Когда закончится август

Я посмотрел на неё, наполняя кастрюлю водой. — Ты хочешь правду?

Она кивнула. — Да.

Я закрыл воду и поставил кастрюлю на плиту. Она прильнула к стене, улыбалась и ждала моего ответа.

— Мне тяжело с тобой, но я не считаю тебя занозой в заднице. Я вообще-то восхищаюсь тобой.

Её глаза расширились. — Правда?

— Ты многим пожертвовала ради своей матери. Не только это — я вижу как тяжело ты работаешь, даже видел как ты делала покупки для пожилой дамы через дорогу. Ты хороший человек, и ты находишь время для других несмотря на то, что у самой полно забот.

— Ты следил за мной? — поддразнила она.

— Нет. Я проезжал мимо когда ты выгружала продукты с машины и помогала занести их в дом Миссис Бенсон. Ты не заметила меня.

— Я всё ещё думаю, что ты следил за мной, — она подмигнула и взяла баночку газировки для себя. — Эй, откуда ты знаешь её имя? Ты встречал Миссис Бенсон?

— Ох, я встречал Миссис Бенсон.

— О-оу. Что она сделала?

— Я как то проезжал мимо её дома и заметил, что ветер перекинул её почтовый ящик. Я постучал к ней чтобы отдать выпавшую почту и сказать, что подчинил ящик.

— И?

— Перед тем, как я успел сказать почему постучал к ней, она сказала, что я выгляжу лучше, чем те парни которых ей присылали раньше.

Хизер засмеялась и выплюнула немного газировки. — О, нет.

— Ты знаешь о чем пойдет речь.

— Да. Как то раз я случайно узнала об этом, когда пришла проведать её. Определенно это то, что я не забуду никогда- увидев своими глазами как Миссис Б тратит свою социальную страховку на мужской эскорт.

— Сколько ей лет?

— Девяносто.

— Черт. Ну, я думаю она знает, чего хочет.

— Она должно быть ужасно рассердилась когда поняла, что ты не в меню.

Так, как я помешивал пасту в кастрюле, я сменил тему. — Так, что хотел Эрик? Он сказал, чтобы ты подумала о том, что он сказал… Хизер скрестила руки и выдохнула в свои волосы. — Он хотел, чтобы я согласилась провести время с ним, пока он дома. Он сказал, что хочет поговорить о том, что произошло между нами. Я не знаю хорошая ли это идея. Обидишь меня однажды, позор тебе, обидишь снова…ты знаешь как говорят.

— Он сильно обидел тебя, да?

— Ну, мы были вместе долгое время в старших классах. Я всегда знала, что это риск, то что он отправится в колледж без меня. Я просто не думала, что он позвонит мне пьяный и весь в слезах, признаваясь, что он облажался и переспал с какой-то девушкой на вечеринке в кампусе.

— Черт. Мне жаль.

Она покачала головой, как будто отвергала моё сочувствие. — Но знаешь что, тем не менее? Он оказал мне услугу. По крайней мере я не потеряла больше времени с ним.

— Тебе никогда не стоит соглашаться на такое с кем либо. Мне всё равно, что он должен будет сказать, чтобы переубедить тебя в обратном.

Она продолжала смотреть как я готовлю, пока я не наполнил две тарелки пастой, похожей на волосы ангела, и не полил сверху красным соусом.

— Ты не против поесть снаружи? — спросил я.

— Да, сегодня хороший вечер.

Мы отнесли еду на боковую веранду. Солнце на половину село.

Пододвигая свой стул, она сказала, — Это действительно вкуснятина.

Мне должно быть стыдно, за то что произошло с ужином, но стоит сказать, мне приятно, что ты готовил для меня. Всё могло быть хуже с подгоревшей лазаньей.

Она улыбнулась, и мне с трудом удалось не улыбнуться ей в ответ.

Я указал на её тарелку. — Перестань улыбаться и ешь.

Хизер накрутила лапшу вокруг своей вилки. — Не могу перестать улыбаться, но хорошо.

Мне нужен замок для челюсти, потому что теперь я тоже улыбался.


Это было заразительно.

Какое-то время мы ели в тишине.

Вытирая свой рот салфеткой, я сказал, — Что бы ты делала, если бы эта ситуация не затянула тебя?

Хизер опустила вилку и начала обдумывать мой вопрос. — Ну, я была бы в колледже, вероятно в середине обучения. Я думаю, что позже, я бы хотела стать психиатрической медсестрой. Но потом, я бы также хотела найти то, к чему у меня будет страсть — также как у тебя с фото.

Твои фотографии великолепные, Ноа. Правда. Я хотела сказать тебе это.

Я никогда не показывал ей свои работы. — Ты гуглила меня, я понял.

— Да. Надеюсь ты не против. Твои фото с Гаваны захватывают дух. Я посещала твою страницу несколько раз. Как появились эти фото? Что заставило тебя выбрать Кубу?

Меня поразило, что из всего сайта она обратила внимание именно на это. На те фотографии было нелегко смотреть, но в них был реальный посыл. Именно эти фото были черно-белыми.

— Это было для статьи в газете пять лет назад. Можно сказать что она выбрала меня. Я работал фрилансером в то время и поехал туда с репортером, чтобы осветить нынешнее состояние Кубы и народа.

Вообще-то, я отсутствовал дома дольше всего во время той поездки.

Мои только фото на сайте, не сопровождающая статья.

— Ну в этом и красота. Фото рассказывают историю, даже без объяснений, что доказывает твой талант. Я не просто так говорю это.

Поверь мне, я ужасная лгунья. Твои работы действительно удивительные.

Мне всегда было сложно принимать комплименты, особенно касающиеся моих работ. Но я пытался.

— Спасибо.

— Ты расскажешь мне больше об этом?

— Конкретно про Кубу?

Она наклонилась, её глаза были полны любопытства. — Да.

По какой-то причине, я чувствовал себя обязанным.

— Я не знаю заметила ли ты фото подростков с тату. Там у молодых людей существует подпольная панк культура. Многие из них были под амфетамином, когда я снимал их.

— Ты слышал когда-то про Los Frikis? — спросила она.

Я кивнув, удивленно. — Да, вообще-то, я интересовался этим, когда был там.

— Те дети напоминают мне современную версию Los Frikis. Надеюсь, у людей, которых ты фотографировал сейчас дела обстоят намного лучше, чем у их предшественников. Я помню, как читала про Los Frikis и была полностью поражена тем, что некоторые намеренно вводили себе ВИЧ, чтобы освободится от собственного правительства.

Представь, что тебя заставляют физически трудится или сажают в тюрьму только из-за того, что ты выглядишь иначе. Поэтому ты заражаешь себя, чтобы избежать опасности и попадаешь в карантинный санаторий. Это говорит о том, насколько все плохо. Это разбивает мое сердце.

Я знал, что мои глаза были широко открыты. — Откуда ты узнала об этом?

— Я читала статью об этом какое-то время назад. Некоторые вещи ты никогда не забудешь.

— Ты права.

— А как насчет фотографий маленьких детей?

— Это был детский дом.

— О, это грустно.

Я посмотрел на свою тарелку, вспоминая одного ребенка, у которого всё ещё был маленький кусочек моего сердца.

— Был один маленький мальчик. Его звали Дэниел. Ему было всего пять лет. У него была митохондриальная болезнь.

— Я слышала об этом. Какая именно?

— Это наследственное заболевание, которое поражает различные части тела, например клетки мозга, нервы, мышцы, почки, сердце. Его речь была нарушена, и он был прикован к инвалидной коляске. По какой-то причине он действительно принял меня, продолжал тянуться ко мне в течение недели, когда мы были там. В первый раз, когда я встретил его, я ел мандаринку. Он взял её у меня и начал есть.

Женщина в приюте сказала, что он никогда не делал ничего подобного, никогда так легко не общался с кем-то. Моя связь с ним была странной, но глубокой. Я приносил ему мандаринки каждый день. Я действительно хотел бы сделать что-то большее для него.

— Например забрать его домой?

— Это приходило мне в голову, хочешь верь, хочешь нет. Я никогда не переставал думать о нем — до такой степени, что через год связался с приютом.

— Что произошло?