выпитой почти залпом кружкой, и вскоре его повело от хмеля. И стало так восхитительно плевать на ближайшее будущее – им всем, похоже, – что они развалились на полу вокруг стола и принялись за еду. Эрик сказал было не торопиться, но его никто не слушал. После голодовки много есть нельзя. Но яблоки отправлялись в рот вперемешку с зеленью, а жидкая похлёбка из фасоли исчезла из тарелки в мгновение ока. Джейна даже облизала края.
Настойка пьянила, точно неплохой грог. Кажется, Эрик даже травил байки из жизни парней с бака, а Алекс, такой же захмелевший, над ними смеялся, оперевшись на койку за спиной. И было видно, как Джейна им любовалась, уткнувшись носом в край своей кружки. Её влюблённость в капитана веселила, как будто сейчас было до любви!.. Впрочем, с Тианой его это тоже не остановило… Эрик прикрыл глаза и ушёл в приятные воспоминания, но мир уже устало погас, словно кто-то задул свечу.
– Да вставай же, – кто-то занозой зудел над ухом, но Эрик только вяло отбивался.
В глотке страшно пересохло, и ожить не было никаких сил. Казалось, его придавило тяжеленной якорной цепью – такими неподъёмными стали руки и ноги. Не просыпаясь толком, Эрик пытался набраться сил, чтобы оторваться хотя бы от этого деревянного пола…
Слышался неясный шум и гул. А может, всё ему только снилось? И он, похмельный, дрыхнет в кубрике, упав с подвесной койки. Сейчас просвистит боцман и начнётся вахта.
– А ну подъём! Серые идут, – гаркнули Эрику, склонившись над самым ухом.
Эрик распахнул глаза и наконец очухался:
– Где?
– Везде, – последовал ответ Алекса, который быстро прошёл к окну. Джейна спешно пихала в сумку остатки вчерашней еды.
Эрик кубарем скатился с ковра и тоже подтянулся к окну.
Снаружи темень. По улочке, ещё укутанной ночным туманом, ехали и ехали всадники, тянулись длинной вереницей. Некоторые спешились и деловито расхаживали по сонному городку. Но ни одного серого плаща пока не видно.
Эрик повернулся:
– Там только солдаты.
– Зато как на тебя подействовало. – Алекс отодвинул Эрика от окна, выглянул на улицу. – Н-да… хотел уйти до рассвета, но нас, кажется, опередили.
Эрик присвистнул:
– Неужели наш благородный капитан вздумал слинять, не попрощавшись с очаровательной хозяйкой?
– Нам нечем платить, – огрызнулся Алекс, а потом оправдался: – И нужно было поесть, а то бы свалились прямо на дороге. А теперь тихо, оба. Сюда, кажется, идут.
В коридоре на лестнице уже скрипели ступени.
– Займитесь чем-нибудь, вы же слуги! – шёпотом скомандовал Алекс, а сам скинул обувь и растянулся на кровати, закинув руки под голову, будто ещё спит.
Эрик скрипнул зубами и присел у крохотной печки, вороша потухшие угли. Джейна схватила сапог капитана, села в дальний угол и принялась его чистить, не поднимая головы.
Дверь без стука распахнулась и впечаталась в стену. А эти ребята не из вежливых…
На пороге стояли трое солдат в ивварской форме. Не поднимая глаз, Эрик видел только начищенные до блеска чёрные сапоги и брюки, как у него самого. Хорошо, он давно срезал все знаки отличия со своей формы, а долгая дорога и шастанье по горам и вовсе превратили её в потрёпанную одёжку.
Алекс лениво приподнялся на одном локте, старательно делая вид, что только что открыл глаза. Эрик надвинул одеяло, как будто укрываясь от влетевшего в комнату сквозняка.
Из речи солдат он понял только слово «бежать». Их таки ищут. Только почему без Серых? Неужто в лицо запомнили? Что-то становилось всё хуже. Дурная была идея – здесь ночевать!
Алекс отвечал лениво, повелительно. Но солдаты настаивали. Тогда капитан поднялся во весь рост и припечатал явно крепким словцом. По крайней мере, сказано это было с такими интонациями и сопровождено таким жестом, что всё стало понятно. Эрик ухмыльнулся про себя – похоже, матросские будни тот ещё не забыл. В конце концов ивварцы сдались и ушли. Алекс прошёлся босыми ногами по полу, захлопнул за ними дверь, а потом упёрся в неё спиной.
– Кажется, эти парни здесь надолго. – Он вздохнул, помедлил и произнёс: – Война началась.
Джейна уронила сапог, а потом неловко приподняла и поставила на место. Да ладно, и без того было ясно, к чему идёт. Эрик быстро глотнул из недопитой вчера кружки, утёр рот рукавом и сказал:
– С этим понятно. Как уходить будем? Солдаты, чую, весь город на уши подняли.
– Угу. Ищут дезертиров, бежавших вчера из отряда. Уходить надо тихо.
– Ну так мы, я понимаю, от подозрений отделались? – уточнил Эрик.
– Временно – да. – Алекс потёр подбородок. Что-то решив, он схватил помятую шляпу Эрика, расправил и нацепил на голову, а потом натянул пониже на лицо. Надел и застегнул камзол на все пуговицы, обулся. – Скоро вернусь.
Эрик хотел остановить его, но не успел – Алекс уже вышел из комнаты. А Эрик, пошатнувшись, замер в дверях, заметив в коридоре ивварца. Пришлось вернуться.
– Демоны бы его побрали. Надо было просто по-тихому уйти, – выругался Эрик, потерев предплечье, а потом бессильно плюхнулся на лежанку.
Это дурное состояние… Не хотелось признаваться самому себе, как страшат признаки приближающейся гибели. Как всё чаще хочется тереть руку, желая содрать вместе с кожей ненавистный знак. Он сам разрушается – и наверняка сейчас весь светится для Серых, будто маяк для кораблей. Но вот снова положился на капитана, хотя тот раз за разом проваливал все возможные варианты. Не помог магией, со староверами, не разобрался в символах, сейчас и здесь их обложили со всех сторон! Загнали, как зверей на охоте…
Может, не поздно уйти одному и самому искать способ выжить.
Джейна уселась на колени рядом и точно мысли его прочитала:
– Эй… Эрик. Мне жаль, что Алекс не смог помочь. Но мы что-нибудь придумаем. Мы должны тебе за спасение от Серых: и он, и я.
Она глядела на него с такой искренностью и тревогой, что стало даже не по себе.
– Да ну, брось. Я ж о себе думал. А вообще, знаешь… может, Алекс прав и я того не стою. – Эрик отвернулся. – Чтобы за меня бороться.
– Перестань, – Джейна пихнула его в плечо, а в голосе прозвучала боль.
От этой боли и жалости Эрик уже не знал, куда себя девать. На улице стали греметь больше, стучали, словно молотком. Что-то визгливо кричали женщины. Где, мать его, Алекс? Решил договориться с хозяйкой дома? Интересно, каким способом, если так долго.
Джейна вдруг пересела напротив и посмотрела на него в упор, изучая. Как-то по-другому, внезапно смело. Показалось, что в её синих глазах Эрик видит отражение самого себя. В чёрной глубине зрачка блики дневного света терялись в бесконечности. И Джейна будто видела, видела насквозь, как ритмично, быстро бьётся в грудной клетке его сердце, как оно стучит, охваченное жаждой жизни.
– Покажи мне, как ты это делаешь. – Она сложила руки на коленях и подалась вперёд.
Эрик недоверчиво нахмурился, понимая, что именно она просит.
– Зачем?
– Может быть, я тоже так смогу. Я хочу понять. Хочу понять до того, как мы погибнем! Вдруг смогу тебе помочь? Что ты делаешь? Ты можешь лишить меня воли, забрать силы или влиять?
– Угу. Здесь сейчас ходят солдаты. Скоро придёт Алекс. Да он прибьёт меня, чтоб не мучился.
– Тогда, на суде, я как-то остановила этого Серого, Лайджа, – сказала Джейна. – Я знаю, я могу такое… не знаю, как объяснить.
Ладно, это даже любопытно. Эрик приподнялся, пересел ближе на колени, взяв её за руки. Развернул их на себя, медленно провёл большими пальцами по внутренним сторонам ладоней.
– Хочешь попробовать и меня остановить?
На миг промелькнули сомнения на её лице. Но, похоже, какая-то решимость заставила Джейну кивнуть. Эрик усмехнулся и принял вызов. Почему бы не поиграть напоследок?
– Это всегда было со мной, не знаю, как может быть иначе. Просто я вижу людей… ярко. И чем сильнее чувства они испытывают, тем чётче я их вижу и тем легче до них дотянуться. И тут даже не так важно, ненависть или любовь… и то и другое – сильно и мощно. Просто любовь приятнее… – Эрик улыбнулся, прищурившись. Он перебрался ещё ближе, взял её лицо в ладони и посмотрел в упор.
Всё происходило не так, как первый раз, когда после шторма хотел повлиять на неё. Тогда он притягивал плавно, осторожно, околдовывал, а сейчас потянул требовательно и просто. Дыхание Джейны, на удивление, быстро выровнялось и обрело такой же ритм, как у него. Сердце же против воли забилось быстрее, вторя сердцу Эрика – жадному и беспокойному.
Касание позволяло связать себя с человеком, почувствовать его, стереть границы между ними и найти скрытые в глубине эмоции, оголить их до предела. И видно все слабости, Эрик чувствовал их. Жалость к нему, но вместе с тем симпатию, непонятное чувство вины и желание помочь, даже небольшой страх… и вдруг всё тут же смешалось и завертелось. Эрик видел Джейну, как себя. Как охватывало её смятение, росла, как гигантская волна, в груди страшная буря и как не оставалось вокруг ничего, кроме чёрных глаз Эрика.
Эмоции, которые переполняли её стучащее сердце, рвались наружу. Он чувствовал, как ей хочется отдать себя целиком, раствориться, растаять под его взглядом. Как хочется перестать быть, перестать дышать, утонуть, исчезнуть, умереть. Остро и нестерпимо. Джейна забывала, кто она и что она и что происходит вокруг. Весь её мир подчинялся только одному звуку – ударам его сердца, каждый из которых лихорадил, всё сильнее разгоняя кровь.
Но вдруг проскользнула холодная волна по коже, словно окатило из ведра. Эрик почувствовал, как Джейне хотелось зацепиться за те тонкие нити, что их связывали, понять, что они такое, но те уже растворялись. Казалось, несмотря на силу его влияния, что-то нерушимое горит в самом её сердце…
А ещё, что она вся стала прозрачной, как вода в лагуне. Неощутимой. А он будто водит руками, но пальцы проходят мимо, как сквозь пустоту, хотя до этого Эрик ясно ощущал всё, что чувствует она.
– Ничего особенного. В городе беспокойно, а она осталась одна: мужа забрали во флот, в доме нет мужчин. Вот и говорит, что пусть мы побудем, на всякий случай.
Эрик глухо засмеялся:
– Угу, то-то мы на бандитов сейчас не похожи. Сдаётся мне, она от тебя другой расплаты ждёт, наш благородный господин, – ехидно оскалился Эрик. – Надеюсь, мы тут не задержимся.
– Да ты не переживай, – в тон ему ответил Алекс. – Одним днём больше, одним меньше – какая, собственно, разница? Подлей-ка мне во-он той настойки, – и он протянул Эрику полупустую кружку.
Эрик, вспомнив о своей роли слуги, отложил надкушенный хлеб, молча привстал, потянулся к подносу и схватил кувшин. Правда, слишком резко. Джейна даже привстала, точно испугалась, что сейчас он врежет им прямо Алексу по лицу, но Эрик стиснул глиняную ручку сильнее и начал нарочито услужливо лить в протянутую кружку. До тех пор, пока настойка не начала подходить к самому краю…
– Хорош, – усмехнувшись, отдёрнул кружку Алекс.
А Эрик тут же среагировал и резко поднял кувшин, не пролив ни капли. И с торжествующим видом собрался поставить его обратно на стол. Но вдруг рука дрогнула, он промахнулся мимо стола и пошатнулся, пытаясь не расплескать. Кувшин всё-таки вырвался из рук. Тысяча тупых акул!.. Алекс едва успел подставить вытянутую ногу, чтобы смягчить удар. Настойка расплескалась во все стороны, залила красными пятнами ковёр, пледы и рубаху Джейны. Та вскочила, отряхиваясь, а Эрик напряжённо застыл, не понимая, как это произошло.
– Жестокие боги, – задумчиво проговорил Алекс, глядя на Эрика чуть сощурившись. – Отнимать у человека то единственное, в чём он хорош, – его ловкость.
Эрик ничего не ответил. Он просто взял свою кружку и плеснул настойку Алексу в лицо. Она потекла с волос и со лба на рубаху.
Джейна вскрикнула:
– Перестаньте!
Алекс даже не успел отшатнуться и только с удивлением вытер лоб ладонью и посмотрел на мокрые пальцы. Эрик невозмутимо подхватил со стола недоеденный пирог, свою, ещё наполовину полную кружку и плюхнулся обратно.
А изнутри против воли рвался сдавленный смех. Потому что капитан выглядел так нелепо, со своим серьёзным выражением лица и разводами на щеках; потому что было видно: смертельно устали они все, и Алекс даже не думал всерьёз с ним сцепиться. И Эрик вдруг понял, что все его издёвки были… попыткой замаскировать свою жалость? Жалость, демоны его подери, к тому, кого он ещё недавно так яро ненавидел.
Джейна протянула капитану полотенце, а сама не смогла сдержать смешок. Алекс тоже сдавленно хмыкнул, а потом расплылся в сдержанной ухмылке, довольный своей шуткой. Эрик с досадой пихнул ногой по его табуретке. Лучше бы по-прежнему ненавидел, чем так смотрел, как на умирающего. Он ещё не настолько слаб и беспомощен. Демоны подери всех этих благородных героев! Демоны их подери…
Эрик заглушил чувства выпитой почти залпом кружкой, и вскоре его повело от хмеля. И стало так восхитительно плевать на ближайшее будущее – им всем, похоже, – что они развалились на полу вокруг стола и принялись за еду. Эрик сказал было не торопиться, но его никто не слушал. После голодовки много есть нельзя. Но яблоки отправлялись в рот вперемешку с зеленью, а жидкая похлёбка из фасоли исчезла из тарелки в мгновение ока. Джейна даже облизала края.
Настойка пьянила, точно неплохой грог. Кажется, Эрик даже травил байки из жизни парней с бака, а Алекс, такой же захмелевший, над ними смеялся, оперевшись на койку за спиной. И было видно, как Джейна им любовалась, уткнувшись носом в край своей кружки. Её влюблённость в капитана веселила, как будто сейчас было до любви!.. Впрочем, с Тианой его это тоже не остановило… Эрик прикрыл глаза и ушёл в приятные воспоминания, но мир уже устало погас, словно кто-то задул свечу.
– Да вставай же, – кто-то занозой зудел над ухом, но Эрик только вяло отбивался.
В глотке страшно пересохло, и ожить не было никаких сил. Казалось, его придавило тяжеленной якорной цепью – такими неподъёмными стали руки и ноги. Не просыпаясь толком, Эрик пытался набраться сил, чтобы оторваться хотя бы от этого деревянного пола…
Слышался неясный шум и гул. А может, всё ему только снилось? И он, похмельный, дрыхнет в кубрике, упав с подвесной койки. Сейчас просвистит боцман и начнётся вахта.
– А ну подъём! Серые идут, – гаркнули Эрику, склонившись над самым ухом.
Эрик распахнул глаза и наконец очухался:
– Где?
– Везде, – последовал ответ Алекса, который быстро прошёл к окну. Джейна спешно пихала в сумку остатки вчерашней еды.
Эрик кубарем скатился с ковра и тоже подтянулся к окну.
Снаружи темень. По улочке, ещё укутанной ночным туманом, ехали и ехали всадники, тянулись длинной вереницей. Некоторые спешились и деловито расхаживали по сонному городку. Но ни одного серого плаща пока не видно.
Эрик повернулся:
– Там только солдаты.
– Зато как на тебя подействовало. – Алекс отодвинул Эрика от окна, выглянул на улицу. – Н-да… хотел уйти до рассвета, но нас, кажется, опередили.
Эрик присвистнул:
– Неужели наш благородный капитан вздумал слинять, не попрощавшись с очаровательной хозяйкой?
– Нам нечем платить, – огрызнулся Алекс, а потом оправдался: – И нужно было поесть, а то бы свалились прямо на дороге. А теперь тихо, оба. Сюда, кажется, идут.
В коридоре на лестнице уже скрипели ступени.
– Займитесь чем-нибудь, вы же слуги! – шёпотом скомандовал Алекс, а сам скинул обувь и растянулся на кровати, закинув руки под голову, будто ещё спит.
Эрик скрипнул зубами и присел у крохотной печки, вороша потухшие угли. Джейна схватила сапог капитана, села в дальний угол и принялась его чистить, не поднимая головы.
Дверь без стука распахнулась и впечаталась в стену. А эти ребята не из вежливых…
На пороге стояли трое солдат в ивварской форме. Не поднимая глаз, Эрик видел только начищенные до блеска чёрные сапоги и брюки, как у него самого. Хорошо, он давно срезал все знаки отличия со своей формы, а долгая дорога и шастанье по горам и вовсе превратили её в потрёпанную одёжку.
Алекс лениво приподнялся на одном локте, старательно делая вид, что только что открыл глаза. Эрик надвинул одеяло, как будто укрываясь от влетевшего в комнату сквозняка.
Из речи солдат он понял только слово «бежать». Их таки ищут. Только почему без Серых? Неужто в лицо запомнили? Что-то становилось всё хуже. Дурная была идея – здесь ночевать!
Алекс отвечал лениво, повелительно. Но солдаты настаивали. Тогда капитан поднялся во весь рост и припечатал явно крепким словцом. По крайней мере, сказано это было с такими интонациями и сопровождено таким жестом, что всё стало понятно. Эрик ухмыльнулся про себя – похоже, матросские будни тот ещё не забыл. В конце концов ивварцы сдались и ушли. Алекс прошёлся босыми ногами по полу, захлопнул за ними дверь, а потом упёрся в неё спиной.
– Кажется, эти парни здесь надолго. – Он вздохнул, помедлил и произнёс: – Война началась.
Джейна уронила сапог, а потом неловко приподняла и поставила на место. Да ладно, и без того было ясно, к чему идёт. Эрик быстро глотнул из недопитой вчера кружки, утёр рот рукавом и сказал:
– С этим понятно. Как уходить будем? Солдаты, чую, весь город на уши подняли.
– Угу. Ищут дезертиров, бежавших вчера из отряда. Уходить надо тихо.
– Ну так мы, я понимаю, от подозрений отделались? – уточнил Эрик.
– Временно – да. – Алекс потёр подбородок. Что-то решив, он схватил помятую шляпу Эрика, расправил и нацепил на голову, а потом натянул пониже на лицо. Надел и застегнул камзол на все пуговицы, обулся. – Скоро вернусь.
Эрик хотел остановить его, но не успел – Алекс уже вышел из комнаты. А Эрик, пошатнувшись, замер в дверях, заметив в коридоре ивварца. Пришлось вернуться.
– Демоны бы его побрали. Надо было просто по-тихому уйти, – выругался Эрик, потерев предплечье, а потом бессильно плюхнулся на лежанку.
Это дурное состояние… Не хотелось признаваться самому себе, как страшат признаки приближающейся гибели. Как всё чаще хочется тереть руку, желая содрать вместе с кожей ненавистный знак. Он сам разрушается – и наверняка сейчас весь светится для Серых, будто маяк для кораблей. Но вот снова положился на капитана, хотя тот раз за разом проваливал все возможные варианты. Не помог магией, со староверами, не разобрался в символах, сейчас и здесь их обложили со всех сторон! Загнали, как зверей на охоте…
Может, не поздно уйти одному и самому искать способ выжить.
Джейна уселась на колени рядом и точно мысли его прочитала:
– Эй… Эрик. Мне жаль, что Алекс не смог помочь. Но мы что-нибудь придумаем. Мы должны тебе за спасение от Серых: и он, и я.
Она глядела на него с такой искренностью и тревогой, что стало даже не по себе.
– Да ну, брось. Я ж о себе думал. А вообще, знаешь… может, Алекс прав и я того не стою. – Эрик отвернулся. – Чтобы за меня бороться.
– Перестань, – Джейна пихнула его в плечо, а в голосе прозвучала боль.
От этой боли и жалости Эрик уже не знал, куда себя девать. На улице стали греметь больше, стучали, словно молотком. Что-то визгливо кричали женщины. Где, мать его, Алекс? Решил договориться с хозяйкой дома? Интересно, каким способом, если так долго.
Джейна вдруг пересела напротив и посмотрела на него в упор, изучая. Как-то по-другому, внезапно смело. Показалось, что в её синих глазах Эрик видит отражение самого себя. В чёрной глубине зрачка блики дневного света терялись в бесконечности. И Джейна будто видела, видела насквозь, как ритмично, быстро бьётся в грудной клетке его сердце, как оно стучит, охваченное жаждой жизни.
– Покажи мне, как ты это делаешь. – Она сложила руки на коленях и подалась вперёд.
Эрик недоверчиво нахмурился, понимая, что именно она просит.
– Зачем?
– Может быть, я тоже так смогу. Я хочу понять. Хочу понять до того, как мы погибнем! Вдруг смогу тебе помочь? Что ты делаешь? Ты можешь лишить меня воли, забрать силы или влиять?
– Угу. Здесь сейчас ходят солдаты. Скоро придёт Алекс. Да он прибьёт меня, чтоб не мучился.
– Тогда, на суде, я как-то остановила этого Серого, Лайджа, – сказала Джейна. – Я знаю, я могу такое… не знаю, как объяснить.
Ладно, это даже любопытно. Эрик приподнялся, пересел ближе на колени, взяв её за руки. Развернул их на себя, медленно провёл большими пальцами по внутренним сторонам ладоней.
– Хочешь попробовать и меня остановить?
На миг промелькнули сомнения на её лице. Но, похоже, какая-то решимость заставила Джейну кивнуть. Эрик усмехнулся и принял вызов. Почему бы не поиграть напоследок?
– Это всегда было со мной, не знаю, как может быть иначе. Просто я вижу людей… ярко. И чем сильнее чувства они испытывают, тем чётче я их вижу и тем легче до них дотянуться. И тут даже не так важно, ненависть или любовь… и то и другое – сильно и мощно. Просто любовь приятнее… – Эрик улыбнулся, прищурившись. Он перебрался ещё ближе, взял её лицо в ладони и посмотрел в упор.
Всё происходило не так, как первый раз, когда после шторма хотел повлиять на неё. Тогда он притягивал плавно, осторожно, околдовывал, а сейчас потянул требовательно и просто. Дыхание Джейны, на удивление, быстро выровнялось и обрело такой же ритм, как у него. Сердце же против воли забилось быстрее, вторя сердцу Эрика – жадному и беспокойному.
Касание позволяло связать себя с человеком, почувствовать его, стереть границы между ними и найти скрытые в глубине эмоции, оголить их до предела. И видно все слабости, Эрик чувствовал их. Жалость к нему, но вместе с тем симпатию, непонятное чувство вины и желание помочь, даже небольшой страх… и вдруг всё тут же смешалось и завертелось. Эрик видел Джейну, как себя. Как охватывало её смятение, росла, как гигантская волна, в груди страшная буря и как не оставалось вокруг ничего, кроме чёрных глаз Эрика.
Эмоции, которые переполняли её стучащее сердце, рвались наружу. Он чувствовал, как ей хочется отдать себя целиком, раствориться, растаять под его взглядом. Как хочется перестать быть, перестать дышать, утонуть, исчезнуть, умереть. Остро и нестерпимо. Джейна забывала, кто она и что она и что происходит вокруг. Весь её мир подчинялся только одному звуку – ударам его сердца, каждый из которых лихорадил, всё сильнее разгоняя кровь.
Но вдруг проскользнула холодная волна по коже, словно окатило из ведра. Эрик почувствовал, как Джейне хотелось зацепиться за те тонкие нити, что их связывали, понять, что они такое, но те уже растворялись. Казалось, несмотря на силу его влияния, что-то нерушимое горит в самом её сердце…
А ещё, что она вся стала прозрачной, как вода в лагуне. Неощутимой. А он будто водит руками, но пальцы проходят мимо, как сквозь пустоту, хотя до этого Эрик ясно ощущал всё, что чувствует она.