Когда мы надеемся
Часть 31 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Через некоторое время мне надоело вести бесконечный монолог с самой собой, и я выпуталась из объятий Чжэ Ёна. Глаза его были закрыты, но прерывистое дыхание указывало на то, что он не спит. Я отстранилась, но Чжэ Ён схватил меня, да так крепко, что я не могла сдвинуться с места.
– Куда ты? – хриплым голосом спросил он.
– Мы не завтракали, поэтому я решила поискать что-нибудь съестное.
Чжэ Ён заколебался, словно сражаясь с самим с собой, потом отпустил меня и сел в кровати. Провел рукой по волосам, приглаживая их.
– Хочешь чего-то конкретного? – поинтересовался он, поднимаясь на ноги, и направился на кухню.
Я поспешила за ним:
– Возвращайся в кровать, отдохни еще немного. Я чего-нибудь приготовлю.
Чжэ Ён замер, взявшись за дверцу холодильника. Казалось, ему на плечи давил невидимый груз, из-за чего он горбился и выглядел ниже обычного.
– Давай лучше я. Мне нужно отвлечься от… – Он неопределенно повел рукой.
От тяжелых мыслей.
Я опустилась на барный стул и принялась наблюдать за Чжэ Ёном, переживая, что он вот-вот сломается.
Чжэ Ён поставил на стол две миски с рисом, две с кимчхи и одну с какакдуги – разновидностью кимчхи из корейского редиса. Ели мы в полнейшей тишине. В квартире не слышалось ни звука.
Прикончив половину риса, я не удержалась и подала голос:
– Чжэ Ён… – Я запнулась, несмотря на то что тысячу раз прокрутила этот вопрос в голове, тщательно подбирая слова. Подождав, пока Чжэ Ён оторвется от еды, я продолжила: – Как… что будет дальше?
Чжэ Ён открыл рот, но не произнес ни звука. Мой вопрос его удивил… Нет, не удивил. Смутил и заставил растеряться. Глаза у него забегали, и было видно: он пытается придумать ответ. Чжэ Ён моргнул. Раз, другой и отложил палочки для еды в сторону.
– Понятия не имею, – сказал он, глядя перед со- бой, и втянул голову в плечи. – Я… я не знаю, что ответить.
– Ты не обязан ничего отвечать, – поспешно сказала я, несмотря на то что больше всего желала получить какой-нибудь ответ. – Я просто подумала… Вдруг у тебя есть какой-нибудь план или там…
Я замолчала. Господи, что я несу? Какой еще «план»?! Случившееся было незапланированным! Никто из нас этого не ожидал, так откуда Чжэ Ёну знать, что делать?
– Я дал бы тебе ответ, если бы он у меня был… – Чжэ Ён пожал плечами и поморщился, словно от боли. – Мне жаль. Прости, Элла.
Я не могла слышать его извинения, не могла смотреть, как он в бессильном разочаровании сжимает и разжимает кулаки…
Я накрыла его ладонь своей, давая понять, что я рядом.
Через несколько минут Чжэ Ён расслабился, и я смогла переплести наши пальцы.
– Меня тошнит при мысли о том, что мне остается лишь сидеть и ждать. Словами не передать, как я рад, что ты со мной.
«Несмотря на то что из-за меня все зашло так далеко?» – подумала я. Не будь меня здесь, ничего бы не произошло… Я не успела сказать это вслух – Чжэ Ён окинул меня таким взглядом, что все мысли разом вылетели у меня из головы.
– Ты… завтра ты возвращаешься домой, да? – спросил он настолько тихо, что я с трудом услышала.
Вопрос застал меня врасплох. Поразмыслив, я поняла, что Чжэ Ён прав. Обратный билет у меня на завтра, но разве я смогу сесть в самолет, зная, что бросаю Чжэ Ёна одного?
– Я совсем забыла об этом, – пробормотала я, потирая лицо. Усталость волнами расходилась по телу.
Чжэ Ён молчал так долго, что стало ясно: он хочет говорить о моем отъезде не больше, чем я. Мы уставились на еду, не желая думать о том, что с завтрашнего дня нам снова придется жить на разных континентах.
– Во сколько у тебя самолет? – спросил Чжэ Ён через некоторое время. В его голосе прозвучала целая гамма с трудом сдерживаемых эмоций.
– Кажется, без двадцати час.
Тринадцатичасовой перелет наверняка выведет меня из строя. Из-за разницы во времени я приземлюсь в Чикаго около одиннадцати утра того же дня.
Чжэ Ён кивнул. Он был бледным, глаза у него потухли.
Что ждет его после моего отлета? Друзья, которые отказываются поддержать его выбор? Группа, которой нельзя заниматься музыкой? Будь я на месте Чжэ Ёна, мне бы захотелось уехать куда-нибудь подальше отсюда.
И тут мне в голову закралась шальная мысль…
– Ты можешь полететь со мной, – предложила я.
Было видно, как Чжэ Ён пытается переварить услышанное. Его губы приоткрылись, между бровями залегла морщинка.
– В Чикаго?
Я нерешительно кивнула, теребя воротник. Да, это не самое разумное решение, мы словно убегаем, но… Что еще можно сделать? Позвонить моим сестрам и сказать, что я задержусь в Корее? Мне нельзя пропускать лекции, не говоря уже о занятиях по рисованию. Или улететь одной, бросив Чжэ Ёна? Этот вариант еще хуже. Не потому, что Чжэ Ён не справится без меня, нет. К тому же здесь у него семья, которая находится всего в нескольких часах езды. Просто…
«Это ведь не вся правда, верно?» – прошептал мой внутренний голос и, как бы мне ни хотелось его заглушить, он был прав. Я чувствовала, что должна разделить бремя Чжэ Ёна – ему бы не пришлось принимать это решение, не будь в его жизни меня. Если бы не я, поездка в студию не закончилась бы катастрофой.
Под ложечкой неприятно засосало. Я попыталась не обращать на это внимания, но чувство вины отказывалось исчезать.
– Ну, я просто предложила… – тихо, неуверенно сказала я.
Чжэ Ён невидящим взглядом уставился куда-то мимо меня. Неужели мое предложение настолько его задело?
– Забей, – торопливо сказала я. – Это глупая идея. Может, у меня получится…
Я замолчала, когда Чжэ Ён повернулся ко мне и, нахмурившись, опустил голову. Внезапно он оказался так близко, что я почувствовала исходящее от него тепло, почувствовала запах его шампуня…
– Думаешь, ничего страшного, если я сбегу отсюда?
В голосе Чжэ Ёна прозвучало столько эмоций, что у меня сжалось сердце. Сомнение и… облегчение из-за того, что я предложила вариант, который сам он никогда бы не решился озвучить.
– Тебе решать, – ответила я. – Но я думаю, что в этом нет ничего страшного.
С каждой секундой я все больше верила в свои слова. Сейчас у Чжэ Ёна нет сил на то, чтобы иметь дело с сеульской реальностью. Даже если все вокруг обвинят его в слабости, я не нахожу ничего предосудительного в том, чтобы ненадолго уехать. Постоянная борьба с проблемами рано или поздно сломает любого. Мне ли этого не знать.
Вздохнув, Чжэ Ён уронил голову на руки. Он выглядел полностью раздавленным. Следующие несколько минут прошли в тишине.
Потом Чжэ Ён выпрямился, и в глазах у него вспыхнул едва заметный огонек. Я почувствовала облегчение. Чжэ Ён посмотрел на меня и слабо улыбнулся.
И кивнул.
Глава 18
Следующим утром мы проснулись на рассвете. Вообще-то можно было поспать и подольше – до регистрации оставалось еще несколько часов, но ни у меня, ни у Чжэ Ёна сна не было ни в одном глазу. Вторую ночь подряд я почти не спала, в основном лишь дремала, и теперь все тело налилось усталостью. Чжэ Ён был даже молчаливее, чем накануне, отчего я чувствовала себя ужасно. Казалось, будто у него над головой сгустились темные тучи, неотступно следующие за ним. Я надеялась, что сон вкупе с предстоящей поездкой его чуточку взбодрит… Но вместо этого он еще больше замкнулся в себе. Я видела, что голова у него лопается от мыслей, но не знала, как помочь.
Когда мы сели завтракать, время на часах показывало начало девятого. Мы молчали, и тишину нарушало лишь звяканье столовых приборов. Я лихорадочно размышляла, как начать разговор. Открыла было рот, посмотрела на Чжэ Ёна и заколебалась, заметив у него под глазами темные круги.
Неужели сегодня он совсем не спал? Вырываясь из дремоты, я каждый раз чувствовала его крепкие объятия.
Что ж, Чжэ Ён может поспать в самолете. Вчера он забронировал себе билет. Не на мой рейс, на другой, который вылетает на час раньше – чтобы никто не заметил, что мы путешествуем вместе. Он собирался остановиться в том же отеле, что и в прошлый раз. При хорошем раскладе все подумают, что Чжэ Ён решил провести в Америке отпуск. О худшем развитии сценария думать не хотелось.
Мы мыли посуду, когда раздался звонок в дверь. Звук эхом разнесся по квартире. Я вопросительно посмотрела на Чжэ Ёна, тот в ответ нахмурился, пожал плечами и направился в коридор. Видимо, он и сам не знал, кому понадобился так рано утром – особенно после того, что случилось вчера.
Я вытерла руки кухонным полотенцем и прислушалась. Дверь с тихим писком открылась, и послышался голос Чжэ Ёна. Он говорил на корейском, кажется, я расслышала имя Мин Хо. Терзаемая любопытством, я выглянула в коридор. На пороге и правда стоял лучший друг Чжэ Ёна. Он держался сдержанно и очень отличался от того Мин Хо, которого мне довелось видеть прежде.
Мин Хо нервно потер шею и, заметив меня, неуверенно улыбнулся и кивнул. Затем его взгляд упал на стоявший в коридоре багаж. Мин Хо посмотрел сначала на мой чемодан, после чего во все глаза уставился на сумку Чжэ Ёна. Он замер, улыбка стерлась с его лица.
– Чжэ… почему здесь твой багаж? – тихо поинтересовался Мин Хо. Его голос прозвучал так жалобно, что у меня сжалось сердце.
Чжэ Ён отступил в сторону и жестом пригласил Мин Хо внутрь.
Мин Хо молчал, пока за ним не закрылась дверь, а потом спросил:
– Ты же не собирался уехать, никому ничего не сказав?
– Я бы тебе написал… – начал было Чжэ Ён, но Мин Хо его перебил:
– Когда? Когда сел бы в самолет и до тебя уже нельзя было бы дозвониться?
– Ну и что? Или я должен сидеть на месте и ждать пресс-релиза о том, что теперь группа будет выступать без меня?
– Никакого пресс-релиза не будет, чтоб тебя! – замотал головой Мин Хо, проглотив ругательство. – Ву Сок пошел к руководству и потребовал, чтобы заявление попридержали до конца нашего перерыва, – последнее слово он выплюнул с нескрываемым презрением.
Чжэ Ён неуверенно взглянул на меня, словно спрашивая совета, но я лишь беспомощно покачала головой.
– Почему они согласились? Перерыв может затянуться на целую вечность, – сказал Чжэ Ён.
– Потому что это непринципиально. Менеджеры знают, что сейчас мы будем держать эту информацию при себе, поэтому никто ничего не узнает.
У меня голова шла кругом. Пресс-релиз перенесли. Это ведь хорошо? Или плохо? Хочется верить, что случилось что-то хорошее, но это трудно. Я могла думать лишь о том, что следующие дни, недели или даже месяцы, Чжэ Ён будет беспокоиться о будущем и ждать, когда же новости о его уходе станут известны прессе. Для сторонних наблюдателей ничего не изменится, но участники группы будут знать, что Чжэ Ён больше не один из них.
Чжэ Ён больше не один из них.
– Куда ты? – хриплым голосом спросил он.
– Мы не завтракали, поэтому я решила поискать что-нибудь съестное.
Чжэ Ён заколебался, словно сражаясь с самим с собой, потом отпустил меня и сел в кровати. Провел рукой по волосам, приглаживая их.
– Хочешь чего-то конкретного? – поинтересовался он, поднимаясь на ноги, и направился на кухню.
Я поспешила за ним:
– Возвращайся в кровать, отдохни еще немного. Я чего-нибудь приготовлю.
Чжэ Ён замер, взявшись за дверцу холодильника. Казалось, ему на плечи давил невидимый груз, из-за чего он горбился и выглядел ниже обычного.
– Давай лучше я. Мне нужно отвлечься от… – Он неопределенно повел рукой.
От тяжелых мыслей.
Я опустилась на барный стул и принялась наблюдать за Чжэ Ёном, переживая, что он вот-вот сломается.
Чжэ Ён поставил на стол две миски с рисом, две с кимчхи и одну с какакдуги – разновидностью кимчхи из корейского редиса. Ели мы в полнейшей тишине. В квартире не слышалось ни звука.
Прикончив половину риса, я не удержалась и подала голос:
– Чжэ Ён… – Я запнулась, несмотря на то что тысячу раз прокрутила этот вопрос в голове, тщательно подбирая слова. Подождав, пока Чжэ Ён оторвется от еды, я продолжила: – Как… что будет дальше?
Чжэ Ён открыл рот, но не произнес ни звука. Мой вопрос его удивил… Нет, не удивил. Смутил и заставил растеряться. Глаза у него забегали, и было видно: он пытается придумать ответ. Чжэ Ён моргнул. Раз, другой и отложил палочки для еды в сторону.
– Понятия не имею, – сказал он, глядя перед со- бой, и втянул голову в плечи. – Я… я не знаю, что ответить.
– Ты не обязан ничего отвечать, – поспешно сказала я, несмотря на то что больше всего желала получить какой-нибудь ответ. – Я просто подумала… Вдруг у тебя есть какой-нибудь план или там…
Я замолчала. Господи, что я несу? Какой еще «план»?! Случившееся было незапланированным! Никто из нас этого не ожидал, так откуда Чжэ Ёну знать, что делать?
– Я дал бы тебе ответ, если бы он у меня был… – Чжэ Ён пожал плечами и поморщился, словно от боли. – Мне жаль. Прости, Элла.
Я не могла слышать его извинения, не могла смотреть, как он в бессильном разочаровании сжимает и разжимает кулаки…
Я накрыла его ладонь своей, давая понять, что я рядом.
Через несколько минут Чжэ Ён расслабился, и я смогла переплести наши пальцы.
– Меня тошнит при мысли о том, что мне остается лишь сидеть и ждать. Словами не передать, как я рад, что ты со мной.
«Несмотря на то что из-за меня все зашло так далеко?» – подумала я. Не будь меня здесь, ничего бы не произошло… Я не успела сказать это вслух – Чжэ Ён окинул меня таким взглядом, что все мысли разом вылетели у меня из головы.
– Ты… завтра ты возвращаешься домой, да? – спросил он настолько тихо, что я с трудом услышала.
Вопрос застал меня врасплох. Поразмыслив, я поняла, что Чжэ Ён прав. Обратный билет у меня на завтра, но разве я смогу сесть в самолет, зная, что бросаю Чжэ Ёна одного?
– Я совсем забыла об этом, – пробормотала я, потирая лицо. Усталость волнами расходилась по телу.
Чжэ Ён молчал так долго, что стало ясно: он хочет говорить о моем отъезде не больше, чем я. Мы уставились на еду, не желая думать о том, что с завтрашнего дня нам снова придется жить на разных континентах.
– Во сколько у тебя самолет? – спросил Чжэ Ён через некоторое время. В его голосе прозвучала целая гамма с трудом сдерживаемых эмоций.
– Кажется, без двадцати час.
Тринадцатичасовой перелет наверняка выведет меня из строя. Из-за разницы во времени я приземлюсь в Чикаго около одиннадцати утра того же дня.
Чжэ Ён кивнул. Он был бледным, глаза у него потухли.
Что ждет его после моего отлета? Друзья, которые отказываются поддержать его выбор? Группа, которой нельзя заниматься музыкой? Будь я на месте Чжэ Ёна, мне бы захотелось уехать куда-нибудь подальше отсюда.
И тут мне в голову закралась шальная мысль…
– Ты можешь полететь со мной, – предложила я.
Было видно, как Чжэ Ён пытается переварить услышанное. Его губы приоткрылись, между бровями залегла морщинка.
– В Чикаго?
Я нерешительно кивнула, теребя воротник. Да, это не самое разумное решение, мы словно убегаем, но… Что еще можно сделать? Позвонить моим сестрам и сказать, что я задержусь в Корее? Мне нельзя пропускать лекции, не говоря уже о занятиях по рисованию. Или улететь одной, бросив Чжэ Ёна? Этот вариант еще хуже. Не потому, что Чжэ Ён не справится без меня, нет. К тому же здесь у него семья, которая находится всего в нескольких часах езды. Просто…
«Это ведь не вся правда, верно?» – прошептал мой внутренний голос и, как бы мне ни хотелось его заглушить, он был прав. Я чувствовала, что должна разделить бремя Чжэ Ёна – ему бы не пришлось принимать это решение, не будь в его жизни меня. Если бы не я, поездка в студию не закончилась бы катастрофой.
Под ложечкой неприятно засосало. Я попыталась не обращать на это внимания, но чувство вины отказывалось исчезать.
– Ну, я просто предложила… – тихо, неуверенно сказала я.
Чжэ Ён невидящим взглядом уставился куда-то мимо меня. Неужели мое предложение настолько его задело?
– Забей, – торопливо сказала я. – Это глупая идея. Может, у меня получится…
Я замолчала, когда Чжэ Ён повернулся ко мне и, нахмурившись, опустил голову. Внезапно он оказался так близко, что я почувствовала исходящее от него тепло, почувствовала запах его шампуня…
– Думаешь, ничего страшного, если я сбегу отсюда?
В голосе Чжэ Ёна прозвучало столько эмоций, что у меня сжалось сердце. Сомнение и… облегчение из-за того, что я предложила вариант, который сам он никогда бы не решился озвучить.
– Тебе решать, – ответила я. – Но я думаю, что в этом нет ничего страшного.
С каждой секундой я все больше верила в свои слова. Сейчас у Чжэ Ёна нет сил на то, чтобы иметь дело с сеульской реальностью. Даже если все вокруг обвинят его в слабости, я не нахожу ничего предосудительного в том, чтобы ненадолго уехать. Постоянная борьба с проблемами рано или поздно сломает любого. Мне ли этого не знать.
Вздохнув, Чжэ Ён уронил голову на руки. Он выглядел полностью раздавленным. Следующие несколько минут прошли в тишине.
Потом Чжэ Ён выпрямился, и в глазах у него вспыхнул едва заметный огонек. Я почувствовала облегчение. Чжэ Ён посмотрел на меня и слабо улыбнулся.
И кивнул.
Глава 18
Следующим утром мы проснулись на рассвете. Вообще-то можно было поспать и подольше – до регистрации оставалось еще несколько часов, но ни у меня, ни у Чжэ Ёна сна не было ни в одном глазу. Вторую ночь подряд я почти не спала, в основном лишь дремала, и теперь все тело налилось усталостью. Чжэ Ён был даже молчаливее, чем накануне, отчего я чувствовала себя ужасно. Казалось, будто у него над головой сгустились темные тучи, неотступно следующие за ним. Я надеялась, что сон вкупе с предстоящей поездкой его чуточку взбодрит… Но вместо этого он еще больше замкнулся в себе. Я видела, что голова у него лопается от мыслей, но не знала, как помочь.
Когда мы сели завтракать, время на часах показывало начало девятого. Мы молчали, и тишину нарушало лишь звяканье столовых приборов. Я лихорадочно размышляла, как начать разговор. Открыла было рот, посмотрела на Чжэ Ёна и заколебалась, заметив у него под глазами темные круги.
Неужели сегодня он совсем не спал? Вырываясь из дремоты, я каждый раз чувствовала его крепкие объятия.
Что ж, Чжэ Ён может поспать в самолете. Вчера он забронировал себе билет. Не на мой рейс, на другой, который вылетает на час раньше – чтобы никто не заметил, что мы путешествуем вместе. Он собирался остановиться в том же отеле, что и в прошлый раз. При хорошем раскладе все подумают, что Чжэ Ён решил провести в Америке отпуск. О худшем развитии сценария думать не хотелось.
Мы мыли посуду, когда раздался звонок в дверь. Звук эхом разнесся по квартире. Я вопросительно посмотрела на Чжэ Ёна, тот в ответ нахмурился, пожал плечами и направился в коридор. Видимо, он и сам не знал, кому понадобился так рано утром – особенно после того, что случилось вчера.
Я вытерла руки кухонным полотенцем и прислушалась. Дверь с тихим писком открылась, и послышался голос Чжэ Ёна. Он говорил на корейском, кажется, я расслышала имя Мин Хо. Терзаемая любопытством, я выглянула в коридор. На пороге и правда стоял лучший друг Чжэ Ёна. Он держался сдержанно и очень отличался от того Мин Хо, которого мне довелось видеть прежде.
Мин Хо нервно потер шею и, заметив меня, неуверенно улыбнулся и кивнул. Затем его взгляд упал на стоявший в коридоре багаж. Мин Хо посмотрел сначала на мой чемодан, после чего во все глаза уставился на сумку Чжэ Ёна. Он замер, улыбка стерлась с его лица.
– Чжэ… почему здесь твой багаж? – тихо поинтересовался Мин Хо. Его голос прозвучал так жалобно, что у меня сжалось сердце.
Чжэ Ён отступил в сторону и жестом пригласил Мин Хо внутрь.
Мин Хо молчал, пока за ним не закрылась дверь, а потом спросил:
– Ты же не собирался уехать, никому ничего не сказав?
– Я бы тебе написал… – начал было Чжэ Ён, но Мин Хо его перебил:
– Когда? Когда сел бы в самолет и до тебя уже нельзя было бы дозвониться?
– Ну и что? Или я должен сидеть на месте и ждать пресс-релиза о том, что теперь группа будет выступать без меня?
– Никакого пресс-релиза не будет, чтоб тебя! – замотал головой Мин Хо, проглотив ругательство. – Ву Сок пошел к руководству и потребовал, чтобы заявление попридержали до конца нашего перерыва, – последнее слово он выплюнул с нескрываемым презрением.
Чжэ Ён неуверенно взглянул на меня, словно спрашивая совета, но я лишь беспомощно покачала головой.
– Почему они согласились? Перерыв может затянуться на целую вечность, – сказал Чжэ Ён.
– Потому что это непринципиально. Менеджеры знают, что сейчас мы будем держать эту информацию при себе, поэтому никто ничего не узнает.
У меня голова шла кругом. Пресс-релиз перенесли. Это ведь хорошо? Или плохо? Хочется верить, что случилось что-то хорошее, но это трудно. Я могла думать лишь о том, что следующие дни, недели или даже месяцы, Чжэ Ён будет беспокоиться о будущем и ждать, когда же новости о его уходе станут известны прессе. Для сторонних наблюдателей ничего не изменится, но участники группы будут знать, что Чжэ Ён больше не один из них.
Чжэ Ён больше не один из них.