Когда начнутся дожди
Часть 45 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 28
Май
Клиффорд был человеком достаточно порядочным, хотя и не слишком чутким. Даже не заметил отчаяния во взгляде Элизы, когда она согласилась выйти за него замуж. А может быть, и заметил, просто не хотел признавать этот факт. Он вполне уютно чувствовал себя в своем мирке жестких правил, касавшихся всего, и особенно Индии. Элиза решила, что как-нибудь найдет способ примириться со своей судьбой, но что, если от каждого прикосновения Клиффорда будет умирать маленькая частица ее души? Элиза пыталась утешить себя, будто надеялась, что удастся закрыть глаза на свои истинные чувства. Если еще не слишком поздно, у них с Клиффордом могут появиться дети, и Элиза обеспечит им комфортную жизнь, а это чего-нибудь да стоит. А еще у нее будет возможность и впредь заниматься фотографией.
Но душа требовала того счастья и страсти, которые Элиза пережила с Джаем. Ее будто выпустили из темницы, но стоило ей мельком увидеть райский сад за порогом, как дверь снова захлопнули прямо у нее перед носом. Может быть, эйфория оказалась бы недолговечной, но Элизе не суждено это проверить. С тяжелым сердцем она собирала вещи для поездки в Англию и жалела, что нельзя запереть в саквояж воспоминания о ласках и поцелуях Джая, о его голосе и о том, какая радость ее охватывала при его звуках. Увы, это невозможно. От чувств никуда не денешься. Ароматы сандалового дерева и лайма останутся с Элизой навсегда. И янтарные глаза Джая ей тоже никогда не забыть. Какой же наивной дурочкой она была, когда надеялась, что у них с индийским принцем есть будущее!
Элиза утешалась тем, что не подвела Лакшми. По крайней мере, теперь Джай выйдет на свободу и завершит проект. Не успела Элиза об этом подумать, как раздался тихий стук в дверь. Вошла Лакшми, длинная дупатта свободно развевалась у нее за спиной. До этого Лакшми заходила в комнату Элизы всего один раз.
Она протянула к Элизе руки:
– Я перед вами в неоплатном долгу за то, что вы сегодня сделали.
Элиза сглотнула ком в горле и коротко кивнула, но, боясь хоть отчасти показать пустоту, зиявшую у нее внутри, не подошла к Лакшми и просто стояла, уставившись в пол.
– Представляю, как тяжело вам далось это решение, – прибавила Лакшми.
Элиза вскинула голову:
– Нет, не представляете.
– Ошибаетесь. Вы совершили очень самоотверженный поступок. Кроме вас, никто не смог бы освободить моего сына.
– У меня не было выбора.
– Возможно. И все же на вашем месте так поступила бы не каждая. Вы показали свою истинную женскую силу. При других обстоятельствах я гордилась бы такой невесткой. Вы бы стали мне дочерью.
Элизе на глаза навернулись слезы. Она попыталась ответить, но ее голос дрожал.
– Иногда жизнь заставляет нас делать невыносимо сложный выбор. Знаю, вы очень любите моего сына, а он вас, – продолжила Лакшми. – Но надеюсь, вы меня поймете. Я просто исполняю свой материнский долг.
– Спасибо, что поддерживали меня во время работы, – с трудом выдавила Элиза.
Она искренне восхищалась Лакшми, и все же именно эта женщина встала между ней и Джаем.
– Очень жаль, что ваше пребывание во дворце закончилось на такой невеселой ноте.
– Я еду в Англию. Моя мать очень больна.
– Желаю вам хорошей дороги. Надеюсь, когда-нибудь вы сможете войти в мое положение.
Элиза не смогла ответить.
– Идите сюда, моя дорогая.
Элиза шагнула к Лакшми, и та заключила ее в объятия. Элиза была уверена, что выплакала все слезы, но вот они полились снова.
Ночной поезд до Дели выехал под вечер. Вагон разогрелся до невыносимой температуры. Среди пассажиров большинство составляли местные жители. У Элизы вызывало отторжение то, какую власть правительство Британской Индии имеет над этими людьми. Сама она не хотела в этом участвовать, но, выйдя замуж за Клиффорда, она превратится в жену английского чиновника. Придется держать свои мнения при себе. Элиза все больше и больше убеждалась, что ради всеобщего блага британцы должны покинуть Индию. Она только надеялась, что националистическое движение придет к власти без лишнего кровопролития. Как и многие другие, Элиза была уверена, что рано или поздно это произойдет, потому что в сложившейся ситуации по-другому и быть не может.
Платье Элизы намокло, к тому же ей постоянно приходилось утирать пот со лба. Она сняла кольцо, подаренное Клиффордом в честь помолвки. «От такой жары того и гляди пальцы распухнут», – сказала она себе. Единственный способ вынести мучительно медленное путешествие в битком набитом вагоне – думать обо всех замечательных снимках, которые она сделала. Этого у нее уж точно никто не отнимет. Фотографии вставали перед ее мысленным взором одна за другой. Сначала немудреный лагерь, который они с Джаем разбили в пустыне. Мужчины, с утра завернувшиеся в одеяла и сидевшие возле небольшого костра, скрестив ноги. Мелкие пруды, где мальчишки кормили и мыли буйволов. Озеро на восходе, озеро на закате. Лица раджпутских мужчин и морды их верблюдов. Дворец, переливающийся яркими красками. Ночное освещение, придававшее всему вокруг сказочный вид. Свет, играющий в струях фонтанов во внутреннем дворике. Попугаи, стрекозы. Наложницы, расчесывающие волосы. Индийские женщины с их прямой, горделивой осанкой и разноцветными блестящими нарядами. Базары. Дети. Огромное небо невероятной голубизны. Портреты княжеской семьи и Инди – девушки, смотревшей на все вокруг так, будто в мире для нее не осталось тайн.
А потом Элиза подумала о приближавшемся сезоне дождей, и ей стало грустно оттого, что она не увидит лиловых туч, заволакивающих небо, и потоков воды, хлынувших на землю. Элиза мечтала побывать в Удайпуре, городе озер, окруженном горами Аравали, и вместе с Джаем наблюдать за разгулом стихии из крепости на вершине холма. Элизе не верилось, что она уедет до сезона дождей, но вот она покидает Индию. Виски пульсировали от боли. Ей не давал покоя стук колес поезда по рельсам. Казалось, эти звуки – та-дам, та-дам, та-дам – раздавались прямо у нее в голове. Она зажала рот рукой, боясь, что из груди вырвутся рыдания. Теперь ее и мужчину, которого она любила, разделяли тьма и пустота. Элизе предстоит стать женой того, к кому она равнодушна. Колеса снова и снова насмехались над ее угасшими мечтами. Элиза любит одного, та-дам, та-дам, а выходит за другого, та-дам, та-дам.
Потом ее мысли обратились к матери, которая лежала в больнице, лицом к лицу со смертью, – и ни одного близкого человека рядом. Какая горькая участь – прожить целую жизнь и завершать путь всеми покинутой! Какой бы плохой матерью ни была Анна, она не заслуживала подобной судьбы. И хотя сердце Элизы сжималось, будто в тисках, она сделает для мамы все, на что способна. Она наконец исполнит свой дочерний долг. Элиза должна радоваться, что ей представился шанс все исправить, пусть даже это произошло так поздно.
Когда Элиза приехала в Дели, погода там была ужасная: над городом навис горячий влажный туман. Ее номер в отеле «Империал» оказался маленьким, но удобным. Открыв дверь в ванную, она увидела стоявшую на черно-белом кафельном полу ванну с откидной крышкой, обычный умывальник, унитаз и огромное зеркало на стене. В комнате Элиза раздвинула тяжелые шторы, чтобы можно было смотреть на небо. Она легла в постель, надеясь хоть немного поспать перед следующим этапом путешествия. Элиза не знала, когда ей предстоит продолжить путь: может быть, через несколько дней, а может быть, гораздо раньше. С утра она рассчитывала забрать из фотомастерской некоторые из своих снимков. Она хотела взять их с собой в Англию и показать Анне. А если повезет, ими заинтересуется местная газета. Элиза жаждала дать отдых и своему перегруженному мозгу, и измученному телу. Головная боль преследовала ее от самого Джурайпура.
Хотя вентилятор в номере Элизы работал, он всего лишь гонял по комнате горячий воздух. Не ощущалось ни одного дуновения прохладного ветерка. Через некоторое время Элиза задернула шторы, чтобы в окно не светило солнце, а потом улеглась прямо на бледно-голубое атласное покрывало. После поезда все тело одеревенело. Элиза вертелась, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. К тому же тяжелые мысли не давали покоя.
Ждать было нечего. Только теперь, накануне отъезда из Индии, Элиза поняла, насколько привыкла считать эту страну своим домом – совсем как в детстве. Но она еще вернется в Индию, ведь Клиффорд будет ждать ее здесь. Англия не задевала душу Элизы так глубоко, как эта дикая, бурлящая страна.
Элиза снова надела кольцо, потом повернула камнями вниз: так оно выглядело будто обручальное. Символ того, что Элиза занята. При этой мысли она почувствовала себя вещью, у которой есть хозяин, и опять сняла кольцо. Невольно вспомнилось, как Элиза объясняла Анне суть суфражизма.
Мама была категорична. С выражением глубокого отвращения на лице она громко объявила:
– Женщинам голосовать ни к чему. На то у них есть мужья. Да и вообще, что мы понимаем в политике?
– Мама, но ведь можно же разобраться и самим все решать.
– Тебе, Элиза, нужен муж, а не право голоса. И, как я уже много раз повторяла, карьера и брак – вещи несовместимые. Женщина не может иметь все и сразу.
После этого Элиза сдалась – маму не переубедить. А некоторое время спустя она в буквальном смысле слова столкнулась с Оливером в книжном магазине. Брак стал для Элизы способом сбежать.
Час она лежала, размышляя о прошлом, а потом встала, умылась и переоделась во все чистое. Раз не получается уснуть, надо заняться делом.
Портье вызвал для Элизы машину с водителем. Выйдя на улицу, она увидела, что туман рассеялся, а значит, можно посмотреть на новую часть города, пока еще не начало темнеть. Первым делом Элиза полюбуется архитектурным великолепием новой резиденции британского правительства. Строительство закончили только в феврале, поэтому Элиза там еще не бывала.
Увиденное превзошло ее ожидания: усыпанная гравием дорога вела к великолепным рядам куполов и башен – красных, розовых, кремовых, белоснежных. Машина проехала под высокой аркой. Элизу впечатлили широкие, обсаженные деревьями лужайки, тянувшиеся по обе стороны от величественной главной дороги, названной Путь короля, и сеть искрившихся на солнце водных каналов, пролегающая по всему маршруту. Водитель сказал, что длина этой дороги – не меньше мили с четвертью, а может, и все две. До самого конца вдоль нее были выставлены черные фонари. Все здания, представшие перед ней, радовали глаз, но при виде напоминающей дворец резиденции вице-короля у Элизы захватило дух. Залитый светом камень без всякого преувеличения светился. Все это новое, с иголочки, великолепие указывало на то, что британцы верили: их правление в Индии продлится еще много лет.
Вот он, итог триумфального марша, проходившего в Дели в 1912 году. Празднование в честь новой резиденции британской власти обернулось страшной трагедией: в процессию вице-короля бросили бомбу, и Дэвид Фрейзер погиб. Элиза глядела на искрящиеся фонтаны. Заходящее солнце окрасило небо в темно-розовый цвет. Она пожалела, что ее восторг от этого нового города омрачает то, с какими горькими воспоминаниями связано его основание. После наступления темноты Элиза попросила водителя показать ей улицы, ответвлявшиеся от центральной дороги. Вдоль них выстроились просторные бунгало, окруженные пышными цветущими садами. А когда она возвращалась в отель, бархатное небо стало совсем черным, и город засиял множеством огней, превратившись в зеркальное отражение ночного неба.
На следующий день Элиза пошла в фотомастерскую, однако та оказалась закрыта. Элиза уже стояла на пороге «Империала», но вдруг, сама не понимая почему, оглянулась. Через долю секунды раздался оглушительный залп, похожий одновременно и на выстрел из пушки, и на раскат грома. Увидев огромное облако дыма, вырвавшееся из окна на первом этаже здания на другой стороне улицы, Элиза ахнула. Взрыв не вызвал эха, однако за ним раздался звон разбившихся стекол и грохот кирпичей и камней, падавших на тротуар. Элиза в ужасе смотрела, как по деревянным рамам окон первого этажа поползли языки пламени. Через несколько минут в окнах не осталось ни одного стекла. Оранжево-желтый огонь вырвался на улицу. Из-за пыли и клубов дыма Элиза не могла разглядеть, где именно прогремел взрыв, но похоже, он произошел внутри того самого здания, где располагалась фотомастерская. Между тем огонь уже охватил оба этажа и пылал во всех окнах. Раздался треск стекла, а потом что-то внутри дома ухнуло вниз, в воздух взлетело облако пыли и обломков, а потом его содержимое запорошило улицу, будто снег. К небу поднимались гигантские клубы черного дыма. Лотки торговцев вокруг здания моментально оказались засыпаны пеплом. Между ними мелькали облака белого дыма.
Элиза сделала несколько шагов в сторону здания. Она надеялась, что никто не пострадал и не погиб. Но здание было заперто, а на земле не было ни мертвых, ни раненых – по крайней мере, на ее стороне улицы. Отовсюду раздавался кашель, но больше никаких звуков, кроме треска огня, Элиза не уловила. Несколько минут спустя к отелю «Империал», стоявшему через дорогу, стали стекаться почерневшие существа, напоминавшие ходячих мертвецов. У многих на руках и лицах виднелись порезы от разлетевшихся осколков стекла. Элиза смотрела туда-сюда, проверяя, не требуется ли кому-нибудь первая помощь, но потом дым сгустился так, что стало невозможно ничего разглядеть. В середине улицы пелена рассеялась, и только тогда Элиза заметила его. Он стоял один, покрытый сизой пылью. Элиза побежала к нему, и тут он тоже ее заметил.
Глава 29
Джай слабо улыбнулся, а в следующую секунду его ноги подкосились, и он рухнул на землю. С бешено бьющимся сердцем Элиза подбежала к нему и опустилась на почерневший гравий. Она гладила Джая по лицу, молила его открыть глаза. Никакой реакции. От страха Элизе не хватало воздуха, но она продолжала повторять, что скоро помощь придет, и уговаривала Джая держаться. Она рядом и не допустит, чтобы с ним случилось что-то плохое.
Вышел сотрудник отеля и попытался увести Элизу в здание на случай, если на нее упадет каменный обломок или произойдет еще что-то похуже, но она отказалась.
– Раненых скоро заберут, – заверил консьерж, но тут же вернулся обратно в «Империал», подальше от опасности.
Они с Джаем были одни на проезжей части, но к собравшимся на крыльце «Империала» наконец вернулся дар речи. Одни рыдали от потрясения или облегчения, что остались живы, другие, захлебываясь словами, рассказывали, что пережили. Но все внимание Элизы поглотил Джай.
Обнадеживало то, что он дышал. К тому же Элиза не заметила на его теле ран. Может, ему что-то свалилось на голову? Элиза не сводила глаз с его лица, надеясь увидеть хоть малейший признак того, что он приходит в себя. Раздался звон колокольчиков. Какой-то мужчина велел толпе отойти в сторону, а потом появился врач в белом халате. Тут Джай очнулся и открыл глаза.
– Я подписал документы, – выговорил он, силясь поднять голову. – Мы это сделали.
Поглядев на него, Элиза невольно улыбнулась.
– Ты чуть не погиб, а тебя волнуют какие-то бумажки?
Джай попытался улыбнуться в ответ, но потом снова закрыл глаза и лишился чувств. До этого Элиза сдерживала слезы, но теперь они ручьем полились по щекам.
– Он дышит? – спросил врач, опускаясь на колени рядом с ней.
– Да, и не переставал дышать, – ответила Элиза, готовая цепляться даже за крошечную надежду посреди этого кошмара. – Что с ним? Он ведь поправится, правда?
– Пока трудно судить. – Врач выслушал грудь Джая, потом взглянул на Элизу. – Дыхание слабовато, пульс слишком частый. Вы знаете этого человека?
– Это Джайант Сингх Ратхор, принц из Джурайпура.
– А вы ему кто?
– Мы друзья, – ответила Элиза, хотя на самом деле ей хотелось сказать: «Я та, кто его любит».
– Нужно везти его в больницу.
– Можно я поеду с ним? – Голос Элизы прервался. – Очень вас прошу.
– Вообще-то, так не принято, вы ведь не член семьи, но раз уж вы с ним знакомы, так и быть.
В больнице Элиза не отходила от Джая. Весь остаток дня и всю ночь она просидела на деревянном стуле с прямой спинкой, отчаянно стараясь не расплакаться на глазах у всех.
– Ты должен жить, – шептала она. Время для нее превратилось в один бесконечно растянутый момент. – Ты должен жить. Ты не можешь умереть.
Мысль о том, что жизнь этого замечательного, сильного мужчины может вот так оборваться, была невыносима. В отчаянии Элиза напоминала себе, что он молод и здоров. Если у кого-то и есть шансы выжить, то это у него. Но тянулись часы, а улучшения все не было. Элиза все ждала, когда его посеревшие щеки начнут розоветь, или к побелевшим губам опять прильет кровь, или ресницы хоть чуть-чуть дрогнут. Но нет – Джай лежал перед Элизой бледный, чуть живой.
Май
Клиффорд был человеком достаточно порядочным, хотя и не слишком чутким. Даже не заметил отчаяния во взгляде Элизы, когда она согласилась выйти за него замуж. А может быть, и заметил, просто не хотел признавать этот факт. Он вполне уютно чувствовал себя в своем мирке жестких правил, касавшихся всего, и особенно Индии. Элиза решила, что как-нибудь найдет способ примириться со своей судьбой, но что, если от каждого прикосновения Клиффорда будет умирать маленькая частица ее души? Элиза пыталась утешить себя, будто надеялась, что удастся закрыть глаза на свои истинные чувства. Если еще не слишком поздно, у них с Клиффордом могут появиться дети, и Элиза обеспечит им комфортную жизнь, а это чего-нибудь да стоит. А еще у нее будет возможность и впредь заниматься фотографией.
Но душа требовала того счастья и страсти, которые Элиза пережила с Джаем. Ее будто выпустили из темницы, но стоило ей мельком увидеть райский сад за порогом, как дверь снова захлопнули прямо у нее перед носом. Может быть, эйфория оказалась бы недолговечной, но Элизе не суждено это проверить. С тяжелым сердцем она собирала вещи для поездки в Англию и жалела, что нельзя запереть в саквояж воспоминания о ласках и поцелуях Джая, о его голосе и о том, какая радость ее охватывала при его звуках. Увы, это невозможно. От чувств никуда не денешься. Ароматы сандалового дерева и лайма останутся с Элизой навсегда. И янтарные глаза Джая ей тоже никогда не забыть. Какой же наивной дурочкой она была, когда надеялась, что у них с индийским принцем есть будущее!
Элиза утешалась тем, что не подвела Лакшми. По крайней мере, теперь Джай выйдет на свободу и завершит проект. Не успела Элиза об этом подумать, как раздался тихий стук в дверь. Вошла Лакшми, длинная дупатта свободно развевалась у нее за спиной. До этого Лакшми заходила в комнату Элизы всего один раз.
Она протянула к Элизе руки:
– Я перед вами в неоплатном долгу за то, что вы сегодня сделали.
Элиза сглотнула ком в горле и коротко кивнула, но, боясь хоть отчасти показать пустоту, зиявшую у нее внутри, не подошла к Лакшми и просто стояла, уставившись в пол.
– Представляю, как тяжело вам далось это решение, – прибавила Лакшми.
Элиза вскинула голову:
– Нет, не представляете.
– Ошибаетесь. Вы совершили очень самоотверженный поступок. Кроме вас, никто не смог бы освободить моего сына.
– У меня не было выбора.
– Возможно. И все же на вашем месте так поступила бы не каждая. Вы показали свою истинную женскую силу. При других обстоятельствах я гордилась бы такой невесткой. Вы бы стали мне дочерью.
Элизе на глаза навернулись слезы. Она попыталась ответить, но ее голос дрожал.
– Иногда жизнь заставляет нас делать невыносимо сложный выбор. Знаю, вы очень любите моего сына, а он вас, – продолжила Лакшми. – Но надеюсь, вы меня поймете. Я просто исполняю свой материнский долг.
– Спасибо, что поддерживали меня во время работы, – с трудом выдавила Элиза.
Она искренне восхищалась Лакшми, и все же именно эта женщина встала между ней и Джаем.
– Очень жаль, что ваше пребывание во дворце закончилось на такой невеселой ноте.
– Я еду в Англию. Моя мать очень больна.
– Желаю вам хорошей дороги. Надеюсь, когда-нибудь вы сможете войти в мое положение.
Элиза не смогла ответить.
– Идите сюда, моя дорогая.
Элиза шагнула к Лакшми, и та заключила ее в объятия. Элиза была уверена, что выплакала все слезы, но вот они полились снова.
Ночной поезд до Дели выехал под вечер. Вагон разогрелся до невыносимой температуры. Среди пассажиров большинство составляли местные жители. У Элизы вызывало отторжение то, какую власть правительство Британской Индии имеет над этими людьми. Сама она не хотела в этом участвовать, но, выйдя замуж за Клиффорда, она превратится в жену английского чиновника. Придется держать свои мнения при себе. Элиза все больше и больше убеждалась, что ради всеобщего блага британцы должны покинуть Индию. Она только надеялась, что националистическое движение придет к власти без лишнего кровопролития. Как и многие другие, Элиза была уверена, что рано или поздно это произойдет, потому что в сложившейся ситуации по-другому и быть не может.
Платье Элизы намокло, к тому же ей постоянно приходилось утирать пот со лба. Она сняла кольцо, подаренное Клиффордом в честь помолвки. «От такой жары того и гляди пальцы распухнут», – сказала она себе. Единственный способ вынести мучительно медленное путешествие в битком набитом вагоне – думать обо всех замечательных снимках, которые она сделала. Этого у нее уж точно никто не отнимет. Фотографии вставали перед ее мысленным взором одна за другой. Сначала немудреный лагерь, который они с Джаем разбили в пустыне. Мужчины, с утра завернувшиеся в одеяла и сидевшие возле небольшого костра, скрестив ноги. Мелкие пруды, где мальчишки кормили и мыли буйволов. Озеро на восходе, озеро на закате. Лица раджпутских мужчин и морды их верблюдов. Дворец, переливающийся яркими красками. Ночное освещение, придававшее всему вокруг сказочный вид. Свет, играющий в струях фонтанов во внутреннем дворике. Попугаи, стрекозы. Наложницы, расчесывающие волосы. Индийские женщины с их прямой, горделивой осанкой и разноцветными блестящими нарядами. Базары. Дети. Огромное небо невероятной голубизны. Портреты княжеской семьи и Инди – девушки, смотревшей на все вокруг так, будто в мире для нее не осталось тайн.
А потом Элиза подумала о приближавшемся сезоне дождей, и ей стало грустно оттого, что она не увидит лиловых туч, заволакивающих небо, и потоков воды, хлынувших на землю. Элиза мечтала побывать в Удайпуре, городе озер, окруженном горами Аравали, и вместе с Джаем наблюдать за разгулом стихии из крепости на вершине холма. Элизе не верилось, что она уедет до сезона дождей, но вот она покидает Индию. Виски пульсировали от боли. Ей не давал покоя стук колес поезда по рельсам. Казалось, эти звуки – та-дам, та-дам, та-дам – раздавались прямо у нее в голове. Она зажала рот рукой, боясь, что из груди вырвутся рыдания. Теперь ее и мужчину, которого она любила, разделяли тьма и пустота. Элизе предстоит стать женой того, к кому она равнодушна. Колеса снова и снова насмехались над ее угасшими мечтами. Элиза любит одного, та-дам, та-дам, а выходит за другого, та-дам, та-дам.
Потом ее мысли обратились к матери, которая лежала в больнице, лицом к лицу со смертью, – и ни одного близкого человека рядом. Какая горькая участь – прожить целую жизнь и завершать путь всеми покинутой! Какой бы плохой матерью ни была Анна, она не заслуживала подобной судьбы. И хотя сердце Элизы сжималось, будто в тисках, она сделает для мамы все, на что способна. Она наконец исполнит свой дочерний долг. Элиза должна радоваться, что ей представился шанс все исправить, пусть даже это произошло так поздно.
Когда Элиза приехала в Дели, погода там была ужасная: над городом навис горячий влажный туман. Ее номер в отеле «Империал» оказался маленьким, но удобным. Открыв дверь в ванную, она увидела стоявшую на черно-белом кафельном полу ванну с откидной крышкой, обычный умывальник, унитаз и огромное зеркало на стене. В комнате Элиза раздвинула тяжелые шторы, чтобы можно было смотреть на небо. Она легла в постель, надеясь хоть немного поспать перед следующим этапом путешествия. Элиза не знала, когда ей предстоит продолжить путь: может быть, через несколько дней, а может быть, гораздо раньше. С утра она рассчитывала забрать из фотомастерской некоторые из своих снимков. Она хотела взять их с собой в Англию и показать Анне. А если повезет, ими заинтересуется местная газета. Элиза жаждала дать отдых и своему перегруженному мозгу, и измученному телу. Головная боль преследовала ее от самого Джурайпура.
Хотя вентилятор в номере Элизы работал, он всего лишь гонял по комнате горячий воздух. Не ощущалось ни одного дуновения прохладного ветерка. Через некоторое время Элиза задернула шторы, чтобы в окно не светило солнце, а потом улеглась прямо на бледно-голубое атласное покрывало. После поезда все тело одеревенело. Элиза вертелась, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. К тому же тяжелые мысли не давали покоя.
Ждать было нечего. Только теперь, накануне отъезда из Индии, Элиза поняла, насколько привыкла считать эту страну своим домом – совсем как в детстве. Но она еще вернется в Индию, ведь Клиффорд будет ждать ее здесь. Англия не задевала душу Элизы так глубоко, как эта дикая, бурлящая страна.
Элиза снова надела кольцо, потом повернула камнями вниз: так оно выглядело будто обручальное. Символ того, что Элиза занята. При этой мысли она почувствовала себя вещью, у которой есть хозяин, и опять сняла кольцо. Невольно вспомнилось, как Элиза объясняла Анне суть суфражизма.
Мама была категорична. С выражением глубокого отвращения на лице она громко объявила:
– Женщинам голосовать ни к чему. На то у них есть мужья. Да и вообще, что мы понимаем в политике?
– Мама, но ведь можно же разобраться и самим все решать.
– Тебе, Элиза, нужен муж, а не право голоса. И, как я уже много раз повторяла, карьера и брак – вещи несовместимые. Женщина не может иметь все и сразу.
После этого Элиза сдалась – маму не переубедить. А некоторое время спустя она в буквальном смысле слова столкнулась с Оливером в книжном магазине. Брак стал для Элизы способом сбежать.
Час она лежала, размышляя о прошлом, а потом встала, умылась и переоделась во все чистое. Раз не получается уснуть, надо заняться делом.
Портье вызвал для Элизы машину с водителем. Выйдя на улицу, она увидела, что туман рассеялся, а значит, можно посмотреть на новую часть города, пока еще не начало темнеть. Первым делом Элиза полюбуется архитектурным великолепием новой резиденции британского правительства. Строительство закончили только в феврале, поэтому Элиза там еще не бывала.
Увиденное превзошло ее ожидания: усыпанная гравием дорога вела к великолепным рядам куполов и башен – красных, розовых, кремовых, белоснежных. Машина проехала под высокой аркой. Элизу впечатлили широкие, обсаженные деревьями лужайки, тянувшиеся по обе стороны от величественной главной дороги, названной Путь короля, и сеть искрившихся на солнце водных каналов, пролегающая по всему маршруту. Водитель сказал, что длина этой дороги – не меньше мили с четвертью, а может, и все две. До самого конца вдоль нее были выставлены черные фонари. Все здания, представшие перед ней, радовали глаз, но при виде напоминающей дворец резиденции вице-короля у Элизы захватило дух. Залитый светом камень без всякого преувеличения светился. Все это новое, с иголочки, великолепие указывало на то, что британцы верили: их правление в Индии продлится еще много лет.
Вот он, итог триумфального марша, проходившего в Дели в 1912 году. Празднование в честь новой резиденции британской власти обернулось страшной трагедией: в процессию вице-короля бросили бомбу, и Дэвид Фрейзер погиб. Элиза глядела на искрящиеся фонтаны. Заходящее солнце окрасило небо в темно-розовый цвет. Она пожалела, что ее восторг от этого нового города омрачает то, с какими горькими воспоминаниями связано его основание. После наступления темноты Элиза попросила водителя показать ей улицы, ответвлявшиеся от центральной дороги. Вдоль них выстроились просторные бунгало, окруженные пышными цветущими садами. А когда она возвращалась в отель, бархатное небо стало совсем черным, и город засиял множеством огней, превратившись в зеркальное отражение ночного неба.
На следующий день Элиза пошла в фотомастерскую, однако та оказалась закрыта. Элиза уже стояла на пороге «Империала», но вдруг, сама не понимая почему, оглянулась. Через долю секунды раздался оглушительный залп, похожий одновременно и на выстрел из пушки, и на раскат грома. Увидев огромное облако дыма, вырвавшееся из окна на первом этаже здания на другой стороне улицы, Элиза ахнула. Взрыв не вызвал эха, однако за ним раздался звон разбившихся стекол и грохот кирпичей и камней, падавших на тротуар. Элиза в ужасе смотрела, как по деревянным рамам окон первого этажа поползли языки пламени. Через несколько минут в окнах не осталось ни одного стекла. Оранжево-желтый огонь вырвался на улицу. Из-за пыли и клубов дыма Элиза не могла разглядеть, где именно прогремел взрыв, но похоже, он произошел внутри того самого здания, где располагалась фотомастерская. Между тем огонь уже охватил оба этажа и пылал во всех окнах. Раздался треск стекла, а потом что-то внутри дома ухнуло вниз, в воздух взлетело облако пыли и обломков, а потом его содержимое запорошило улицу, будто снег. К небу поднимались гигантские клубы черного дыма. Лотки торговцев вокруг здания моментально оказались засыпаны пеплом. Между ними мелькали облака белого дыма.
Элиза сделала несколько шагов в сторону здания. Она надеялась, что никто не пострадал и не погиб. Но здание было заперто, а на земле не было ни мертвых, ни раненых – по крайней мере, на ее стороне улицы. Отовсюду раздавался кашель, но больше никаких звуков, кроме треска огня, Элиза не уловила. Несколько минут спустя к отелю «Империал», стоявшему через дорогу, стали стекаться почерневшие существа, напоминавшие ходячих мертвецов. У многих на руках и лицах виднелись порезы от разлетевшихся осколков стекла. Элиза смотрела туда-сюда, проверяя, не требуется ли кому-нибудь первая помощь, но потом дым сгустился так, что стало невозможно ничего разглядеть. В середине улицы пелена рассеялась, и только тогда Элиза заметила его. Он стоял один, покрытый сизой пылью. Элиза побежала к нему, и тут он тоже ее заметил.
Глава 29
Джай слабо улыбнулся, а в следующую секунду его ноги подкосились, и он рухнул на землю. С бешено бьющимся сердцем Элиза подбежала к нему и опустилась на почерневший гравий. Она гладила Джая по лицу, молила его открыть глаза. Никакой реакции. От страха Элизе не хватало воздуха, но она продолжала повторять, что скоро помощь придет, и уговаривала Джая держаться. Она рядом и не допустит, чтобы с ним случилось что-то плохое.
Вышел сотрудник отеля и попытался увести Элизу в здание на случай, если на нее упадет каменный обломок или произойдет еще что-то похуже, но она отказалась.
– Раненых скоро заберут, – заверил консьерж, но тут же вернулся обратно в «Империал», подальше от опасности.
Они с Джаем были одни на проезжей части, но к собравшимся на крыльце «Империала» наконец вернулся дар речи. Одни рыдали от потрясения или облегчения, что остались живы, другие, захлебываясь словами, рассказывали, что пережили. Но все внимание Элизы поглотил Джай.
Обнадеживало то, что он дышал. К тому же Элиза не заметила на его теле ран. Может, ему что-то свалилось на голову? Элиза не сводила глаз с его лица, надеясь увидеть хоть малейший признак того, что он приходит в себя. Раздался звон колокольчиков. Какой-то мужчина велел толпе отойти в сторону, а потом появился врач в белом халате. Тут Джай очнулся и открыл глаза.
– Я подписал документы, – выговорил он, силясь поднять голову. – Мы это сделали.
Поглядев на него, Элиза невольно улыбнулась.
– Ты чуть не погиб, а тебя волнуют какие-то бумажки?
Джай попытался улыбнуться в ответ, но потом снова закрыл глаза и лишился чувств. До этого Элиза сдерживала слезы, но теперь они ручьем полились по щекам.
– Он дышит? – спросил врач, опускаясь на колени рядом с ней.
– Да, и не переставал дышать, – ответила Элиза, готовая цепляться даже за крошечную надежду посреди этого кошмара. – Что с ним? Он ведь поправится, правда?
– Пока трудно судить. – Врач выслушал грудь Джая, потом взглянул на Элизу. – Дыхание слабовато, пульс слишком частый. Вы знаете этого человека?
– Это Джайант Сингх Ратхор, принц из Джурайпура.
– А вы ему кто?
– Мы друзья, – ответила Элиза, хотя на самом деле ей хотелось сказать: «Я та, кто его любит».
– Нужно везти его в больницу.
– Можно я поеду с ним? – Голос Элизы прервался. – Очень вас прошу.
– Вообще-то, так не принято, вы ведь не член семьи, но раз уж вы с ним знакомы, так и быть.
В больнице Элиза не отходила от Джая. Весь остаток дня и всю ночь она просидела на деревянном стуле с прямой спинкой, отчаянно стараясь не расплакаться на глазах у всех.
– Ты должен жить, – шептала она. Время для нее превратилось в один бесконечно растянутый момент. – Ты должен жить. Ты не можешь умереть.
Мысль о том, что жизнь этого замечательного, сильного мужчины может вот так оборваться, была невыносима. В отчаянии Элиза напоминала себе, что он молод и здоров. Если у кого-то и есть шансы выжить, то это у него. Но тянулись часы, а улучшения все не было. Элиза все ждала, когда его посеревшие щеки начнут розоветь, или к побелевшим губам опять прильет кровь, или ресницы хоть чуть-чуть дрогнут. Но нет – Джай лежал перед Элизой бледный, чуть живой.