Когда заканчиваются сказки

Дарен снова запрокинул голову на спинку кресла и шумно выдохнул. Лицо его одновременно выражало досаду и надежду.

– Как бы я хотел, чтобы это было правдой, Атли, – протянул он, глядя в потолок. – Но, боюсь, мои предки так ненавидели магию, что сначала Велес отобрал у нас медведей, а теперь и ваш Великий Волк побрезговал иметь со мной дело.

Он потёр лицо руками, вздохнул и встрепенулся, будто стряхивая с себя мысли.

– Но напомни, братец, мне вернуться к этому разговору, когда наши дела станут… попроще.

– Так ты ко мне по делу? Я уж думал, в кои-то веки поболтать заглянул, – мрачно пошутил Атли, убирая платок Дарена в карман. – Как отец?

– Уже неделю не просыхает. Никогда его таким не видел. Иронично, что он всю свою жизнь ни во что не ставил женщин, но теперь не может взять себя в руки из-за одной из них.

– Будем честны, ты ему добавил сверху. – Атли склонил голову набок. – Закрутив с Рогнедой.

Дарен смутился, щёки вспыхнули стыдливым румянцем.

– Ты знаешь, что всё было не так просто, Атли. И что я бы никогда не прикоснулся к ней, если бы не… – Дарен осёкся и посмотрел в сторону, а Волк внутри Атли почувствовал горький, похожий на полынь запах вины. – Если бы ты знал, братец…

– Я знаю, что сделал тебе огромное одолжение, не отправив её на плаху, Дарен.

– Ты ещё не нашёл Финиста? – спросил Дарен, и его слова больно укололи Атли.

Финист – продажный Сокол, вор и убийца, успевший, помимо всего прочего, за мешочек золота покуситься на жизнь царской невесты и, когда правда всплыла наружу, сбежавший, воспользовавшись неразберихой в Гвардии. Что ж, такие ублюдки встречались даже в Вольской Гвардии. Атли должен был поймать его, арестовать и публично казнить, но и думать забыл об этом деле под валом других проблем.

– Дарен… – начал было он.

– Он хладнокровно убил её, Атли! Вогнал нож под рёбра и сбежал как ни в чём не бывало. И ты бы даже не узнал об этом, если бы не я. Нельзя спустить ему это с рук.

Атли тяжело вздохнул и потёр переносицу. Усталость, отступившая на несколько часов, навалилась на плечи с новой силой, отзываясь гулом в ушах.

– Я не спущу ему это с рук, обещаю. Я разослал письма с приказом о его аресте во все Дома Гвардии в Вольском Царстве. Если Финист рискнёт появиться где-то, где есть мои Вороны, то его тут же схватят. Но, прошу, пойми: если Гвардия развалится, то ловить Финиста будет некому. И я уже ничего не смогу сделать. Поэтому, пожалуйста, дай мне время. Я прошу тебя как брата.

Дарен отвёл взгляд, поднялся на ноги, одёрнул кафтан и взял со спинки кресла плащ.

– Если тебе потребуется моя помощь, дай знать, – сказал он. – С Гвардией… Я попытаюсь поговорить с отцом.

– Как это ни прискорбно, – Атли тоже поднялся, – пока Радомир топит своё горе на дне бутылки, он не интересуется делами Гвардии. И меня это устраивает.

– Он ничем не интересуется. Двор уже вовсю сплетничает, а князья беспокоятся. Я успокаиваю их как могу, но получается, если честно, не очень.

– Ты будущий царь. Научишься. И всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

– Спасибо, братец. – Дарен коротко кивнул, набросил плащ и покинул кабинет.

Атли упал обратно в кресло и ещё несколько минут задумчиво смотрел на закрывшуюся за царевичем дверь.





4

Осколки озера Светлояр




Огромный железный змей под названием поезд проглотил Василису, и она, цепляясь за руку Дины и стараясь дышать спокойно, прошла глубже в его нутро, полное синих мягких сидений. От шума звенело в ушах, от ярких табличек рябило в глазах, а людей вокруг было столько, сколько Василиса никогда не видела даже на рынке в Даргороде, когда привозили свежую рыбу.

Дина потянула Василису в угол, прислонила к серым двустворчатым дверям с белой надписью «Не прислоняться» и встала перед ней, чтобы оттеснить от остальных. Впрочем, поток людей тут же нахлынул и буквально вдавил Дину в Василису.

– Надо было покупать билеты на день, чтобы не угодить в утренний час пик. Всё равно отгул взяла, могли бы и выспаться, – виновато сказала Дина. – Ты как? Бледная чего-то.

Василиса сглотнула. Нужно успокоиться. Это просто люди, а это – просто их способ передвигаться. Обрывки памяти Светланы подсказывали ей, что это вполне себе обычное место, но сознание Василисы вопило от ужаса и требовало у тела сбежать как можно дальше из этого громыхающего подземелья, под завязку набитого людьми.

«Ты Ворон, – убеждала она себя. – Видела вещи и похуже. Дыши. Дыши».

Рука машинально скользнула к перстню Беремира, но на пальце было пусто. Конечно, пусто. Василиса зажмурилась и медленно выдохнула. Она разделалась с целой деревней волколаков, победила Лихо, пусть с натяжкой, но выстояла против самого могущественного чародея всех времён. Она справится. И без кольца, и без магии, и без Кирши.

– Всё хорошо, шумно очень. – Василиса растянула губы в улыбке. – Отвыкла от… этого.

– Прости, знаю, что ты не любишь метро, но побоялась, что на такси мы не доберёмся на вокзал вовремя по пробкам. Но я купила нам билеты в бизнес-класс, так что нас ждут четыре часа комфорта.

Василиса растерянно кивнула. Дина говорила быстро, и тело Светланы не успевало подкидывать чародейке значения всех слов, так что часть смысла ускользала и терялась, а слова превращались в набор отдалённо знакомых звуков.


Поезд выплюнул их на какой-то станции, а толпа понесла дальше, на улицу, к невысокому каменному зданию с башнями, мимо грозных мужиков в чёрном, которые тыкали в прохожих светящимися палками, и странных аппаратов, в которые люди забрасывали свои сумки. Дина шагала вперёд уверенно и спокойно, и Василиса старалась не уступать ей в уверенности, по крайней мере внешне.

Если Василиса – Ворон, то и вести себя должна как Ворон. Быть собранной, внимательной и осторожной. Сейчас она воин, оказавшийся на вражеской территории, наступил худший момент, о котором предупреждал Беремир. Без магии, без оружия ей предстоит сложное задание: не только отыскать Источник, но и сделать то, чего раньше не делал ни один чародей – совершить путешествие между мирами.

Василиса сунула руку в карман зелёной куртки, проверяя, на месте ли клубок. Морена оставила его не просто так. Должно быть, клубок – это ключ, а богиня сейчас продолжает развлекаться, наблюдая за Василисой издалека.

Чародейка оглянулась, всматриваясь в серых людей с грустными лицами, спешащих мимо и не замечающих ничего вокруг. Морены, разумеется, среди них не было.

Кстати, сама богиня как-то же проходила между мирами. Конечно, на то она и богиня, что может больше обычных чародеев, но всё же, значит, такие переходы в принципе возможны. И если бы Василиса больше времени уделяла теоретической магии, то смогла бы сообразить, что делать.

Один поезд сменился следующим, Дина усадила Василису на широкое, обитое кожей сиденье, и Василиса с облегчением уставилась в спинку впереди стоящего кресла, радуясь, что оно и расположившаяся рядом Дина отгораживали её от галдящего вагона и взглядов, которые, казалось, все без исключения были направлены на неё.

Чтобы немного отвлечься, Василиса принялась разглядывать свои белые кроссовки на толстой подошве, пытаясь угадать, от чего эта диковинная и страшно уродливая обувь казалась ей такой удобной. От того ли, что нога Светланы к ней привыкла или, может, и Василисиной ноге это страшилище пришлось по душе? Вообще, люди в этом мире одевались странно, жили в странных домах, ели странную еду, всё здесь было настолько не похоже на её – Василисин – мир, что голова шла кругом. Шумный, грязный, без остановки куда-то бегущий, он сводил с ума. И Василиса, глядя на проносящиеся за окном заснеженные деревья, молилась всем известным богам о том, чтобы те позволили ей вернуться домой.

Дина на соседнем кресле почти сразу заснула, подтянув колени к подбородку и опустив голову Василисе на плечо. А Василиса прокручивала в голове воспоминания Светланы, понимая, что их за время её пребывания в этом мире стало заметно меньше. Тень другой девушки, что, кажется, ещё томилась в теле, медленно растворялась, уступая место воспоминаниям, которые хранила Василиса. И чародейка чувствовала себя виноватой за это вторжение, за то, что вот так просто отобрала чью-то жизнь, даже не подозревая этого, не выбирая сама и не дав выбора Светлане.

«А если бы я могла выбрать? – подумала Василиса. – Я бы решила умереть или занять чужое тело?»

Она думала и думала, но ответ не находился. Хотела бы сказать, что предпочла бы умереть, чтобы Светлана жила, но… не могла. И от этого чувствовала себя ещё паршивее. От этого и от того, что продолжала обманывать Дину, которая была к ней добра.

Василиса не заметила, как, согретая теплом Дины и убаюканная размеренным стуком колёс поезда, заснула, прислонившись лбом к холодному стеклу.

Ей снился Тёмный Лес. Дождь барабанил по лицу, а холодные капли стекали за шиворот. Над Василисой навис Белогор, глаза его горели красным, а в руках он держал серп. На острие серпа билось сердце.

Василиса схватилась за грудь, но наткнулась на раскуроченные рёбра. Руки залило кровью.

– Верни, – прохрипела Василиса, протягивая руку к сердцу на серпе.

– Его хочешь? – Белогор стянул сердце с лезвия, и оно, обливаясь кровью, забилось быстрее. – Его тебе уже никогда не вернуть.

Сердце в его руке почернело и рассыпалось прахом. Василиса закричала и упала на колени, собирая ладонями пыль. Она собирала пригоршню за пригоршней и прикладывала к открытой ране в груди снова и снова, но пыль оставалась пылью и падала к её ногам.

– Ты убил меня! – закричала Василиса и ударила кулаками землю.

– Нет, девочка, я подарил тебе первый шрам.



Василиса вздрогнула и проснулась. Снова этот сон. Рубашка намокла и прилипла к спине и груди, кожа покрылась мурашками. На языке поселился металлический привкус, а губы пересохли. Василиса с силой потёрла глаза и плотнее укуталась в куртку, стараясь согреться.

– О, ты проснулась! – Дина, которая, похоже, уже давно не спала, вынырнула из смартфона. – Очень вовремя, мы почти приехали!





* * *


Такси оказалось ещё хуже поезда. Василису стошнило уже через двадцать минут поездки. Похоже, даже тело Светланы отказалось ей помочь с этой громыхающей железной телегой, которая неслась с огромной скоростью и при этом подпрыгивала на каждой кочке и выбоине.

Всю дорогу Василиса провела, высунув голову из окна в попытках вдохнуть весь свежий воздух и отогнать тошноту. Когда пытка наконец закончилась, Дина едва ли не на себе вытащила Василису из машины, и чародейка ещё добрых пятнадцать минут сидела на замёрзшей лавке, опустив голову между коленями и стараясь прийти в себя.

Дина куда-то запропастилась, но уже скоро вернулась с бутылкой воды. Василиса жадно прильнула к горлышку.

– Сразу пойдём к озеру или хочешь отлежаться в номере? – спросила Дина, присев на корточки перед Василисой и прикладывая прохладную руку к её вспотевшему лбу. – Выглядишь жутко. Зелёная вся.

– Сразу. – Василиса оторвалась от бутылки. Она не собиралась откладывать возвращение домой ни на секунду. – Хочу скорее… покончить с этим.

Дина понимающе кивнула и положила руки Василисе на колени. Грубая джинсовая ткань нехотя пропускала её тепло.

«Так, ладно. Соберись, совсем скоро всё встанет на свои места», – убеждала себя Василиса.

Дина потянула её прочь с пустующей парковки в занесённую снегом березовую рощу, за которой темнело ещё не успевшее застыть озеро. Зеркальный диск сжимало плотное кольцо деревьев.

По берегу гуляли редкие люди: парочка размеренно шагала под ручку, мужчину в яркой зелёной шапке вела на поводке собака, трое мальчишек веселились, бросая в озеро камни, поодаль, у самой воды, сидели на маленьких стульчиках несколько рыбаков. Ничего не выдавало в озере Источника магии.

Василиса с Диной подошли к самому краю, и чародейка попыталась всмотреться в тёмные воды озера, разглядеть в них отражение другого мира, почувствовать магию, щекотку под кожей – хоть что-то. Но, похоже, это было просто озеро. Обыкновенное, холодное и безжизненное.

Василиса стиснула клубок в кармане, сжала зубы. Глаза защипало, а горечь разочарования комом встала в горле, мешая дышать. Надежда на возвращение домой рушилась, не успев обрести чёткие очертания.

– Свет, – рука Дины легла на её спину, – ты готова?

– К чему? – сдавленно спросила Василиса.