Когда наши миры сталкиваются

Последние пятнадцать минут я молчу и смотрю, как Кеннеди смеется над каждым диковинным словом, которое слетает с губ Вайолет. Как им удалось подружиться – выше моего понимания. Вайолет... ну она Вайолет. Ее репутация говорит сама за себя. Она – несносная петарда. Вайолет считает, что держать язык за зубами – это против ее религии. Кеннеди добросердечная, всепрощающая и не способна обидеть даже муху, ну, я правда исключение. Я не являюсь правилом. Я – исключение. Я – ее исключение.

Все уходят на уроки, но я не двигаюсь. Я держу Кеннеди за руку так, чтобы жестом передать то, что мне нужно от нее. Вайолет делает несколько шагов, ожидая, что Кеннеди пойдет с ней, но Кеннеди не двигается, оставаясь рядом со мной. Вайолет понимает намек, улыбается нам и догоняет Дэна. Она запрыгивает ему на спину, требуя, чтобы ее покатали. Кеннеди и я смеемся над ее выходками.

— Что у тебя на уме, Блэк? — спрашивает Кеннеди, глядя на меня голубыми глазами.

— Просто хочу убедиться, что ты в порядке после сегодняшнего утра с Крейгом и после всего того дерьма, которое натянула Аманда. — Я внимательно наблюдаю за ней, чтобы увидеть, изменилось ли ее выражение лица. Оно не колеблется ни на секунду.

— Ну, мой парень, — произносит она и это звучит музыкой для моих ушей, — я в порядке. Тебе не нужно беспокоиться. Я сильнее, чем кажусь.

— Я знаю, что это так. Я просто... тяжело смотреть, как люди так обращаются с тобой. Я имел в виду то, что сказал раньше, Кеннеди. Я буду здесь с тобой столько, сколько ты захочешь.

Кеннеди кладет руку мне на лицо.

— А что, если это будет завтра или, может быть, через месяц? — ее лицо полно серьезности.

— Если это то, чего ты хочешь, то я позволю тебе это сделать. Хотя отпустить тебя будет чертовски больно. Моя репутация с девушками не самая лучшая, но одно обещание я могу тебе дать. С тобой все по-другому

Кеннеди наклоняется и нежно целует меня. Непредсказуемые искры проносятся по моим венам. Она прижимается ко мне всем телом, когда мы углубляем поцелуй. Это странно – знать, как ее обнаженное тело чувствует рядом с моим, но все же самое простое прикосновение может так же легко поставить меня на колени.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, какой ты восхитительно милый? — Кеннеди наклоняет голову набок. Я вскидываю бровь при слове «милый».

— Не думаю, что кто-то когда-либо обвинял меня в том, что я милый, — отвечаю я. Кеннеди и я плаваем на неизведанной территории.

Кеннеди всегда держится сама по себе. Всем известно, что у нее нет бойфрендов, и она ни с кем не дурачится по выходным, как большинство из нас. Она скромна до невозможности, а я... ну, я просто не такой.

Конечно, ко всем другим девушкам, с которыми связывался в прошлом, я тоже чувствовал влечение, но это никогда не было так, как с Кеннеди. Я слишком настроен на каждое ее движение и знаю о самых простых вещах в ней, которых достаточно, чтобы сделать меня безумным. Мне всегда будет ее мало, всегда буду хотеть большего. Даже когда слышу ее голос, дыхание становится глубже от желания. С Кеннеди у меня проблемы. Она будет той единственной, за кем мне придется побегать.

— Я тебе очень доверяю, понимаешь? Сегодня утром я думала, что все дерьмо, которое было брошено в нас, было способом вселенной попытаться остановить то, что происходит с нами, но когда я вышла и увидела тебя у дома, я вспомнила, что сказала моя мама. Все это нахлынуло на меня, заставляя признать, что то, что я думала, было ерундой. Ты не смотришь на кого-то так, как на меня, и имеешь в виду именно то, что говоришь, — объясняет Кеннеди.

— Что тебе сказала мама? — с любопытством спрашиваю я.

— Что ты смотришь на меня так, будто твой мир начинается и заканчивается со мной... — Слова зависают в воздухе, оставляя меня в некотором шоке. Я не знал, что мои чувства к ней настолько очевидны.

— Она права, понимаешь? — Я перекидываю ногу через край скамейки, прижимая Кеннеди к себе.

— Теперь понимаю и доверяю тебе, когда ты говоришь это, — ее голос звучит тихо, когда она прислоняется головой к моей груди. Кеннеди явно о чем-то думает. — Нам, наверное, пора на урок. Уверена, что мы уже опаздываем.

Кеннеди встает из-за стола, и я быстро вскакиваю, чтобы схватить ее костыли. Она благодарно улыбается. Как всегда, я борюсь с желанием уложить ее на пол кафетерия, чтобы добиться своего.

Как будто читая мои мысли, она смотрит на меня искоса, ухмыляясь.

— Я знаю это выражение твоего лица. Ну же. Давай пойдем в класс, прежде чем ты осуществишь свои грязные мысли.

Как я уже сказал… Кеннеди та, за кем мне придется побегать.



Глава 39



Кеннеди



Откровенные взгляды наших одноклассников превращаются к пятнице во взгляды исподтишка. Это делает мою жизнь намного легче, по крайней мере, более управляемой. Мне больше не нужно бегать из класса в класс, боясь, что на меня будут смотреть, когда я буду рядом с Грэмом. Не говоря уже о том, чтобы позволить им увидеть, как мы держимся за руки или показываем какие-либо признаки наших отношений. Кажется, все привыкают к этой идее. Вполне естественно, что Грэм с тоской смотрит на меня через коридор или целует в щеку, прежде чем поспешить на бейсбольное поле для тренировки. В течение дня он посылает мне милые сообщения, просто чтобы дать знать, что думает обо мне. Все кажется настолько близким к совершенству, насколько можно надеяться.

Я понимаю все опасения по поводу нас. Принимать Грэма с кем угодно, даже с такой неудачницей, как я – это что-то новое. Его отношения никогда не простирались за пределы спальни. Это неслыханно и неудивительно, что некоторые неохотно впускают меня в свой мир. Я сама не решаюсь войти в него.

К шести часам по коже бегут мурашки. Мы с Грэмом проводили вместе каждый час между его тренировками по бейсболу и играми, а также посещениями моего врача. Я получила известие, что мне больше не нужен гипс. Пока что мне придется носить прогулочный ботинок. Мне не на что жаловаться. Все лучше, чем передвигаться на этих дурацких костылях.

— Пожалуйста, перестань ерзать! — рявкает Вайолет, выключая радио в машине. — Ты скоро его увидишь.

— Нет, если ты будешь продолжать вести машину, как будто тебе девяносто пять лет, — шучу я, открывая сообщения, чтобы увидеть пропущенное смс от Грэма.

Грэм: «Постарайся сегодня не отвлекать меня, окей? Тренер пригрозил, что больше не позволит тебе приходить на игры после того, что произошло вчера на тренировке».

Мой смех наполняет «мустанг» Вайолет, когда я вспоминаю, как тренер кричал на него из блиндажа. Мы с Вайолет сидели на трибуне и работали над домашним заданием, потому что Грэм потребовал, чтобы я подождала его. Скажем так, после того как Марк начал кричать Грэму, чтобы тот обращал внимание на его сигналы вместо того, чтобы смотреть на трибуны, тренер встал перед тем местом, где я сидела, чтобы попытаться скрыть меня из виду.

Я посылаю ему короткое сообщение с пожеланием удачи. В ответ получаю смс с подмигивающим смайликом. Мы та еще парочка.

— Судя по усмешке, расплывшейся на твоем лице, можно с уверенностью предположить, что прекрасный принц прислал тебе сообщение, — драматически вздыхает подруга. Вайолет на секунду отрывает взгляд от дороги, чтобы взглянуть на мой телефон. Я поворачиваю его к ней и она закатывает глаза после прочтения смс. — Так я и думала. Вы двое отвратительны. Подумать только, я считала, что никогда не увижу того дня, когда кто-то приручит печально известного Грэма Блэка.

— Ты никогда не... вы, ребята, никогда... —спрашиваю я, надеясь, что уже знаю ответ. Я уверена, что все это написано у меня на лице.


— Если бы я это сделала, ты бы знала об этом. Поверь мне, Грэм из тех парней, которыми хвастаешься. — Вайолет удивленно поднимает брови. — Он слишком великолепен, чтобы не поцеловаться и не рассказать об этом.

Я мгновенно краснею, проклиная свою светлую кожу.

— Да, это так.

— О, Боже мой! —кричит Вайолет, чуть не хлопая в ладоши. — Вы двое точно сделали это. Я вижу это по тому, как загорелись твои глаза. Это означает только одно. Ты потеряла девственность с городской шлюхой. Моя лучшая подруга – мисс Женщина!

Вайолет никогда не отличалась утонченностью, и временами я ценю это ее прекрасное качество. Сейчас это не один из таких моментов. Меня не смущает мой выбор с кем потерять девственность и это не имеет никакого отношения к моему смущению. У меня нет такого опыта, как у большинства девушек моего возраста. Я чувствую себя неловко, зная, что Грэм переспал с Бог знает сколькими девушками, а мой опыт начинается с него.

— Как это было? Я помню свой первый раз. Это было больно и длилось максимум две минуты, — признается Вайолет с выражением ужаса на лице.

— Вообще-то это было потрясающе. Даже идеально, — говорю я своей лучшей подруге, которая терпеливо ждет подробностей по выражению ее лица. — Мне не с чем сравнивать, но у меня такое чувство, что в первый раз все было лучше, чем могло бы быть.

— Я тебе завидую, — улыбается Вайолет.

Я знаю, что подруга рада за меня. И еще больше радуется тому, что я не планирую провести остаток выходных, читая книги и работая над домашним заданием.

Мы въезжаем на стоянку у бейсбольного поля, обнаружив, что здесь почти все занято. Вайолет находит место возле забора, всего в нескольких шагах от блиндажа. Грэм уже стоит на питчерской горке, разминаясь, и выглядит как главный герой любой девичьей подростковой фантазии. Я наблюдаю, как он потягивается и наклоняется, его форма идеально обтягивает его фигуру. Он снимает кепку и вытирает капли пота на лбу тыльной стороной руки. Больше мне некуда смотреть. Я вижу только его, как и всегда. У моих глаз словно есть собственный разум, когда дело касается Грэма. Кажется маловероятным, что двое семнадцатилетних способны любить друг друга так, как мы, но я знаю, что чувствую, когда смотрю на него.

Как по команде Грэм отводит взгляд от своего кэтчера, и смотрит прямо на меня. Я улыбаюсь ему, и он опускает кепку на место, тайком улыбаясь под тенью козырька. Меня никогда так не интересовал бейсбол, как сейчас. Как обычно, Грэм вкладывает в игру всю душу. Никто не ожидает от него меньшего. Толпа выкрикивает его имя. Я замечаю, что вдоль другого забора выстроились люди с камерами, одобрительно кивая головами. Он родился, чтобы играть в бейсбол и их присутствие является доказательством этого таланта.

Однажды он это сделает. У меня нет в этом сомнений. Все дело в том, как он играет. У Грэма романтические отношения с игрой. Бейсбол – это его религия и способ чувствовать себя живым. Вот почему принять решение в ночь аварии было легко. Он заслуживает того, чтобы показать миру, что его талант никогда не пропадет даром, как у многих до него.

Номер семь из другой команды попадает в линейный привод прямо к питчерской горке. Грэм протягивает перчатку, хватая мяч. Если бы ты моргнул, то пропустил бы спектакль. Крик толпы эхом разносится по нашему маленькому полю.

— Хороший улов, мой парень, — кричу я прежде, чем осознаю, что только что сказала. Вслух... и все услышали. Чувствую, как жар медленно ползет от груди к моему лицу. Вайолет таращит на меня глаза, и ее рот раскрывается в идеальной форме «о». Вот тогда я понимаю, что сделала. Грэм – мой парень, и я только что объявила об этом публично.

— Пожалуйста, убей меня, сейчас же, — шучу я. Это мой единственный защитный механизм. Вайолет качает головой рядом со мной. Я думаю, ей это слишком нравится.

Я вздыхаю, убеждая себя посмотреть на Грэма. Когда я, наконец, это делаю, он смотрит прямо на меня. Я думала, что на его лице будет написано выражение ужаса. Вместо этого его губы растянуты в широкой ухмылке. Он подмигивает мне, быстро выбрасывая последнюю подачу игры, не отрывая от меня глаз. Как будто уже знает, каков будет результат. Грэм уверен в себе и, возможно, немного самоуверен. Он зарабатывает это право, когда на поле. Его последний шаг является доказательством этого, когда судья кричит страйк, а это финал. Вайолет и я прыгаем ликуя, а вокруг нас раздаются радостные крики с трибун.

Грэм подбегает к нам с Вайолет. Вайолет шутливо вытирает уголки моего рта, пока я смотрю на него.

— Привет, моя девушка. — Он сдергивает с себя кепку, надевая ее мне на голову. Она слишком большая и падает мне на глаза. Мне приходится поправить ее, чтобы видеть парня. Поеживаюсь от того, что она мокрая от пота, настолько трудная у него игра. Но я ее не снимаю и наблюдаю за его волнением от победы. — Сохрани ее для меня, ладно?

— Конечно, — обещаю я, подмигивая ему.

— А теперь поцелуй своего парня. — Грэм перегибается через забор, чтобы добраться до меня. Я быстро целую его, но он притягивает меня ближе, обхватывает рукой мой затылок, углубляя поцелуй. Вайолет шепчет что-то о том, что мы отвратительны. Мы продолжаем игнорировать ее. Внезапно Грэм резко отстраняется. Позади него стоит тренер и тащит его за футболку.

— Что это было тренер? — спрашивает Грэм с виноватой усмешкой.

— Прекрати целовать свою девушку. — Тренер притворяется, что падает в обморок от ситуации, насмешливо хлопая ресницами. — Тащи свою задницу в блиндаж. Возможно, ты выиграл игру и девушку, но теперь тебя ждет несколько скаутов. — Мужчина поднимает бровь, ожидая, что Грэм последует за ним. Тренер улыбается мне, прежде чем направиться обратно к блиндажу.

— Я обещаю, что это не займет много времени. Мы можем встретиться в ресторане? — извиняющимся тоном говорит Грэм. Я киваю в ответ.

— Идите, впечатлите скаутов, а потом приходите на наше первое свидание, мистер Блэк. — Я улыбаюсь и приподнимаюсь на цыпочках, чтобы поцеловать его в щеку.

Вайолет прочищает горло, прежде чем заговорить.

— Разве первое свидание обязательно, учитывая, что он уже получил молоко и теперь нет смысла покупать корову.

Я убью ее.

Грэм поднимает бровь, прекрасно понимая, что Вайолет знает, что мы спали вместе.

— Что? Она моя лучшая подруга. Она все поняла еще до того, как я ей сказала. А теперь иди, пока тренер не запретил мне приходить на твои игры. Скоро увидимся, — объявляю я, отталкивая его от забора в сторону ожидающих скаутов и тренера, который нетерпеливо топает ногой по земле.

Мы с Вайолет ждем, когда Дэн закончит принимать душ, сидя на капоте ее машины, припаркованной за дверями раздевалки. Мы были слишком заняты разговорами о выпускном бале и других вещах, на которые Грэм и Вайолет наверняка потащат меня.

— Кеннеди, — шепчет Вайолет, толкая меня локтем в бок, чтобы привлечь мое внимание. Она показывает пальцем перед нами. Поднимаю глаза и делаю глубокий вдох. Я избегаю его по уважительным причинам. Он несколько раз пытался заговорить со мной, скорее загнать меня в угол в коридоре. Мне удалось проскользнуть мимо него прежде, чем он успел что-то сказать, но это не помешало ему не сводить с меня глаз. Даже когда не вижу его, я чувствую на себе его взгляд, забирающий то, что осталось от того, что он пытался забрать. Крейг знает, что лучше ничего не говорить мне в присутствии Грэма, но сейчас я одна.

— Вайолет, Кеннеди, — произносит Крейг глубоким голосом. От того, как он произносит мое имя, у меня мурашки бегут по коже.

— Какого черта тебе надо, Крейг? — говорит Вайолет предупреждающе, закатывая глаза от его нежелательного присутствия.

— Просто узнать, приедет ли Кеннеди сегодня вечером, вот и все. — Крейг делает шаг ближе ко мне, прислонившись к передней части машины, рядом со мной.

— Я думаю, что мы все знаем ответ на этот вопрос, — говорю я себе под нос, пытаясь казаться уверенной и сильной, даже когда все не так. Находясь в ловушке на капоте автомобиля, я откидываюсь назад от него как можно дальше, это игра, которую я не выигрываю. Крейг воспринимает это как приглашение наклониться ближе, пока он не оказывается почти на капоте машины со мной.

— Это очень плохо. Я думал, мы сможем закончить то, что начали в прошлые выходные, — рычит Крейг, проводя рукой по моей ноге. К горлу подступает желчь. Он точно знает, что делает, и я не понимаю, почему ему так хочется сделать мою жизнь несчастной.

Прежде чем мы с Вайолет успеваем что-то сказать, он уходит с угрожающим смехом, эхом разносящимся по стоянке. Мое дыхание становится поверхностным. Не зная, что и думать, я продолжаю убеждать себя, что он просто пытается взять надо мной верх. Единственная причина, по которой у него хватило наглости что-то сказать мне сейчас, это то, что Грэма нет рядом. Может быть, я приняла неверное решение, когда не стала сообщать о нем в полицию, или, может быть, если бы даже я сообщила о нем, ничего бы из этого не вышло. Крейг не преуспел в том, что намеревался сделать той ночью в своей комнате, так что какой толк звонить в полицию? Теперь уже слишком поздно сообщать о нем. Лучше держаться от него подальше. Чем больше расстояние между нами, тем больше шансов у Грэма сохранить хладнокровие. У него многое зависит от хорошего поведения. Ни одной команде не нужен в составе вспыльчивый парень, и я не позволю своим ошибкам поставить под угрозу будущее Грэма.