Когда закончится август

Она облизнула губы, и я почувствовал, как мой член дернулся.

— Ты так думаешь? — спросила она.

— Да. У тебя красивые губы. Ты не должна их прятать.

Но я не хочу, чтобы они были на ком-то еще. Ее щеки порозовели. — Спасибо.

— Подожди.

Я подошел к кровати и полез под нее за сумкой с фотоаппаратом.

— Мне показалось, ты сказал, что не взял сюда фотоаппарат.

— Нет, я сказал, что приехал сюда не для того, чтобы фотографировать, но я никогда не выхожу из дома без фотоаппарата. Никогда не знаешь, когда он тебе понадобится. Солнце уже садится. Это идеальное освещение. Давай выйдем на улицу. Я сделаю несколько снимков тебя в этом платье.

— Знаменитый Ноа Каваллари собирается меня сфотографировать? Я чувствую себя такой особенной, — поддразнила она. — Серьезно, это круто.

Увидев улыбку на ее лице, я удивился, почему не подумал об этом раньше.

Оказавшись снаружи, я показал ей, где встать, но не стал указывать, что делать. Она была естественна перед камерой, органично улыбалась и смеялась, когда я отрывался. Оставшийся солнечный свет отбрасывал блики на ее светлые локоны.

В какой-то момент ее волосы упали ей на лицо, поэтому я потянулся, чтобы отодвинуть их в сторону, и заметил, что моя рука чертовски дрожит. Я серьезно терял свой разум.

После того, как я перестал фотографировать, Хизер спросила: — Ты отправишь их мне?

Мой разум все еще был в тумане. — Что?

— Эти фотографии. Не мог бы ты прислать мне их по электронной почте?

Кивнув, я сказал: — Да, конечно.

— Ты в порядке, Ноа? Ты, кажется, не в себе.

— Я в порядке.

Она оглянулась на главный дом. — Мне нужно идти. Он будет здесь с минуты на минуту.

Почему ты позволяешь ей встречаться с этим парнем? — Увидимся позже, — сказала она. — Спасибо, что сфотографировал меня.

Она задержалась, хотя и сказала, что ей пора идти. Она ждала, что я что-нибудь скажу. Но я не мог найти нужных слов.

Мы стояли на крыльце, глядя друг на друга, пока она не пробормотала: — Приятного вечера.

Несмотря на то, как сильно я хотел остановить ее, я позволил ей уйти.

Чем дальше она уходила от меня, тем больше я чувствовал себя…

больным.

Внезапно мне показалось, что выключатель, контролировавший мой рассудок, щелкнул.

— Эй! — закричал я.

Она обернулась. — Да?

— Иди сюда.

Она пошла назад, пока снова не оказалась передо мной.

— Зачем ты положила свои трусики в мое белье? — спросил я.

Ее лицо стало таким же красным, как и платье. Не находя слов, она пробормотала: — Я… ээ… Сделав несколько шагов вперед, я остановился в нескольких дюймах от нее. — Если бы ты знала, как это на меня подействовало, ты бы этого не сделала.

Она наклонилась ко мне, всего на волосок от моего лица. — Я хотела, получить от тебя реакцию. Я хотела послать тебе сообщение, не произнося слов вслух.

Я чувствовал ее дыхание на своем лице.

Положив руку ей на щеку, я сказал: — Ты чертовски честная.

Она на мгновение закрыла глаза. — Ничего не могу с собой поделать.

Я накрутил на палец прядь ее волос. — Ты могла бы просто сказать, что они случайно попали туда.

Ее дыхание было прерывистым. — Да, но это помешало бы достижению цели. Я хотела, чтобы они были у тебя. И я хотела, чтобы ты думал обо мне в них.


Из меня вырвался выдох, когда я потянул её за волосы. — Иисус, Хизер.

Ты думаешь я не чувствую того же, что и ты? Ты думаешь я супер человек, что мне легко устоять перед тобой? Я просто пытаюсь поступить правильно.

— Я бы хотела, чтобы ты прекратил свои попытки.

Должно быть, виски ударило мне в голову, потому что я спросил: — Хочешь знать, что я сделал с этими трусиками?

— Да, — прошептала она.

— Я прислонил их к лицу, чтобы понюхать тебя. Я никак не мог насытиться. Затем я обернул их вокруг своего члена, пока дрочил и кончил на них. Я так разозлился на себя за это, что разорвал их в клочья. Вот как ты сводишь меня с ума.

Ее грудь поднималась и опускалась. — Я знала, что ты хочешь меня.

Я стиснул зубы. — Я никогда не говорил, что не хочу тебя. Да? Ни разу. Я бы хотел не желать трахнуть тебя.

Она тяжело дышала. — Дай мне попробовать виски.

— Я же сказал, что тебе нельзя.

— Я не хочу, чтобы ты мне наливал. Я хочу попробовать его на твоем языке.

Черт возьми. Эта фраза уничтожила мое последнее сопротивление. Я схватил ее за талию и притянул к себе, давая ей именно то, что мы оба хотели. Мои губы врезались в ее, прежде чем мой язык попытался проникнуть внутрь.

Ее горячий, голодный рот был таким, каким я всегда представлял себе, стоны, исходящие из него, заставляли меня настолько затвердеть, что мой член физически болел, желая большего.

Я целовал ее сильнее, пока она старалась не отставать от меня. Ни один из нас не отрывался даже чтобы вздохнуть.

Пальцы Хизер перебирали мои волосы, пока я пожирал ее рот. Я даже не узнавал проклятые звуки, которые издавал, звуки долгого голодания, наконец-то удовлетворенного. Любой, кто проезжал мимо, увидел бы, что я практически напал на нее, но мне было все равно.

Ее губы, ее рот, ее язык были так хороши на вкус, что я думал, никогда не смогу вздохнуть. Я провел руками по ее мягким, шелковистым волосам. Это казалось нереальным. Но это было неправильно. Так чертовски неправильно. Я крал то, на что не имел права, но черт меня побери, если бы я знал, как остановиться. Никогда еще ничего не казалось столь хорошим. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не отнести ее в лодочный домик и не взять все остальное. Я знал, что она даст мне все, что я захочу. И это чертовски напугало меня. Словно прочитав мои мысли, она произнесла одними губами: — Я хочу почувствовать тебя внутри себя, Ноа.

Её слова были как пощечина, реальность обрушилась.

Ты не имеешь права этого делать. Я оторвался от нее. Это было неестественно — прямо болезненно — отстраняться, когда все, чего я хотел, это раствориться в ней. Но тем не менее мне как-то удалось это сделать.

Облизнув губы, чтобы спасти то, что осталось от ее вкуса, я закрыл глаза и затаил дыхание, намеренно отводя от нее взгляд. Я знал, что если посмотрю ей в глаза, это будет слишком сложно. Но это нужно было сделать.

Я мог разрушить ее жизнь одним неверным решением. Я не собирался отвечать за это. Я хотел владеть ее телом, но я заботился о её душе намного больше — больше всего на свете. Мне нужно было взять себя в руки, прежде чем я все испорчу для нее. Когда я наконец встретился с ней взглядом, она выглядела расстроенной, с блестящими глазами.

— Почему ты остановился? — спросила она.

— Я должен, Хизер. Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя, но я должен остановить это, пока мы не зашли слишком далеко.

На ее глазах выступили слезы. — Я тебя не понимаю. И никогда не пойму.

В этот момент к главному зданию вдали подъехала машина.

Она оглянулась, чтобы посмотреть туда. — Черт. Он здесь, — она вытерла глаза. — Скажи мне, чтобы я не уходила с ним, Ноа, и я останусь. Я хочу быть с тобой. Я не хочу никого, кроме тебя, не хочу ничего, кроме тебя.

Я так без ума от тебя. Я— Тебе лучше уйти.

Эта фраза, возможно, была самой трудной вещью, которую мне когда-либо приходилось выталкивать из себя.

Ее зрачки потемнели. Теперь она выглядела взбешенной. — Неужели?

Ты хочешь, чтобы я ушла?

Мой разум был в смятении. Слова были прямо там, но не пришли.

Не уходи. Останься со мной. Будь со мной. Я бы их не выпустил.

— Иди, — рявкнул я.

Я никогда не видел ее лицо таким красным от гнева, когда она повернулась и направилась к своему дому. Когда ее кавалер вышел из черного "бимера", чтобы открыть ей дверь, я не мог даже смотреть на него.

Я вошел в дом и захлопнул за собой дверь. Я сел на край кровати, обхватив голову руками. В ушах у меня звенело.

Это правильный поступок. Ты должен игнорировать эти чувства. Это не то, ради чего ты приехал сюда. Может, тебе стоит вернуться в Пенсильванию? Покачивая ногами вверх и вниз, я нуждалась в проверке реальности.

Был только один человек, которому я мог доверять настолько, чтобы поговорить об этом. Хотя мой отец знал, почему я приехал сюда, и знал о Хизер, он не знал о моих чувствах к ней. Мне нужно было довериться кому-то, у кого хватило бы ума отговорить меня от огромной ошибки. Мне нужен был кто-то, кто отговорил бы меня не делать то, что я хотел, а именно бежать за ней и остановить ее чертово свидание.

Папа, похоже, удивился, услышав меня. — Ноа?