Когда заканчиваются сказки
Часть 47 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Василиса замерла, в памяти сами собой вспыхнули слова.
«Лишь раб, что получит свободу, меч, что разрубит камень, и свет, что затмит солнце, смогут остановить жернова судьбы».
* * *
Кирши гнал лошадь, как безумный, не останавливаясь, и Василиса всерьёз боялась, что они загонят животных ещё до прибытия в Хавен, а Финист, как выяснилось, пострадавший от кулаков Кирши больше, чем казалось на первый взгляд, да ещё и связанный, с трудом держался в седле. Но Кирши ничего из этого, казалось, не волновало, а поговорить он шанса не давал – Василиса, к лошади которой была привязана лошадь Финиста, отставала от него на десяток саженей.
По прибытии в Лагвицы и по дороге на корабль Василиса несколько раз пыталась заговорить с Кирши, но он каждый раз находил повод избежать разговора: то отлучался за провизией, то исчезал на поиски капитана корабля, то придумывал ещё что-нибудь, лишь бы не оставаться с Василисой наедине. Чародейка не понимала, чем заслужила такое отношение, и решила во что бы то ни стало припереть Кирши к стенке на корабле, когда тому попросту некуда будет от неё деться.
Но стоило кораблю отплыть, как Кирши, весь зелёный, завалился на койку в каюте, отвернулся к стенке и пролежал так все три дня пути. И если и вставал, то когда Василиса спала. Несколько раз чародейка даже начинала переживать, не умер ли он, и подходила проверить, каждый раз встречая всё тот же обжигающе холодный взгляд синих глаз. Облегчённо вздыхала и возвращалась на своё место.
Финист вёл себя тише воды ниже травы, старался лишний раз не чесать языком и держаться от Василисы подальше, бормоча что-то вроде того, что от её злости у него болит голова.
На исходе третьего дня плавания Василисе всё же удалось перехватить Кирши на палубе. Серые тучи щедро рассыпали колючий дождь, высокие волны подбирались к кораблю, готовые обрушиться на борта, но в последний момент стыдливо опадали под пристальными взглядами чародеев.
Ветер хлестал Василису по щекам, но она не чувствовала холода, переполняемая решимостью поговорить с Кирши.
Он стоял, перегнувшись через борт, растревоженный сильной качкой. На сером лице читалась мука, и, возможно, он бы предпочёл, чтобы в таком состоянии его никто не видел, и, будь у Василисы такая возможность, она бы выбрала момент поудобнее, но чародейка знала, что Кирши ей такой роскоши не предоставит.
– Говорят, если смотреть на горизонт… – начала было она.
– Уйди, – простонал Кирши, сползая на мокрый пол. Его затылок с глухим ударом прислонился к борту, глаза закрылись.
Василиса села рядом:
– Я могу поискать мяты, говорят, помогает.
Кирши перевёл на неё тяжелый, усталый взгляд:
– Не нужна мне твоя забота.
– Почему ты упрямишься? Я же помочь хочу.
– Так я не прошу о помощи! – Кирши оскалился и снова ударился затылком о борт. – Когда же до вас всех уже дойдёт!
Василиса дёрнулась, словно от жгучей пощёчины. Он снова отталкивал её, снова и снова, хотя она так в нём нуждалась. Но одновременно с этим она чувствовала, как ему плохо. Василиса сразу поняла, кто эти «все»: она и Атли. Они оба лишили Кирши свободы. Умышленно или нет, по доброй воле или нет – это было не важно. Для него не важно и теперь не важно. Кирши злился, она это видела, а ещё чувствовала, как его грызёт, разрывая на части, собственное бессилие. Василиса понимала его состояние, потому что совсем недавно сама это чувствовала. Только вот она была во власти клятвы меньше месяца, а Кирши… Как давно он дал клятву Атли? И как Атли её использовал?
– Мы найдём, как разорвать твою клятву. Должны быть ещё способы, не только этот кинжал.
Кирши выразительно посмотрел на Василису, отчего она тут же почувствовала себя полной дурой, но постаралась не подать виду, прибавив решительности во взгляд. Кирши это не впечатлило.
– Я понимаю, ты злишься на меня…
– Я злюсь только на себя, Василиса. За то, что лишил себя всего, даже не будучи уверенным в том, что ты настоящая. Что я так легко обменял свою свободу на тебя, сам не понимаю почему, и поэтому злюсь ещё больше. И меня тошнит от того, что ты пытаешься мне помочь.
Вот, значит, как? Кирши жалеет, что спас её? От этой мысли больно кольнуло под рёбрами, а к горлу подкатил ком. Василиса не могла найти слов – находила только разгорающиеся угли злости, за которой хотела спрятать свою боль.
– Тогда в кровнице, – вдруг начал Кирши спокойным, даже задумчивым тоном. – Я увидел мир твоими глазами, вспомнил, что такое быть свободным. Это было так… по-настоящему. Хотя бы одно мгновение не чувствовать тиски клятвы на сердце. Я будто проснулся.
– В кровнице? О чём ты? – не поняла Василиса. Что-то внутри шевельнулось и исчезло, так и не появившись.
Взгляд Кирши стал озадаченным, а потом – холодным.
– Нет, ни о чём, забудь. – Он поднялся с места и нетвёрдой походкой направился прочь.
А Василиса продолжила сидеть на мокрой палубе и непонимающе глядеть ему вслед.
Игры в молчанку продолжились и когда они сошли на берег в Лагвицах. И когда остановились на ночь в опустевшем Доме Гвардии. Но тут уже чаша терпения Василисы переполнилась. Она заперла Финиста, на всякий случай приказав не выходить без разрешения, и направилась в комнату, где остановился Кирши.
Она не посчитала нужным стучать и распахнула дверь. Кирши стоял у кровати без рубахи, но Василису это не смутило, и она не стала отводить взгляда, хоть и ощутила, как щёки потеплели. Сердце забилось от волнения, но не от вида Кирши, а от предстоящего разговора. Василиса закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, будто бы иначе Кирши мог сбежать.
– Надо поговорить. – Василиса не придумала начала лучше.
– Не о чем нам разговаривать. – Кирши бросил снятую рубаху на спинку стула.
– Послушай, мне очень жаль, что… – Чародейка осеклась, заметив знакомый кожаный мешочек на шее у Кирши. – Это Тирг? Он…
– Жив, – закончил за неё Кирши.
– Ох, слава богам. – Василиса широким шагом направилась к Кирши и протянула руку. – Я так рада, что ты его не бросил.
– Зато ты нас бросила! – Тирг возник в воздухе у её лица и полоснул воздух когтистой лапой. – Не трогай мой дом!
Василиса отпрянула, не зная, чему удивляться больше: тому, что Тирг может принимать физический облик вне постоянного дома, или тому, что и он не рад её видеть.
– Ты меня бросила! – продолжил Тирг уже с пола. – Мой хозяин теперь Кирши. Так что не смей приближаться к нему и моему дому, предательница!
– Да вы издеваетесь! Оба! – крикнула Василиса. Глаза запекло от слёз злобы и непонимания.
– Мы мчались тебя спасать! – кричал Тирг. – Изо всех сил! Я говорил тебе не ходить! Ты меня послушала? Нет! И во что это вылилось? Мы похоронили тебя! Оплакали! А ты тут появляешься как ни в чём не бывало и рассчитываешь на тёплый приём? После того, сколько боли нам причинила?
– У меня не было выбора! И вы оба, – Василиса ткнула пальцем в их сторону, – это знаете! Но чего вы не знаете, так это того, что мне пришлось пережить, чтобы вернуться. К вам, чубась вас выдери, вернуться! И уж точно я не рассчитывала на… – она замялась и бессильно развела руками, – на это!
– Заключила ещё одну сделку с этой Мореной? – ехидно поинтересовался Тирг. Кирши молчал, холодно глядя на Василису, и этот холод сводил её с ума. Ей хотелось выбить его, вытравить. Лучше бы он вообще на неё не смотрел, чем смотрел так.
– Я прошла три мира, – медленно, чтобы хоть как-то сдержать гнев, начала Василиса, не отрывая взгляда от Кирши. – Три сраных мира. Я отдала свои волосы, свои воспоминания, свои силы, чтобы добраться. Меня мучили и несколько раз пытались убить. – Василиса достала из кармана клубок и швырнула на пол, расстегнула рубаху и спустила её с плеча, демонстрируя белые шрамы на коже. – Я затерялась в песчаной буре, чуть не сгинула в зачарованном лесу, чуть не утонула в ледяном озере. Финист под страхом смерти заставил поклясться ему в верности и заставил убивать для него. И это лишь часть того, что я пережила, чтобы вернуться домой!
По щекам чародейки текли слёзы, но она не прекращала говорить, горячо выбрасывая каждое слово в лицо Кирши:
– И ты смеешь игнорировать меня? Обвинять меня? Чего ты хочешь? Извинений? Хорошо! Извини! Извини, что я вернулась! Извини, что потревожила! Извини, что ты потратил на меня свой чёртов кинжал! Извини, что осталась жива!
Кирши коснулся пальцами её обнажённого плеча, повторяя контур одного из шрамов. Василиса отпрянула и быстрым движением вытерла мокрые щёки.
– Прости меня, – тихо сказал Кирши, сведя брови, во взгляде его разлилась печаль. – Я запутался. Испугался. Я не должен был злиться на тебя.
– Ты не должен был освобождать меня от клятвы. Возможно, тогда ты бы нашёл для меня немного тепла. – Василиса не приняла его извинений, ей всё ещё было слишком больно, и она хотела, чтобы было больно и Кирши.
– Я не жалею, – твёрдо сказал он. – Больше нет. Я сделал это по собственной воле. Так было быстрее, проще и надёжнее. И я сделал бы это снова.
– Врёшь, – скривилась Василиса и отвернулась.
Кирши коснулся её щеки, призывая посмотреть на него.
– Все эти дни я очень боялся, что ты исчезнешь, – сказал он. – И всё ещё боюсь. Я боялся даже прикасаться к тебе, потому что твой морок был таким реальным, таким… настоящим. Я не был счастлив, когда увидел тебя, потому что был уверен, что мне придётся снова тебя потерять.
– Я не исчезну. – Василиса убрала его руку и посмотрела с вызовом. – Это я, и я вернулась. Насовсем. И сейчас ты меня страшно зли…
Кирши поцеловал её, и Василиса тут же обмякла, укутанная теплом его рук.
– Эй, вы чего! – завопил Тирг. – Она всё ещё передо мной не извинилась!
Кирши, не отрываясь от губ Василисы, сдёрнул с шеи шнурок и бросил его на стол. Тирг, недовольно пискнув, исчез.
Василису затопило счастье от долгожданной близости. Не болезненно мучительной, не балансирующей на грани звериной страсти и безумства, не порождённой чарами или любовным зельем, а нежной, осторожной и при этом ликующе свободной. Близости, которой хотела она сама.
– Я скучал, – прошептал Кирши, разрывая поцелуй и утыкаясь носом в макушку Василисы, вдыхая запах её волос.
– Ты обещал мне свидание. Разве я могла упустить такую возможность? – пошутила Василиса. Сердце рвалось из груди, руки дрожали, и она постаралась успокоить их, обхватив Кирши за шею.
Он рассмеялся, дохнув жаром ей в макушку, и по телу тут же рассыпался ворох мурашек.
– Не уходи сегодня.
Василиса хотела улыбнуться, но всё внутри сжалось. Перед глазами возник надменный взгляд Финиста, на мгновение она снова ощутила его властные движения, его поцелуи, и сердце забилось чаще. На этот раз от страха.
От Кирши это не укрылось. Он обеспокоенно взглянул на Василису и ослабил объятия, позволяя ей выскользнуть, если она того пожелает.
– Я не буду тебя трогать, – сказал он осторожно. – Я просто хочу узнать, что с тобой приключилось. Оставайся, только если сама этого хочешь.
Василиса благодарно кивнула и слабо улыбнулась:
– Хорошо. Я всё тебе расскажу.
34
Колокольный звон
«Лишь раб, что получит свободу, меч, что разрубит камень, и свет, что затмит солнце, смогут остановить жернова судьбы».
* * *
Кирши гнал лошадь, как безумный, не останавливаясь, и Василиса всерьёз боялась, что они загонят животных ещё до прибытия в Хавен, а Финист, как выяснилось, пострадавший от кулаков Кирши больше, чем казалось на первый взгляд, да ещё и связанный, с трудом держался в седле. Но Кирши ничего из этого, казалось, не волновало, а поговорить он шанса не давал – Василиса, к лошади которой была привязана лошадь Финиста, отставала от него на десяток саженей.
По прибытии в Лагвицы и по дороге на корабль Василиса несколько раз пыталась заговорить с Кирши, но он каждый раз находил повод избежать разговора: то отлучался за провизией, то исчезал на поиски капитана корабля, то придумывал ещё что-нибудь, лишь бы не оставаться с Василисой наедине. Чародейка не понимала, чем заслужила такое отношение, и решила во что бы то ни стало припереть Кирши к стенке на корабле, когда тому попросту некуда будет от неё деться.
Но стоило кораблю отплыть, как Кирши, весь зелёный, завалился на койку в каюте, отвернулся к стенке и пролежал так все три дня пути. И если и вставал, то когда Василиса спала. Несколько раз чародейка даже начинала переживать, не умер ли он, и подходила проверить, каждый раз встречая всё тот же обжигающе холодный взгляд синих глаз. Облегчённо вздыхала и возвращалась на своё место.
Финист вёл себя тише воды ниже травы, старался лишний раз не чесать языком и держаться от Василисы подальше, бормоча что-то вроде того, что от её злости у него болит голова.
На исходе третьего дня плавания Василисе всё же удалось перехватить Кирши на палубе. Серые тучи щедро рассыпали колючий дождь, высокие волны подбирались к кораблю, готовые обрушиться на борта, но в последний момент стыдливо опадали под пристальными взглядами чародеев.
Ветер хлестал Василису по щекам, но она не чувствовала холода, переполняемая решимостью поговорить с Кирши.
Он стоял, перегнувшись через борт, растревоженный сильной качкой. На сером лице читалась мука, и, возможно, он бы предпочёл, чтобы в таком состоянии его никто не видел, и, будь у Василисы такая возможность, она бы выбрала момент поудобнее, но чародейка знала, что Кирши ей такой роскоши не предоставит.
– Говорят, если смотреть на горизонт… – начала было она.
– Уйди, – простонал Кирши, сползая на мокрый пол. Его затылок с глухим ударом прислонился к борту, глаза закрылись.
Василиса села рядом:
– Я могу поискать мяты, говорят, помогает.
Кирши перевёл на неё тяжелый, усталый взгляд:
– Не нужна мне твоя забота.
– Почему ты упрямишься? Я же помочь хочу.
– Так я не прошу о помощи! – Кирши оскалился и снова ударился затылком о борт. – Когда же до вас всех уже дойдёт!
Василиса дёрнулась, словно от жгучей пощёчины. Он снова отталкивал её, снова и снова, хотя она так в нём нуждалась. Но одновременно с этим она чувствовала, как ему плохо. Василиса сразу поняла, кто эти «все»: она и Атли. Они оба лишили Кирши свободы. Умышленно или нет, по доброй воле или нет – это было не важно. Для него не важно и теперь не важно. Кирши злился, она это видела, а ещё чувствовала, как его грызёт, разрывая на части, собственное бессилие. Василиса понимала его состояние, потому что совсем недавно сама это чувствовала. Только вот она была во власти клятвы меньше месяца, а Кирши… Как давно он дал клятву Атли? И как Атли её использовал?
– Мы найдём, как разорвать твою клятву. Должны быть ещё способы, не только этот кинжал.
Кирши выразительно посмотрел на Василису, отчего она тут же почувствовала себя полной дурой, но постаралась не подать виду, прибавив решительности во взгляд. Кирши это не впечатлило.
– Я понимаю, ты злишься на меня…
– Я злюсь только на себя, Василиса. За то, что лишил себя всего, даже не будучи уверенным в том, что ты настоящая. Что я так легко обменял свою свободу на тебя, сам не понимаю почему, и поэтому злюсь ещё больше. И меня тошнит от того, что ты пытаешься мне помочь.
Вот, значит, как? Кирши жалеет, что спас её? От этой мысли больно кольнуло под рёбрами, а к горлу подкатил ком. Василиса не могла найти слов – находила только разгорающиеся угли злости, за которой хотела спрятать свою боль.
– Тогда в кровнице, – вдруг начал Кирши спокойным, даже задумчивым тоном. – Я увидел мир твоими глазами, вспомнил, что такое быть свободным. Это было так… по-настоящему. Хотя бы одно мгновение не чувствовать тиски клятвы на сердце. Я будто проснулся.
– В кровнице? О чём ты? – не поняла Василиса. Что-то внутри шевельнулось и исчезло, так и не появившись.
Взгляд Кирши стал озадаченным, а потом – холодным.
– Нет, ни о чём, забудь. – Он поднялся с места и нетвёрдой походкой направился прочь.
А Василиса продолжила сидеть на мокрой палубе и непонимающе глядеть ему вслед.
Игры в молчанку продолжились и когда они сошли на берег в Лагвицах. И когда остановились на ночь в опустевшем Доме Гвардии. Но тут уже чаша терпения Василисы переполнилась. Она заперла Финиста, на всякий случай приказав не выходить без разрешения, и направилась в комнату, где остановился Кирши.
Она не посчитала нужным стучать и распахнула дверь. Кирши стоял у кровати без рубахи, но Василису это не смутило, и она не стала отводить взгляда, хоть и ощутила, как щёки потеплели. Сердце забилось от волнения, но не от вида Кирши, а от предстоящего разговора. Василиса закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, будто бы иначе Кирши мог сбежать.
– Надо поговорить. – Василиса не придумала начала лучше.
– Не о чем нам разговаривать. – Кирши бросил снятую рубаху на спинку стула.
– Послушай, мне очень жаль, что… – Чародейка осеклась, заметив знакомый кожаный мешочек на шее у Кирши. – Это Тирг? Он…
– Жив, – закончил за неё Кирши.
– Ох, слава богам. – Василиса широким шагом направилась к Кирши и протянула руку. – Я так рада, что ты его не бросил.
– Зато ты нас бросила! – Тирг возник в воздухе у её лица и полоснул воздух когтистой лапой. – Не трогай мой дом!
Василиса отпрянула, не зная, чему удивляться больше: тому, что Тирг может принимать физический облик вне постоянного дома, или тому, что и он не рад её видеть.
– Ты меня бросила! – продолжил Тирг уже с пола. – Мой хозяин теперь Кирши. Так что не смей приближаться к нему и моему дому, предательница!
– Да вы издеваетесь! Оба! – крикнула Василиса. Глаза запекло от слёз злобы и непонимания.
– Мы мчались тебя спасать! – кричал Тирг. – Изо всех сил! Я говорил тебе не ходить! Ты меня послушала? Нет! И во что это вылилось? Мы похоронили тебя! Оплакали! А ты тут появляешься как ни в чём не бывало и рассчитываешь на тёплый приём? После того, сколько боли нам причинила?
– У меня не было выбора! И вы оба, – Василиса ткнула пальцем в их сторону, – это знаете! Но чего вы не знаете, так это того, что мне пришлось пережить, чтобы вернуться. К вам, чубась вас выдери, вернуться! И уж точно я не рассчитывала на… – она замялась и бессильно развела руками, – на это!
– Заключила ещё одну сделку с этой Мореной? – ехидно поинтересовался Тирг. Кирши молчал, холодно глядя на Василису, и этот холод сводил её с ума. Ей хотелось выбить его, вытравить. Лучше бы он вообще на неё не смотрел, чем смотрел так.
– Я прошла три мира, – медленно, чтобы хоть как-то сдержать гнев, начала Василиса, не отрывая взгляда от Кирши. – Три сраных мира. Я отдала свои волосы, свои воспоминания, свои силы, чтобы добраться. Меня мучили и несколько раз пытались убить. – Василиса достала из кармана клубок и швырнула на пол, расстегнула рубаху и спустила её с плеча, демонстрируя белые шрамы на коже. – Я затерялась в песчаной буре, чуть не сгинула в зачарованном лесу, чуть не утонула в ледяном озере. Финист под страхом смерти заставил поклясться ему в верности и заставил убивать для него. И это лишь часть того, что я пережила, чтобы вернуться домой!
По щекам чародейки текли слёзы, но она не прекращала говорить, горячо выбрасывая каждое слово в лицо Кирши:
– И ты смеешь игнорировать меня? Обвинять меня? Чего ты хочешь? Извинений? Хорошо! Извини! Извини, что я вернулась! Извини, что потревожила! Извини, что ты потратил на меня свой чёртов кинжал! Извини, что осталась жива!
Кирши коснулся пальцами её обнажённого плеча, повторяя контур одного из шрамов. Василиса отпрянула и быстрым движением вытерла мокрые щёки.
– Прости меня, – тихо сказал Кирши, сведя брови, во взгляде его разлилась печаль. – Я запутался. Испугался. Я не должен был злиться на тебя.
– Ты не должен был освобождать меня от клятвы. Возможно, тогда ты бы нашёл для меня немного тепла. – Василиса не приняла его извинений, ей всё ещё было слишком больно, и она хотела, чтобы было больно и Кирши.
– Я не жалею, – твёрдо сказал он. – Больше нет. Я сделал это по собственной воле. Так было быстрее, проще и надёжнее. И я сделал бы это снова.
– Врёшь, – скривилась Василиса и отвернулась.
Кирши коснулся её щеки, призывая посмотреть на него.
– Все эти дни я очень боялся, что ты исчезнешь, – сказал он. – И всё ещё боюсь. Я боялся даже прикасаться к тебе, потому что твой морок был таким реальным, таким… настоящим. Я не был счастлив, когда увидел тебя, потому что был уверен, что мне придётся снова тебя потерять.
– Я не исчезну. – Василиса убрала его руку и посмотрела с вызовом. – Это я, и я вернулась. Насовсем. И сейчас ты меня страшно зли…
Кирши поцеловал её, и Василиса тут же обмякла, укутанная теплом его рук.
– Эй, вы чего! – завопил Тирг. – Она всё ещё передо мной не извинилась!
Кирши, не отрываясь от губ Василисы, сдёрнул с шеи шнурок и бросил его на стол. Тирг, недовольно пискнув, исчез.
Василису затопило счастье от долгожданной близости. Не болезненно мучительной, не балансирующей на грани звериной страсти и безумства, не порождённой чарами или любовным зельем, а нежной, осторожной и при этом ликующе свободной. Близости, которой хотела она сама.
– Я скучал, – прошептал Кирши, разрывая поцелуй и утыкаясь носом в макушку Василисы, вдыхая запах её волос.
– Ты обещал мне свидание. Разве я могла упустить такую возможность? – пошутила Василиса. Сердце рвалось из груди, руки дрожали, и она постаралась успокоить их, обхватив Кирши за шею.
Он рассмеялся, дохнув жаром ей в макушку, и по телу тут же рассыпался ворох мурашек.
– Не уходи сегодня.
Василиса хотела улыбнуться, но всё внутри сжалось. Перед глазами возник надменный взгляд Финиста, на мгновение она снова ощутила его властные движения, его поцелуи, и сердце забилось чаще. На этот раз от страха.
От Кирши это не укрылось. Он обеспокоенно взглянул на Василису и ослабил объятия, позволяя ей выскользнуть, если она того пожелает.
– Я не буду тебя трогать, – сказал он осторожно. – Я просто хочу узнать, что с тобой приключилось. Оставайся, только если сама этого хочешь.
Василиса благодарно кивнула и слабо улыбнулась:
– Хорошо. Я всё тебе расскажу.
34
Колокольный звон