Когда оживают Страхи

– Тебя снова избили, Мак-Моран, – хихикнула Тень… или скорее До в образе Тени. – Ты жалок, слаб и никчемен.

– Может, и слаб, – равнодушно ответил я. – Но от тебя-то ведь ушел?

– Повезло, – хмыкнула Тень. – Вовремя догадался, как следует поступить. К тому же, не знаю почему, но она помогает тебе.

Хвостатая перестала вылизываться и уставилась на меня. Холодно, пристально. А я ощутил далекую боль в руке и одновременно – будто чья-то мягкая шерсть трется о ногу. Опустил взгляд и увидел вторую Тень. Эта мерцала, плавилась. То превращалась в мой черный силуэт, то становилась кошкой и жалась к ботинкам. Терлась, мурлыкала. И кажется, я улавливал смутные эмоции существа: что-то вроде симпатии.

Вновь посмотрев на До, я развел руками.

– Может, приручил?

– Такого не бывает, – уверенно заявила Тень. – Невозможно. Они не похожи на людей или животных. Даже я чувствую их лишь отчасти, хоть и могу управлять.

– Допустим, – кивнул я. – Тогда как ты объяснишь явление?

– Не знаю, – помедлив, ответила До. – Не берусь гадать, чем привлек. И что за связь возникла между вами. Но из-за нее и не удалось.

– Подчинить? – уточнил я. – Снова хочешь попытаться?..

– Пожалуй, нет, – поразмыслив, сказала кошка. – Не сейчас. Ведь и так рисковала. Но ты должен понимать мои мотивы. После того разговора впала в ярость.

– Ого, – усмехнулся я. – Ослышался или это похоже на неуклюжие извинения?

Уши Тени прижались к голове, а в комке непроглядной темноты проявилась пасть с острыми клыками, раздалось угрожающее шипение.

– Ты бесишь, Мак-Моран! Как же ты меня бесишь! – рявкнула кошка. – Если бы не был так важен, изодрала б в клочки!

– Ну, раз так раздражаю, чего пришла?

– Предупредить. Предостеречь. Который час тебе в уши ору, а ты то без сознания, то не слышишь.

– Господи! – восхитился я. – Какие у нас с тобой умилительно-ядовитые отношения. Прям влюбленная парочка с противоположными полюсами. Любовь, кровь, соль.

– Придурок ты, Мак-Моран, – проворчала Тень раздраженно. – А в полуобморочном состоянии еще придурковатее. Тебе о серьезных вещах, а ты чепуху какую-то морозишь. Не обольщайся. Я из-за собственной глупости теперь не могу тебя заставить. Потому…

– Пришла пора договариваться, – вновь усмехнулся я.

– Можно и так сказать, – поморщилась кошка. – Правда, чтобы начать какой-то диалог, ты сперва должен выжить. А ты, как назло, лезешь туда, где шансы на это стремятся к нулю.

– Не я такой, жизнь такая, – с видом философа изрек я. – И вообще ничего б подобного не случилось, если б не ты. Сидел бы себе в Дортмунде, писал исторические статьи, в выходные по бабам, стакашку рома.

– Точно придурок, – утвердительно сказала До. И посмотрела как на слабоумного. – Какая разница, с чего началось? Я о том, что ты обязан выжить здесь и сейчас. В пакостном месте, где поселились чужаки. Слышишь меня? Ты сейчас же должен встать и уйти. Ты в опасности!..

– Да-да, знаю, – кивнул я сонно. – Должен. Я постоянно кому-то должен.

Усталость навалилась с новой силой, и я начал проваливаться глубже в дрему. Разум погрузился в тупое онемение и апатию, серый зыбкий мир стал тускнеть. Мне было плевать, что там кричит До. Плевать на то, что происходит вокруг. Лишь бы не трогали и дали отдохнуть.

Тень продолжала изрыгать громкие проклятия, шипеть, плеваться, скалить клыки. А потом не выдержала и кинулась, с явным намерением укусить или ударить. Моя же Тень отреагировала и с грозным боевым кличем метнулась навстречу. Они сцепились в сплошной рычаще-визжащий клубок, принялись отчаянно рвать друг друга. Полетели клочки темноты, по ушам больно ударило воплями.

Вряд ли это выглядело на самом деле так. Просто мозг превращал информацию, поступающую откуда-то извне, из других измерений и миров, в понятные образы. Но сути не меняло. И неизвестно, кто бы вышел из драки победителем. Однако До удалось на мгновение отбросить мою Тень. Вновь она кинулась вперед, взвилась в длинном прыжке и в отчаянном выпаде ударила когтями по щеке.

Боль ошеломляющая. Хлесткая. Ослепительная. И даже чудовищная мигрень на ее фоне померкла. Оковы сна моментально разрушились, серый неприветливый мир расползся гнилыми клочками. Мое измученное сознание швырнуло обратно, навстречу свету и неприветливой реальности.

…Вторая пощечина смачно влетела в щеку. Я вздрогнул, резко сел и открыл глаза. Непонимающе уставился на Мору, которая, очевидно, намеревалась впаять и третью оплеуху. Сидела на корточках с занесенной для удара рукой и нехорошо улыбалась.

– Мы же вроде договорились, что по голове бить не стоит, – прохрипел я. – Если хочешь сохранить добытое.

Потрогав щеку, посмотрел на пальцы и увидел кровь. И неизвестно, чьих рук дело. То ли когти До сработали, то ли обгрызенные ногти рыжей. Но не бывает такого от обычной пощечины. Такого ледяного онемения на коже, да и нездоровая ясность мысли присутствовала. Я будто и не дремал: сердце стучит быстро и мощно, изнутри распирает лихорадочная энергия. Мигрень вроде бы немного притупилась, а вот левая рука отвратительно ныла.

– Точно! – охнула наемница. Картинно округлила рот как барышня из высших кругов и приложила ладонь к губам. – Прости, забыла! Я исправлюсь.

Судя по прицельному злому взгляду, вознамерилась пнуть в живот. Но я успел выбросить руку и остановил ногу в самом начале движения.

– Тебе жизненно важно куда-то деть злость? – спросил я, глядя ей в глаза. – Или потерпишь? Решим потом?..

– Потерплю, – помедлив, сказала кисло.

– Что случилось? – спросил я, отпустив ногу и осторожно приняв сидячее положение.

– Просыпайся, радость, – с ядом в голосе изрекла Мора. – Мы уходим. Почти закончили приготовления.

И верно, пока валялся, наемники успели подлатать батискаф. Промазали стыки, отрихтовали рули. Затем умудрились кран-балкой протащить аппарат к бассейну причальной трубы, опустили в зеленую жижу. И сейчас заканчивали приготовления.


Том в своем комбинезоне торопливо бросал в верхний люк баллоны с дыхательной смесью, пропихивал необъятный рюкзак Олиффа. А здоровяк с усилием крутил туда-обратно ворот шлюза, разрабатывая шестеренки. В ответ на движения в бассейне вспухали пузыри, бурлило – вода понемногу прибывала. Вонь поднялась такая, что заслезились глаза.

В обычных условиях аппарат сначала погружался на дно бассейна. Емкость герметизировали створками, что сейчас откинуты. Но в нашем случае сделать так не позволяли намертво заржавевшие петли и то, что для подобных манипуляций кто-то должен остаться снаружи. Иными словами – пожертвовать собой.

Не проверни я аферы с копированием летописи в собственный разум, и героем, полагаю, попытались бы сделать меня. Хотя не знаю, как люди Лиама рассчитывали уговорить меня или заставить. Наверняка изначально придумали иной план: как можно скорее открыть внешний люк и успеть прыгнуть в субмарину, прежде чем вода зальет весь цех.

Именно для того и требовалось, чтобы механизм работал как можно лучше, без заеданий. Иначе затея будет обречена на провал, мы застрянем в затопленной мастерской без возможности выбраться в лабиринт причальных труб. Но если выгорит, то сможем уйти дальше. Вода останется тут, сдерживаемая на сколько-то десятков лет толстыми воротами цеха.

– А вы упорные, – обронил я и хмуро улыбнулся. Медленно встал и отряхнулся, поправил сумку, принялся разминать пальцы и шею.

– Считаешь, не получится? – мрачно спросила рыжая.

– Нет, – ответил я без раздумий.

– Почему? – возмутилась Мора. – Да, риск велик. Да, я допускаю, что не сумеем выбраться. Но в случае провала уйдем на другой причал, вернемся к тому, с чего начали. Будем думать, как пробираться пешком. Но и шанс, что получится, тоже есть. И в таком случае не придется красться мимо тварей. А батискаф надежен настолько, насколько вообще возможно.

Она сжала кулаки и подалась вперед, раскраснелась от волнения, стремясь доказать правоту. А я посмотрел в ее глаза и смог лишь вздохнуть. Там плескалась ядреная смесь надежды и страха, злости и упрямства. Сколько в ней жажды и страсти, сколько желания того, чтобы поддержал и согласился. И тогда, возможно, перестанет сама так трусить и переживать.

Мои подозрения верны, Тьма уже влияла на их разумы. Сбивала с толку, мешала думать ясно. Вот так и погибают в принципе неплохие искатели. Потому что расслабляются в конце пути, ибо думают, что опасностей нет. Или убеждают самих себя в том, что конкретный план идеален, и не видят очевидных пробелов, роковых ошибок.

Что ж, я оттягивал момент до последнего.

Достаточно давно заметил, почувствовал и уверился процентов на девяносто в своих догадках. Ведь умел наблюдать и делать выводы, складывать цельные картинки из случайных фраз, действий, ощущений.

И да, я понял, о чем хотела предупредить До. Знал, зачем наемников понесло обратно в порт и почему так упрямо они пытаются разрабатывать этот план. Но молчал, подыгрывал. Пока меня не трогали, все устраивало. Да и боялся, что столкновение случится раньше времени. Но одинаково оказался к нему не готов.

Изначально планировал «потеряться», после того как уйдем из обители. Но, во-первых, не учел того, что после копирования ослабею и практически лишусь чувств. А во-вторых, только по выходе из библиотеки Анклава услышал, что наемники планируют делать дальше. И сообразил, к каким последствиям это может привести.

Я мог сбежать, да. Но смысл сохранять свою шкуру, если некуда будет возвращаться? Если тех, кого знал, пожрет вырвавшаяся из Лимба Тьма?

А теперь, глядя на Мору, я думал о том, что, вероятно, не все так плохо. Ворота мастерской заперты, и, чтобы пробить их, понадобится какое-то время. К тому же под рукой полно соленой морской воды. И если получится как-то убедить рыжую, то кто знает… быть может, и удастся выдернуть голову за миг до того, как по шее рубанет топор.

Или подождать еще? Начать действовать в батискафе? Его, к примеру, можно попытаться затопить. Но тогда шансы на собственное выживание вообще будут нулевыми. В тесноте зараза распространится моментально. Если сумею избежать заражения, открою люк, в холодной воде долго не протяну. И знать бы, куда плыть.

«Значит, сейчас», – решил я.

– Скажи, – произнес я медленно, аккуратно подбирая слова, – кто нашел батискаф? Чья идея отправиться на нем?

– Том, – пожала плечами рыжая. – Вечно лезет куда попало, уходит от группы. Но на этот раз идиотская привычка сыграла на руку. Правда, насчет попытки погружения на нем подумали одновременно… Постой. Какое отношение…

Во взгляде наемницы возникла подозрительность и недоумение. Но я жестом заставил ее замолчать и быстро спросил вновь:

– После того как случился обвал, вы быстро нашли друг друга?

– Да не сказала бы, – ответила Мора, напрягшись сильнее. – Мы с Олом упали рядом, вместе и очнулись. А нашего психа отбросило в соседний тоннель. Шли в обход, изрядно петляли, но отыскали.

– И как выглядел?

– Да как обычно. Исцарапало и посекло изрядно, побило камнями. Бледный как смерть и как пришибленный, но такое случается после контузии.

– Ясно, – пробормотал я, задумчиво потер подбородок.

– Послушай, искатель, ты достал! – фыркнула наемница. Порывисто шагнула вперед, схватила меня за отворот куртки и с силой встряхнула. – Если сейчас же не скажешь, что за странные вопросы, я тебя точно ударю. И плевать, что в твоей башке спрятан миллион эаров. Ты понял меня?..

– Да как бы тебе объяснить, – медленно сказал я. – Ты помнишь, в каких местах у Тома царапины? Можешь четко ответить – остались там же или исчезли?..

В этот момент совпало так, что белобрысый маньяк наконец пропихнул в люк батискафа мешок здоровяка. Победно отсалютовал кулаком, встал в позу, будто над тушей поверженного чудовища, и устало утер лоб. И я увидел, как взгляд Моры ушел в сторону, как расширяются зрачки, а кровь буквально за секунду отлила от кожи.

– Не может быть, – почти беззвучно прошептала она. Мотнула головой, не веря глазам. – Я же помню здоровенную ссадину на лбу! И длинную царапину на щеке. Но…

– Раны не заживают настолько быстро, – кивнул я.

– Что имеешь в виду? – окончательно спала с лица Мора. Медленно разжала пальцы и уронила руки.

– Ты ведь уже сообразила.

– Он слишком… нормальный.

– Такое случается, – ответил я. – Встречал упоминания в нескольких книгах. Когда Вестник высокого уровня не вселяется сразу, а заражает своими спорами, управляет на расстоянии. Тогда выявить одержимость очень трудно. По крайней мере, на первых порах человек выглядит, мыслит и действует как обычно. Сам может не подозревать о том, что с ним происходит. Но ты видела, как Том отшатнулся, когда плеснула водой, как взбесился. И от посещения здания Анклава отказался, придумал предлог. Ведь там защита от Тьмы. Обманул и меня. Поначалу. Но мрак в нем растет, я чувствую.

Стоит отдать должное рыжей, пришла в себя достаточно быстро. Нет, я улавливал ее липкий животный ужас. Но она начала мыслить, перебирать варианты. На щеках появился вялый румянец, а на лбу глубокая складка, глаза опасно сузились.

– Ты можешь лгать, чтобы устроить междоусобицу, – сказала наемница.

– А если нет? Что тогда?.. – веско изрек я. Выдержал паузу и добавил: – Мора, я видел, как за вами увязался Вестник. Видел собственными глазами. Эти твари не отстают от жертв. Некоторые обладают разумом и достаточно хитры, чтобы разыграть спектакль. Как думаешь, что произойдет, если один на батискафе прорвется вниз? Что произойдет с нами?..