Когда заканчиваются сказки

Крестьян по обычаю не сжигали, а закапывали в землю на кладбище. Вышедшие из земли, работавшие всю жизнь на земле, они должны были в землю-мать и вернуться. Земля успела промёрзнуть настолько, что вырыть могилу без помощи чародеев оказалось практически невозможно. И вскоре вслед за домовинами выросли на кладбище ещё и свежие курганы.

Тризну справляли шумно, с песнями и плясками, расстелив скатерти с яствами прямо на снегу за городскими стенами. Даже сам царь пришёл на пир и пил со всеми, провожая в последний путь своих подданных. Разумеется, и весь Совет Чародеев выражал свои соболезнования семьям погибших.

Аньяна с матерью и сестрой провожала отца и потому тоже приобщилась к общему траурному веселью. Атли же не нашёл в себе сил пойти на тризну и наблюдал за всем из окна гарнизона. Достаточно далеко, чтобы видеть только мерцающие огоньки костров.

В гарнизоне было тихо. Вороны и Соколы тоже провожали товарищей. И Атли радовался, что пока что ему не придётся смотреть в глаза своим воинам, которые наверняка винили его в произошедшем. Что и говорить, он и сам себя винил, признавая в глубине души ужасную правду Драгана: если бы Атли не решил превратить назначение Аньяны в представление, жертв бы удалось избежать.

Атли спустился на первый этаж и направился в столовую: ему захотелось хлебнуть мёду и перекинуться парой слов с Ладом – мальчонкой с кухни, который не чаял души в Атли. Рука скользнула в карман и нащупала пару монет – отлично, будет что подкинуть Ладу. Им с матерью жилось нелегко, и Атли по доброте душевной иногда давал ему пару лишних монет к жалованью помощника повара.

В столовой гуляли сумерки, которые силился, но не мог разогнать свет нескольких свечей на трёх длинных столах. Атли привычно сел на край лавки, ожидая, что Лад тут же выбежит к нему с горячей тарелкой чего-нибудь съестного. Но к Атли никто не вышел.

Посидев пару минут в тишине, он сам направился на кухню. Приоткрыл дверь и заглянул внутрь, разглядев среди гор посуды и вязанок грибов и трав задремавшего у тёплой печи повара.

Атли вежливо кашлянул. И повар подпрыгнул, едва не навернувшись с табурета. Вскочил на ноги и, заморгав, ухватился за густую русую бороду, будто боялся её потерять с испугу.

– А, капитан Атли, доброго вечеру, – с облегчением выдохнул он, прикладывая руку к груди. – Налить чего?

– Да, мёду, пожалуйста. Ты, Фем, скажи, Лад уже ушёл сегодня?

Фем замялся и снова схватился за бороду:

– Так это…

Атли стукнул себя по лбу.

– Ах, он, наверное, на тризне со всеми? – догадался он.

Лицо Фема вытянулось, а щёки побледнели.

– Так это… – тупо повторил он, быстро моргая. – Он… Лад же со всеми… на площади был…

Атли непонимающе смотрел на Фема. Нет, он не хотел понимать. Не хотел слышать.

– Он…

Фем пожал плечами, будто бы извиняясь, будто во всём этом была его вина.

– Помер наш Лад. И матушка его… тоже померла…

Атли молча закрыл дверь кухни, оставшись в пустой столовой. Медленно развернулся и, пошатываясь, направился к выходу. Нет, этого не может быть. Всё не должно было так случиться. Не так! Атли едва слышно застонал и привалился к стене.

«Помер наш Лад».

Атли закрыл лицо руками и осел на пол. Это он сделал. Своими руками. Убил всех этих людей. Убил Лада. Отца Аньяны. Если бы он занимался своей работой, был капитаном Воронов, а не пытался переиграть Совет, этого бы не случилось. И все они были бы живы.

Надо вернуть Кирши. Заставить его вернуться. Без него Атли не сможет. Не справится. Он ему нужен. Здесь и сейчас.

– Ты в порядке? – Чья-то рука коснулась плеча, и Атли вздрогнул.

Заморгал, пытаясь разглядеть человека во враз помутневшем мире. В пространстве нарисовалось и обрело чёткие очертания обеспокоенное лицо Леля.

Он не вылезал из госпиталя, где помогал Журавлям лечить раненых, а потому выглядел измученным и болезненным, впрочем, как и все в последние дни. Рыжие волосы были убраны в небрежную косу, а чёрные глаза казались ещё более тёмными, чем в их первую встречу.

– Атли?

Атли выдохнул, потёр лицо, откинул со лба упавшие пряди и поднялся на ноги.

– Всё хорошо, прости, если… если что, – сказал он, надевая привычную доброжелательную улыбку. – Надо просто выспаться.

Лель скептически вскинул брови, кажется, не поверив ни единому его слову, но настаивать не стал.

– Если тебя нужно подлатать, обращайся, – только и сказал он, улыбнувшись глазами и уголком губ. – Заходи в любое время. Мы с Милой теперь обитаем в бывшем кабинете Белавы.

Лисица, всё это время прятавшаяся за ногами Леля, услышав своё имя, выглянула и крутанулась вокруг своей оси. Лель прошёл мимо Атли, заглянул на кухню, порылся в сумке, протянул повару несколько скляночек и направился обратно к выходу, снова пройдя мимо Атли.

– Стой, – сказал Атли, провожая капитана Журавлей взглядом. – У тебя есть что-то для бодрости?

Лель оглянулся:

– Да – сон. Отличная вещь. И тебе явно не помешает. Лучше часов восемь, но в твоём случае можно и двенадцать.

Атли вымученно улыбнулся и отлип от стены.


– Тогда есть у тебя что-то от бессонницы? Только чтобы без чар. На меня они не действуют.

– Ты же оборотень, верно? – Лель ненадолго задумался, бессознательно накручивая на палец кончик косы, а потом кивнул. – Думаю, у меня есть пара настоек на травах. Пойдём.

Не дожидаясь ответа, Лель вышел из столовой. Шёл он быстро, так что Атли пришлось его догонять.

Вместе они вышли в ночь. Снег хрустел под ногами. Атли без плаща тут же покрылся мурашками, а Лель, будучи в одном своём тёмном платье, кажется, даже не заметил мороза.

– Тебе не холодно так ходить? – спросил Атли.

– Холодно, – засмеялся Лель, – Мила сегодня куда-то спрятала мой плащ. А мне только склянки Фему отнести, так я решил, что можно и потерпеть пару минут.

– А в госпиталь?

– Да, действительно, туда я тоже так бегал. Терпимо в целом.

Атли не сумел сдержать смешок:

– Ты зайди к нашей портнихе. Она выдаст тебе кафтан и новый плащ.

– Спасибо. Я думаю, скоро свой найду. Да, Мила? – Лель шмыгнул носом и укоризненно посмотрел на лисицу, а та, весело задрав хвост, то ли тявкнула, то ли мяукнула.

Обычно шумный и пышущий жизнью корпус Журавлей этим вечером тоже пустовал. Казалось, даже растений стало меньше, и они будто зачахли, а цветы опали или грустно склонили головы, приобщаясь к общему горю. Лель отпер дверь кабинета, который совсем недавно принадлежал Белаве, и пропустил Атли вперёд. Внутри практически ничего не изменилось. По полу всё так же стелился мягкий мох, по стенам взбирались диковинные растения. Софа и письменный стол оставались на месте.

Лель повесил на спинку стула сумку – кажется, единственную его личную вещь в этой комнате – и прошёл к письменному столу. Удивительно, но эта похожая на лес комната подходила ему едва ли не больше, чем Белаве. Будто бы это не она, а он всегда был здесь хозяином. Лель достал из-под стола сундучок, откинул пузатую крышку и зазвенел склянками, длинными изящными пальцами перебирая обрывки пергамента с подписями.

Атли подошёл к книжной полке – его привлёк небольшой розовый камешек, что лежал у книжных корешков. Точнее, Атли хотелось зацепиться за что-то взглядом, чтобы у них с Лелем не было причины молчать.

– Что это? – спросил он, трогая пальцем кристалл. Тот был удивительно тёплым, и Атли тут же почувствовал щекотку магии на подушечке пальца.

– Багрец, – отозвался Лель. – Камешек отлично накапливает магию. Нашёл в закромах Белавы. Любит темноту и магию. Обычно растёт под землёй, так что находят его редко, поэтому я очень обрадовался находке, всегда хотел его поисследовать. А у Белавы целый сундучок таких оказался. Интересно теперь, где она их отыскала. Жаль, что мы этого так и не узнаем.

Атли рассеянно кивнул, тут же теряя нить разговора, и сел на софу, чувствуя, как на плечи наваливается невыносимая усталость. Мила запрыгнула к нему и легла рядом, прислонившись к бедру тёплым мохнатыми боком.

– Интересно, – сказал Атли с плохо скрываемым удивлением в голосе, – обычно звери боятся оборотней. Странная у тебя лисица.

– Мила, – Лель сделал задумчивую паузу, – необычная лисица.

– Что-то ещё необычное, кроме того, что она срывает собрания, ворует плащи и не боится оборотней?

Лель кивнул, доставая из-под стола ещё один сундучок.

– Когда-то она была человеком, – бросил он как бы между прочим, вытащил склянку с зелёной жидкостью и встряхнул. – И, если быть точнее, Мила – моя младшая сестра.

Атли удивлённо охнул и посмотрел на лисицу, которая будто бы пожала плечами. Или ему показалось?

– Но как же?..

– Долгая история. – Лель грустно улыбнулся. – Если коротко, то иногда несчастная любовь может быть ещё и жестокой.

– А она… сохранила человеческий разум?

– Насколько мне удалось понять, частично. Или мне только хочется в это верить. Ах, вот и он! – Лель взболтал склянку с мутной коричневой жидкостью. – Глоток – а в твоём случае можно два – перед сном, и будешь спать как мёртвый до самого утра!

Лель подошёл к Атли и протянул снадобье:

– Как закончится, приходи за добавкой. Но, скорее всего, сон сам наладится.

– Спасибо. – Атли взял склянку, которая ещё хранила тепло пальцев Леля, и спрятал в карман кафтана.

– И не вини себя в том, что случилось. – Лель заглянул Атли в глаза. – Кто бы ни натравил Аспида, в том его вина. А не твоя.

Атли вздрогнул, сердце пропустило удар.

– Натравил? О чём ты?

Лель вскинул брови, удивляясь вопросам, и тут же нахмурился, будто бы чем-то недовольный. В глазах его на миг промелькнула печаль.

– Аспиды – очень редкие и мирные создания, – заговорил он, усаживаясь прямо на пол, устало прислонился спиной к книжному шкафу и скрестил ноги. – Аспиды не нападают на людей без веской причины. Только если те разоряют их гнёзда или будят от спячки. Но уж точно не прилетают в города и не… делают то, что сделал этот.

– Но в Великую Войну Аспиды разоряли деревни и города.

– Потому что их поработили чернокнижники, как и других прекрасных существ.

Атли потёр лоб, в ушах зазвенело.