Когда наши миры сталкиваются

Вхожу через парадную дверь, не спотыкаясь о собственные ноги, и вижу их троих сидящих в кабинке в дальнем углу, возле одного из больших окон. Крейг встает и забирает у меня костыли. Я скольжу по виниловой скамейке и сажусь прямо перед Грэмом. Он смотрит на меня с едва заметной улыбкой. Ее почти нет, но я знаю, что вижу ее. Мне кажется, что она скорее сочувствующая, чем приветственная. Возможно ему не хочется быть здесь так же сильно, как и мне.

Мы заказываем несколько пицц между разговорами о бейсболе и других драмах в школе, о которых я явно не знаю. Говорит в основном Аманда и я благодарна ей за это. Я понятия не имею, о ком или о чем они говорят большую часть времени. Аманда всегда держит руки где-то на теле Грэма. Раздражает, что она постоянно находит повод провести пальцем по его бицепсу или игриво ударить его по руке. Это действительно работает с парнями? Я пялюсь, не так ли? Почему меня это волнует? Любой может прикоснуться к нему. Это не запрещено. Уверена, что Грэм наслаждается вниманием.

— Ребята, вы слышали о Вайолет и Дэне? Кто-то сказал, что видел, как он входил в лодочный сарай в ее платье, — смеется Аманда.

Моя спина напрягается, когда она говорит о Вайолет. Мне не нравится, когда люди говорят о людях, которые не могут защитить себя.

— Это случилось несколько недель назад, — вмешивается Крейг.

Мне неприятно, что Крейг участвует в сплетнях и не нравится, к чему ведет этот разговор. Грэм должно быть замечает мою реакцию. Он наблюдает за мной через стол, пока я стараюсь не обращать внимание на разговор.

— Как будто вы никогда не делали ничего подобного? Я помню время, когда ты была совершенно голой на заднем сиденье пикапа Тимми после довольно пьяной ночи. Ребята, не заставляйте меня рассказывать о ваших прошлых неосторожностях. — Они посылают в сторону Грэма смертельный взгляд, приказывая ему заткнуться. Крейг сильно сжимает кулаки.

Интересно, зачем Грэм это сказал? Какова бы ни была причина, я ему благодарна.

— Спасибо, — шепчу я ему, пока Аманда с Крейгом заняты тем, что хватают кусочки пиццы с серебряного подноса.

— Не за что, — подмигивает мне Грэм. Легкий румянец ползет по моей шее и щекам. Почему я так волнуюсь, когда он делает что-то подобное?

Вечер продолжается, как я и предполагаю. Аманда пускает слюни на все, что говорит Грэм. Я избегаю рук Крейга под столом. С каждым прикосновением его пальцев к моим бедрам мне все труднее понять, что я чувствую к нему. С Крейгом трудно. У него бывают моменты, когда я понимаю, почему он так привлекателен. Парень обаятелен и кокетлив, но есть и другие моменты, которые напоминают мне о том, кем он является в действительности, когда не пытается быть очаровательным. Мне по-прежнему приходится уклоняться от его хватки под столом, чтобы не дать его руке подняться выше по моему бедру. Грэм не спускает с нас глаз и в какой-то момент начинает скрипеть зубами. Его челюсть напрягается, когда он смотрит, как я отодвигаюсь от прикосновения Крейга.

Закончив есть пиццу, мы выходим на парковку. Ну, я скорее ковыляю. Грэм оборачивается, чтобы посмотреть, не нужна ли мне помощь. Я качаю головой, что все в порядке. Крейг даже не потрудился сделать то же самое.

Я не могу больше сдерживаться и зеваю.

— Ты хочешь домой? — разочарованно спрашивает Крейг.

— Да. Извините. У меня просто много домашней работы. Хотя мне было весело, — вру я.

Соврать сейчас – правильно. Если я буду честной и скажу правду – получится некрасиво. Мне было неловко оттого, что сегодня вечером меня обнимал Крейг. Кажется, после того как я уснула в его кровати, Крейг ожидает что я буду более раскована. Тогда у него сложилось неправильное представление, потому что этого никогда не случится.

Грэм вмешивается, прежде чем Крейг успевает что-то сказать.

— На самом деле я собирался поговорить с тобой об этом, Кеннеди. Мне нужна помощь с нашим заданием по управлению, и подумал, что ты могла бы помочь мне с этим сегодня вечером, так как нам скоро его сдавать.

Не знаю, о чем он говорит, но я ему подыгрываю.

— Конечно, — отвечаю я и смотрю на Крейга. — Ничего, если я поеду с Грэмом? Тебе не придется везти меня домой, потому что он живет довольно близко.

Что я делаю? Зачем соглашаюсь с шарадой Грэма? Я смотрю на него, и вижу, как он пытается сдержать смех, который означает только одно. Он добился своего. Проклятие.

— Ты уверена? — спрашивает Крейг. Я не виню его. Все это кажется странным. На этой планете нет причин, по которым я должна возвращаться с Грэмом.

— Да, увидимся завтра в школе. Спасибо за сегодняшний вечер, — отвечаю я, приподнимаюсь на цыпочки и быстро целую Крейга в щеку. Поворачиваюсь к Грэму и смотрю на него, прежде чем направиться к пассажирскому сиденью его машины. Аманда открыто смотрит на меня, садясь в машину. Кажется, она надеялась, что ее ночь закончится по-другому. Она не единственная.

Никто из нас не произносит ни слова, пока Грэм поворачивает ключ зажигания, заводя машину. Парень опускает стекло и наклоняется, чтобы достать айпод из бардачка. Он так близко, что я чувствую запах его одеколона. Грэм бросает айпод мне на колени и велит выбрать песню. Есть что-то интимное в том, чтобы дать просмотреть кому-то свой плейлист. В списке воспроизведения много рока и хип-хопа. Большую часть песен я знаю, но некоторые мне незнакомы. Продолжаю двигаться вниз по списку и натыкаюсь на Кэти Перри.

— Ты большой поклонник Кэти Перри, да? — Я смотрю на него сквозь ресницы, сомневаясь, что он действительно слушает ее музыку. Она кажется слишком попсовой для его стиля.

— Я когда-то знал девушку, которая танцевала под ее песню «E.T», и после стал ее мгновенным фанатом. — Грэм сверкает своей фирменной ухмылкой, благодаря которой он переспал с половиной девчонок в школе.

— Знаешь, тогда был напряженный вечер для меня. Я до смерти боялась танцевать перед всеми.

— Ты казалась нервной, но уверенной в себе. Это трудно объяснить.

— Я видела тебя в зале, и в твоих глазах было удивление. Знаю, это глупо, но именно тогда я решила относиться к тебе по-другому, — выпаливаю, не понимая, что говорю.

Я знаю, что зашла далеко и сказала слишком много. Я старалась быть другом Грэма, но почему-то, когда он рядом, обо всем забываю. Мне следует злиться на него. Но, каждый раз, когда он сверкает этой ухмылкой, я превращаюсь в идиотку.

— Как ты относилась ко мне до этого? — в голосе Грэма слышится любопытство, в каждом его слове. Он задает вопрос, не отрывая глаз от дороги и сжимая руль.

— Честно говоря, я думала, что ты придурок. — Грэм смеется над моим признанием. — До меня доходили слухи о тебе, и, наверное, я верила большинству из них, но в твоих глазах всегда было что-то особенное. Я все еще вижу это иногда, — мой голос снижается до шепота. Я улыбаюсь, просто думая об этом. Мне должно быть неловко от своих слов, но это не так.

— В этом ты была права. Иногда я веду себя по-другому, — он делает паузу, прежде чем закончить свою мысль, — но только с тобой. — Я вижу, что он нервничает, как только слова слетают с его губ. То, как Грэм выпрямляется, то, как меняется его голос, выделяя произнесенные слова, как будто парень понимает, что сказал что-то не то.

Я быстро меняю тему. Не хочу идти по дороге, по которой мы шли с этим разговором.

— Значит, у тебя нет домашней работы, с которой тебе нужна помощь?

— Нет. Мне просто нужен был предлог, чтобы увести тебя от них, — честно отвечает он.

— Ну и что ты теперь со мной сделаешь? — слова вырываются прежде, чем я понимаю, как они, вероятно, звучат. Грэм закашливается, а я нервно смотрю в окно.

Грэм размышляет немного, пока продолжает ехать, пока наконец, не успокаивается после произнесенных мною слов. Он старается не смотреть на меня, пока я нервно жду, что будет дальше. С Грэмом я всегда чувствую себя непринужденно, даже когда он меня раздражает. Парень все еще заставляет колонию бабочек порхать в моем животе. Большинство девушек чувствуют то же самое рядом с такими парнями, как он. В них есть что-то такое, что притягивает тебя, как мотылька к огню. Вы знаете, что окажетесь в непосредственной опасности, но не возражаете. С такими парнями как Грэм ты ничего не боишься.


Грэм несколько раз смотрит на меня, потом на дорогу.

— Тебе нужно быть дома в определенное время?

— Мои родители навещают моего брата в Калифорнии, так что, полагаю, у меня нет комендантского часа, — говорю я ему, зная, что снова позволяю ему интерпретировать мои слова так, как он захочет.

— Хочешь поехать куда-нибудь и поговорить?

Этот вопрос ставит меня в тупик. Известно, что Грэм немного... распутный, хотя это не лучшее слово чтобы его описать. Я не знаю, о чем мы будет разговаривать. Это не то предложение, которого я от него жду.

— С удовольствием, — искренне отвечаю я.

Нет никакого способа узнать, как все закончится. Все наши недавние разговоры до сих пор ничем хорошим не заканчивались. Грэм один из немногих людей, которым удается выбить меня из колеи и кажется я действую на него точно так же.



Глава 20



Грэм



Я не знаю, куда поехать. Куда можно отправиться с девушкой, которую едва знаешь? Каким-то образом нам с Кеннеди все же удалось сформировать связь, через все несчастья. Это не имеет никакого смысла, но связь все же есть.

Некоторое время катаюсь по городу. Не думаю, что мы с Кеннеди знаем, куда направляемся, пока не сворачиваем на подъездную дорожку к ее дому. О том, чтобы отвезти ее к себе домой, не может быть и речи. Мой отец сейчас в своем обычном пьяном оцепенении. Он только сегодня вернулся из командировки. У него стресс, а в таком состоянии он, как правило, не может удержаться подальше от бутылки.

— Мы возвращаемся ко мне? — спрашивает Кеннеди, глядя в окно с испуганным блеском в глазах.

— Все в порядке? Просто... я пока не хочу возвращаться домой, — объясняю я.

Девушка нервно кивает. Я подбегаю к ней, чтобы помочь с костылями.

— Они так неудобны, — Кеннеди говорит себе под нос, пока направляется к своей входной двери, вставляя ключ и распахивая стальную дверь.

— Я покажу тебе фокус, — указываю я в сторону кухни, следуя за ней. — Мне нужны только два полотенца и клейкая лента.

Девушка выдвигает ящик, полный разных полотенец. Я наклоняюсь, чтобы взять парочку и когда оборачиваюсь, мне кажется, что Кеннеди пялится на мою задницу.

— Клейкая лента должна быть в боковом ящике. — Она указывает на длинный ящик рядом с холодильником, быстро поворачивается к островку с румянцем на щеках от того, что ее поймали. Мне так и хочется поддразнить ее насчет этого.

Кеннеди забирается на один из кухонных табуретов у барной стойки, пока я заворачиваю костыль в кухонные полотенца, закрепляя ткань лентой.

— Вот, попробуй сейчас, — протягиваю костыли Кеннеди.

Она забирает их у меня. Обогнув кухонный стол, она поворачивается ко мне с улыбкой на лице.

— О боже, — восхищается девушка, продолжая идти. — Откуда ты знаешь, что делать?

— Я парень, и когда-то был маленьким мальчиком, который думал, что он Бэтмен. У меня было достаточно времени, чтобы освоить это устройство для пыток. — Мне нравится, что Кеннеди расслабилась и разговаривает непринужденно.

— Спасибо, это сделает мою жизнь намного проще.

— Это самое меньшее, что я могу сделать. — Как только эти слова слетают с моих губ, я тут же сожалею о них.

Самое смешное в словах то, что, как только их озвучишь, то уже невозможно забрать их обратно. Кеннеди понимает, на что я намекаю, и проходит мимо меня, направляясь в свою спальню, не сказав мне больше ни слова.

Я помню, как в первый раз, когда пришел сюда, мы провели там всю ночь, и мне удалось извиниться, хотя думал, что это ничего не исправит. Выражение ее лица напомнило мне о той ночи. Начинаю думать, что ей не нужны мои извинения. Каждый раз, когда я делаю попытку, она становится угрюмой и расстраивается.

Комната Кеннеди пуста. Дверь ее ванной плотно закрыта, внизу видна полоска света. Мне вдруг становится неловко от того, что я стою в ее комнате. Пытаться быть другом Кеннеди становится невозможным. Начинаю думать, что в этом весь смысл.

— Ты ведь знаешь, что можешь снять обувь и устроиться поудобнее, верно? — Кеннеди выходит из ванной в спортивных штанах с розовой надписью на заднице и майке. У нее потрясающая фигура. Она худенькая, а по изгибам ее тела сразу видно, чем она занимается. Вы не можете винить меня за оглядывание. Невозможно не заметить все это.

— Не был уверен, что ты хочешь, чтобы я остался после того, как ты на меня набросилась, — говорю я, притворяясь обиженным ее реакцией.

Кеннеди смотрит на меня, наклоняясь, чтобы взять бутылку лосьона с прикроватной тумбочки. Она сжимает бутылку, выдавливая небольшое количество средства себе на руку. Замираю, когда она втирает лосьон в ладони и руки и чувствую запах кокоса с того места, где стою.

Кеннеди размышляет над моими словами, затем садится на свою кровать и хлопает по месту рядом с ней, поощряя меня к действию.

— Извини за это. Просто...

— Просто что? — Я сажусь, поворачиваясь так, чтобы смотреть ей в глаза.